Другая миссис
Часть 35 из 53 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Если Уилл нашел снимок, значит, у него есть доказательство. Тогда он согласится со мной.
Муж качает головой:
— Если в телефоне что-то и было, то это уже не восстановить.
Он тщательно подбирает слова, и это для меня как удар под дых. «Если было»… В отличие от меня, Уилл сомневается в реальности той фотографии.
— Ты мне не веришь? — Я оскорблена.
Муж отвечает не сразу, а немного поразмыслив, — с задумчивым выражением лица, скрестив руки на груди:
— Сэйди, ты явно не жалуешь Имоджен. Сама говорила, что она тебя пугает. Ты не хотела переезжать в Мэн, а теперь рвешься уехать. Мне кажется, ты просто ищешь повод… — Уилл начинает выстраивать свою версию, согласно которой я просто выдумываю причину уехать отсюда.
Поднимаю руку, чтобы он не продолжал. Я услышала достаточно.
Единственное, что имеет значение: Уилл не верит мне. Я разворачиваюсь и ухожу.
Сэйди
Провожу еще одну бессонную ночь, ворочаясь в кровати. Около пяти утра сдаюсь и тихонько выскальзываю из постели. Собаки идут за мной, нетерпеливо предвкушая ранний завтрак. По пути захватываю корзину с бельем, выхожу в коридор и спускаюсь по лестнице.
Я уже почти в самом низу, когда моя босая нога наступает на что-то острое. Наклоняюсь посмотреть, что там, упираясь коленями в корзину с бельем. Вслепую нащупываю предмет и несу на кухню — разглядеть при свете.
Это маленький серебряный кулон на цепочке, холмиком свернувшейся на моей ладони. Цепочка разорвана — не там, где застежка, а прямо посередине. Теперь ее не соединить. Как жаль…
Верчу кулон в пальцах. С одной стороны — просто гладкая поверхность. С другой — буква М. Чей-то инициал. Вот только чей?
Сначала на ум приходит не ее имя. Мишель, Мэнди, Мэгги… Но следующая мысль — как удар под дых.
Морган.
Судорожно хватаю воздух ртом. Это кулон Морган?
Точно не знаю, но интуиция подсказывает: именно так.
Что этот кулон делает в нашем доме? Никаких внятных объяснений на ум не приходит. Только такие варианты, о которых и думать боязно.
Оставляю украшение на столе, разворачиваюсь и иду в прачечную. Руки трясутся, хоть я и убеждаю себя, что, возможно, Морган ни при чем. С тем же успехом кулон мог принадлежать не Морган Бейнс, а Мишель. Например, Отто влюбился в девушку по имени Мишель и собирался подарить украшение ей.
Переворачиваю корзину, белье вываливается на пол. Сортирую его на белое и цветное. Затем беру в охапку и засовываю в стиральную машину. Сразу все не помещается, но мне хочется, чтобы все было постирано. В голове много разных мыслей, но никаких конкретных идей: самые важные из них — как восстановить прежние отношения с мужем и семейную идиллию. Ведь когда-то мы были счастливы.
Мэн должен был стать для нас новым началом, чистым листом, но вместо этого он разрушает наш брак, нашу семью и наши жизни. Пора переехать куда-то еще. Не обратно в Чикаго, а туда, где мы прежде не были. Продадим этот дом и заберем Имоджен с собой. Думаю, куда бы податься. Столько вариантов… Если б только удалось уговорить Уилла…
Мои мысли заняты чем угодно, но только не стиркой. Я об этом вообще не думаю — на автомате быстро и решительно запихиваю белье в машину и захлопываю дверцу. Тянусь к ближайшей полке за порошком. И только тогда замечаю, что несколько вещей вывалились на пол.
Наклоняюсь, чтобы поднять их и засунуть обратно в барабан. И вижу это. Сначала грешу на тусклое освещение. Но на полотенце кровь. Очень много крови, хоть я и пытаюсь убедить себя, что это вовсе не так.
Пятна скорее не красные, а коричневые, потому что, засыхая, кровь меняет цвет. Но это кровь. Можно отмахнуться, решив, что Уилл порезался во время бритья, Тейт поцарапал колено, или — в худшем случае — порезались (возможно, специально) Отто или Имоджен. Но крови слишком много. Не просто одно или несколько пятен — полотенце пропиталось ею насквозь.
Роняю полотенце на пол.
Сердце колотится где-то в горле. Чувствую, что не могу дышать. Дыхание перехватывает.
Поспешно выпрямляюсь; кровь приливает обратно в затекшее тело. И остается там вместо того, чтобы вернуться в мозг. Голова кружится, мир вокруг расплывается, перед глазами танцуют черные точки. Опираюсь о стену, чтобы удержать равновесие, и медленно оседаю на пол. И сижу, не видя перед собой ничего, кроме окровавленного полотенца. Не прикасаюсь к нему, потому что на нем точно остались следы ДНК.
Кровь Морган, отпечатки пальцев ее убийцы. А теперь и мои отпечатки…
Не знаю, откуда это окровавленное полотенце у нас в доме. Кто-то его сюда подбросил. Вариантов немного.
Теряю счет времени. Я столько просидела на полу прачечной, что слышу шаги в доме. Сначала быстрые, легкие — Тейт. Потом тяжелые — Уилл.
Сейчас мне пора быть в душе. Собираться на работу. Уилл замечает, что меня нет в спальне, и тихо зовет:
— Сэйди?
— Сейчас иду, — с трудом произношу я. Хочется показать ему окровавленную находку, но нельзя: рядом с мужем, на кухне, Тейт. Слышу, как сын просит французский тост. Полотенцу придется подождать. Прячу его под стиральной машиной, где его никто не найдет. Жесткая от крови ткань легко проскальзывает под днище.
Нехотя встаю и плетусь на кухню, борясь с тошнотой. В одном доме со мной живет убийца.
— Где ты пропадала? — интересуется Уилл.
— Стирала. — Вот и все, что удается выговорить в ответ, на одном выдохе. А потом перед глазами снова танцуют черные точки.
— Зачем?
Объясняю, что грязного белья скопилось слишком много.
— Это было совсем необязательно. Я и сам постирал бы.
Муж лезет в холодильник за молоком и яйцами. Да, я знаю, что рано или поздно он все постирал бы. Как всегда.
— Я просто хотела помочь.
— Выглядишь не ахти, — замечает Уилл.
Крепко держусь за дверной карниз, чтобы не упасть. Очень хочется рассказать мужу о подброшенном кем-то в корзину для белья окровавленном полотенце. Но я сохраняю молчание ради Тейта.
Слышу вопрос сына:
— Что не так с мамой?
— Мне что-то нехорошо. Расстройство желудка, — выдавливаю из себя.
Уилл подходит и кладет ладонь мне на лоб. У меня нет жара, но кожа все равно горячая и липкая.
— Пожалуй, прилягу. — Хватаюсь за живот и ухожу. По пути на второй этаж к горлу подступает тошнота, и я тороплюсь в ванную.
Мышка
Мышка замерла в ожидании, когда на первом этаже откроется дверь спальни и Фальшивая Мама придет за ней. Девочка испугалась, хотя и не была виновата. Никто не может удержаться от чиха.
Ноги дрожали от страха. Зубы стучали, хотя озноба она не чувствовала.
Мышка понятия не имела, как долго ждала на лестнице. Сосчитала почти до трехсот, но дважды сбилась, и пришлось начинать сначала.
Фальшивая Мама так и не появилась, и Мышка подумала, что, наверное, она не услышала чих, потому что крепко спала. Девочка не представляла, как такое возможно — звук был очень громким, — но поблагодарила за это небеса.
Она прокралась к себе в комнату и забралась в кровать. Лежа в постели, как обычно, поговорила с Настоящей Мамой. Рассказала ей, что сделала Фальшивая Мама: сделала больно Мышке и Мистеру Медведю. Рассказала, как ей было страшно. Как хочется, чтобы отец вернулся домой. Рассказала мысленно. Отец не раз повторял, что девочка сможет поговорить со своей мамой, когда захочет, и та услышит, где бы ни была. Мышка так и поступала — постоянно беседовала с ней.
Правда, иногда она заходила дальше и фантазировала, что мама отвечает ей. Представляла, что они беседуют друг с другом в одной комнате — совсем как с отцом. И хотя все это было не взаправду, потому что Мышка никак не могла знать, что ответила бы Настоящая Мама, девочка чувствовала себя не так одиноко.
Какое-то время Мышка ощущала приятную сытость в животе. Хотя, конечно, три сдобные печенюшки никак не тянули на полноценный ужин. Девочка знала, что надолго их не хватит, но пока была рада и этому.
Пока она могла спокойно спать.
Сэйди
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает муж, склонившись надо мной.
— Не очень. — Во рту по-прежнему привкус рвоты.
Он велит мне поспать подольше. Обещает сообщить на работу, что я заболела, и отвезти мальчишек в школу. Присаживается на краешек кровати и поглаживает по голове. Хочется рассказать про полотенце, но опять не получается: совсем рядом по коридору дети собираются в школу. Вижу через открытую дверь спальни, как они заходят в ванную, входят и выходят из своих комнат.
Но вот оба сына у себя комнатах за пределами слышимости. Кажется, пора.
— Уилл… — начинаю я. И тут в спальню вбегает Тейт и просит отца помочь найти любимые носки. Уилл перехватывает мальчика раньше, чем тот запрыгнет с ногами на кровать.
— Что? — Он поворачивается ко мне.
Муж качает головой:
— Если в телефоне что-то и было, то это уже не восстановить.
Он тщательно подбирает слова, и это для меня как удар под дых. «Если было»… В отличие от меня, Уилл сомневается в реальности той фотографии.
— Ты мне не веришь? — Я оскорблена.
Муж отвечает не сразу, а немного поразмыслив, — с задумчивым выражением лица, скрестив руки на груди:
— Сэйди, ты явно не жалуешь Имоджен. Сама говорила, что она тебя пугает. Ты не хотела переезжать в Мэн, а теперь рвешься уехать. Мне кажется, ты просто ищешь повод… — Уилл начинает выстраивать свою версию, согласно которой я просто выдумываю причину уехать отсюда.
Поднимаю руку, чтобы он не продолжал. Я услышала достаточно.
Единственное, что имеет значение: Уилл не верит мне. Я разворачиваюсь и ухожу.
Сэйди
Провожу еще одну бессонную ночь, ворочаясь в кровати. Около пяти утра сдаюсь и тихонько выскальзываю из постели. Собаки идут за мной, нетерпеливо предвкушая ранний завтрак. По пути захватываю корзину с бельем, выхожу в коридор и спускаюсь по лестнице.
Я уже почти в самом низу, когда моя босая нога наступает на что-то острое. Наклоняюсь посмотреть, что там, упираясь коленями в корзину с бельем. Вслепую нащупываю предмет и несу на кухню — разглядеть при свете.
Это маленький серебряный кулон на цепочке, холмиком свернувшейся на моей ладони. Цепочка разорвана — не там, где застежка, а прямо посередине. Теперь ее не соединить. Как жаль…
Верчу кулон в пальцах. С одной стороны — просто гладкая поверхность. С другой — буква М. Чей-то инициал. Вот только чей?
Сначала на ум приходит не ее имя. Мишель, Мэнди, Мэгги… Но следующая мысль — как удар под дых.
Морган.
Судорожно хватаю воздух ртом. Это кулон Морган?
Точно не знаю, но интуиция подсказывает: именно так.
Что этот кулон делает в нашем доме? Никаких внятных объяснений на ум не приходит. Только такие варианты, о которых и думать боязно.
Оставляю украшение на столе, разворачиваюсь и иду в прачечную. Руки трясутся, хоть я и убеждаю себя, что, возможно, Морган ни при чем. С тем же успехом кулон мог принадлежать не Морган Бейнс, а Мишель. Например, Отто влюбился в девушку по имени Мишель и собирался подарить украшение ей.
Переворачиваю корзину, белье вываливается на пол. Сортирую его на белое и цветное. Затем беру в охапку и засовываю в стиральную машину. Сразу все не помещается, но мне хочется, чтобы все было постирано. В голове много разных мыслей, но никаких конкретных идей: самые важные из них — как восстановить прежние отношения с мужем и семейную идиллию. Ведь когда-то мы были счастливы.
Мэн должен был стать для нас новым началом, чистым листом, но вместо этого он разрушает наш брак, нашу семью и наши жизни. Пора переехать куда-то еще. Не обратно в Чикаго, а туда, где мы прежде не были. Продадим этот дом и заберем Имоджен с собой. Думаю, куда бы податься. Столько вариантов… Если б только удалось уговорить Уилла…
Мои мысли заняты чем угодно, но только не стиркой. Я об этом вообще не думаю — на автомате быстро и решительно запихиваю белье в машину и захлопываю дверцу. Тянусь к ближайшей полке за порошком. И только тогда замечаю, что несколько вещей вывалились на пол.
Наклоняюсь, чтобы поднять их и засунуть обратно в барабан. И вижу это. Сначала грешу на тусклое освещение. Но на полотенце кровь. Очень много крови, хоть я и пытаюсь убедить себя, что это вовсе не так.
Пятна скорее не красные, а коричневые, потому что, засыхая, кровь меняет цвет. Но это кровь. Можно отмахнуться, решив, что Уилл порезался во время бритья, Тейт поцарапал колено, или — в худшем случае — порезались (возможно, специально) Отто или Имоджен. Но крови слишком много. Не просто одно или несколько пятен — полотенце пропиталось ею насквозь.
Роняю полотенце на пол.
Сердце колотится где-то в горле. Чувствую, что не могу дышать. Дыхание перехватывает.
Поспешно выпрямляюсь; кровь приливает обратно в затекшее тело. И остается там вместо того, чтобы вернуться в мозг. Голова кружится, мир вокруг расплывается, перед глазами танцуют черные точки. Опираюсь о стену, чтобы удержать равновесие, и медленно оседаю на пол. И сижу, не видя перед собой ничего, кроме окровавленного полотенца. Не прикасаюсь к нему, потому что на нем точно остались следы ДНК.
Кровь Морган, отпечатки пальцев ее убийцы. А теперь и мои отпечатки…
Не знаю, откуда это окровавленное полотенце у нас в доме. Кто-то его сюда подбросил. Вариантов немного.
Теряю счет времени. Я столько просидела на полу прачечной, что слышу шаги в доме. Сначала быстрые, легкие — Тейт. Потом тяжелые — Уилл.
Сейчас мне пора быть в душе. Собираться на работу. Уилл замечает, что меня нет в спальне, и тихо зовет:
— Сэйди?
— Сейчас иду, — с трудом произношу я. Хочется показать ему окровавленную находку, но нельзя: рядом с мужем, на кухне, Тейт. Слышу, как сын просит французский тост. Полотенцу придется подождать. Прячу его под стиральной машиной, где его никто не найдет. Жесткая от крови ткань легко проскальзывает под днище.
Нехотя встаю и плетусь на кухню, борясь с тошнотой. В одном доме со мной живет убийца.
— Где ты пропадала? — интересуется Уилл.
— Стирала. — Вот и все, что удается выговорить в ответ, на одном выдохе. А потом перед глазами снова танцуют черные точки.
— Зачем?
Объясняю, что грязного белья скопилось слишком много.
— Это было совсем необязательно. Я и сам постирал бы.
Муж лезет в холодильник за молоком и яйцами. Да, я знаю, что рано или поздно он все постирал бы. Как всегда.
— Я просто хотела помочь.
— Выглядишь не ахти, — замечает Уилл.
Крепко держусь за дверной карниз, чтобы не упасть. Очень хочется рассказать мужу о подброшенном кем-то в корзину для белья окровавленном полотенце. Но я сохраняю молчание ради Тейта.
Слышу вопрос сына:
— Что не так с мамой?
— Мне что-то нехорошо. Расстройство желудка, — выдавливаю из себя.
Уилл подходит и кладет ладонь мне на лоб. У меня нет жара, но кожа все равно горячая и липкая.
— Пожалуй, прилягу. — Хватаюсь за живот и ухожу. По пути на второй этаж к горлу подступает тошнота, и я тороплюсь в ванную.
Мышка
Мышка замерла в ожидании, когда на первом этаже откроется дверь спальни и Фальшивая Мама придет за ней. Девочка испугалась, хотя и не была виновата. Никто не может удержаться от чиха.
Ноги дрожали от страха. Зубы стучали, хотя озноба она не чувствовала.
Мышка понятия не имела, как долго ждала на лестнице. Сосчитала почти до трехсот, но дважды сбилась, и пришлось начинать сначала.
Фальшивая Мама так и не появилась, и Мышка подумала, что, наверное, она не услышала чих, потому что крепко спала. Девочка не представляла, как такое возможно — звук был очень громким, — но поблагодарила за это небеса.
Она прокралась к себе в комнату и забралась в кровать. Лежа в постели, как обычно, поговорила с Настоящей Мамой. Рассказала ей, что сделала Фальшивая Мама: сделала больно Мышке и Мистеру Медведю. Рассказала, как ей было страшно. Как хочется, чтобы отец вернулся домой. Рассказала мысленно. Отец не раз повторял, что девочка сможет поговорить со своей мамой, когда захочет, и та услышит, где бы ни была. Мышка так и поступала — постоянно беседовала с ней.
Правда, иногда она заходила дальше и фантазировала, что мама отвечает ей. Представляла, что они беседуют друг с другом в одной комнате — совсем как с отцом. И хотя все это было не взаправду, потому что Мышка никак не могла знать, что ответила бы Настоящая Мама, девочка чувствовала себя не так одиноко.
Какое-то время Мышка ощущала приятную сытость в животе. Хотя, конечно, три сдобные печенюшки никак не тянули на полноценный ужин. Девочка знала, что надолго их не хватит, но пока была рада и этому.
Пока она могла спокойно спать.
Сэйди
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает муж, склонившись надо мной.
— Не очень. — Во рту по-прежнему привкус рвоты.
Он велит мне поспать подольше. Обещает сообщить на работу, что я заболела, и отвезти мальчишек в школу. Присаживается на краешек кровати и поглаживает по голове. Хочется рассказать про полотенце, но опять не получается: совсем рядом по коридору дети собираются в школу. Вижу через открытую дверь спальни, как они заходят в ванную, входят и выходят из своих комнат.
Но вот оба сына у себя комнатах за пределами слышимости. Кажется, пора.
— Уилл… — начинаю я. И тут в спальню вбегает Тейт и просит отца помочь найти любимые носки. Уилл перехватывает мальчика раньше, чем тот запрыгнет с ногами на кровать.
— Что? — Он поворачивается ко мне.