Драконья кровь
Часть 22 из 82 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Или…
У той, которая улыбалась и робко трогала значок с драконом, коса стала еще толще, а вот косуля на ее плечах вряд ли уместилась бы. Да и во время тех убийств ей было… Сколько? Лет четырнадцать? Пятнадцать? Пусть айоха взрослеют раньше, но повзрослеть и научиться убивать, не оставляя следов, разные вещи.
– Кто еще умер?
– Что? А, в тот год… Бирк Свенсон, старый пьяница. Тихий в целом человек. Служил у Станислава садовником. Но это скорее из милости. Ушел во сне. Милосердная смерть. Томас после того случая с братом заболел. И болел долго, а когда вернулся, это был совсем другой ребенок… честно говоря, он меня пугал. И не только меня.
Он и вправду другой.
Те же волосы, те же оттопыренные уши. И глаза круглые, огромные. Бровей почти не видно на темном лице. Но взгляд изменился. Стал злым. Цепким.
– Джорджина. Это экономка Эшби. Кажется, именно тогда начали говорить, что дом проклят. Но на деле все просто. У нее было больное сердце. Она дважды в год отправлялась в Тампеску, да и на море ее Станислав отсылал… Клайв остался сиротой. Но Станислав его не бросил.
Еще один мальчик, чье лицо кажется знакомым. И Милдред листает страницы альбома назад.
– Нет, он не ходил в школу. Я говорила? Нет? К сожалению, его матушка была из тех, кто слишком большое значение придавал религии. Она боялась, что здесь мальчика научат дурному. Я пробовала поговорить и с ней, и со Станиславом, но безрезультатно. Меня она считала развязной девицей, которая пришла, чтобы совратить юные души, а Станислав просто не стал разжигать конфликт. Сказал, что в его доме достаточно книг, чтобы выучить одного юного олуха. Или двух.
Мисс Уильямс вновь улыбнулась.
– У него и вправду великолепная библиотека. А уж то, что касается семейного архива… Знаю, ему периодически приходили запросы, просьбы предоставить доступ или сделать копию. Его предки были свидетелями многих событий, хотя Станислав и утверждал, что они предпочитали оставаться в стороне, но все же… все же источники.
И неплохо было бы с этими источниками ознакомиться.
– Одно время даже я горела желанием написать книгу. Это ведь так увлекательно, древний род, его тайны… но… как-то оно не вышло.
– Запретили?
– Нет. – Мисс Уильямс махнула руками. – Как-то само… понимаете, я одна, а детей много. И сначала я была только учителем, а потом… у них простые родители, которые любят своих детей, но не настолько, чтобы их слушать. И они стали приходить ко мне. Не все, конечно, но многие… просить совета. Доверять свои секреты… какие это были глупости, с точки зрения взрослого человека, но для них не было ничего важнее. И я старалась. Как умела. Я хотела стать кем-то, кто нужен этому месту. И этим детям. Возможно, потому, что мне было отказано в праве на своих.
Вздох.
– А это?
Милдред перевернула последнюю страницу. Паренек в темном костюме жался к стене, будто надеясь сродниться с ней.
– Гевин, тогда еще он только-только в городе появился. Дикий, запуганный мальчик. Точнее, не мальчик по возрасту, но по уму – сущее дитя. Оллгрим взял его под свою руку. Привел ко мне, чтобы читать научила.
Парень выглядел вполне взрослым.
– Он…
– Не умел ни читать, ни писать. Он мало говорил о себе, но было понятно, что жизнь его не слишком жаловала. Ему явно приходилось голодать. И бродяжничал он долго. Но учиться хотел. Редко человек усваивает информацию с такой скоростью. Вскоре мое участие заключалось лишь в книгах, которые я передавала через Оллгрима. Из парня вышел отличный егерь. Насколько я знаю.
Мисс Уильямс взяла альбом из рук Милдред.
– К сожалению, это все, что осталось… говорю же, год был на редкость неудачным. Многое сгорело с лабораторией. А вы пейте чай. Отличное средство от головной боли. Проверено.
Чай и вправду был хорош.
А в мотеле Милдред ждали розы. Много роз. Таз, в котором плавали темные, будто на крови выращенные, цветы и еще кое-что. Милдред увидела искру золота. И отстранила Луку, который молча попытался задвинуть ее за спину.
Она протянула руку. Коснулась цветка, оказавшегося на удивление мягким и шелковистым. Теплой воды, у которой уже появился затхлый запах. Она дотянулась до дна и подцепила золотую нить. Вытащила ее и кулон в виде сердечка.
Кулон качнулся влево. Вправо. И замер, стряхнув прозрачную каплю воды. Он, потерянный вместе с Элли, был здесь, рядом, и…
– Знаешь, – Милдред нашла в себе силы улыбнуться, – кажется, меня узнал не только шериф.
Глава 11
Томас шел первым.
Быстро шел. У меня появилось ощущение, что он бы и на бег сорвался, спеша избавиться то ли от меня, то ли от памяти своей, то ли от всего и разом. Но сдерживался. Он вежливый. Воспитанный.
И поэтому возникло поганое желание врезать ему. Вот взять палку и приложить по светлой макушке, чтоб и внутри просветление наступило. Но я молчала. До самого дома молчала.
А он вдруг остановился. Развернулся на пятках и сказал:
– Здесь я тебя не оставлю.
Я даже не сразу поняла почему. Но кивнула. С мужчинами, которые говорят вот так, спорить не след. С мужчинами вообще не стоит спорить.
Я и шаг назад сделала.
– Уна? – Выражение его лица тотчас изменилось. – Уна, все хорошо. Мы его найдем и…
А я вспомнила про розу.
– Давай я отведу тебя к матери? Пусть вы и не слишком ладите, но от Эшби лучше держаться подальше, но ты ведь не послушаешь?
Я покачала головой. Не послушаю.
– Я лучше к драконам, – сказала, глядя в сторону, потому что смотреть на лицо Томаса было страшно. Вдруг да увижу что-то донельзя знакомое.
Предвкушение. Ожидание. Азарт.
Билли был очень азартным человеком. И неважно, в карты он играл или со мной. Главное, что со временем я научилась предугадывать настроение. Иногда и удар. Порой даже получалось увернуться от первого, и тогда Билли радовался. Игра могла продолжаться.
Томас сделал шаг навстречу:
– Я… должен буду рассказать. Ты же понимаешь? И… я должен был сразу кого-то вызвать. И вообще…
– Достанется?
Билли нет. Если повторять это про себя часто, раз за разом, когда-нибудь я поверю. Не разумом, разумом я все давно уже осознала, но телом. С телом управиться куда сложнее.
И может быть, тогда перестану бояться. И даже подумаю, что другие мужчины необязательно будут такими, как Билли.
– Достанется, – согласился Томас. – Будет чудо, если не отстранят. Впрочем, я уволюсь, если что.
– И куда?
– Сюда. Пойду вот в егеря. Сама сказала, что они всегда нужны.
Дышать я научилась давно, даже когда страшно. Более того, если всецело сосредоточиться на дыхании, то страх отступал. Только вот раньше у меня не возникало желания расплакаться. И тем более сделать это, уткнувшись носом в ненадежное мужское плечо.
– Я Оллгриму скажу. Он тебя научит.
– Вот видишь. Перспектива имеется… или к шерифу попрошусь. – Томас осторожно обнял меня. – Надо немного подождать. На этот раз ему не позволят уйти. Видела Луку? Говорят, хватка у него драконья…
– На Лютого похож.
Следовало бы отстраниться, но я лишь плотнее прижалась к нему. Не хочу. Ни думать. Ни бояться. Ни решать что-либо. Хочу просто стоять. Вечность.
Вечность закончилась, когда я судорожно вздохнула и сказала:
– Мне нужно собраться. Матушка принципиально не держит брюк в своем доме. Женских. И вообще, надеюсь, вы найдете вашего Чучельника раньше, чем мы убьем друг друга.
Томас кивнул.
И нехотя, как показалось, разжал руки. От него все еще пахло морем, камнями и еще чем-то до боли родным, успокаивающим. Вот только не стоит слишком уж рассчитывать.
Они и вправду найдут Чучельника. В этом я не сомневалась. А потом?
Уедут. И огромный Лука, в котором действительно виделось что-то драконье. И та холеная женщина, что пыталась притвориться своей. И Томас. Все вернется на круги своя. А я… я тоже вернусь. В старый дом, к призракам прошлого.
Вещи я собирала быстро, стараясь не обращать внимания на розу, но взгляд то и дело останавливался. Откуда она взялась? Это не от школы. Там куст слабый и цветы на нем мелкие. Эта же была крупной. Темной. Почти черной. На тонком стебле, украшенном парой шипов.
К ней тянуло прикоснуться. Вдохнуть аромат… И все-таки? Откуда? Не из сада Эшби, поскольку этот сад мне знаком до последнего закоулка. Розы в нем не приживались, кроме тех, что когда-то росли у дома. Но они исчезли после смерти мистера Эшби. И я не спросила, куда подевались, поскольку хватало собственных забот.
А куда, если подумать, они подевались?
Ник приказал выкинуть? Сомнительно. Он, как все Эшби, весьма щепетилен в вопросах наследства, а розы – именно оно и есть. Помнится, мистер Эшби сам поливал куст.
И удобрял. Обрезал слишком уж длинные плети. Укрывал на зиму и открывал весной. Однажды он подарил цветок мне, и, клянусь, та роза была почти точной копией нынешней.
Я помотала головой. Разберутся. И с розами, и с остальным… желание заглянуть в подвал стало невыносимым. Какого, собственно, черта…
– Томас, я кое-что внизу возьму, – крикнула я.
Это мой дом. И мой подвал.
Вот открыть его следовало бы раньше, проветрить хотя бы затем, чтобы не дышать этой сыростью. Я чихнула. Шмыгнула носом. И соскользнула вниз.
У той, которая улыбалась и робко трогала значок с драконом, коса стала еще толще, а вот косуля на ее плечах вряд ли уместилась бы. Да и во время тех убийств ей было… Сколько? Лет четырнадцать? Пятнадцать? Пусть айоха взрослеют раньше, но повзрослеть и научиться убивать, не оставляя следов, разные вещи.
– Кто еще умер?
– Что? А, в тот год… Бирк Свенсон, старый пьяница. Тихий в целом человек. Служил у Станислава садовником. Но это скорее из милости. Ушел во сне. Милосердная смерть. Томас после того случая с братом заболел. И болел долго, а когда вернулся, это был совсем другой ребенок… честно говоря, он меня пугал. И не только меня.
Он и вправду другой.
Те же волосы, те же оттопыренные уши. И глаза круглые, огромные. Бровей почти не видно на темном лице. Но взгляд изменился. Стал злым. Цепким.
– Джорджина. Это экономка Эшби. Кажется, именно тогда начали говорить, что дом проклят. Но на деле все просто. У нее было больное сердце. Она дважды в год отправлялась в Тампеску, да и на море ее Станислав отсылал… Клайв остался сиротой. Но Станислав его не бросил.
Еще один мальчик, чье лицо кажется знакомым. И Милдред листает страницы альбома назад.
– Нет, он не ходил в школу. Я говорила? Нет? К сожалению, его матушка была из тех, кто слишком большое значение придавал религии. Она боялась, что здесь мальчика научат дурному. Я пробовала поговорить и с ней, и со Станиславом, но безрезультатно. Меня она считала развязной девицей, которая пришла, чтобы совратить юные души, а Станислав просто не стал разжигать конфликт. Сказал, что в его доме достаточно книг, чтобы выучить одного юного олуха. Или двух.
Мисс Уильямс вновь улыбнулась.
– У него и вправду великолепная библиотека. А уж то, что касается семейного архива… Знаю, ему периодически приходили запросы, просьбы предоставить доступ или сделать копию. Его предки были свидетелями многих событий, хотя Станислав и утверждал, что они предпочитали оставаться в стороне, но все же… все же источники.
И неплохо было бы с этими источниками ознакомиться.
– Одно время даже я горела желанием написать книгу. Это ведь так увлекательно, древний род, его тайны… но… как-то оно не вышло.
– Запретили?
– Нет. – Мисс Уильямс махнула руками. – Как-то само… понимаете, я одна, а детей много. И сначала я была только учителем, а потом… у них простые родители, которые любят своих детей, но не настолько, чтобы их слушать. И они стали приходить ко мне. Не все, конечно, но многие… просить совета. Доверять свои секреты… какие это были глупости, с точки зрения взрослого человека, но для них не было ничего важнее. И я старалась. Как умела. Я хотела стать кем-то, кто нужен этому месту. И этим детям. Возможно, потому, что мне было отказано в праве на своих.
Вздох.
– А это?
Милдред перевернула последнюю страницу. Паренек в темном костюме жался к стене, будто надеясь сродниться с ней.
– Гевин, тогда еще он только-только в городе появился. Дикий, запуганный мальчик. Точнее, не мальчик по возрасту, но по уму – сущее дитя. Оллгрим взял его под свою руку. Привел ко мне, чтобы читать научила.
Парень выглядел вполне взрослым.
– Он…
– Не умел ни читать, ни писать. Он мало говорил о себе, но было понятно, что жизнь его не слишком жаловала. Ему явно приходилось голодать. И бродяжничал он долго. Но учиться хотел. Редко человек усваивает информацию с такой скоростью. Вскоре мое участие заключалось лишь в книгах, которые я передавала через Оллгрима. Из парня вышел отличный егерь. Насколько я знаю.
Мисс Уильямс взяла альбом из рук Милдред.
– К сожалению, это все, что осталось… говорю же, год был на редкость неудачным. Многое сгорело с лабораторией. А вы пейте чай. Отличное средство от головной боли. Проверено.
Чай и вправду был хорош.
А в мотеле Милдред ждали розы. Много роз. Таз, в котором плавали темные, будто на крови выращенные, цветы и еще кое-что. Милдред увидела искру золота. И отстранила Луку, который молча попытался задвинуть ее за спину.
Она протянула руку. Коснулась цветка, оказавшегося на удивление мягким и шелковистым. Теплой воды, у которой уже появился затхлый запах. Она дотянулась до дна и подцепила золотую нить. Вытащила ее и кулон в виде сердечка.
Кулон качнулся влево. Вправо. И замер, стряхнув прозрачную каплю воды. Он, потерянный вместе с Элли, был здесь, рядом, и…
– Знаешь, – Милдред нашла в себе силы улыбнуться, – кажется, меня узнал не только шериф.
Глава 11
Томас шел первым.
Быстро шел. У меня появилось ощущение, что он бы и на бег сорвался, спеша избавиться то ли от меня, то ли от памяти своей, то ли от всего и разом. Но сдерживался. Он вежливый. Воспитанный.
И поэтому возникло поганое желание врезать ему. Вот взять палку и приложить по светлой макушке, чтоб и внутри просветление наступило. Но я молчала. До самого дома молчала.
А он вдруг остановился. Развернулся на пятках и сказал:
– Здесь я тебя не оставлю.
Я даже не сразу поняла почему. Но кивнула. С мужчинами, которые говорят вот так, спорить не след. С мужчинами вообще не стоит спорить.
Я и шаг назад сделала.
– Уна? – Выражение его лица тотчас изменилось. – Уна, все хорошо. Мы его найдем и…
А я вспомнила про розу.
– Давай я отведу тебя к матери? Пусть вы и не слишком ладите, но от Эшби лучше держаться подальше, но ты ведь не послушаешь?
Я покачала головой. Не послушаю.
– Я лучше к драконам, – сказала, глядя в сторону, потому что смотреть на лицо Томаса было страшно. Вдруг да увижу что-то донельзя знакомое.
Предвкушение. Ожидание. Азарт.
Билли был очень азартным человеком. И неважно, в карты он играл или со мной. Главное, что со временем я научилась предугадывать настроение. Иногда и удар. Порой даже получалось увернуться от первого, и тогда Билли радовался. Игра могла продолжаться.
Томас сделал шаг навстречу:
– Я… должен буду рассказать. Ты же понимаешь? И… я должен был сразу кого-то вызвать. И вообще…
– Достанется?
Билли нет. Если повторять это про себя часто, раз за разом, когда-нибудь я поверю. Не разумом, разумом я все давно уже осознала, но телом. С телом управиться куда сложнее.
И может быть, тогда перестану бояться. И даже подумаю, что другие мужчины необязательно будут такими, как Билли.
– Достанется, – согласился Томас. – Будет чудо, если не отстранят. Впрочем, я уволюсь, если что.
– И куда?
– Сюда. Пойду вот в егеря. Сама сказала, что они всегда нужны.
Дышать я научилась давно, даже когда страшно. Более того, если всецело сосредоточиться на дыхании, то страх отступал. Только вот раньше у меня не возникало желания расплакаться. И тем более сделать это, уткнувшись носом в ненадежное мужское плечо.
– Я Оллгриму скажу. Он тебя научит.
– Вот видишь. Перспектива имеется… или к шерифу попрошусь. – Томас осторожно обнял меня. – Надо немного подождать. На этот раз ему не позволят уйти. Видела Луку? Говорят, хватка у него драконья…
– На Лютого похож.
Следовало бы отстраниться, но я лишь плотнее прижалась к нему. Не хочу. Ни думать. Ни бояться. Ни решать что-либо. Хочу просто стоять. Вечность.
Вечность закончилась, когда я судорожно вздохнула и сказала:
– Мне нужно собраться. Матушка принципиально не держит брюк в своем доме. Женских. И вообще, надеюсь, вы найдете вашего Чучельника раньше, чем мы убьем друг друга.
Томас кивнул.
И нехотя, как показалось, разжал руки. От него все еще пахло морем, камнями и еще чем-то до боли родным, успокаивающим. Вот только не стоит слишком уж рассчитывать.
Они и вправду найдут Чучельника. В этом я не сомневалась. А потом?
Уедут. И огромный Лука, в котором действительно виделось что-то драконье. И та холеная женщина, что пыталась притвориться своей. И Томас. Все вернется на круги своя. А я… я тоже вернусь. В старый дом, к призракам прошлого.
Вещи я собирала быстро, стараясь не обращать внимания на розу, но взгляд то и дело останавливался. Откуда она взялась? Это не от школы. Там куст слабый и цветы на нем мелкие. Эта же была крупной. Темной. Почти черной. На тонком стебле, украшенном парой шипов.
К ней тянуло прикоснуться. Вдохнуть аромат… И все-таки? Откуда? Не из сада Эшби, поскольку этот сад мне знаком до последнего закоулка. Розы в нем не приживались, кроме тех, что когда-то росли у дома. Но они исчезли после смерти мистера Эшби. И я не спросила, куда подевались, поскольку хватало собственных забот.
А куда, если подумать, они подевались?
Ник приказал выкинуть? Сомнительно. Он, как все Эшби, весьма щепетилен в вопросах наследства, а розы – именно оно и есть. Помнится, мистер Эшби сам поливал куст.
И удобрял. Обрезал слишком уж длинные плети. Укрывал на зиму и открывал весной. Однажды он подарил цветок мне, и, клянусь, та роза была почти точной копией нынешней.
Я помотала головой. Разберутся. И с розами, и с остальным… желание заглянуть в подвал стало невыносимым. Какого, собственно, черта…
– Томас, я кое-что внизу возьму, – крикнула я.
Это мой дом. И мой подвал.
Вот открыть его следовало бы раньше, проветрить хотя бы затем, чтобы не дышать этой сыростью. Я чихнула. Шмыгнула носом. И соскользнула вниз.