Драконий берег

- И я не знаю. И знать не хочу. Я просто рад, что у тебя тоже все хорошо. Хорошо ведь?

Я рассеянно пожала плечами. Наверное, неплохо.

…разве что деньги.

…и дурь, от которой я не избавилась.

Вихо.

Билли? Молчу. Пью воду.

- Какие они, драконы?

Странный вопрос. И разве уместный? А с матушкой он о чем говорил? Матушка драконов ненавидит, полагая, что именно они меня испортили.

- Разные… как люди.

- А… покажешь?

- Драконов?

- Хотя бы издали. У меня бинокль есть.

- Покажу.

Почему бы и нет? И бинокль ему не пригодится. А драконы… они, конечно, чужаков не любят, но если попросить, потерпят.

- Ты за этим приехал? – я допила воду и бутылку отставила. А он покачал головой.

- Тебе ведь сказали? Он никогда не умел молчать.

- Вихо нашли?

- Нашли тело. Полукровка. Рост и возраст совпадают, но это еще ведь ничего не значит?

Конечно, не значит, кроме того, что Вихо года три как мертв и даже похоронен. Но вместо ответа я вновь пожала плечами. Он ведь и сам все знает, поэтому и молчит, и смотрит, ожидая… чего?

Слез?

Уверений, что они ошиблись?

Или гнева? Не знаю. Я стиснула кулаки.

- И вы хотите, чтобы я… опознала?

- Боюсь, опознавать там нечего. Но есть возможность сличить по крови. Если ты дашь согласие, то мы будем знать точно.

- А матушка?

- Отказала.

Я нахмурилась. Это совсем на нее не похоже.

- Сказала, что не желает беспокоить дух сына. И что кровь священна по вере ее предков.

Надо же, она про веру предков вспомнила.

С какой стати?

- Возможно, она просто не желает лишиться надежды…

Какой надежды? Ее давно уже не осталось. Кажется, на третий день поисков. Или на четвертый? Потому что чудеса, если и случались, то не на нашей пустыне.

- Так ты дашь согласие?

- Дам. И согласие. И кровь. Тебе?

Томас слегка наклонил голову.

- Здесь?

- Если не возражаешь. Я сегодня отошлю образцы. Ответ дадут через пару дней.

Я не возражала.


Он же, нагнувшись, вытащил из-под стола плоскую коробку, перевязанную широкой лентой. На ленте переливалась печать.

Томас развернул коробку ко мне.

- Убедись, что печать цела.

Я кивнула.

Силы во мне не было, ни той, которая позволяет айоха слышать мир, ни другой, присущей белым людям. Правда, как теперь я знала, далеко не всем. Одаренные встречались куда реже, чем гласили легенды.

- Шприц стерилен, - Томас надел тонкие латексные перчатки, которые на громадные его ладони налезли не без труда. – Как и игла. Мне сказали, что этого достаточно, но если ты не доверяешь, мы можем перейти к… здесь же еще остался какой-никакой врач?

- Ник. Эшби.

- Эшби… - протянул он с непонятным выражением. – Пошел, стало быть, по стопам отца?

- Пошел.

- В детстве я ненавидел его. И его черную сумку со шприцами. Знаешь, такие старые, огромные с толстенными иглами…

Я стянула куртку и расстегнула манжету рубашки.

Мятой.

И бурой. В горах разноцветье ни к чему, да и на буром пятна не так уж заметны, но теперь я вдруг поняла, что он заметит каждое. И то, от соуса, на рукаве. И темное, кровяное на груди. Кровь из носу, но ведь объясняться глупо.

- Помочь?

- Я сама, - мелкая пуговица упрямо не желала проскальзывать в петлю, а манжета оказалась до отвращения плотной. – Справлюсь.

Томас кивнул. И отвернулся. Надо же, какой тактичный. И все равно странно, что матушка отказала. Она слишком практична, чтобы цепляться за фантазии.

- Мои предки обычно лечили нас самогоном, а уж к мистеру Эшби обращались, когда самогон не помогал. Как правило… мне тогда было совсем погано. А он приходил. Расставлял свои склянки. И делал уколы.

Я молча протянула руку.

- Я пережму сосуды выше локтя. Кровь лучше брать венозную и с запасом, - тонкий жгут перехватил руку и сдавил.

Я отвернулась.

Не то, чтобы я крови боюсь, просто… не хочу больше видеть ее. И прав он. Мистер Эшби появлялся, когда все прочие средства не помогали.

Он приносил в дом едкий запах лекарств.

И черный кофр.

Он садился на край постели и клал холодную руку на лоб. Улыбался. И спрашивал:

- Что ж ты, девочка, так неосторожно?

А потом ощупывал горло.

Заставлял открывать рот. Заглядывал в уши. Он был ласков. И внимателен. А еще с ним приходил Ник, который садился рядом и брал меня за руку. Когда тебя держат за руку, укол вынести легче.

…вы должны понимать, - бас мистера Эшби легко проникал сквозь дощатые стены, - что с вашей стороны было совершенно безответственно настолько запускать болезнь.

Ему отвечала матушка, но ее голос, тонкий и надрывный, не проникал сквозь пелену окружавшего меня жара. Я знала, что станет легче.

Мистер Эшби всегда приносил облегчение.

- Речь идет о прямой угрозе жизни. Это мракобесие, которое…

…жар отступал, а вместо него наваливалась усталость. И с ней – сон.

Следовало признать, что уколы Томас умел делать. Хрустнула печать, крышка коробки откинулась, позволяя разглядеть содержимое: небольшой шприц с тончайшей иглой. Она пробила кожу.

- Снимаю. Поработаешь кулаком?

Кровь темная.

Пурпурная.

Нарядная даже… и все-таки, почему она отказалась?