Доверься мне
Часть 8 из 18 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
― Карлос не так уж и плох, ― наконец сказала я.
Взгляд Тайлера скользнул вниз к моим кровоподтекам, а затем вернулся к лицу в безмолвном несогласии.
Я вздохнула.
― Он подобрал меня, когда я умирала с голоду, и мне больше некуда было пойти.
― Когда это было? ― напряженно спросил Тайлер.
Я поняла, что обязана рассказать ему историю, потому что перед ним в долгу. Или, может, это лишь предлог, чтобы избавиться от тяжкого груза. Я могла поделиться своей историей, при условии, что опущу некоторые подробности о своем отце. Я видела вину, которая терзала его от произошедшего сегодня со мной, и понимала, на подсознательном уровне, что узнай он о всей ситуации, в которой меня оставил, то это чувство съест его изнутри. Он мне ничего не должен, ведь Тайлер не мог знать, но считал иначе.
― Мой отец… ну, он много пил. А когда он напивается, то становится буйным.
Я проигнорировала резкий вдох Тайлера. Не думала, что вспышки гнева моего отца абсолютно неизвестны человеку, живущему поблизости от меня, но он был не в курсе. И никогда не будет, только если я не сообщу.
Я уже видела, как у него образуются вопросы. По типу: «Когда началось насилие? Я был там, когда тебе было больно?» Ему бы не понравились на них ответы, если бы я была честна, поэтому быстро продолжила.
― Мне это надоело, и я сбежала, ― произнесла я. ― Жила на улице, умирала от изнеможения. Голодная и сломленная. Не думаю, что мне оставалось жить больше, чем пару дней, когда Карлос нашел меня в переулке.
Я невесело улыбнулась Тайлеру.
― Он бил какого-то парня, невесть за что. Я стояла за ящиками, но, должно быть, издала шум. Он выволок меня, и я была уверенна, что убьет. Но вместо этого он забрал меня домой. Привел в порядок, кормил и заботился все время.
Челюсть Тайлера крепко сжалась, лишь на виске вздулась вена, а ноздри незначительно задрожали. Его взор обратился на меня, разделив боль откровением.
― Он воспользовался тобой.
Я тихо рассмеялась.
― Там и пользоваться было нечем, одни кожа да кости. Ему пришлось ухаживать за мной. И после, да, он рассчитывал на благодарность, что вполне справедливо.
Со времен своей юности я расплачивалась за еду, одежду и крышу над головой своим телом. За всю жизнь это не менялось. Это было моим бременем.
Тайлер поднялся и отошел от меня, только напряженная поза выдавала его настроение. Все было бы в порядке, если бы он просто был немного взволнован или чуточку обескуражен. Кроме того, его состояние выходило за рамки беспокойства, граничащая с гневом.
Должно быть, он заметил мое состояние, небольшим отступлением, пораженно развернувшись.
Смягчив свои слова, я произнесла:
― Все хорошо. Все было нормально. Не так уж плохо. Но несколько месяцев назад… появилась одна девушка. Точнее, я же не единственная, кто здесь когда-либо был, но она была другой. Карлос по-настоящему усложнил ей жизнь, больше обычного, можно сказать, ― я сомневалась, что смогла бы объяснить затравленное выражение глаз, которое замечала в зеркале. ― Можно сказать, что ей пришлось нелегко. Все было довольно критично, но, когда он попытался убить ее, я не смогла позволить этому произойти.
Я пожала плечами.
― Я спасла ее. Ее и Закари. Позже Зак рассказал мне о торговле людьми и завербовал меня в качестве информатора. И… знаешь, по крайней мере, здесь я могу сделать что-то хорошее.
Тайлер опустил голову.
― Черт, Мия. Знаю, ты говорила, что не девушка Карлоса, но, по крайней мере, была ею. И полагаю, что в какой-то степени так есть и сейчас, но это… я никогда не думал, что он с тобой такое сотворит. Я считал, что ты как и другие подружки криминального авторитета: либо тебе наплевать, что он делает, либо слишком любишь деньги, чтобы замечать.
― Ну… ― произнесла я, положив руку ему на плечо. ― В значительной мере это правда. Долгое время мне было плевать на ужасные вещи, которые он творил.
― Ты была ребенком! ― вспылил Тайлер.
Я поморщилась от громкости его слов.
― Мне жаль, ― сказал он осипшим голосом, будто кричал несколько часов, а не пару минут. ― Прости. Просто я не могу… не могу до конца понять это. Мне нужно больше времени.
Он поднял на меня взгляд, в котором сверкнула серьезность. Еще никогда он не был так похож на того юного золотого парня как сейчас.
― Мне так стыдно. Я не знал, что ты сделала это от отчаяния. Я понимал, что тебе здесь плохо, но считал, ты сама выбрала этот путь.
― Так и было.
Но мы оба понимали, что было бы со мной, посмей я уйти. Уже долгое время я знала, что единственный выход из холодных объятий Карлоса ― это шесть футов под землей. А после увиденного результата наказания Карлоса, казалось, Тайлер тоже осознал этот факт. То, что смерть была малопривлекательна, не делало ее менее подходящим выбором, и настанет день, когда я уступлю ей. Но не сегодня.
― Я хочу, чтобы ты ушла.
Я закатила глаза.
― Ты говоришь это всем девушкам? Потому что не могу представить, будто ты пользуешься популярностью.
― Я серьезно, ― настаивал Тайлер. ― Я и раньше тебе говорил. Ты можешь обратиться в службу защиты свидетелей. Я могу обеспечить твою безопасность.
С таким же успехом, он мог предложить мне отправиться в колонию на Марсе, ведь все-таки безопасная жизнь значила для меня нечто реальное.
― И что будет с девушками, которых готовят на продажу? ― напомнила я ему. ― Карлоса уже трясет от новости о предателе. Если я исчезну, то он поймет, что что-то происходит. И вероятнее всего заподозрит, что мне тоже помогли сбежать. Вся операция насмарку. А этих девочек, в конечном итоге, продадут в другом месте, и вы их никогда не найдете.
Тайлер ничего не ответил, зная, что я права.
― Поэтому я остаюсь, ― тихо сказала я.
В этом заявлении прозвучала значимость и окончательность, которую я чувствовала всем своим существом. Последний удар, который я нанесу Карлосу. Успешно или неудачно ― в любом случае, все закончится. И после я, возможно, обрету покой, даже если в сосновом гробу.
― Я прикрою тебя, ― категорично заявил Тайлер.
Я горько улыбнулась.
― Ты мне даже доверять не можешь. Не говоря уже о том, чтобы прикрывать меня.
― Я обещаю, ― настаивал Тайлер. ― Я доверяю тебе. Прости меня. Мне хотелось бы искупить свою вину, но для начала я надеюсь, ты примешь защиту и надежность.
― Хорошо, ― снисходительно согласилась.
― Все будет хорошо, ― сказал Тайлер, хотя, я не знала, кого он больше пытался убедить. ― Когда все закончится, я устрою тебя в безопасном месте. Где ты сможешь начать новую жизнь, подальше от этого места.
Я и с этим согласилась. Времени было достаточно, чтобы позже выяснить правду.
Глава 6
Я изучала непроницаемое выражение лица Тайлера через отражение в зеркале, пока замазывала тональным кремом синяки. Сосредоточившись на внешности, я приводила себя в порядок, маскируя ушибы. Он сидел, откинувшись в кресле в углу и наблюдая за мной.
Непринужденная поза может одурачить женщину с меньшим опытом в считывании языка тела мужчины. Но широко раскинутые руки и раздвинутые бедра были напряжены как у пантеры, готовящейся к прыжку. В глазах затаилась энергия, которую в прошлом, видя у многих мужчин, я научилась остерегаться.
Он настоял, чтобы проводить меня назад в комнату и удостовериться, что я устроилась ― и стабильна ― прежде чем вновь приступить к работе. Очевидно, сюда же было включено пассивное наблюдение за моими косметическими процедурами. Не то чтобы созерцание имело сексуальный характер. Скорее хищный.
После нанесения основы и тонального крема я припудрила лицо. Хороший макияж накладывается тонкими слоями, сочетающимися друг с другом в отличие от плотной замазки. Возможно, у меня была бы другая работа в качестве визажиста, если взять в расчет, что я достаточно долго прожила бы, чтобы перестать быть шлюхой. Плюс предположим, что я довольно-таки нормальная, чтобы ею не быть. Не то чтобы в приличные заведения меня возьмут. Просто на бумаге я уже мертва: пропала без вести из школы в шестнадцать и с тех пор ни разу не подавала государственные документы или уплачивала налоги. Скорее всего общество уже много лет считает меня гниющей в переулке. Порой я задумываюсь, а не было бы это лучшей судьбой.
Может быть, я смогу неофициально работать визажистом у жен, подвергшимся домашнему насилию со стороны богатых и успешных мужей. Замазывать синяки и скрывать порезы ― это искусство, которое у меня было множество возможностей усовершенствовать. Проблематичнее всего было скрыть раны, где кожа зияла, обнажая ткани или еще что похуже. Конечно, лучше всего оставить их в покое и оправдать несчастным случаем. В противном случае, я перевожу взгляд на жидкий силикон и краску для ретуши, для работы с которыми требуется много времени и денег.
Не то чтобы это моя прихоть. Карлос нанес эти раны, Карлосу и оплачивать гримерный материал. Вдобавок, именно он настаивал, чтобы я появлялась, сияя как золотой слиток, как только выбиралась из лужи крови и других жидкостей. Я предпочла бы свернуться калачиком в постели, той самой, на которую Тайлер взирал с момента, как сопроводил меня в комнату.
Моя спальня меньше, чем комната Карлоса, даже меньше чем Тайлера. Едва ли это вообще можно назвать спальней, в ней вмещается односпальная кровать, трюмо и обшарпанный шкаф для одежды. Карлос отдал мне узкую комнату в качестве напоминания о моем статусе, будто я нуждалась в нем, учитывая то, чем я занималась. Я никогда не принимала мужчин у себя, поэтому большая кровать мне ни к чему. Мне предпочтительнее, чтобы у меня было место, где я могла бы побыть наедине с собой, независимо от того, насколько оно маленькое. Скорее всего, Карлос отнял бы его, если бы понял.
Сегодня Тайлер оккупировал территорию. Я ощущала его присутствие, вторжение как попавший острый камешек в обувь.
― Ее вид тебя заводит? ― спросила я, лишь чтобы разозлить его.
Он побарабанил пальцами по бедру, не заглотив наживку.
― Я понимаю, что ты здесь неспроста. Давай выкладывай. Мне причитается еще работенка? Хочешь минет?
Это добило его. Он замер на месте и сердито взглянул на меня. Но его сердце не принимало в этом участия. Бедняга все еще переживал из-за моих ран. Он не осознавал, что я уже давно привыкла к ним. Боль могла проникнуть под кожу, но не в мое нутро. И если причина состояла в том, что внутри ничего не осталось, тем лучше.
Завершив последний штрих с помощью кисточки пудры, я повернулась и направилась к Тайлеру, используя самую сексуальную из своих походок.
― Ты так напряжен… ― не теряя ни секунды, произнесла я воркующим тоном, заметив увеличивающуюся выпуклость в его штанах. ― Я могу приласкать его, и ты почувствуешь себя лучше.
― Прекрати, ― процедил он, ― я знаю, что это не ты.
― Если ты так думаешь, значит, и вовсе меня не знаешь, ― произнесла я, рассмеявшись.
Он покачал головой, раздувая ноздри.
― Тебя к этому принуждали. Мужчины издевались над тобой. Причиняли боль. Я сделал тебе больно.
Ну, конечно. Его разум не хотел думать о маленькой милой соседке Мие как о грязной потаскушке. Поэтому сейчас он оправдывал мой поступок. Но мне это не понравилось. По некоторым соображениям, я не могла объяснить, почему хотела, чтобы он увидел меня. Узнал меня, даже если это вызвало бы у него отвращение.
― Не надо меня жалеть, ― произнесла я грубо, и немного смягчившись, добавила: ― Малыш, никто меня не заставлял. Может пару раз, но они понимали, на что я готова.
Из него вырвался тихий сдавленный стон, но я продолжала наступать.
― В большинстве случаев… выбор стоял за мной. Раньше я была дешевкой. Ценой минета было просто слушать, как клиент говорит мне, что я послушная девочка. Позже моя цена подросла на несколько баксов, и я уже могла покупать еду на ужин или подходящую одежду, чтобы носить, когда вырастала из старой. Но именно Карлос превратил меня в ту, кем я являюсь на сегодняшний день. Дорогая одежда, шикарный макияж, роскошные приемы, на которые он меня приглашает. У такой девушки как я лучше и быть не может.
В какой-то момент, во время моей недолгой речи, я разозлилась. Я надрывалась, возмущалась, бесилась, что он может думать обо мне хорошо, когда ничего хорошего не было.
― Так что если ты вбил себе в голову, будто мой отец издевался надо мной или что Карлос приставил пушку к моей голове, чтобы затащить сюда, то ты заблуждаешься. Понял? И очень сильно.
Очертания образа Тайлера размылись перед глазами, похожее на одно из произведений водоворота, прекрасное и мрачное видение. Я чувствовала его дыхание на своих волосах, успокаивающее, говорящее мне остановиться, что все будет хорошо, и его руки, притягивающие меня ближе за плечи, обжигали порезы. Вероятно, он не помнил, что там меня тоже ранило, не только со стороны спины, но мне не хотелось его останавливать. Каким бы образом он ко мне ни прикасался, я приму. Какую бы боль он мне ни причинил, я стерплю.
Взгляд Тайлера скользнул вниз к моим кровоподтекам, а затем вернулся к лицу в безмолвном несогласии.
Я вздохнула.
― Он подобрал меня, когда я умирала с голоду, и мне больше некуда было пойти.
― Когда это было? ― напряженно спросил Тайлер.
Я поняла, что обязана рассказать ему историю, потому что перед ним в долгу. Или, может, это лишь предлог, чтобы избавиться от тяжкого груза. Я могла поделиться своей историей, при условии, что опущу некоторые подробности о своем отце. Я видела вину, которая терзала его от произошедшего сегодня со мной, и понимала, на подсознательном уровне, что узнай он о всей ситуации, в которой меня оставил, то это чувство съест его изнутри. Он мне ничего не должен, ведь Тайлер не мог знать, но считал иначе.
― Мой отец… ну, он много пил. А когда он напивается, то становится буйным.
Я проигнорировала резкий вдох Тайлера. Не думала, что вспышки гнева моего отца абсолютно неизвестны человеку, живущему поблизости от меня, но он был не в курсе. И никогда не будет, только если я не сообщу.
Я уже видела, как у него образуются вопросы. По типу: «Когда началось насилие? Я был там, когда тебе было больно?» Ему бы не понравились на них ответы, если бы я была честна, поэтому быстро продолжила.
― Мне это надоело, и я сбежала, ― произнесла я. ― Жила на улице, умирала от изнеможения. Голодная и сломленная. Не думаю, что мне оставалось жить больше, чем пару дней, когда Карлос нашел меня в переулке.
Я невесело улыбнулась Тайлеру.
― Он бил какого-то парня, невесть за что. Я стояла за ящиками, но, должно быть, издала шум. Он выволок меня, и я была уверенна, что убьет. Но вместо этого он забрал меня домой. Привел в порядок, кормил и заботился все время.
Челюсть Тайлера крепко сжалась, лишь на виске вздулась вена, а ноздри незначительно задрожали. Его взор обратился на меня, разделив боль откровением.
― Он воспользовался тобой.
Я тихо рассмеялась.
― Там и пользоваться было нечем, одни кожа да кости. Ему пришлось ухаживать за мной. И после, да, он рассчитывал на благодарность, что вполне справедливо.
Со времен своей юности я расплачивалась за еду, одежду и крышу над головой своим телом. За всю жизнь это не менялось. Это было моим бременем.
Тайлер поднялся и отошел от меня, только напряженная поза выдавала его настроение. Все было бы в порядке, если бы он просто был немного взволнован или чуточку обескуражен. Кроме того, его состояние выходило за рамки беспокойства, граничащая с гневом.
Должно быть, он заметил мое состояние, небольшим отступлением, пораженно развернувшись.
Смягчив свои слова, я произнесла:
― Все хорошо. Все было нормально. Не так уж плохо. Но несколько месяцев назад… появилась одна девушка. Точнее, я же не единственная, кто здесь когда-либо был, но она была другой. Карлос по-настоящему усложнил ей жизнь, больше обычного, можно сказать, ― я сомневалась, что смогла бы объяснить затравленное выражение глаз, которое замечала в зеркале. ― Можно сказать, что ей пришлось нелегко. Все было довольно критично, но, когда он попытался убить ее, я не смогла позволить этому произойти.
Я пожала плечами.
― Я спасла ее. Ее и Закари. Позже Зак рассказал мне о торговле людьми и завербовал меня в качестве информатора. И… знаешь, по крайней мере, здесь я могу сделать что-то хорошее.
Тайлер опустил голову.
― Черт, Мия. Знаю, ты говорила, что не девушка Карлоса, но, по крайней мере, была ею. И полагаю, что в какой-то степени так есть и сейчас, но это… я никогда не думал, что он с тобой такое сотворит. Я считал, что ты как и другие подружки криминального авторитета: либо тебе наплевать, что он делает, либо слишком любишь деньги, чтобы замечать.
― Ну… ― произнесла я, положив руку ему на плечо. ― В значительной мере это правда. Долгое время мне было плевать на ужасные вещи, которые он творил.
― Ты была ребенком! ― вспылил Тайлер.
Я поморщилась от громкости его слов.
― Мне жаль, ― сказал он осипшим голосом, будто кричал несколько часов, а не пару минут. ― Прости. Просто я не могу… не могу до конца понять это. Мне нужно больше времени.
Он поднял на меня взгляд, в котором сверкнула серьезность. Еще никогда он не был так похож на того юного золотого парня как сейчас.
― Мне так стыдно. Я не знал, что ты сделала это от отчаяния. Я понимал, что тебе здесь плохо, но считал, ты сама выбрала этот путь.
― Так и было.
Но мы оба понимали, что было бы со мной, посмей я уйти. Уже долгое время я знала, что единственный выход из холодных объятий Карлоса ― это шесть футов под землей. А после увиденного результата наказания Карлоса, казалось, Тайлер тоже осознал этот факт. То, что смерть была малопривлекательна, не делало ее менее подходящим выбором, и настанет день, когда я уступлю ей. Но не сегодня.
― Я хочу, чтобы ты ушла.
Я закатила глаза.
― Ты говоришь это всем девушкам? Потому что не могу представить, будто ты пользуешься популярностью.
― Я серьезно, ― настаивал Тайлер. ― Я и раньше тебе говорил. Ты можешь обратиться в службу защиты свидетелей. Я могу обеспечить твою безопасность.
С таким же успехом, он мог предложить мне отправиться в колонию на Марсе, ведь все-таки безопасная жизнь значила для меня нечто реальное.
― И что будет с девушками, которых готовят на продажу? ― напомнила я ему. ― Карлоса уже трясет от новости о предателе. Если я исчезну, то он поймет, что что-то происходит. И вероятнее всего заподозрит, что мне тоже помогли сбежать. Вся операция насмарку. А этих девочек, в конечном итоге, продадут в другом месте, и вы их никогда не найдете.
Тайлер ничего не ответил, зная, что я права.
― Поэтому я остаюсь, ― тихо сказала я.
В этом заявлении прозвучала значимость и окончательность, которую я чувствовала всем своим существом. Последний удар, который я нанесу Карлосу. Успешно или неудачно ― в любом случае, все закончится. И после я, возможно, обрету покой, даже если в сосновом гробу.
― Я прикрою тебя, ― категорично заявил Тайлер.
Я горько улыбнулась.
― Ты мне даже доверять не можешь. Не говоря уже о том, чтобы прикрывать меня.
― Я обещаю, ― настаивал Тайлер. ― Я доверяю тебе. Прости меня. Мне хотелось бы искупить свою вину, но для начала я надеюсь, ты примешь защиту и надежность.
― Хорошо, ― снисходительно согласилась.
― Все будет хорошо, ― сказал Тайлер, хотя, я не знала, кого он больше пытался убедить. ― Когда все закончится, я устрою тебя в безопасном месте. Где ты сможешь начать новую жизнь, подальше от этого места.
Я и с этим согласилась. Времени было достаточно, чтобы позже выяснить правду.
Глава 6
Я изучала непроницаемое выражение лица Тайлера через отражение в зеркале, пока замазывала тональным кремом синяки. Сосредоточившись на внешности, я приводила себя в порядок, маскируя ушибы. Он сидел, откинувшись в кресле в углу и наблюдая за мной.
Непринужденная поза может одурачить женщину с меньшим опытом в считывании языка тела мужчины. Но широко раскинутые руки и раздвинутые бедра были напряжены как у пантеры, готовящейся к прыжку. В глазах затаилась энергия, которую в прошлом, видя у многих мужчин, я научилась остерегаться.
Он настоял, чтобы проводить меня назад в комнату и удостовериться, что я устроилась ― и стабильна ― прежде чем вновь приступить к работе. Очевидно, сюда же было включено пассивное наблюдение за моими косметическими процедурами. Не то чтобы созерцание имело сексуальный характер. Скорее хищный.
После нанесения основы и тонального крема я припудрила лицо. Хороший макияж накладывается тонкими слоями, сочетающимися друг с другом в отличие от плотной замазки. Возможно, у меня была бы другая работа в качестве визажиста, если взять в расчет, что я достаточно долго прожила бы, чтобы перестать быть шлюхой. Плюс предположим, что я довольно-таки нормальная, чтобы ею не быть. Не то чтобы в приличные заведения меня возьмут. Просто на бумаге я уже мертва: пропала без вести из школы в шестнадцать и с тех пор ни разу не подавала государственные документы или уплачивала налоги. Скорее всего общество уже много лет считает меня гниющей в переулке. Порой я задумываюсь, а не было бы это лучшей судьбой.
Может быть, я смогу неофициально работать визажистом у жен, подвергшимся домашнему насилию со стороны богатых и успешных мужей. Замазывать синяки и скрывать порезы ― это искусство, которое у меня было множество возможностей усовершенствовать. Проблематичнее всего было скрыть раны, где кожа зияла, обнажая ткани или еще что похуже. Конечно, лучше всего оставить их в покое и оправдать несчастным случаем. В противном случае, я перевожу взгляд на жидкий силикон и краску для ретуши, для работы с которыми требуется много времени и денег.
Не то чтобы это моя прихоть. Карлос нанес эти раны, Карлосу и оплачивать гримерный материал. Вдобавок, именно он настаивал, чтобы я появлялась, сияя как золотой слиток, как только выбиралась из лужи крови и других жидкостей. Я предпочла бы свернуться калачиком в постели, той самой, на которую Тайлер взирал с момента, как сопроводил меня в комнату.
Моя спальня меньше, чем комната Карлоса, даже меньше чем Тайлера. Едва ли это вообще можно назвать спальней, в ней вмещается односпальная кровать, трюмо и обшарпанный шкаф для одежды. Карлос отдал мне узкую комнату в качестве напоминания о моем статусе, будто я нуждалась в нем, учитывая то, чем я занималась. Я никогда не принимала мужчин у себя, поэтому большая кровать мне ни к чему. Мне предпочтительнее, чтобы у меня было место, где я могла бы побыть наедине с собой, независимо от того, насколько оно маленькое. Скорее всего, Карлос отнял бы его, если бы понял.
Сегодня Тайлер оккупировал территорию. Я ощущала его присутствие, вторжение как попавший острый камешек в обувь.
― Ее вид тебя заводит? ― спросила я, лишь чтобы разозлить его.
Он побарабанил пальцами по бедру, не заглотив наживку.
― Я понимаю, что ты здесь неспроста. Давай выкладывай. Мне причитается еще работенка? Хочешь минет?
Это добило его. Он замер на месте и сердито взглянул на меня. Но его сердце не принимало в этом участия. Бедняга все еще переживал из-за моих ран. Он не осознавал, что я уже давно привыкла к ним. Боль могла проникнуть под кожу, но не в мое нутро. И если причина состояла в том, что внутри ничего не осталось, тем лучше.
Завершив последний штрих с помощью кисточки пудры, я повернулась и направилась к Тайлеру, используя самую сексуальную из своих походок.
― Ты так напряжен… ― не теряя ни секунды, произнесла я воркующим тоном, заметив увеличивающуюся выпуклость в его штанах. ― Я могу приласкать его, и ты почувствуешь себя лучше.
― Прекрати, ― процедил он, ― я знаю, что это не ты.
― Если ты так думаешь, значит, и вовсе меня не знаешь, ― произнесла я, рассмеявшись.
Он покачал головой, раздувая ноздри.
― Тебя к этому принуждали. Мужчины издевались над тобой. Причиняли боль. Я сделал тебе больно.
Ну, конечно. Его разум не хотел думать о маленькой милой соседке Мие как о грязной потаскушке. Поэтому сейчас он оправдывал мой поступок. Но мне это не понравилось. По некоторым соображениям, я не могла объяснить, почему хотела, чтобы он увидел меня. Узнал меня, даже если это вызвало бы у него отвращение.
― Не надо меня жалеть, ― произнесла я грубо, и немного смягчившись, добавила: ― Малыш, никто меня не заставлял. Может пару раз, но они понимали, на что я готова.
Из него вырвался тихий сдавленный стон, но я продолжала наступать.
― В большинстве случаев… выбор стоял за мной. Раньше я была дешевкой. Ценой минета было просто слушать, как клиент говорит мне, что я послушная девочка. Позже моя цена подросла на несколько баксов, и я уже могла покупать еду на ужин или подходящую одежду, чтобы носить, когда вырастала из старой. Но именно Карлос превратил меня в ту, кем я являюсь на сегодняшний день. Дорогая одежда, шикарный макияж, роскошные приемы, на которые он меня приглашает. У такой девушки как я лучше и быть не может.
В какой-то момент, во время моей недолгой речи, я разозлилась. Я надрывалась, возмущалась, бесилась, что он может думать обо мне хорошо, когда ничего хорошего не было.
― Так что если ты вбил себе в голову, будто мой отец издевался надо мной или что Карлос приставил пушку к моей голове, чтобы затащить сюда, то ты заблуждаешься. Понял? И очень сильно.
Очертания образа Тайлера размылись перед глазами, похожее на одно из произведений водоворота, прекрасное и мрачное видение. Я чувствовала его дыхание на своих волосах, успокаивающее, говорящее мне остановиться, что все будет хорошо, и его руки, притягивающие меня ближе за плечи, обжигали порезы. Вероятно, он не помнил, что там меня тоже ранило, не только со стороны спины, но мне не хотелось его останавливать. Каким бы образом он ко мне ни прикасался, я приму. Какую бы боль он мне ни причинил, я стерплю.