Дотянуть до горизонта
Часть 23 из 29 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
От такого кощунственного и даже наглого обвинения я оторопел. Ничего себе! Так я ещё и крайним оказался! У меня после столь неожиданных претензий в первый момент даже никаких подходящих слов не нашлось, кроме матерных, чтобы хоть что-то сказать в ответ на столь несправедливое обвинение. Впрочем, и во второй момент тоже не нашлось – очень уж сильно всколыхнулась беспричинная обида в груди. А дальше я уже просто промолчал. Потому что обида переросла в злость! Пусть Игорь продолжает говорить. Так хоть узнаю, в чём там меня ещё облыжно обвиняют.
– Просила передать, что сегодня вечером будет прогуливаться по Невскому рядом с Казанским собором, – не заметил моего возмущения Игорь.
– Я тебя услышал. А теперь прошу прощения, но у меня и впрямь очень уж дел много.
И я поспешил уйти. А то, не дай бог, ещё что-нибудь такое-этакое услышу. Ишь, на свидание она приглашает! Лучше бы гадостей каких-нибудь про меня наговорила. Право слово, насколько бы тогда легче было всё это вспоминать и воспринимать. И что теперь делать – идти или не идти? Вроде бы как успокоился за это время, утихла боль в груди, и снова здорово! Нет, не пойду…
Как раз весьма ко времени приехал Второв. Только-только я от Игоря отошёл. Всего-то с десяток быстрых шагов и успел сделать. Николай Александрович прямо к ангарам и подкатил на своём лимузине. И за рулём самолично сидит, нравится ему это дело.
Меня увидел, затормозил рядышком, наружу выскочил. Он с зимы у нас в Петрограде практически безвылазно сидит, всё дела делает. Крутится, словно белка в колесе. Ну и у нас через день-два появляется обязательно, процесс создания нового самолёта контролирует. Сегодня вот только что-то припоздал, хотя собирался обязательно на первом вылете присутствовать.
– Уже слетали, Сергей Викторович? – первым делом поинтересовался Николай Александрович, пожимая мне в приветствии руку.
– Да, только что сели.
– А меня дела задержали. И как результат?
– Отлично! Просто отлично! Для первого раза, конечно. А дальше посмотрим.
– Это очень хорошо. Как долго затянутся испытания? Когда можно будет к делу приступать?
– Вроде бы не было никакого повода для спешки, Николай Александрович? – насторожился я такому интересу. – Или что-то изменилось?
– Изменилось, изменилось. Время года изменилось, Сергей Викторович. Осень наступает! Осень! С её затяжными дождями. А там и до заморозков недалеко. Сейчас любая задержка смерти подобна! Если ещё немного промедлим, то там… – Второв махнул рукой куда-то в сторону, явно намекая на восток. На самом-то деле это был запад, но право слово, кто бы на это обратил внимание, кроме меня. Так что только кивнул головой на эту сентенцию. – Там замёрзнут дороги, зимники образуются, и мы с вами окажемся никому не нужными? Понимаете? Сейчас самое время для того, чтобы показать всю эффективность мною задуманного!
Помолчал мгновение, пристально вглядываясь в моё лицо, и признался:
– Ну и сверху начинают понемногу давить. Золота-то в казне всегда не хватает.
– Всё я понимаю, любезный Николай Александрович. Но и без испытаний лететь на новом самолёте к чёрту на рога тоже, как вы говорите, подобно смерти. А ну как что-то откажет, сломается? Кто и где ремонт проводить будет?
– Сергей Викторович, а для чего тогда мы по маршруту вспомогательные аэродромы создавали, обслугу нанимали? Деньги наёмным работникам платили и сейчас платим? Бензин даже на места завезли… Голубчик вы мой, ну неужели в случае какой-либо поломки, не дай бог… – перекрестился Второв. – Нельзя будет отремонтироваться на ходу? Все же аэродромы у нас расположены рядом с развитыми промышленными городами?
А ведь действительно, почему я сомневаюсь, чего опасаюсь? Самолёт отличный, проверенный тем, моим, временем и годами успешной эксплуатации. Подумаешь, моторы и системы другие, так и использовать их придётся не столь интенсивно, как у нас когда-то… Опять же и проще они, значит, и в обслуживании и ремонте тоже легче. А Николай Александрович не унимается:
– Вот на перелётах и испытаете свой новый самолёт! Игорь Иванович, ну хоть вы ему скажите! – обратился Второв за помощью к подошедшему к нам как раз в этот момент Сикорскому.
– Хорошо, согласен с вами! – решился я. И ещё мне интересен этот момент вот по какой причине стал. Если таким образом Второв к Игорю за моральной поддержкой обращается, значит, они за моей спиной сговориться успели? Ладно, разберёмся. Позже. А пока… – Когда вы предлагаете вылетать?
– Сергей Викторович, да чем быстрее, тем лучше! Хоть сейчас!
– Сейчас не получится, – улыбнулся я горячности Второва. – Нужно и вещи собрать, и экипажу с семьями попрощаться. А вот утром можно вылететь.
– Отлично! К которому часу мне приехать?
– К пяти утра подъезжайте…
– Хорошо. Буду. Тогда давайте прощаться, Сергей Викторович. Поеду дела завершать и собираться.
И Второв укатил. А я подхватил Игоря под руку и потащил к самолёту, к заинтересованно поглядывавшим на нас людям. Ну и на ходу постарался прояснить по-быстрому эти непонятки за моей спиной:
– Так вижу, что уговорил-таки тебя Николай Александрович сократить полётные испытания?
– Уговорил.
– А почему ты меня в курс дела не ввёл?
– Да не успел я! Только вчера с ним об этом разговаривали!
– Не успел он, – хмыкнул в ответ на эти слова. – О встрече с госпожой Остроумовой успел, а о действительно важном для нас деле нет?
– Прекрати ёрничать, – поморщился Игорь. – Я просто не ожидал, что Второв именно сейчас приедет. И что ты сбежишь при одном лишь упоминании об Елизавете Сергеевне!
– Ладно, забыли, – а ведь Игорь кое в чём прав, как ни крути. – Давай к делу вернёмся. Так почему ты предлагаешь сократить лётные испытания?
– А зачем их в таком объёме проводить? Как самолёт делали, мы все видели. И контролировали этот процесс. Взлетел он просто превосходно, так что ещё нужно-то? Дальше только летать и летать остаётся. А сломаться любой механизм может…
Вот так. Признаю, есть в такой логике смысл. Ладно, примем как данность…
А Игорь не унимается:
– И когда собираешься вылетать?
– Ночью, – махнул мысленно рукой. И сразу же уточнил: – Ближе к утру. В пять…
– Понял. Буду. А Елизавета Сергеевна?
– Значит, не судьба. У неё своя дорога, а у меня своя!
– Дело, конечно, твоё, но не ошибаешься ли ты сейчас?
– Время покажет, – поморщился в ответ. Как раз в этот момент мы с ним и к самолёту подошли. – Игорь, давай лучше делом займёмся. Нужно техаптечку скомплектовать, экипаж предупредить. Им ведь тоже собраться нужно…
Короче, сомнения и воспоминания прочь отбросил, слишком уж много хлопот перед вылетом образовалось. Опять же всё проконтролировать нужно – опыта-то в подобных перелётах, да ещё на столь длительный срок ни у кого нет. Поэтому пришлось самым буквальным образом составлять список всего нам нужного, потом вдумчиво над ним работать, оставляя действительно самое необходимое. В конце концов, за голову схватился, а ну как оставлю якобы лишнее, а оно как раз и понадобится? Так что не буду я ничего оставлять, всё с собой заберу. Зато появится на аэродроме назначения вполне себе полноценная ремонтная база. Ну, почти полноценная, именно для нашего самолёта. Так-то должны были завезти туда и горюче-смазочные материалы, и какую-то мастерскую оборудовать. Какую? На словах Второва всё якобы завезли и всё оборудовали. И вроде бы как всё нормально сделали. Но его-то там не было! Всё со слов… Так что пока своими глазами мастерскую и аэродром на месте не увижу, особо и не верю в сказанное.
Опять же с Второвым удалось ещё разок по телефонной связи переговорить. Позвонил в гостиницу, попросил передать ему мою просьбу связаться со мной срочно. Часа не прошло, как на столе в кабинете телефон затрещал. Благодетель мой обозначился.
Поговорили. Задал вопрос об охране и сопровождении груза. Как-то раньше даже и времени не было подобными мыслями заморачиваться, а вот сейчас, перед самым вылетом, что только в голову не лезет.
Но успокоился – подобные вопросы уже давно решены, и охрана сопровождения груза во главе с чиновником казначейства прибудут точно к моменту вылета на аэродром. Вот ещё добавляется плюсом неучтённый мной дополнительный вес. А почему раньше мне никто ничего не говорил? Хорошо хоть Второв сразу обрадовал – количество новых пассажиров невеликое, всего-то трое. Всего-то! Да это на круг больше двадцати пудов выходит или триста с полтиной килограммов, как ни крути…
Огляделся в кабинете – надо бы и мне свои вещички собрать в конце-то концов. Хотя тут и собирать-то нечего…
Вытянул с трудом из шкафа саквояж, из-под самой нижней полки с бумагами. Он у меня туда еле-еле втиснут был, наряду с сапогами – места там уж слишком мало. Встряхнул пару раз, чтобы хоть немного прежнюю благородную форму вещи придать, вздохнул, потому как мои усилия почти ни к чему не привели, да плюнул на это дело. И так сойдёт! Сейчас его вещичками набью, он и потолстеет, распрямится от складок. Заодно и сапоги выдернул…
Стою, смотрю на распахнутые створки моего дорожного вместилища и вздыхаю. А вещичек-то у меня и нет. От слова совсем нет. Мундир офицерский я здесь оставляю, вряд ли мне он там пригодится. Да и неудобно в мундире самолётом управлять в длительных перелётах. Движения сковывает, погоны на плечи давят, награды за привязную и подвесную парашютную системы цепляются, оторваться и потеряться могут, да и вообще… Есть у меня лётный комбинезон, вот в нём и полечу. Кортик обязательно прихвачу, без сомнений. Револьвер у меня всегда с собой, в кобуре под мышкой. Сколько раз ни собирался арсенал свой обновить, а руки так и не дошли до этого дела.
Ладно, что ещё? На шкаф глянул. Штатский костюмчик вряд ли на востоке пригодится… Не собираюсь я променады по улицам какого-нибудь города устраивать, вряд ли будет у меня на это время и возможность.
Так что положил аккуратно на донышко саквояжа несессер с предметами личной гигиены, то есть бритву и всё такое, полотенчика пару полотен, бельишко исподнее сменное… И всё. Остальное будет лишним. Да и нет у меня остального. Ни спортивного костюма… Стоп, вот тапки точно забыл! Ну и сапоги с собой обязательно прихвачу. Кто его знает, что там за местность будет? А вдруг вокруг тайга непролазная да дебри лесные? Мало ли по какой надобности отлучиться в заросли придётся? Так что беру, вот только завернуть их нужно обязательно, хотя бы в газетку. И портянки не забыть. Опять же стоило только о надобности подумать и о зарослях, как мысли приобрели воистину практическое направление. Поэтому и бумага туалетная в саквояж отправилась – она совершенно лишней не будет.
Что ещё? Как-то грустно совсем, вещей у меня и нет. Тарелку с кружкой, что ли, положить? А и положу. И вилку с ложкой не забуду. И, вообще, пока есть время, нужно бы на рыночек окраинный ближайший смотаться, пирогов каких-нибудь в дорогу прикупить, пряников. Ну или заказать. Мало ли пригодится…
Решил и сделал. Прихватил портмоне и вышел на улицу. Время к вечеру, можно попутно где-нибудь и поужинать. Вообще-то в последние месяцы я с территории нашего аэродрома практически не выходил, дальше шлагбаума не выбирался, поэтому и притормозил на секунду, когда проходная за спиной осталась. Остановился на улице, по сторонам огляделся. Да и было бы на что смотреть – ничего не изменилось вокруг. Всё то же самое: и домишки, и люди. Но всё равно ощущение такое, словно в родные места вернулся.
Постоял мгновение, ещё разок внимательно осмотрелся и пошёл быстрым шагом вдоль по улице. Куда идти – я прекрасно знаю…
И довольно скоро вернулся назад с вместительной корзинкой в руках – купил всё, что хотел. И корзинку тоже, пакетов-то никаких нет. Нет никакого желания пироги в саквояж запихивать, пусть так в корзинке и будут. Там же на рыночке и перекусил, не стал заходить в местный трактир, меня и пироги вполне устроили. Ещё и молока прикупил, запил съеденное.
Хоть и выходил совсем недавно, но на проходной пришлось предъявлять пропуск, иначе бы не пропустили. Такие у нас порядки строгие. В кабинет возвращаться не стал, к самолёту прошёл. Надо же удостовериться, что он к полёту готов? Только после этого к себе направился. А там, несмотря на то, что до ночи ещё далеко, на диван прилёг – нужно выспаться хорошо. Прилёг, а сам на часы смотрю да на окно. Хоть и вечер наступает, а на улице пока ещё совсем светло. Заходящее солнце так по глазам через окно и лупит. И недавний разговор с Игорем из головы не выходит… И воспоминания… Вот воспоминания и помогли нужное решение принять! Вспомнил, как мне от дома отказали, и резко успокоился. Никуда я не поеду, ни на какой Невский!
Встал с дивана, постель из шкафа достал, с самой верхней полки. Застелил, уголок одеяла откинул. К окну подошёл, шторы задёрнул, а они у меня плотные, свет почти не пропускают. В кабинете сразу темно стало, к дивану пришлось на ощупь продвигаться. Почти на ощупь – я и с закрытыми глазами его найти смогу, привык за это время к кабинету. Разделся и под одеяло забрался. Потянулся с удовольствием, глаза закрыл… Ещё мысль успела промелькнуть, что обязательно нужно будет с собой бельё постельное забрать. Вместе с одеялом. На борту постельных принадлежностей нет. Это у нас на «Муромцах» бытовая система была отлажена, а здесь машина опытная, всякими полезными вещами ещё не укомплектованная… Как раз саквояж заполню… И больше никакие мысли меня не тревожили…
Проснулся сам. Первым делом время отметил – до вылета ещё полтора часа, можно и вставать потихоньку. Умылся, позавтракал, вот и пироги пригодились. Ну и что, что остыли? Холодные так даже вкуснее. Оделся, саквояж прихватил, чистый комплект белья постельного не забыл.
Вот только одеяло пришлось так нести, под мышкой, в саквояж оно никак не влезало. Так и пошёл к самолёту – обе руки ношей заняты, из-под плеча свёрнутое в рулон одеяло свисает. Хорошо ещё, что раннее утро, прохладно, поэтому куртку накинул, всё в руках нести меньше. Вот ещё вопрос, кстати – а ведь прав Второв со скорыми заморозками. А у нас зимней одёжки нет. Придётся на месте решать…
Светает. И копошение под крылом самолёта у приставленной к входному люку лесенки я издалека увидел. Увидел и шаг ускорил. Это точно не наши! Наших я сейчас хорошо вижу, они как раз входной люк открывают. А эти чужие. У наших за спинами стоят. Может, то самое сопровождение? Но Второв о трёх сопровождающих говорил, а этих чуть ли не вдвое больше. Странно. Как бы чего не было. Осторожность не повредит. Постарался со стороны зайти, чтобы меня не сразу заметили, а вот мне всё хорошо видно было. Ну а когда чуть ближе подошёл, то выдохнул с облегчением и назад вернулся. За вещами. Ну а как иначе-то? Как только подозрительную суету под крылом заметил, так руки и освободил для оружия. Оказалось, зря. Впрочем, зря оно ничего не бывает. Будем считать, что и потренировался, и проснулся сразу. Сон-то моментом пропал, словно его и не было.
Да, вещи подобрал, развернулся лицом к самолёту и понял, что на этот раз моё появление не осталось незамеченным. Перестал копошиться народ у самолёта, тоже в мою сторону все развернулись, ожидают. Что ж, пошёл. Не торопясь, спокойным размеренным шагом.
Саженей восемь до самолёта осталось, когда навстречу помощник шагнул. Явно рапортовать собрался. Поэтому наклонился, вещички свои на землю, по столь ранней поре влажной и сырой, поставил, одеяло сверху пристроил и выпрямился, приготовился внимать докладу.
Дослушал, поздоровался, подхватил барахлишко, направился к лесенке. Подал сначала саквояж в руки механика, за ним корзинку с одеялом, и только после этого развернулся к столпившимся вокруг будущим пассажирам. Экипаж остальной уже внутри, а этих снаружи держат, не пропускают. Отсюда и образовалась та самая непонятная мне суета. И правильно, кстати, делают, что не пускают. Потому что мало ли что они там говорят? Пусть сначала бумаги предъявят! Что? Нет бумаги? Так какие тогда к нам могут быть вопросы? Неизвестно кого мы на борт не пустим…
Так и поднялся по лестнице в кабину, на ходу отмахиваясь от горячившихся военных. Ну а кто же ещё это может быть? Наверняка одни люди Батюшина, те самые, коих мне якобы для сопровождения приставили. Только тут тонкость одна имеется – я их доселе ни разу не видел. Вообще не видел. Ни рядом с собой, ни рядом с Батюшиным. А вторые – это охрана будущего груза. Охрана и сопровождение. Но и у этой парочки необходимых бумаг нет. Увы. У них чиновник от казначейства где-то задержался и ещё не прибыл. Ну да, помню, что их вроде бы как трое должно быть. Но всё равно пусть на улице ждут. Не декабрь месяц, не замёрзнут…
Опять же, и Второв где-то задерживается. А времени уже без нескольких минут пять утра. Как бы пора и к вылету готовиться.
Входную дверь закрыли, изрядно заставив понервничать пассажиров. Те даже перед носом самолёта запрыгали. И чего так нервничают-волнуются? Мы же лестницу от дверей не убирали. Неужели ума не хватает сообразить, что с лестницей взлетать не будем? Похоже, не хватает. Или люди эти настолько далеки от авиации, что подобная мысль просто им в головы не приходит. Пришлось отправлять помощника наружу, объяснять им, таким непонятливым, ситуацию. Вроде бы поняли, убрались в сторонку от винтов. Ну а мы пока моторы запустим, прогреем их, а заодно и оборудование проверим.
Как раз предполётную подготовку заканчивали, когда практически под крыло легковая машина подъехала. С моей стороны подъехала, потому я всё и видел. Наблюдал, как из автомобильного нутра Второв выбрался, за ним чиновник в казённом мундире, очевидно из казначейства. И офицер в форме. К ним все будущие пассажиры и бросились. Обступили, орут что-то, заставляют болезненно Николая Александровича морщиться. Ну да тот просто поступил, махнул рукой на чиновника и офицера, сделал их крайними. А сам в сторону отошёл да на меня глянул. Ну и я ему отмашку дал, да три пальца показал. Мол, через три минуты моторы выключим. Второв сообразил, головой мотнул да к машине развернулся, наклонился к водителю. Явно что-то приказывает да одной рукой шляпу придерживает, чтобы не потерять. Тут всё понятно. На этот раз Николай Александрович с водителем приехал, чтобы было кому машину с аэродрома отогнать.
Ага, всё верно, вон и вещи промышленника из багажника машины шофёр достаёт, в кучку складывает. И чиновник от окружившей его группы отмахнулся, тем же самым занялся. Только у него, в отличие от промышленника, вещей мало. Как и у меня, два места. Точно такой же саквояж и чемодан. Правда, чемодан довольно-таки большой. Солидный такой чемодан. И в багажник машины этот чемодан не влез, его сзади машины привязали. Вот тот и кинулся его отвязывать. Потом сообразил, командовать начал – своим людям приказал делом заняться. Ну, те и занялись, отвязали чемоданчик.
Офицер без вещей. Этот явно с нами не полетит. Тогда для чего он тут? Со мной переговорить? Похоже на то…
А ровно через три минуты мы моторы выключили. И ещё через пять, дождавшись выбега винтов, дверку распахнули. В неё сразу Второв и залез. Десяти секунд не прошло. Вот торопыга! Всё равно нам всем наружу надо.
И у дежурного отметиться, и естественные надобности перед вылетом справить…
Так что как залез, так и вылез. Сам оставаться в кабине не пожелал, как только увидел, что я на выход собрался.
Ну а я на лесенку ногой ступил, чуть было на пальцы одного из торопящихся последовать примеру Второва пассажиров не наступил. А потому что нечего в кабину без приглашения или разрешения лезть! Ещё чего не хватало. Глянул, а это чиновник тот. Ну да отступать не стал, так как что для меня этот чиновник? Конечно, с такого фактика начинать сотрудничество не хочется, но людей сразу на место ставить необходимо. Это он там, на приисках или на золоте старшим будет. А везде, где самолётов касается, тут шалишь, моё право, которое я никому не уступлю, в каком бы кто звании и должности ни был! Не приучен я прогибаться. Кстати, за что частенько и страдаю. Ну, не то что страдаю, а вот карьера моя не задалась именно по этой причине. Я так считаю. Дунул бы в задницу Николаю – и дело было бы в шляпе. Так ведь не захотел! Зато совесть чиста и человеком себя ощущаю…
Да, так что оттеснил пассажиров вниз, на землю, там и бумаги нужные у чиновника принял. Список сопровождающих, по всей форме составленный, с подписями и печатью. Сработал мой авторитет. Заодно и познакомились с ним, а потом и с остальными. И да, угадал я правильно. Те первые двое именно людьми Батюшина оказались. Столько времени ни слуху, ни духу от него не было, а как до дела дошло, так он про меня не забыл, прислал подмогу. Похоже, зря я на эту контору грешил, можно своё мнение поменять в лучшую сторону. Ну и с охраной, людьми казначейства познакомился, представились те. А потом меня тот самый офицер в сторону отвёл, коротко проинструктировал, ввёл в курс дел, бумаги соответствующие передал. Людей своих представил, тех двоих, то да сё. И откланялся, в автомобиль забрался, уехал.
– Просила передать, что сегодня вечером будет прогуливаться по Невскому рядом с Казанским собором, – не заметил моего возмущения Игорь.
– Я тебя услышал. А теперь прошу прощения, но у меня и впрямь очень уж дел много.
И я поспешил уйти. А то, не дай бог, ещё что-нибудь такое-этакое услышу. Ишь, на свидание она приглашает! Лучше бы гадостей каких-нибудь про меня наговорила. Право слово, насколько бы тогда легче было всё это вспоминать и воспринимать. И что теперь делать – идти или не идти? Вроде бы как успокоился за это время, утихла боль в груди, и снова здорово! Нет, не пойду…
Как раз весьма ко времени приехал Второв. Только-только я от Игоря отошёл. Всего-то с десяток быстрых шагов и успел сделать. Николай Александрович прямо к ангарам и подкатил на своём лимузине. И за рулём самолично сидит, нравится ему это дело.
Меня увидел, затормозил рядышком, наружу выскочил. Он с зимы у нас в Петрограде практически безвылазно сидит, всё дела делает. Крутится, словно белка в колесе. Ну и у нас через день-два появляется обязательно, процесс создания нового самолёта контролирует. Сегодня вот только что-то припоздал, хотя собирался обязательно на первом вылете присутствовать.
– Уже слетали, Сергей Викторович? – первым делом поинтересовался Николай Александрович, пожимая мне в приветствии руку.
– Да, только что сели.
– А меня дела задержали. И как результат?
– Отлично! Просто отлично! Для первого раза, конечно. А дальше посмотрим.
– Это очень хорошо. Как долго затянутся испытания? Когда можно будет к делу приступать?
– Вроде бы не было никакого повода для спешки, Николай Александрович? – насторожился я такому интересу. – Или что-то изменилось?
– Изменилось, изменилось. Время года изменилось, Сергей Викторович. Осень наступает! Осень! С её затяжными дождями. А там и до заморозков недалеко. Сейчас любая задержка смерти подобна! Если ещё немного промедлим, то там… – Второв махнул рукой куда-то в сторону, явно намекая на восток. На самом-то деле это был запад, но право слово, кто бы на это обратил внимание, кроме меня. Так что только кивнул головой на эту сентенцию. – Там замёрзнут дороги, зимники образуются, и мы с вами окажемся никому не нужными? Понимаете? Сейчас самое время для того, чтобы показать всю эффективность мною задуманного!
Помолчал мгновение, пристально вглядываясь в моё лицо, и признался:
– Ну и сверху начинают понемногу давить. Золота-то в казне всегда не хватает.
– Всё я понимаю, любезный Николай Александрович. Но и без испытаний лететь на новом самолёте к чёрту на рога тоже, как вы говорите, подобно смерти. А ну как что-то откажет, сломается? Кто и где ремонт проводить будет?
– Сергей Викторович, а для чего тогда мы по маршруту вспомогательные аэродромы создавали, обслугу нанимали? Деньги наёмным работникам платили и сейчас платим? Бензин даже на места завезли… Голубчик вы мой, ну неужели в случае какой-либо поломки, не дай бог… – перекрестился Второв. – Нельзя будет отремонтироваться на ходу? Все же аэродромы у нас расположены рядом с развитыми промышленными городами?
А ведь действительно, почему я сомневаюсь, чего опасаюсь? Самолёт отличный, проверенный тем, моим, временем и годами успешной эксплуатации. Подумаешь, моторы и системы другие, так и использовать их придётся не столь интенсивно, как у нас когда-то… Опять же и проще они, значит, и в обслуживании и ремонте тоже легче. А Николай Александрович не унимается:
– Вот на перелётах и испытаете свой новый самолёт! Игорь Иванович, ну хоть вы ему скажите! – обратился Второв за помощью к подошедшему к нам как раз в этот момент Сикорскому.
– Хорошо, согласен с вами! – решился я. И ещё мне интересен этот момент вот по какой причине стал. Если таким образом Второв к Игорю за моральной поддержкой обращается, значит, они за моей спиной сговориться успели? Ладно, разберёмся. Позже. А пока… – Когда вы предлагаете вылетать?
– Сергей Викторович, да чем быстрее, тем лучше! Хоть сейчас!
– Сейчас не получится, – улыбнулся я горячности Второва. – Нужно и вещи собрать, и экипажу с семьями попрощаться. А вот утром можно вылететь.
– Отлично! К которому часу мне приехать?
– К пяти утра подъезжайте…
– Хорошо. Буду. Тогда давайте прощаться, Сергей Викторович. Поеду дела завершать и собираться.
И Второв укатил. А я подхватил Игоря под руку и потащил к самолёту, к заинтересованно поглядывавшим на нас людям. Ну и на ходу постарался прояснить по-быстрому эти непонятки за моей спиной:
– Так вижу, что уговорил-таки тебя Николай Александрович сократить полётные испытания?
– Уговорил.
– А почему ты меня в курс дела не ввёл?
– Да не успел я! Только вчера с ним об этом разговаривали!
– Не успел он, – хмыкнул в ответ на эти слова. – О встрече с госпожой Остроумовой успел, а о действительно важном для нас деле нет?
– Прекрати ёрничать, – поморщился Игорь. – Я просто не ожидал, что Второв именно сейчас приедет. И что ты сбежишь при одном лишь упоминании об Елизавете Сергеевне!
– Ладно, забыли, – а ведь Игорь кое в чём прав, как ни крути. – Давай к делу вернёмся. Так почему ты предлагаешь сократить лётные испытания?
– А зачем их в таком объёме проводить? Как самолёт делали, мы все видели. И контролировали этот процесс. Взлетел он просто превосходно, так что ещё нужно-то? Дальше только летать и летать остаётся. А сломаться любой механизм может…
Вот так. Признаю, есть в такой логике смысл. Ладно, примем как данность…
А Игорь не унимается:
– И когда собираешься вылетать?
– Ночью, – махнул мысленно рукой. И сразу же уточнил: – Ближе к утру. В пять…
– Понял. Буду. А Елизавета Сергеевна?
– Значит, не судьба. У неё своя дорога, а у меня своя!
– Дело, конечно, твоё, но не ошибаешься ли ты сейчас?
– Время покажет, – поморщился в ответ. Как раз в этот момент мы с ним и к самолёту подошли. – Игорь, давай лучше делом займёмся. Нужно техаптечку скомплектовать, экипаж предупредить. Им ведь тоже собраться нужно…
Короче, сомнения и воспоминания прочь отбросил, слишком уж много хлопот перед вылетом образовалось. Опять же всё проконтролировать нужно – опыта-то в подобных перелётах, да ещё на столь длительный срок ни у кого нет. Поэтому пришлось самым буквальным образом составлять список всего нам нужного, потом вдумчиво над ним работать, оставляя действительно самое необходимое. В конце концов, за голову схватился, а ну как оставлю якобы лишнее, а оно как раз и понадобится? Так что не буду я ничего оставлять, всё с собой заберу. Зато появится на аэродроме назначения вполне себе полноценная ремонтная база. Ну, почти полноценная, именно для нашего самолёта. Так-то должны были завезти туда и горюче-смазочные материалы, и какую-то мастерскую оборудовать. Какую? На словах Второва всё якобы завезли и всё оборудовали. И вроде бы как всё нормально сделали. Но его-то там не было! Всё со слов… Так что пока своими глазами мастерскую и аэродром на месте не увижу, особо и не верю в сказанное.
Опять же с Второвым удалось ещё разок по телефонной связи переговорить. Позвонил в гостиницу, попросил передать ему мою просьбу связаться со мной срочно. Часа не прошло, как на столе в кабинете телефон затрещал. Благодетель мой обозначился.
Поговорили. Задал вопрос об охране и сопровождении груза. Как-то раньше даже и времени не было подобными мыслями заморачиваться, а вот сейчас, перед самым вылетом, что только в голову не лезет.
Но успокоился – подобные вопросы уже давно решены, и охрана сопровождения груза во главе с чиновником казначейства прибудут точно к моменту вылета на аэродром. Вот ещё добавляется плюсом неучтённый мной дополнительный вес. А почему раньше мне никто ничего не говорил? Хорошо хоть Второв сразу обрадовал – количество новых пассажиров невеликое, всего-то трое. Всего-то! Да это на круг больше двадцати пудов выходит или триста с полтиной килограммов, как ни крути…
Огляделся в кабинете – надо бы и мне свои вещички собрать в конце-то концов. Хотя тут и собирать-то нечего…
Вытянул с трудом из шкафа саквояж, из-под самой нижней полки с бумагами. Он у меня туда еле-еле втиснут был, наряду с сапогами – места там уж слишком мало. Встряхнул пару раз, чтобы хоть немного прежнюю благородную форму вещи придать, вздохнул, потому как мои усилия почти ни к чему не привели, да плюнул на это дело. И так сойдёт! Сейчас его вещичками набью, он и потолстеет, распрямится от складок. Заодно и сапоги выдернул…
Стою, смотрю на распахнутые створки моего дорожного вместилища и вздыхаю. А вещичек-то у меня и нет. От слова совсем нет. Мундир офицерский я здесь оставляю, вряд ли мне он там пригодится. Да и неудобно в мундире самолётом управлять в длительных перелётах. Движения сковывает, погоны на плечи давят, награды за привязную и подвесную парашютную системы цепляются, оторваться и потеряться могут, да и вообще… Есть у меня лётный комбинезон, вот в нём и полечу. Кортик обязательно прихвачу, без сомнений. Револьвер у меня всегда с собой, в кобуре под мышкой. Сколько раз ни собирался арсенал свой обновить, а руки так и не дошли до этого дела.
Ладно, что ещё? На шкаф глянул. Штатский костюмчик вряд ли на востоке пригодится… Не собираюсь я променады по улицам какого-нибудь города устраивать, вряд ли будет у меня на это время и возможность.
Так что положил аккуратно на донышко саквояжа несессер с предметами личной гигиены, то есть бритву и всё такое, полотенчика пару полотен, бельишко исподнее сменное… И всё. Остальное будет лишним. Да и нет у меня остального. Ни спортивного костюма… Стоп, вот тапки точно забыл! Ну и сапоги с собой обязательно прихвачу. Кто его знает, что там за местность будет? А вдруг вокруг тайга непролазная да дебри лесные? Мало ли по какой надобности отлучиться в заросли придётся? Так что беру, вот только завернуть их нужно обязательно, хотя бы в газетку. И портянки не забыть. Опять же стоило только о надобности подумать и о зарослях, как мысли приобрели воистину практическое направление. Поэтому и бумага туалетная в саквояж отправилась – она совершенно лишней не будет.
Что ещё? Как-то грустно совсем, вещей у меня и нет. Тарелку с кружкой, что ли, положить? А и положу. И вилку с ложкой не забуду. И, вообще, пока есть время, нужно бы на рыночек окраинный ближайший смотаться, пирогов каких-нибудь в дорогу прикупить, пряников. Ну или заказать. Мало ли пригодится…
Решил и сделал. Прихватил портмоне и вышел на улицу. Время к вечеру, можно попутно где-нибудь и поужинать. Вообще-то в последние месяцы я с территории нашего аэродрома практически не выходил, дальше шлагбаума не выбирался, поэтому и притормозил на секунду, когда проходная за спиной осталась. Остановился на улице, по сторонам огляделся. Да и было бы на что смотреть – ничего не изменилось вокруг. Всё то же самое: и домишки, и люди. Но всё равно ощущение такое, словно в родные места вернулся.
Постоял мгновение, ещё разок внимательно осмотрелся и пошёл быстрым шагом вдоль по улице. Куда идти – я прекрасно знаю…
И довольно скоро вернулся назад с вместительной корзинкой в руках – купил всё, что хотел. И корзинку тоже, пакетов-то никаких нет. Нет никакого желания пироги в саквояж запихивать, пусть так в корзинке и будут. Там же на рыночке и перекусил, не стал заходить в местный трактир, меня и пироги вполне устроили. Ещё и молока прикупил, запил съеденное.
Хоть и выходил совсем недавно, но на проходной пришлось предъявлять пропуск, иначе бы не пропустили. Такие у нас порядки строгие. В кабинет возвращаться не стал, к самолёту прошёл. Надо же удостовериться, что он к полёту готов? Только после этого к себе направился. А там, несмотря на то, что до ночи ещё далеко, на диван прилёг – нужно выспаться хорошо. Прилёг, а сам на часы смотрю да на окно. Хоть и вечер наступает, а на улице пока ещё совсем светло. Заходящее солнце так по глазам через окно и лупит. И недавний разговор с Игорем из головы не выходит… И воспоминания… Вот воспоминания и помогли нужное решение принять! Вспомнил, как мне от дома отказали, и резко успокоился. Никуда я не поеду, ни на какой Невский!
Встал с дивана, постель из шкафа достал, с самой верхней полки. Застелил, уголок одеяла откинул. К окну подошёл, шторы задёрнул, а они у меня плотные, свет почти не пропускают. В кабинете сразу темно стало, к дивану пришлось на ощупь продвигаться. Почти на ощупь – я и с закрытыми глазами его найти смогу, привык за это время к кабинету. Разделся и под одеяло забрался. Потянулся с удовольствием, глаза закрыл… Ещё мысль успела промелькнуть, что обязательно нужно будет с собой бельё постельное забрать. Вместе с одеялом. На борту постельных принадлежностей нет. Это у нас на «Муромцах» бытовая система была отлажена, а здесь машина опытная, всякими полезными вещами ещё не укомплектованная… Как раз саквояж заполню… И больше никакие мысли меня не тревожили…
Проснулся сам. Первым делом время отметил – до вылета ещё полтора часа, можно и вставать потихоньку. Умылся, позавтракал, вот и пироги пригодились. Ну и что, что остыли? Холодные так даже вкуснее. Оделся, саквояж прихватил, чистый комплект белья постельного не забыл.
Вот только одеяло пришлось так нести, под мышкой, в саквояж оно никак не влезало. Так и пошёл к самолёту – обе руки ношей заняты, из-под плеча свёрнутое в рулон одеяло свисает. Хорошо ещё, что раннее утро, прохладно, поэтому куртку накинул, всё в руках нести меньше. Вот ещё вопрос, кстати – а ведь прав Второв со скорыми заморозками. А у нас зимней одёжки нет. Придётся на месте решать…
Светает. И копошение под крылом самолёта у приставленной к входному люку лесенки я издалека увидел. Увидел и шаг ускорил. Это точно не наши! Наших я сейчас хорошо вижу, они как раз входной люк открывают. А эти чужие. У наших за спинами стоят. Может, то самое сопровождение? Но Второв о трёх сопровождающих говорил, а этих чуть ли не вдвое больше. Странно. Как бы чего не было. Осторожность не повредит. Постарался со стороны зайти, чтобы меня не сразу заметили, а вот мне всё хорошо видно было. Ну а когда чуть ближе подошёл, то выдохнул с облегчением и назад вернулся. За вещами. Ну а как иначе-то? Как только подозрительную суету под крылом заметил, так руки и освободил для оружия. Оказалось, зря. Впрочем, зря оно ничего не бывает. Будем считать, что и потренировался, и проснулся сразу. Сон-то моментом пропал, словно его и не было.
Да, вещи подобрал, развернулся лицом к самолёту и понял, что на этот раз моё появление не осталось незамеченным. Перестал копошиться народ у самолёта, тоже в мою сторону все развернулись, ожидают. Что ж, пошёл. Не торопясь, спокойным размеренным шагом.
Саженей восемь до самолёта осталось, когда навстречу помощник шагнул. Явно рапортовать собрался. Поэтому наклонился, вещички свои на землю, по столь ранней поре влажной и сырой, поставил, одеяло сверху пристроил и выпрямился, приготовился внимать докладу.
Дослушал, поздоровался, подхватил барахлишко, направился к лесенке. Подал сначала саквояж в руки механика, за ним корзинку с одеялом, и только после этого развернулся к столпившимся вокруг будущим пассажирам. Экипаж остальной уже внутри, а этих снаружи держат, не пропускают. Отсюда и образовалась та самая непонятная мне суета. И правильно, кстати, делают, что не пускают. Потому что мало ли что они там говорят? Пусть сначала бумаги предъявят! Что? Нет бумаги? Так какие тогда к нам могут быть вопросы? Неизвестно кого мы на борт не пустим…
Так и поднялся по лестнице в кабину, на ходу отмахиваясь от горячившихся военных. Ну а кто же ещё это может быть? Наверняка одни люди Батюшина, те самые, коих мне якобы для сопровождения приставили. Только тут тонкость одна имеется – я их доселе ни разу не видел. Вообще не видел. Ни рядом с собой, ни рядом с Батюшиным. А вторые – это охрана будущего груза. Охрана и сопровождение. Но и у этой парочки необходимых бумаг нет. Увы. У них чиновник от казначейства где-то задержался и ещё не прибыл. Ну да, помню, что их вроде бы как трое должно быть. Но всё равно пусть на улице ждут. Не декабрь месяц, не замёрзнут…
Опять же, и Второв где-то задерживается. А времени уже без нескольких минут пять утра. Как бы пора и к вылету готовиться.
Входную дверь закрыли, изрядно заставив понервничать пассажиров. Те даже перед носом самолёта запрыгали. И чего так нервничают-волнуются? Мы же лестницу от дверей не убирали. Неужели ума не хватает сообразить, что с лестницей взлетать не будем? Похоже, не хватает. Или люди эти настолько далеки от авиации, что подобная мысль просто им в головы не приходит. Пришлось отправлять помощника наружу, объяснять им, таким непонятливым, ситуацию. Вроде бы поняли, убрались в сторонку от винтов. Ну а мы пока моторы запустим, прогреем их, а заодно и оборудование проверим.
Как раз предполётную подготовку заканчивали, когда практически под крыло легковая машина подъехала. С моей стороны подъехала, потому я всё и видел. Наблюдал, как из автомобильного нутра Второв выбрался, за ним чиновник в казённом мундире, очевидно из казначейства. И офицер в форме. К ним все будущие пассажиры и бросились. Обступили, орут что-то, заставляют болезненно Николая Александровича морщиться. Ну да тот просто поступил, махнул рукой на чиновника и офицера, сделал их крайними. А сам в сторону отошёл да на меня глянул. Ну и я ему отмашку дал, да три пальца показал. Мол, через три минуты моторы выключим. Второв сообразил, головой мотнул да к машине развернулся, наклонился к водителю. Явно что-то приказывает да одной рукой шляпу придерживает, чтобы не потерять. Тут всё понятно. На этот раз Николай Александрович с водителем приехал, чтобы было кому машину с аэродрома отогнать.
Ага, всё верно, вон и вещи промышленника из багажника машины шофёр достаёт, в кучку складывает. И чиновник от окружившей его группы отмахнулся, тем же самым занялся. Только у него, в отличие от промышленника, вещей мало. Как и у меня, два места. Точно такой же саквояж и чемодан. Правда, чемодан довольно-таки большой. Солидный такой чемодан. И в багажник машины этот чемодан не влез, его сзади машины привязали. Вот тот и кинулся его отвязывать. Потом сообразил, командовать начал – своим людям приказал делом заняться. Ну, те и занялись, отвязали чемоданчик.
Офицер без вещей. Этот явно с нами не полетит. Тогда для чего он тут? Со мной переговорить? Похоже на то…
А ровно через три минуты мы моторы выключили. И ещё через пять, дождавшись выбега винтов, дверку распахнули. В неё сразу Второв и залез. Десяти секунд не прошло. Вот торопыга! Всё равно нам всем наружу надо.
И у дежурного отметиться, и естественные надобности перед вылетом справить…
Так что как залез, так и вылез. Сам оставаться в кабине не пожелал, как только увидел, что я на выход собрался.
Ну а я на лесенку ногой ступил, чуть было на пальцы одного из торопящихся последовать примеру Второва пассажиров не наступил. А потому что нечего в кабину без приглашения или разрешения лезть! Ещё чего не хватало. Глянул, а это чиновник тот. Ну да отступать не стал, так как что для меня этот чиновник? Конечно, с такого фактика начинать сотрудничество не хочется, но людей сразу на место ставить необходимо. Это он там, на приисках или на золоте старшим будет. А везде, где самолётов касается, тут шалишь, моё право, которое я никому не уступлю, в каком бы кто звании и должности ни был! Не приучен я прогибаться. Кстати, за что частенько и страдаю. Ну, не то что страдаю, а вот карьера моя не задалась именно по этой причине. Я так считаю. Дунул бы в задницу Николаю – и дело было бы в шляпе. Так ведь не захотел! Зато совесть чиста и человеком себя ощущаю…
Да, так что оттеснил пассажиров вниз, на землю, там и бумаги нужные у чиновника принял. Список сопровождающих, по всей форме составленный, с подписями и печатью. Сработал мой авторитет. Заодно и познакомились с ним, а потом и с остальными. И да, угадал я правильно. Те первые двое именно людьми Батюшина оказались. Столько времени ни слуху, ни духу от него не было, а как до дела дошло, так он про меня не забыл, прислал подмогу. Похоже, зря я на эту контору грешил, можно своё мнение поменять в лучшую сторону. Ну и с охраной, людьми казначейства познакомился, представились те. А потом меня тот самый офицер в сторону отвёл, коротко проинструктировал, ввёл в курс дел, бумаги соответствующие передал. Людей своих представил, тех двоих, то да сё. И откланялся, в автомобиль забрался, уехал.