Дорогой Леонид Ильич. «Большой Сатурн»
Часть 8 из 21 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Наши потери – 237 убитых, 320 раненных, шесть 37—45 мм пушек, и одна тридцатьчетвёрка. Нормальный размен. Но лучше бы его не было. Мало приятного терять своих людей. Но в целом бой показал что оборона города выстроена не плохо, и взаимодействие подразделений на уровне. Молодец командир. Сам себя не похвалишь – спать не будешь.
А вот в обед обалдевший Корнеев привёл ко мне Зиберта. И настала моя очередь ронять челюсть. Доклад Зиберта – больше походил на смесь произведений Луи Буссенара и Ильфа с Петровым.
В вкратце суть такая. Коррупция и воровство в Рейхе если и не процветает, то и не изжита полностью. Куда СД и гестапо смотрят? Зиберт навёл контакты с коррумпированным комендантом Мариуполя. Пообещал ему крышу самого министра Шпеера. Договорился о нескольких совместных взаимовыгодных проектах. Навешал лапши про личное поручение дяди, суть которого он не может раскрыть. Но комендант может сильно помочь рейхсминистру и тот его не забудет и сильно отблагодарит. А в знак серьёзности намерений Зиберт передал коменданту 100 тысяч рейхсмарок. Итог сей сделки – начиная с 23 числа в течении недели на станции Приовражное, что в 10-ти км от Мариуполя, Зиберта будут ожидать четыре состава по сто платформ каждый с локомотивами «ФД» для перевозки автотехники и тягачей с неучтёнкой. Комендант обязуется обеспечить составам зелёную улицу до Джанкоя или Евпатории. Но просит ещё сто тысяч, типо надо с железнодорожниками поделиться. Зиберт уже успел испытать возможности коменданта, скатавшись с ветерком на личном поезде в Крым и обратно. Кому рассказать – хрен поверят. Но я то знаю. Не только храбрость города берёт, но и коррупция от храбрости не отстаёт. Вон пиндосы всю иракскую армию за миллионов 200 баксов из войны выключили. Раздали по миллиону всем генералам и половине полковников и нет режима Саддама.
Сижу, чешу репу. Корнеев кряхтит и не верит. Ну то есть Зиберту – то верит, но мысль что немцы не все за Рейх, и есть в Рейхе наглецы готовые обворовывать любимого фюрера, не укладывается у него в голове.
В принципе я рассчитывал, что на пути в Крым и в Крыму можно будет где-то воспользоваться железной дорогой, но что бы вот так в наглую доехать поездом …. Нет слов. Бегу к связистам. Надо срочно шифровку в штаб фронта отправить. Я конечно крут, но не всезнающ и не всеведущ.
Весь остаток дня проходит в совещаниях с командирами подразделений и начальниками служб. Озадачивал подчинённых и придавал им ускорение. Двум остальным группам разведчиков по радио скорректировал задания. У них вроде пока всё по плану, без ЧП.
21 декабря 1942 год. г. Волгодонск.
4-я танковая армия Вермахта, казалось совершила чудо. Оставив отбиваться от красных румынские дивизии, Гот рвался к Волгодонску. 150 километров от реки Мышковки, где пришлось остановить наступление, до Волгодонска, армия прошла по заснеженной степи, в отсутствии дорог за 60 часов. Для армии очень хороший результат. Танки могли идти быстрее. Но пехота. Танки без пехоты не воюют. А что бы танки смогли в товарном количестве дойти до Волгодонска, а затем и до Ростова, пришлось бросить почти все грузовики, слив дефицитное топливо танкам. И всё равно к Волгодонску дошли только 320 танков из 650 в начале операции по деблокаде армии Паулюса. И 65 000 из 125 000 личного состава. За девять дней армия уполовинилась.
В 5 утра разведывательный взвод на лёгких танках Pz-2 16-й моторизованной дивизии Вермахта на юго-восточной окраине Волгодонска был уничтожен огнём из 76-ти миллиметровых танковых пушек, не успев сообщить командованию дивизии о своей гибели.
Тридцатьчетвёрки 26-го гвардейского танкового корпуса РККА ещё накануне вечером ворвались в Волгодонск с севера и сходу разогнали не готовый к обороне тыловой гарнизон немцев.
140 танков и САУ заняли оборону на 20 километровом участке от Цимлянского водохранилища до реки Сал. Танки и пехота заняли позиции по краям балок и опушке Панского леса и приготовились к бою. До начала первой немецкой атаки до позиций в балках успели добраться шесть противотанковых батарей.
Атака для немцев была затруднена большим количеством в окрестностях оврагов и балок. Некоторые из них были засыпаны снегом вровень с окружающей степью. Танк просто проваливался в балку, без всякой надежды самостоятельно выбраться из снежной ловушки. Танкисты Гота с трудом выбирали путь среди преграждающих путь оврагов и промоин. Пехота вязла в метровых сугробах.
С обоих сторон ни кто не знал о силах противника. Танков у Гота было в два, почти в два с половиной раза больше, пехоты в 20 раз больше! Если бы Гот знал, то не остановил бы атаки после третьей неудачной. В трёх атаках от огня гвардейцев немцы потеряли 149 танков, ещё 23 провалились под снег и вытащить их было возможно только если поле боя останется за немцами. Итого в строю – 148 танков.
У гвардейцев осталось 65 танков и ни одного пт-орудия. Потери пехоты с обеих сторон были небольшими. Немецкие пехотинцы практически нигде не смогли пройти по снежной целине до позиций гвардейцев на дальность действительного огня стрелкового оружия.
К середине дня Готу доложили что запасов топлива в баках осталось в среднем на 50 километров. И нервы у командующего не выдержали. Он дал приказ к отходу на юг к железнодорожной станции Зимовники.
Танки ушли вперёд, посадив на броню около тысячи пехотинцев. По пути пришлось бросить ещё 27 танков. Остальная пехота шла до станции пешком два дня, без дорог, по метровым сугробам. Ни жилья ни деревьев по пути не встретили. Дошло лишь 15 тысяч из 65-ти. Горючего и продовольствия Готу так ни кто не доставил. И через неделю остатки 4-й танковой армии вермахта в количестве 121-го обездвиженного танка и 11 тысяч оголодавших обмороженных пехотинцев сдались вместе с командующим без боя, проходящим мимо частям Сталинградского фронта.
Пикантность ситуации придавало то – что, на снежных маршах Гот потерял все штабные радиостанции, а танковые рации не предназначены для дальней связи. И в немецких штабах ещё долго ждали подхода 4-й танковой к Ростову.
21 декабря 1942 год. Небо над Северным Кавказом.
Уже несколько дней командующий группой армий «А» генерал-полковник Эвальд фон Клейст не находил себе места. Чувствовалась приближающаяся катастрофа. А Фюрер не спешил давать приказ об отступлении. Тылы группы армий были почти парализованы действиями диверсантов. Ужасная катастрофа с передовым батальоном 3-й танковой дивизии. Макензен до сих пор не смог перебросить 40-й танковый корпус к Тихорецку. А ему ещё надо как-то попасть к Ростову.
Клейст психанул и приказал готовить свой Ju-52 для перелёта под Тихорецк. Он решил лично дать ускоряющего пинка войскам и поторопить штурм города. Взяв с собой группу наиболее расторопных офицеров штаба командующий выехал на аэродром. По какой причине с Клейстом полетел и начальник штаба группы армий ни кто не понял. Операторы РЛС выбрали маршрут для самолёта командующего в дали от находящихся в воздухе советских самолётов. Восьмёрка Фокке-Вульф Fw.190 сопровождала самолёт Клейста. Погода стояла облачная. Огромные кучевые облака чередовались с небольшими просветами. От греха подальше самолёты спрятались в облачном слое, и только та или другая пара истребителей эскорта выскакивала снизу или сверху облаков с целью осмотреться. РЛС из Краснодара и Ворошиловска контролировали воздушную обстановку и корректировали полёт в обход советских самолётов уже почти господствующих в небе над Северным Кавказом.
По началу ни кого не насторожила информация от операторов РЛС о том что к эскорту летит одиночный истребитель. Излучения бортовой РЛС этого истребителя не фиксировалось. Но он почти в точности повторял маршрут самолёта командующего, летел на той же высоте, и постепенно догонял. В какой-то момент операторы сообщили что отметка русского истребителя слилась с отметками самолётов эскорта. Но обнаружить русского визуально пилоты Фокке-Вульфов ни как не могли. Русский прятался в облаках.
ИНТЕРМЕДИЯ
Вася Дякив, рос в небольшом районном центре на Украине в семье инструктора райкома партии. В конце 39-го года отца перевели в один из райцентров подо Львовом, устанавливать-укреплять Советскую власть. Когда началась война отец, каким-то чудом, смог эвакуироваться и вместе с семьёй оказался аж в Ташкенте. В сентябре Васе исполнялось восемнадцать и он подлежал призыву. Но отец смог договорившись с военкомом и получить для Васи направление в лётное училище. За год учёбы война скорее всего закончится и родное дитя будет спасено.
Вася отправился в Тбилисское лётное училище. Вася был самым плохим курсантом. Всегда ведь есть самый хороший. И всегда есть самый плохой. Медкомиссию Вася прошёл на самой грани. Все показатели его рыхлого тела самую малость не дотягивали до негодности к лётной работе. Учился Вася хуже всех. Опять на самой грани, ещё чуть-чуть и его бы выгнали за профнепригодность и идиотизм. К самостоятельным полётам Васю допустили позже всех, за то что летая с инструктором он как то умудрился разбить самолёт. Потом было ещё три самостоятельных аварии. Начальник училища говорил, что опасность Васи для родных ВВС равняется опасности ассов Люфтваффе. Четыре раза Вася попадал на гауптвахту. Каждый раз командирам не хватало последней капли для того что бы выпнуть курсанта Дякива простым пехотинцем на фронт.
Через год Вася с петлицами младшего сержанта всё же закончил училище, и перекрестившийся начальник училища отправил Дякива в запасной авиаполк, от куда путь лежал уже в боевые части. В ЗАПе Васе не понравилось, и ЗАП Васю не взлюбил. Ещё два покалеченных самолёта. От трибунала Васю спасла только срочная отправка на фронт.
Один из многих истребительных полков Закавказского фронта. Большая текучка. Потрёпанные самолёты. Первый боевой вылет. Отчаянно трусящий Вася, вцепился в хвост ведущего, ни чего не видел во круг. Даже то что начался воздушный бой он понял далеко не сразу. От пролетевшей рядом очереди трассирующих снарядов Вася описался. Руки свело судорогой и Вася не смог сделать ни одного выстрела. На аэродром вернулся с полным боекомплектом.
Эскадрилья из вылета вернулась без потерь, и даже сбила три мессера. Один из которых сбил ведущий Васи. Ведущий же, разогнав ржущих над Васиными мокрыми штанами техников, похвалил Васю за то, что тот не потерялся в бою и не отстал от самолёта ведущего. А в штабе в лётную книжку младшего сержанта записали один сбитый в группе самолёт противника.
В следующий вылет Вася пошёл чувствуя себя настоящим боевым пилотом. Но когда он услышал по радио: – Дьяк, месер на хвосте, – и опять увидел пронёсшиеся рядом с кабиной трассы, нервы его не выдержали. Самолёт Васи шарахнулся в сторону, выполнил какую-то немыслимую фигуру и скрылся в облаках. Вася долго пытался крутить какие-то на его взгляд фигуры высшего пилотажа, а на самом деле просто беспорядочно дёргал ручку управления. Потом сообразил, что вокруг облака и ни своих ни чужих не видно. Из облаков выходить было страшно. И он попробовал как мог по приборам развернуть самолёт к родному и такому уютному аэродрому. Но перепутал восток с западом. Постепенно Вася успокоился. Осознал опять себя боевым лётчиком. Периодически ему казалось что он сбился с курса, и он уверенной рукой опытного пилота корректировал полёт.
Внезапно облака расступились, и Вася увидел в метрах в стапятидесяти перед собой и чуть ниже одинокий большой самолёт с немецкими крестами. От неожиданности Васин мочевой пузырь опять опорожнился. Пальцы свело судорогой. И Вася непроизвольно нажал на гашетку. Очередь из двух крупнокалиберных БС и 20-ти миллиметровой пушки ШВАК разорвала в клочья кабину пилотов и центральный двигатель Юнкерса. Юнкерс стал валиться к земле, а Вася испугавшись что, кто-нибудь может его увидеть-услышать, опять рванул в облака разворачивая самолёт. Секунд через тридцать испуганный Вася выскочил в очередной разрыв облаков и увидел несущийся прямо на него Фокке-Вульф. Вася зажмурил глаза, сведённые судорогой руки плотнее вцепились в ручку управления и случайно нажали на гашетку, выпуская одной очередью весь боезапас.
Немец опоздал буквально на миг. Его самолёт развалился. От очереди Васиного Яка. Через какое-то время Вася осознал что всё ещё жив и открыл глаза. Немца ни где не было.
Как младший сержант Дякив добрался до своего аэродрома – загадка природы. За весь полёт Вася ни разу не набирал максимальной скорости, всю дорогу летел на ровном экономичном газу. Сел на последних каплях топлива.
21 декабря 1942 год. аэродром около г. Орджоникидзе.
Вылет истребительного полка на прикрытие полка Пе-2, закончился в целом успешно. Пешки слетали без потерь. Истребители сбили два мессера, своих потерь не имели за исключением пропавшего самолёта с молодым пилотом. Ни кто не видел куда и как он пропал. Все Яки уже давно раскатили по полукапонирам и начали обслуживать. Как вдруг на взлётное поле грохнулся, дав козла и чудом не сломав стойки шасси, пропавший самолёт. Техники бросились к Яку. Пилот почему-то не выбирался из кабину. От штаба полка на взлётку рванул санитарный автобус. Общими усилиями техников и санитаров достали из замершего самолёта младшего сержанта Дякива. Подошедшие ведущий и комэск увидели еле стоящего на ногах Васю в мокрых штанах. Раздвинули отпускающих шуточки техников. Комэск попытался добиться от Васи доклада. Но в ответ был только малосвязный лепет.
– А, патроны все куда-то расстрелял – послышался возглас механика Васиного самолёта.
– Сними фотопулемёт, посмотрим по каким уткам он стрелял, а то от этого тюти хрен чего добьёшься.
Через пол часа в штабе полка с удивлением рассматривали свежепроявленные снимки. Тютя завалил Юнкерс и Фокке-вульф. Вот это номер! Начальник штаба полка рассмотрев тактические знаки на юнкерсе, рванул к телефону. Через час офицер из разведотдела Северной группы и НШ полка пытались вытрясти из Васи подробности полёта.
Исходя из анализа радиоперехвата и фотографий сделанных фотопулемётом Васиного Як-1, выходило что младший сержант Дякив завалил самолёт командующего группой армий «А» генерал-полковника Эвальда фон Судя по суете немцев в эфире в самолёте разбился сам командующий с начальником штаба группы армий и чуть не половина офицеров штаба.
Через три дня в «Красной Звезде» вышла статья о подвиге простого украинского паренька. Вася стал младшим лейтенантом кавалером ордена «Боевого Красного Знамени». Ещё через два дня мюнхенский «Народный обозреватель» сообщил читателям о том, что лейтенант Дякив и вся его семья объявлены личными врагами Фюрера.
Больше всего было головной боли у политуправления Закавказского фронта. Перетрусивший Дякив наотрез отказался садиться в самолёт. По всему выходило, что путь Васи лежал а штрафбат. Но проведённое ещё раз медобследование, дало основание попросту комиссовать младшего лейтенанта Дякива. И Вася отправился работать помощником механика в один из узбекистанских совхозов.
21—22 декабря 1942 год. Около г. Тихорецк.
Командующий 1-й танковой армией фон Макензен хотел лично командовать задержавшимся штурмом Тихорецка, назначенным на вечер. Но в около 14—00 ему сообщили о гибели командующего и начальника штаба группы армий. Макензину пришлось, в ожидании приказа из Берлина о назначении нового командующего, брать управление группой в свои руки. Он временно возложил на штаб своей армии обязанности штаба группы и приказал остаткам штаба группы армий со всеми службами штаба прибыть к нему под Тихорецк.
За всеми хлопотами по восстановлению управления войсками группы армий, Макензин пропустил сильнейший налёт советской авиации на сосредотачивающиеся у Тихорецка части 40-го танкового корпуса. Пропустил он и сам штурм города.
Доклад начштаба армии-группы армий в полночь был безрадостен. 3-я танковая дивизия потеряла от бомбёжек, на минных полях у Тихорецка, от огня противотанковых орудий и в засадах на улицах города более 60-ти танков, и не смогла закрепиться в южной части города, хотя в какой-то момент немецкие танкисты прорвались даже до вокзала. Панцергренадёров русские удачно для себя смогли отсечь от прорвавшихся в город танков. Пехота атакующих несколько раз сходилась в рукопашную с обороняющимися, но понеся большие потери была вынуждена отступить.
Ночью прибыла колонна с остатками штаба группы армий. И Макензин погрузился в разбор обстановки. Утром 22-го декабря он отменил второй штурм Тихорецка. Приказал 40-му танковому корпусу обойти Тихорецк с севера и ускоренным маршем двигаться к Ростову. Кроме того всем моторизованным и танковым частям группы армий был отдан приказ о немедленном марше к Ростову и подчинении их 40-му танковому корпусу. Было необходимо собрать с тысячекилометрового фронта все подвижные части и соединения для гарантированного взятия Ростова. Без открытия железнодорожного сообщения с Рейхом группу ждал в ближайшее время полный разгром. Всей истребительной авиации имеющей ещё горючее было приказано перелететь на аэродромы севернее Краснодара и сосредоточиться на прикрытии движения танковых частей к Ростову.
17-й армии было приказано к 25 декабря отойти на рубеж реки Кубань от Краснодарского водохранилища до станицы Славянской и далее по реке Протока до Азовского моря. Остальные соединения группы должны были отойти к 27 декабря на рубеж Краснодар-Кропоткин-Сальск.
Только получив от связистов доклад о том что все соединения группы армий получили его приказы, Макензин отправил свой рапорт в Вюнсдорф начальнику генерального штаба Сухопутных войск Макензин надеялся на то что когда до Гитлера дойдёт информация о его приказе на отступление, отменить приказ будет уже не возможно. Войска уже начнут отход. Макензин понимал что ни чем хорошим для него это не кончится. Он уже смирился с тем что скорее всего предстанет перед трибуналом. Но всё равно надеялся попытаться спасти несколько сотен тысяч солдат от русского плена. При любом раскладе группа армий была бы разгромлена, потеряла бы большую часть тяжёлого вооружения и либо в беспорядке отступила либо попала бы в котёл. И хрен с этим Адольфом. В русский плен Макензину ходу тоже не было. Вряд ли большевики простят его приказы о расстрелах. Он даже подумал, что после взятия Ростова стоит застрелиться. Но всё вышло немного по другому.
Разведуправление Закавказского фронта засекло внезапный всплеск радиобмена из района возле разъезда «1558-й км», что на пол пути от Кропоткина к Тихорецку. Разведгруппа посланная подполковником Андриановым вдоль дороги на Кропоткин имела в своём составе авианаводчика.
В 16—15 22 декабря 219-я бомбардировочная авиационная дивизия получила приказ на бомбёжку в районе 1558-го разъезда. Истребители Люфтваффе не смогли предотвратить налёт. Двести десять Пе-2 сбросили двести тонн ФАБ-250 на открыто расположенный, слабо замаскированный штаб группы армий «А» и штаб 1-й танковой армии.
Штаб группы армий «А» и штаб 1ТА перестали существовать. Вместе со штабами погиб и генерал-полковник Мекензин.
21 декабря 1942 год. г. Ростов.
Ночью прилетел на Пе-2 в сопровождении эскадрильи истребителей ЗНШ фронта полковник Васильев. Довёл обстановку.
Гот идёт к Волгодонску, Клейст готовится к штурму Тихорецка. Сталинградский фронт наступает по обоим берега Дона вниз по течению и уже освободил Волгодонск. Закавказский фронт неспешно давит на немцев не давая им снять дополнительные части для штурма Тихорецка и Ростова.
Затем я рассказал ему свою задумку. Вместе ещё раз послушали доклад Зиберта.
– Ты меня до инфаркта доведёшь со своими цирковыми фокусами, – возбуждённый Васильев ни как не мог определиться как ему относиться к моему замыслу, – это ж додуматься надо – у немцев билеты на поезд в Крым покупать. И подчинённые у тебя клоуны, – добавил полковник поднимая взгляд на улыбающегося Зиберта.
– Послушай, Александр Филиппович, месяц назад ты особо не верил что мы до Тихорецка дойдём, не то что до Ростова. Почему сейчас сомневаешься?
– Авантюра. Авантюра это Леонид Ильич. Людей погубишь.
– Мы уже свои жизни окупили. У бойцов кураж появился. Надо, надо пока немцы не очухались Крым брать. Получится – тут и так всё понятно. Не получится – ляжем в землю, но сколько немцев на себя оттянем. На сколько фронту облегчим движение.
– И всё же, ты, перед штурмом Ростова, предлагаешь вывести из него две трети танков и три тысячи самых подготовленных бойцов. Не удержат оставшиеся город. Немцы из окружения выскочат. Твоя задача сейчас Ростов удержать. Отобьёшь штурм, наши подойдут, тогда и можешь в Крым идти. В этом случае я тебя всеми руками поддержу.
Так и проспорили до утра. Почти убедил Васильева. Он решил не улетать, а остаться ещё на сутки, что бы лично оценить готовность города к штурму. Вместе отправили обширную шифровку в штаб фронта и поехали инспектировать гарнизон.
Всю неделю с момента освобождения Ростова действовал воздушный мост. С Большой Земли шёл постоянный поток пополнения. Обратно вывозили раненых и истощённых бывших пленных. В дополнение к сводной десантной бригаде, за неделю к нам перебросили две воздушно-десантных бригады 5-го воздушно-десантного корпуса из резерва Ставки.
Количество защитников города выросло до 24 тысяч. Три тысячи бойцов моей бригады, почти девять тысяч десантников, три тысячи бывших военнопленных, почти семь тысяч народного ополчения и ещё две тысячи вышедших к Ростову различных партизанских отрядов.
Запасов продовольствия, топлива и боеприпасов хватит с избытком на всех ещё недели на две-три. А там скорее всего наши подойдут. О противном случае – не будем.
Подступы к городу активно минировались, на дальних подступах были оборудованы скрытые наблюдательные пункты с телефонной связью. В пригородах и в самом городе готовились огневые мешки и засады. Артиллерия имела по пять-шесть запасных позиций. Десяток 105мм гаубиц поставили на жд-платформы и теперь они могли быстро перемещаться по кольцевой железной дороге. Мост через Дон заминирован. Места возможных переправ тоже. Здания на въездах в город подготовлены к подрыву, с целью создания непроходимых для техники завалов.
На вечер назначили совещание командиров уже частей, а не подразделений, и начальников служб. На совещании получили шифровкой сводку с фронта. Радость – под Волгодонском разбиты остатки 4-й танковой Гота и погиб Клейст со своим штабом. Последняя капля растопила сомнения Васильева.
Васильев обещал при докладе командующему фронтом поддержать мой план. Обсудили возможные и желательные варианты помощи и взаимодействия с силами Закавказского фронта и Черноморского флота, как в отношении гарнизона остающегося в Ростове так и в отношении бригады уходящей в Крым.
Ночью Васильев улетел. Будем ждать результата. Очень надеюсь на то, что командующий поддержит мой план.
22 декабря 1942 год. г. Ростов.
Почти весь день нас бомбили и пытались бомбить. Два налёта по 120 бомбардировщиков и 50—60 истребителей с утра в 9 и 10 часов. Лётчики 9-го ГИАПа бились, бились на смерть. Большое спасибо командованию – полк Шестакова к сему дню имел 100 самолётов – 4 эскадрильи по 24 самолёта и 4 самолёта в штабе полка и 150 лётчиков – для повышения интенсивности полётов. Уникальная организация. Вместе с Шестаковым просили командование. Видимо за нами внимательно из Москвы смотрят – разрешили такого монстра родить.
К одиннадцати часам у нас стало на 32 самолёта меньше. Люфтваффе потеряло около сотни юнкерсов и два десятка мессеров и фокеров. Наломали дров в городе немцы нам не слабо, но серьёзно на обороноспособности гарнизона это не отразилось. Народ был затренирован учебными воздушными тревогами. Те кому надо —у зениток стояли или бдели, все кому не надо в бомбоубежищах прятались.
В 15 и 16 часов была еще пара налётов. Эти самки собаки видимо воспользовались первыми налётами и отсутствием нашей авиаразведки – подтащили две крупнокалиберные батареи, одну в Азов, другую а Октябрьского, и начали обстрел города одновременно с третьим налётом. Пока сориентировались что и от куда бьёт, пока отправили туда на разборки авиаштурмовиков – время шло. Городу сильно досталось от немецких канониров. Два дома рухнуло раздавив бомбоубежища что были под ними, несколько сотен убитых мирных жителей от двух снарядов.
Я наверное в какую-то другую реальность попал. Не перестаю удивляться очень достойной адекватностью верхнего руководства. На первые два налёта фронт отреагировал можно сказать моментально. К двум часам дня к нам на аэродром перелетело ещё сорок истребителей. Так что обеденные налёты если бы не артобстрел вообще бы обошлись нам малой кровью. Прилетело к нам два раза по 65—70 бомберов и 30—40 истребителей. Видимо те же утренние прореженные. Улетали же они примерно с теми же потерями что и утром. Поэтому перед закатом к нам вернулось всего 35 юнкерсов и десяток мессеров. Настырные ребята. Шестаковцы ссадили их всех. За последние три налёта потери 9-го ГИАПа составили 17 самолётов. Ночью же прилетела замена.
Ещё после обеда несколько раз отправляли авиаразведчиков вокруг города, думал немцы готовятся к штурму. Ничего стоящего внимания не нашли.
Вместе с пополнением в авиаполк пришла новость о удачном отбитии штурма Тихорецка и о уничтожении всего штаба группы армий «А» и штаба 1-й танковой армии. Про гибель Макензина мы узнали ещё через день.
Пруха. Пошла карта. Надо этим пользоваться. Где там Тюленев? Чего молчит? Связисты приносят шифровку. Ура! Приказ командующего на рейд в Крым!
Подать мне сюда Зиберта!
А вот в обед обалдевший Корнеев привёл ко мне Зиберта. И настала моя очередь ронять челюсть. Доклад Зиберта – больше походил на смесь произведений Луи Буссенара и Ильфа с Петровым.
В вкратце суть такая. Коррупция и воровство в Рейхе если и не процветает, то и не изжита полностью. Куда СД и гестапо смотрят? Зиберт навёл контакты с коррумпированным комендантом Мариуполя. Пообещал ему крышу самого министра Шпеера. Договорился о нескольких совместных взаимовыгодных проектах. Навешал лапши про личное поручение дяди, суть которого он не может раскрыть. Но комендант может сильно помочь рейхсминистру и тот его не забудет и сильно отблагодарит. А в знак серьёзности намерений Зиберт передал коменданту 100 тысяч рейхсмарок. Итог сей сделки – начиная с 23 числа в течении недели на станции Приовражное, что в 10-ти км от Мариуполя, Зиберта будут ожидать четыре состава по сто платформ каждый с локомотивами «ФД» для перевозки автотехники и тягачей с неучтёнкой. Комендант обязуется обеспечить составам зелёную улицу до Джанкоя или Евпатории. Но просит ещё сто тысяч, типо надо с железнодорожниками поделиться. Зиберт уже успел испытать возможности коменданта, скатавшись с ветерком на личном поезде в Крым и обратно. Кому рассказать – хрен поверят. Но я то знаю. Не только храбрость города берёт, но и коррупция от храбрости не отстаёт. Вон пиндосы всю иракскую армию за миллионов 200 баксов из войны выключили. Раздали по миллиону всем генералам и половине полковников и нет режима Саддама.
Сижу, чешу репу. Корнеев кряхтит и не верит. Ну то есть Зиберту – то верит, но мысль что немцы не все за Рейх, и есть в Рейхе наглецы готовые обворовывать любимого фюрера, не укладывается у него в голове.
В принципе я рассчитывал, что на пути в Крым и в Крыму можно будет где-то воспользоваться железной дорогой, но что бы вот так в наглую доехать поездом …. Нет слов. Бегу к связистам. Надо срочно шифровку в штаб фронта отправить. Я конечно крут, но не всезнающ и не всеведущ.
Весь остаток дня проходит в совещаниях с командирами подразделений и начальниками служб. Озадачивал подчинённых и придавал им ускорение. Двум остальным группам разведчиков по радио скорректировал задания. У них вроде пока всё по плану, без ЧП.
21 декабря 1942 год. г. Волгодонск.
4-я танковая армия Вермахта, казалось совершила чудо. Оставив отбиваться от красных румынские дивизии, Гот рвался к Волгодонску. 150 километров от реки Мышковки, где пришлось остановить наступление, до Волгодонска, армия прошла по заснеженной степи, в отсутствии дорог за 60 часов. Для армии очень хороший результат. Танки могли идти быстрее. Но пехота. Танки без пехоты не воюют. А что бы танки смогли в товарном количестве дойти до Волгодонска, а затем и до Ростова, пришлось бросить почти все грузовики, слив дефицитное топливо танкам. И всё равно к Волгодонску дошли только 320 танков из 650 в начале операции по деблокаде армии Паулюса. И 65 000 из 125 000 личного состава. За девять дней армия уполовинилась.
В 5 утра разведывательный взвод на лёгких танках Pz-2 16-й моторизованной дивизии Вермахта на юго-восточной окраине Волгодонска был уничтожен огнём из 76-ти миллиметровых танковых пушек, не успев сообщить командованию дивизии о своей гибели.
Тридцатьчетвёрки 26-го гвардейского танкового корпуса РККА ещё накануне вечером ворвались в Волгодонск с севера и сходу разогнали не готовый к обороне тыловой гарнизон немцев.
140 танков и САУ заняли оборону на 20 километровом участке от Цимлянского водохранилища до реки Сал. Танки и пехота заняли позиции по краям балок и опушке Панского леса и приготовились к бою. До начала первой немецкой атаки до позиций в балках успели добраться шесть противотанковых батарей.
Атака для немцев была затруднена большим количеством в окрестностях оврагов и балок. Некоторые из них были засыпаны снегом вровень с окружающей степью. Танк просто проваливался в балку, без всякой надежды самостоятельно выбраться из снежной ловушки. Танкисты Гота с трудом выбирали путь среди преграждающих путь оврагов и промоин. Пехота вязла в метровых сугробах.
С обоих сторон ни кто не знал о силах противника. Танков у Гота было в два, почти в два с половиной раза больше, пехоты в 20 раз больше! Если бы Гот знал, то не остановил бы атаки после третьей неудачной. В трёх атаках от огня гвардейцев немцы потеряли 149 танков, ещё 23 провалились под снег и вытащить их было возможно только если поле боя останется за немцами. Итого в строю – 148 танков.
У гвардейцев осталось 65 танков и ни одного пт-орудия. Потери пехоты с обеих сторон были небольшими. Немецкие пехотинцы практически нигде не смогли пройти по снежной целине до позиций гвардейцев на дальность действительного огня стрелкового оружия.
К середине дня Готу доложили что запасов топлива в баках осталось в среднем на 50 километров. И нервы у командующего не выдержали. Он дал приказ к отходу на юг к железнодорожной станции Зимовники.
Танки ушли вперёд, посадив на броню около тысячи пехотинцев. По пути пришлось бросить ещё 27 танков. Остальная пехота шла до станции пешком два дня, без дорог, по метровым сугробам. Ни жилья ни деревьев по пути не встретили. Дошло лишь 15 тысяч из 65-ти. Горючего и продовольствия Готу так ни кто не доставил. И через неделю остатки 4-й танковой армии вермахта в количестве 121-го обездвиженного танка и 11 тысяч оголодавших обмороженных пехотинцев сдались вместе с командующим без боя, проходящим мимо частям Сталинградского фронта.
Пикантность ситуации придавало то – что, на снежных маршах Гот потерял все штабные радиостанции, а танковые рации не предназначены для дальней связи. И в немецких штабах ещё долго ждали подхода 4-й танковой к Ростову.
21 декабря 1942 год. Небо над Северным Кавказом.
Уже несколько дней командующий группой армий «А» генерал-полковник Эвальд фон Клейст не находил себе места. Чувствовалась приближающаяся катастрофа. А Фюрер не спешил давать приказ об отступлении. Тылы группы армий были почти парализованы действиями диверсантов. Ужасная катастрофа с передовым батальоном 3-й танковой дивизии. Макензен до сих пор не смог перебросить 40-й танковый корпус к Тихорецку. А ему ещё надо как-то попасть к Ростову.
Клейст психанул и приказал готовить свой Ju-52 для перелёта под Тихорецк. Он решил лично дать ускоряющего пинка войскам и поторопить штурм города. Взяв с собой группу наиболее расторопных офицеров штаба командующий выехал на аэродром. По какой причине с Клейстом полетел и начальник штаба группы армий ни кто не понял. Операторы РЛС выбрали маршрут для самолёта командующего в дали от находящихся в воздухе советских самолётов. Восьмёрка Фокке-Вульф Fw.190 сопровождала самолёт Клейста. Погода стояла облачная. Огромные кучевые облака чередовались с небольшими просветами. От греха подальше самолёты спрятались в облачном слое, и только та или другая пара истребителей эскорта выскакивала снизу или сверху облаков с целью осмотреться. РЛС из Краснодара и Ворошиловска контролировали воздушную обстановку и корректировали полёт в обход советских самолётов уже почти господствующих в небе над Северным Кавказом.
По началу ни кого не насторожила информация от операторов РЛС о том что к эскорту летит одиночный истребитель. Излучения бортовой РЛС этого истребителя не фиксировалось. Но он почти в точности повторял маршрут самолёта командующего, летел на той же высоте, и постепенно догонял. В какой-то момент операторы сообщили что отметка русского истребителя слилась с отметками самолётов эскорта. Но обнаружить русского визуально пилоты Фокке-Вульфов ни как не могли. Русский прятался в облаках.
ИНТЕРМЕДИЯ
Вася Дякив, рос в небольшом районном центре на Украине в семье инструктора райкома партии. В конце 39-го года отца перевели в один из райцентров подо Львовом, устанавливать-укреплять Советскую власть. Когда началась война отец, каким-то чудом, смог эвакуироваться и вместе с семьёй оказался аж в Ташкенте. В сентябре Васе исполнялось восемнадцать и он подлежал призыву. Но отец смог договорившись с военкомом и получить для Васи направление в лётное училище. За год учёбы война скорее всего закончится и родное дитя будет спасено.
Вася отправился в Тбилисское лётное училище. Вася был самым плохим курсантом. Всегда ведь есть самый хороший. И всегда есть самый плохой. Медкомиссию Вася прошёл на самой грани. Все показатели его рыхлого тела самую малость не дотягивали до негодности к лётной работе. Учился Вася хуже всех. Опять на самой грани, ещё чуть-чуть и его бы выгнали за профнепригодность и идиотизм. К самостоятельным полётам Васю допустили позже всех, за то что летая с инструктором он как то умудрился разбить самолёт. Потом было ещё три самостоятельных аварии. Начальник училища говорил, что опасность Васи для родных ВВС равняется опасности ассов Люфтваффе. Четыре раза Вася попадал на гауптвахту. Каждый раз командирам не хватало последней капли для того что бы выпнуть курсанта Дякива простым пехотинцем на фронт.
Через год Вася с петлицами младшего сержанта всё же закончил училище, и перекрестившийся начальник училища отправил Дякива в запасной авиаполк, от куда путь лежал уже в боевые части. В ЗАПе Васе не понравилось, и ЗАП Васю не взлюбил. Ещё два покалеченных самолёта. От трибунала Васю спасла только срочная отправка на фронт.
Один из многих истребительных полков Закавказского фронта. Большая текучка. Потрёпанные самолёты. Первый боевой вылет. Отчаянно трусящий Вася, вцепился в хвост ведущего, ни чего не видел во круг. Даже то что начался воздушный бой он понял далеко не сразу. От пролетевшей рядом очереди трассирующих снарядов Вася описался. Руки свело судорогой и Вася не смог сделать ни одного выстрела. На аэродром вернулся с полным боекомплектом.
Эскадрилья из вылета вернулась без потерь, и даже сбила три мессера. Один из которых сбил ведущий Васи. Ведущий же, разогнав ржущих над Васиными мокрыми штанами техников, похвалил Васю за то, что тот не потерялся в бою и не отстал от самолёта ведущего. А в штабе в лётную книжку младшего сержанта записали один сбитый в группе самолёт противника.
В следующий вылет Вася пошёл чувствуя себя настоящим боевым пилотом. Но когда он услышал по радио: – Дьяк, месер на хвосте, – и опять увидел пронёсшиеся рядом с кабиной трассы, нервы его не выдержали. Самолёт Васи шарахнулся в сторону, выполнил какую-то немыслимую фигуру и скрылся в облаках. Вася долго пытался крутить какие-то на его взгляд фигуры высшего пилотажа, а на самом деле просто беспорядочно дёргал ручку управления. Потом сообразил, что вокруг облака и ни своих ни чужих не видно. Из облаков выходить было страшно. И он попробовал как мог по приборам развернуть самолёт к родному и такому уютному аэродрому. Но перепутал восток с западом. Постепенно Вася успокоился. Осознал опять себя боевым лётчиком. Периодически ему казалось что он сбился с курса, и он уверенной рукой опытного пилота корректировал полёт.
Внезапно облака расступились, и Вася увидел в метрах в стапятидесяти перед собой и чуть ниже одинокий большой самолёт с немецкими крестами. От неожиданности Васин мочевой пузырь опять опорожнился. Пальцы свело судорогой. И Вася непроизвольно нажал на гашетку. Очередь из двух крупнокалиберных БС и 20-ти миллиметровой пушки ШВАК разорвала в клочья кабину пилотов и центральный двигатель Юнкерса. Юнкерс стал валиться к земле, а Вася испугавшись что, кто-нибудь может его увидеть-услышать, опять рванул в облака разворачивая самолёт. Секунд через тридцать испуганный Вася выскочил в очередной разрыв облаков и увидел несущийся прямо на него Фокке-Вульф. Вася зажмурил глаза, сведённые судорогой руки плотнее вцепились в ручку управления и случайно нажали на гашетку, выпуская одной очередью весь боезапас.
Немец опоздал буквально на миг. Его самолёт развалился. От очереди Васиного Яка. Через какое-то время Вася осознал что всё ещё жив и открыл глаза. Немца ни где не было.
Как младший сержант Дякив добрался до своего аэродрома – загадка природы. За весь полёт Вася ни разу не набирал максимальной скорости, всю дорогу летел на ровном экономичном газу. Сел на последних каплях топлива.
21 декабря 1942 год. аэродром около г. Орджоникидзе.
Вылет истребительного полка на прикрытие полка Пе-2, закончился в целом успешно. Пешки слетали без потерь. Истребители сбили два мессера, своих потерь не имели за исключением пропавшего самолёта с молодым пилотом. Ни кто не видел куда и как он пропал. Все Яки уже давно раскатили по полукапонирам и начали обслуживать. Как вдруг на взлётное поле грохнулся, дав козла и чудом не сломав стойки шасси, пропавший самолёт. Техники бросились к Яку. Пилот почему-то не выбирался из кабину. От штаба полка на взлётку рванул санитарный автобус. Общими усилиями техников и санитаров достали из замершего самолёта младшего сержанта Дякива. Подошедшие ведущий и комэск увидели еле стоящего на ногах Васю в мокрых штанах. Раздвинули отпускающих шуточки техников. Комэск попытался добиться от Васи доклада. Но в ответ был только малосвязный лепет.
– А, патроны все куда-то расстрелял – послышался возглас механика Васиного самолёта.
– Сними фотопулемёт, посмотрим по каким уткам он стрелял, а то от этого тюти хрен чего добьёшься.
Через пол часа в штабе полка с удивлением рассматривали свежепроявленные снимки. Тютя завалил Юнкерс и Фокке-вульф. Вот это номер! Начальник штаба полка рассмотрев тактические знаки на юнкерсе, рванул к телефону. Через час офицер из разведотдела Северной группы и НШ полка пытались вытрясти из Васи подробности полёта.
Исходя из анализа радиоперехвата и фотографий сделанных фотопулемётом Васиного Як-1, выходило что младший сержант Дякив завалил самолёт командующего группой армий «А» генерал-полковника Эвальда фон Судя по суете немцев в эфире в самолёте разбился сам командующий с начальником штаба группы армий и чуть не половина офицеров штаба.
Через три дня в «Красной Звезде» вышла статья о подвиге простого украинского паренька. Вася стал младшим лейтенантом кавалером ордена «Боевого Красного Знамени». Ещё через два дня мюнхенский «Народный обозреватель» сообщил читателям о том, что лейтенант Дякив и вся его семья объявлены личными врагами Фюрера.
Больше всего было головной боли у политуправления Закавказского фронта. Перетрусивший Дякив наотрез отказался садиться в самолёт. По всему выходило, что путь Васи лежал а штрафбат. Но проведённое ещё раз медобследование, дало основание попросту комиссовать младшего лейтенанта Дякива. И Вася отправился работать помощником механика в один из узбекистанских совхозов.
21—22 декабря 1942 год. Около г. Тихорецк.
Командующий 1-й танковой армией фон Макензен хотел лично командовать задержавшимся штурмом Тихорецка, назначенным на вечер. Но в около 14—00 ему сообщили о гибели командующего и начальника штаба группы армий. Макензину пришлось, в ожидании приказа из Берлина о назначении нового командующего, брать управление группой в свои руки. Он временно возложил на штаб своей армии обязанности штаба группы и приказал остаткам штаба группы армий со всеми службами штаба прибыть к нему под Тихорецк.
За всеми хлопотами по восстановлению управления войсками группы армий, Макензин пропустил сильнейший налёт советской авиации на сосредотачивающиеся у Тихорецка части 40-го танкового корпуса. Пропустил он и сам штурм города.
Доклад начштаба армии-группы армий в полночь был безрадостен. 3-я танковая дивизия потеряла от бомбёжек, на минных полях у Тихорецка, от огня противотанковых орудий и в засадах на улицах города более 60-ти танков, и не смогла закрепиться в южной части города, хотя в какой-то момент немецкие танкисты прорвались даже до вокзала. Панцергренадёров русские удачно для себя смогли отсечь от прорвавшихся в город танков. Пехота атакующих несколько раз сходилась в рукопашную с обороняющимися, но понеся большие потери была вынуждена отступить.
Ночью прибыла колонна с остатками штаба группы армий. И Макензин погрузился в разбор обстановки. Утром 22-го декабря он отменил второй штурм Тихорецка. Приказал 40-му танковому корпусу обойти Тихорецк с севера и ускоренным маршем двигаться к Ростову. Кроме того всем моторизованным и танковым частям группы армий был отдан приказ о немедленном марше к Ростову и подчинении их 40-му танковому корпусу. Было необходимо собрать с тысячекилометрового фронта все подвижные части и соединения для гарантированного взятия Ростова. Без открытия железнодорожного сообщения с Рейхом группу ждал в ближайшее время полный разгром. Всей истребительной авиации имеющей ещё горючее было приказано перелететь на аэродромы севернее Краснодара и сосредоточиться на прикрытии движения танковых частей к Ростову.
17-й армии было приказано к 25 декабря отойти на рубеж реки Кубань от Краснодарского водохранилища до станицы Славянской и далее по реке Протока до Азовского моря. Остальные соединения группы должны были отойти к 27 декабря на рубеж Краснодар-Кропоткин-Сальск.
Только получив от связистов доклад о том что все соединения группы армий получили его приказы, Макензин отправил свой рапорт в Вюнсдорф начальнику генерального штаба Сухопутных войск Макензин надеялся на то что когда до Гитлера дойдёт информация о его приказе на отступление, отменить приказ будет уже не возможно. Войска уже начнут отход. Макензин понимал что ни чем хорошим для него это не кончится. Он уже смирился с тем что скорее всего предстанет перед трибуналом. Но всё равно надеялся попытаться спасти несколько сотен тысяч солдат от русского плена. При любом раскладе группа армий была бы разгромлена, потеряла бы большую часть тяжёлого вооружения и либо в беспорядке отступила либо попала бы в котёл. И хрен с этим Адольфом. В русский плен Макензину ходу тоже не было. Вряд ли большевики простят его приказы о расстрелах. Он даже подумал, что после взятия Ростова стоит застрелиться. Но всё вышло немного по другому.
Разведуправление Закавказского фронта засекло внезапный всплеск радиобмена из района возле разъезда «1558-й км», что на пол пути от Кропоткина к Тихорецку. Разведгруппа посланная подполковником Андриановым вдоль дороги на Кропоткин имела в своём составе авианаводчика.
В 16—15 22 декабря 219-я бомбардировочная авиационная дивизия получила приказ на бомбёжку в районе 1558-го разъезда. Истребители Люфтваффе не смогли предотвратить налёт. Двести десять Пе-2 сбросили двести тонн ФАБ-250 на открыто расположенный, слабо замаскированный штаб группы армий «А» и штаб 1-й танковой армии.
Штаб группы армий «А» и штаб 1ТА перестали существовать. Вместе со штабами погиб и генерал-полковник Мекензин.
21 декабря 1942 год. г. Ростов.
Ночью прилетел на Пе-2 в сопровождении эскадрильи истребителей ЗНШ фронта полковник Васильев. Довёл обстановку.
Гот идёт к Волгодонску, Клейст готовится к штурму Тихорецка. Сталинградский фронт наступает по обоим берега Дона вниз по течению и уже освободил Волгодонск. Закавказский фронт неспешно давит на немцев не давая им снять дополнительные части для штурма Тихорецка и Ростова.
Затем я рассказал ему свою задумку. Вместе ещё раз послушали доклад Зиберта.
– Ты меня до инфаркта доведёшь со своими цирковыми фокусами, – возбуждённый Васильев ни как не мог определиться как ему относиться к моему замыслу, – это ж додуматься надо – у немцев билеты на поезд в Крым покупать. И подчинённые у тебя клоуны, – добавил полковник поднимая взгляд на улыбающегося Зиберта.
– Послушай, Александр Филиппович, месяц назад ты особо не верил что мы до Тихорецка дойдём, не то что до Ростова. Почему сейчас сомневаешься?
– Авантюра. Авантюра это Леонид Ильич. Людей погубишь.
– Мы уже свои жизни окупили. У бойцов кураж появился. Надо, надо пока немцы не очухались Крым брать. Получится – тут и так всё понятно. Не получится – ляжем в землю, но сколько немцев на себя оттянем. На сколько фронту облегчим движение.
– И всё же, ты, перед штурмом Ростова, предлагаешь вывести из него две трети танков и три тысячи самых подготовленных бойцов. Не удержат оставшиеся город. Немцы из окружения выскочат. Твоя задача сейчас Ростов удержать. Отобьёшь штурм, наши подойдут, тогда и можешь в Крым идти. В этом случае я тебя всеми руками поддержу.
Так и проспорили до утра. Почти убедил Васильева. Он решил не улетать, а остаться ещё на сутки, что бы лично оценить готовность города к штурму. Вместе отправили обширную шифровку в штаб фронта и поехали инспектировать гарнизон.
Всю неделю с момента освобождения Ростова действовал воздушный мост. С Большой Земли шёл постоянный поток пополнения. Обратно вывозили раненых и истощённых бывших пленных. В дополнение к сводной десантной бригаде, за неделю к нам перебросили две воздушно-десантных бригады 5-го воздушно-десантного корпуса из резерва Ставки.
Количество защитников города выросло до 24 тысяч. Три тысячи бойцов моей бригады, почти девять тысяч десантников, три тысячи бывших военнопленных, почти семь тысяч народного ополчения и ещё две тысячи вышедших к Ростову различных партизанских отрядов.
Запасов продовольствия, топлива и боеприпасов хватит с избытком на всех ещё недели на две-три. А там скорее всего наши подойдут. О противном случае – не будем.
Подступы к городу активно минировались, на дальних подступах были оборудованы скрытые наблюдательные пункты с телефонной связью. В пригородах и в самом городе готовились огневые мешки и засады. Артиллерия имела по пять-шесть запасных позиций. Десяток 105мм гаубиц поставили на жд-платформы и теперь они могли быстро перемещаться по кольцевой железной дороге. Мост через Дон заминирован. Места возможных переправ тоже. Здания на въездах в город подготовлены к подрыву, с целью создания непроходимых для техники завалов.
На вечер назначили совещание командиров уже частей, а не подразделений, и начальников служб. На совещании получили шифровкой сводку с фронта. Радость – под Волгодонском разбиты остатки 4-й танковой Гота и погиб Клейст со своим штабом. Последняя капля растопила сомнения Васильева.
Васильев обещал при докладе командующему фронтом поддержать мой план. Обсудили возможные и желательные варианты помощи и взаимодействия с силами Закавказского фронта и Черноморского флота, как в отношении гарнизона остающегося в Ростове так и в отношении бригады уходящей в Крым.
Ночью Васильев улетел. Будем ждать результата. Очень надеюсь на то, что командующий поддержит мой план.
22 декабря 1942 год. г. Ростов.
Почти весь день нас бомбили и пытались бомбить. Два налёта по 120 бомбардировщиков и 50—60 истребителей с утра в 9 и 10 часов. Лётчики 9-го ГИАПа бились, бились на смерть. Большое спасибо командованию – полк Шестакова к сему дню имел 100 самолётов – 4 эскадрильи по 24 самолёта и 4 самолёта в штабе полка и 150 лётчиков – для повышения интенсивности полётов. Уникальная организация. Вместе с Шестаковым просили командование. Видимо за нами внимательно из Москвы смотрят – разрешили такого монстра родить.
К одиннадцати часам у нас стало на 32 самолёта меньше. Люфтваффе потеряло около сотни юнкерсов и два десятка мессеров и фокеров. Наломали дров в городе немцы нам не слабо, но серьёзно на обороноспособности гарнизона это не отразилось. Народ был затренирован учебными воздушными тревогами. Те кому надо —у зениток стояли или бдели, все кому не надо в бомбоубежищах прятались.
В 15 и 16 часов была еще пара налётов. Эти самки собаки видимо воспользовались первыми налётами и отсутствием нашей авиаразведки – подтащили две крупнокалиберные батареи, одну в Азов, другую а Октябрьского, и начали обстрел города одновременно с третьим налётом. Пока сориентировались что и от куда бьёт, пока отправили туда на разборки авиаштурмовиков – время шло. Городу сильно досталось от немецких канониров. Два дома рухнуло раздавив бомбоубежища что были под ними, несколько сотен убитых мирных жителей от двух снарядов.
Я наверное в какую-то другую реальность попал. Не перестаю удивляться очень достойной адекватностью верхнего руководства. На первые два налёта фронт отреагировал можно сказать моментально. К двум часам дня к нам на аэродром перелетело ещё сорок истребителей. Так что обеденные налёты если бы не артобстрел вообще бы обошлись нам малой кровью. Прилетело к нам два раза по 65—70 бомберов и 30—40 истребителей. Видимо те же утренние прореженные. Улетали же они примерно с теми же потерями что и утром. Поэтому перед закатом к нам вернулось всего 35 юнкерсов и десяток мессеров. Настырные ребята. Шестаковцы ссадили их всех. За последние три налёта потери 9-го ГИАПа составили 17 самолётов. Ночью же прилетела замена.
Ещё после обеда несколько раз отправляли авиаразведчиков вокруг города, думал немцы готовятся к штурму. Ничего стоящего внимания не нашли.
Вместе с пополнением в авиаполк пришла новость о удачном отбитии штурма Тихорецка и о уничтожении всего штаба группы армий «А» и штаба 1-й танковой армии. Про гибель Макензина мы узнали ещё через день.
Пруха. Пошла карта. Надо этим пользоваться. Где там Тюленев? Чего молчит? Связисты приносят шифровку. Ура! Приказ командующего на рейд в Крым!
Подать мне сюда Зиберта!