Дорогой Леонид Ильич. «Большой Сатурн»
Часть 12 из 21 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
На улице затрещали выстрелы. Незваные посетители оказались в очень не выгодной позиции. Узкая улица не давала возможности развернуться. Высокий каменный забор резиденции не поддавался тарану лёгкими БТРами и надёжно укрывал защитников Дарлана. Реально стрелять могли только первые два БТРа, остальным вести огонь мешали свои же передние товарищи. А защитники резиденции могли простреливать всю колонну с высоты второго-третьего этажа. Адмирал сам вышел на балкон и несколько раз выстрелил из автомата поданного адъютантом. Через десять минут нападавшие в большинстве своём были убиты, наиболее сообразительные или трусливые или резвые смогли убежать. Но таковых было не много.
– Видит Бог, я этого не хотел. – произнёс адмирал и перекрестился.
В кабинет вбежал начальник штаба французских войск в Алжире.
– Что будем делать, господин адмирал?
– Всем частям – подъём по боевой тревоге. Мятежников из «Свободной Франции» уничтожать везде где встретят. Вернуть контроль за населёнными пунктами базирования. С войсками союзников в бой не вступать, если те не будут оказывать сопротивления. В противном случае – уничтожать. И отправьте по две роты десантников за Де Голем и Айком. Айка доставить живым. Де Голя в любом виде. Выполняйте генерал.
И закрутилась машина. Французов в Алжире было тупо больше. Войска располагались в перемешку. Союзники за полтора месяца привыкли не обращать внимания на французов. Сидят себе по казармам и сидят. ДеГолевцы же ощущали себя пацаном-задирой за спиной которого в подворотне стоят большие парни. Большие парни отхлёбывали своих больших проблем и им было не до задиры. К вечеру «Свободная Франция» перестала существовать в Алжире. До кучи вывели в расход и всех заключённых в лагерях и тюрьмах, ибо не хрен бунтовать. Де Голя трижды раненого и избитого привезли часов в шесть вечера в резиденцию Дарлана. Айк был гостем резиденции уже часа три. Его охрана оказалась гораздо меньше, приехавших с приглашением в гости, французов. И Айк поехал в гости прихватив с собой часть штаба союзных сил в Африке.
Адмирал вышел из своего кабинета на балкон поманив за собой Айка. В тенистом сквере перед резиденцией бойцы хозвзвода споро прореживали крону раскидистого каштана. Де Голя подтащили к каштану, накинули на шею верёвку, перекинули её через мощный сук и привязали к грузовику.
– Достойная смерть для изменника, самозванца и путчиста. Не так ли Айк?
Эйзенхауэр что-то промямлил.
– Не слышу Айк! Громче!
– Да, господин адмирал, достойная смерть изменнику.
Смотревшие на всё это действо из соседних окон кабинета журналисты зашуршали перьями. Несколько раз щёлкнули фотоаппараты.
Адмирал крикнул вниз: – Повесить самозванца!
Грузовик газанул и энергично потянул верёвку, выдёргивая полковника Де Голя с земли ближе к небу. Куда душа полковника попала после казни не известно, а тела по-простому сбросили в море.
После казни Де Голя, Эйзенхауэр подписал приказ об эвакуации американских и подчинённых ему английских частей из Алжира в Марокко. И сам же зачитал этот приказ по радио.
Провокация МИ-6 удалась на славу.
25 декабря 1942 год. г. Анкара, Турецкая Республика.
Утром в канцелярии президента раздался телефонный звонок из МИДа, сообщили что посол Германского Рейха фон Папен (111) испрашивает аудиенции у президента. Инёню не стал сразу отвечать. Пусть немного подождут – понервничают. Может что и удастся с немцев ещё полезное стребовать. Ведь опять будут канючить, просить объявить войну Советам. Президент был кадровым военным, прошёл две войны и в отличии от основной массы политиков не считал войну продолжением политики. Война это прежде всего боль, грязь, жертвы, потери. А для Турции особенно. За последние пару сотен лет, почти всегда после очередной войны положение Турции ухудшалось. Даже война за Независимость 19—23 годов была крохотным шажком Турецкой Республики вперёд по сравнению с энергичным забегом назад Османской Империи в процессе Великой Войны. Исмет хорошо усвоил уроки истории. Во вновь разразившейся войне, он решил провести страну путём США в Великую Войну. Пусть все воюют, а Турция постоит в стороне, богатея на торговле со всеми воюющими странами, когда определится победитель, тогда и можно будет его поддержать в открытую.
В размышлениях о том, что отжать у Рейха, прошло полдня. Президент даже успел дать несколько поручений помощникам и министрам на эту тему. Как вдруг в канцелярии раздался звонок из Советского посольства. Посол Советского Союза Виноградов запрашивал срочную встречу с президентом минуя турецкий МИД.
Инёню заинтересовался срочностью объявленной Советским посольством. У него уже несколько дней не выходила из головы встреча с Ллойдом. И он подумал что настойчивость русского посла как-то связана с этой встречей. Виноградову передали, что президент готов его принять через час.
После обязательных расшаркиваний и дежурных фраз, президент спросил посла СССР о сути вопроса.
– Господин президент, извините за прямоту, но времени очень мало. 20-го декабря Вы встречались с Ллойдом. 22-го представитель главы МИ-6 встречался с вашим премьер-министром. У меня с собой магнитофонная запись их беседы. Дайте команду принести магнитофон и мы её прослушаем, а после я отвечу на вопросы если они будут.
Президент напрягся, ему стоило больших усилий не начать спрашивать откуда и как русские узнали. Он молча кивнул. Подошел к незаметной двери в углу кабинета и открыл её приглашая посла войти. За дверью была комната отдыха. Скорее даже хороший гостиничный номер. Можно сказать – президентский люкс. По сути так и было.
– Не надо ни чего нести. Здесь всё есть.
Вдоль одной из стен гостиной номера стояла большая стойка с различной аппаратурой. Радиоприёмник, две радиостанции, мини-АТС, электрофон, динамики и магнитофон.
– Давайте Вашу плёнку. Я уже освоился с этой машинерией. Сейчас послушаем.
Президент установил катушку и жестом предложил послу устраиваться в одном из трёх низких кресел. Из динамиков раздался голос премьера.
Через час запись закончилась.
– Дети собаки и ишака! – процедил Инёню.
– Господин президент. Советское правительство располагает только этой записью. О Вашей встрече с Лойдом нам стало известно только из данной записи. Из записи следует, что Вы отвергли английское предложение о вступлении в войну против СССР. Советское правительство поддерживает Вашу позицию и отмечает государственную мудрость президента Турецкой Республики. Однако из записи следует, что планируется убийство президента с действительным или мнимым участием русских. После чего Сараджоглу объявит себя президентом. Обвинит СССР в теракте и объявит войну Советскому Союзу. Всё это вызывает большое беспокойство у Советского Правительства.
– Передайте мою большую благодарность господину Сталину. Я приму меры. И к Мехмету и к англичанам. А сейчас извините, сами понимаете – срочные дела – с лёгким поклоном сказал Инёню.
– Ещё одна просьба от товарища Сталина, господин президент.
– Да, слушаю Вас.
– Товарищ Сталин просит Вас при расследовании данного дела и при обсуждениях его воздержаться от упоминания от куда и в каком виде к Вам попала информация о заговоре. Поймите правильно. Люди которые добыли эту запись не из Вашего окружения и не из окружения премьер-министра. Они наблюдали за другой стороной данных переговоров. И будет не хорошо, если мы своими действиями поставим их жизнь под угрозу.
– Хорошо, передайте товарищу Сталину – я выполню его просьбу. И Вы приходили на приём по вопросу политзаключённых в Курдистане.
– Да, господин президент, Советское Правительство очень обеспокоенно их положением. Но уважает Вашу позицию по данному вопросу. – слегка улыбнулся Виноградов.
Посол ушёл, и президент Турецкой Республики погрузился в раздумья.
Завтра утром он должен выехать на поезде в Стамбул. В районе городка Османели, поезд подорвут миной заложенной в насыпи. Кроме того планируются подрывы железнодорожного пути ещё в нескольких местах, что бы затруднить прибытие помощи к президентскому поезду. Из близ лежащей воинской части будут угнаны четыре трофейных советских бронеавтомобиля БА-10, купленных по случаю у Румынии. Эти БА должны расстрелять сошедший под откос поезд. Рядом с местом диверсии есть заброшенная посадочная площадка сельской авиации. На неё возможна посадка транспортного самолёта для эвакуации президента живого или раненого. Если президента будут эвакуировать самолётом, то на этот случай в двадцати километрах от Османели находится четыре трофейных же истребителя И-16. Румынские трофеи, тайно перегнанные заговорщиками из Румынии.
До ночи Инёню не должен дожить в любом случае.
Президент усмехнулся. Посмотрим. Посмотрим как этот штатский албанец сможет справиться с боевым курдским офицером.
Фон Папену Инёню приказал передать, что примет его после возвращения из Стамбула.
26 декабря 1942 год. г. Морозовск, Ростовская область.
В одном из помещений передового пункта управления Сталинградского фронта сидели два генерала. Генерал армии и генерал-лейтенант. Сидели и неторопливо разминались медицинским разбавленным спиртом, закусывая американскими сосисками. И что удивительно, младший по званию периодически скатывался на панибратство и даже позволял себе нравоучительный тон по отношению к генералу армии.
– Ну, что Гоша, обосрались?
– Чего это обосрались? Нормально всё. Наступаем ведь. Паулюс в котле сидит и носа не кажет. Наши вон до Ростова дошли.
– Наши-то дошли. Только Ростов войска Тюленева взяли. И уже судя по всему Крым освободили.
– Ну, так и хорошо. Не пойму я, что ты, Никита, завёлся.
– Вот ты вроде до генерала армии дослужился, а мозги, мне иногда кажется, так у тебя унтерскими и остались. Кто три недели назад Хозяину доказывал что «Большой Сатурн» не возможен? У двух фронтов, говорил, сил не достаточно до Ростова дойти? А Тюлень, взял и одной бригадой Клейста в котёл посадил. А мы теперь на побегушках получаемся. Закавказский фронт всё вкусное забрал. Так-то мы 6-ю армию окружили. Но двумя фронтами. А он – целую группу армий, и одной бригадой! И кто теперь Великий полководец?
– Так-то, да. Но с другой стороны. Но ведь не только я против «Большого Сатурна» был.
– Ты на остальных не кивай. Мы так на подхвате. Рядовые партии бойцы, ты один у нас Великий. И обосрался. И людей подставил, что тебя поддерживали.
– Что сразу-то, подставил? У всех неудачи бывают.
– Зубы не заговаривай. Неудачи. Тебя за лето 41-го и лето 42-го давно надо было за Бонапартом в след отправить.
– Чё, ты Тухачевского (112) вспоминаешь, где я и где он? А в 41-м практически все обгадились. А Павлов (113) с Кирпоносом (114) так и вообще.
– С Павлова и Кирпоноса у же не спросишь. Тебя ведь хозяин почему не тронул? Молчишь? А, я скажу. Ты символ. Другого символа в армии не было! Вот и не спросили с тебя, и не тронули. А сейчас этот полковник появился.
– Сравнил, тоже мне – полковник. Кто я и кто он?
– А, кем ты был, когда Великий Михаил Николаевич под раздачу попал? То-то. Я вот что думаю. Я этого Брежнева по Украине помню. Пару раз пересекались. Не мог он сам всё это провернуть. Он ни чем больше роты не командовал. Хороший управленец, с трибуны может на конференции складно без бумажки выступать, да бабам нравится. Не мог он такую операцию провернуть.
– Так провернул.
– Вот и я говорю. Ему помогли. И знаешь кто? Не Тюленев. Осторожен он больно. А, кто у него в ЧВСах сейчас ходит? Каганович! А, кто там до этого представителем Ставки был? Правильно – Берия!
– Так что один, что другой в армейских делах ни бум-бум.
– А, кто у Тюленева НШ-ЗНШ? Антонов – человек Василевского, и Васильев – он под Панфиловым (115) и Ильичёвым (116) ходит. А командующий Северной группой ЗакФронта – вообще Масленников – зам Берии. Дошёл теперь расклад?
– И что? Ну спланировали они успешную операцию. Молодцы. Ордена, повышения получат.
– Дурак ты, Гоша! Как есть дурак. Они из Брежнева собираются нового Великого полководца растить. Очень подходящая кандидатура. Рядовой боец партии, проявил свой полководческий талант, с врагами народа не общался, в чистках не участвовал, в разгроме 41-го года не виновен, за 42-й ему тоже предъявить не чего. А тут раз и перелом в войне. И все победы будут – его. А когда до Берлина дойдём, ведь многие захотят спросить почему немец до Москвы и Волги смог дойти. И что ты ответишь? А, раз Каганович с Берией в этой теме, то и Хозяин про неё знает. Вот он с тебя и спросит.
– Ох ты ж …Лять!
– Допёрло?
– Что делать то, Никита?
– А, ты меня продолжай держаться. Я тебе плохого не посоветую. Если не подведёшь, то мы с тобой ещё им всем покажем.
– Ты кружева-то не плети. Говори конкретно.
– Пока у тебя время ещё есть. Пошли людей на Кавказ, в Ростов, в Крым. Пусть там посмотрят – поспрошают, может чего и накапают на этого полковника. А там будем посмотреть.
26 декабря 1942 год. Турецкая Республика, президентский поезд.
Сараджоглу утром приехал на вокзал проводить президента. Неожиданно перед самым отправлением поезда Инёню пригласил премьера в поезд.
– Мехмет, зайди. Всё забываю тебя спросить. Мне в Стамбуле обязательно надо будет решить этот вопрос. Пойдем, переговорим.
И президент с премьер-министром прошли в вагон-салон. Поезд тронулся. Сараджоглу занервничал: -Исмет, у меня же дела в Анкаре. Дай команду остановить поезд.
– Ничего страшного, Мехмет. Мы переговорим и ты сойдёшь с поезда… в Османели.
Премьер-министра чуть удар не хватил. Салон вошли охранники президента.
– Исмет, ты не так всё понял, я всё расскажу. Это англичане они меня заставили.
– Видит Бог, я этого не хотел. – произнёс адмирал и перекрестился.
В кабинет вбежал начальник штаба французских войск в Алжире.
– Что будем делать, господин адмирал?
– Всем частям – подъём по боевой тревоге. Мятежников из «Свободной Франции» уничтожать везде где встретят. Вернуть контроль за населёнными пунктами базирования. С войсками союзников в бой не вступать, если те не будут оказывать сопротивления. В противном случае – уничтожать. И отправьте по две роты десантников за Де Голем и Айком. Айка доставить живым. Де Голя в любом виде. Выполняйте генерал.
И закрутилась машина. Французов в Алжире было тупо больше. Войска располагались в перемешку. Союзники за полтора месяца привыкли не обращать внимания на французов. Сидят себе по казармам и сидят. ДеГолевцы же ощущали себя пацаном-задирой за спиной которого в подворотне стоят большие парни. Большие парни отхлёбывали своих больших проблем и им было не до задиры. К вечеру «Свободная Франция» перестала существовать в Алжире. До кучи вывели в расход и всех заключённых в лагерях и тюрьмах, ибо не хрен бунтовать. Де Голя трижды раненого и избитого привезли часов в шесть вечера в резиденцию Дарлана. Айк был гостем резиденции уже часа три. Его охрана оказалась гораздо меньше, приехавших с приглашением в гости, французов. И Айк поехал в гости прихватив с собой часть штаба союзных сил в Африке.
Адмирал вышел из своего кабинета на балкон поманив за собой Айка. В тенистом сквере перед резиденцией бойцы хозвзвода споро прореживали крону раскидистого каштана. Де Голя подтащили к каштану, накинули на шею верёвку, перекинули её через мощный сук и привязали к грузовику.
– Достойная смерть для изменника, самозванца и путчиста. Не так ли Айк?
Эйзенхауэр что-то промямлил.
– Не слышу Айк! Громче!
– Да, господин адмирал, достойная смерть изменнику.
Смотревшие на всё это действо из соседних окон кабинета журналисты зашуршали перьями. Несколько раз щёлкнули фотоаппараты.
Адмирал крикнул вниз: – Повесить самозванца!
Грузовик газанул и энергично потянул верёвку, выдёргивая полковника Де Голя с земли ближе к небу. Куда душа полковника попала после казни не известно, а тела по-простому сбросили в море.
После казни Де Голя, Эйзенхауэр подписал приказ об эвакуации американских и подчинённых ему английских частей из Алжира в Марокко. И сам же зачитал этот приказ по радио.
Провокация МИ-6 удалась на славу.
25 декабря 1942 год. г. Анкара, Турецкая Республика.
Утром в канцелярии президента раздался телефонный звонок из МИДа, сообщили что посол Германского Рейха фон Папен (111) испрашивает аудиенции у президента. Инёню не стал сразу отвечать. Пусть немного подождут – понервничают. Может что и удастся с немцев ещё полезное стребовать. Ведь опять будут канючить, просить объявить войну Советам. Президент был кадровым военным, прошёл две войны и в отличии от основной массы политиков не считал войну продолжением политики. Война это прежде всего боль, грязь, жертвы, потери. А для Турции особенно. За последние пару сотен лет, почти всегда после очередной войны положение Турции ухудшалось. Даже война за Независимость 19—23 годов была крохотным шажком Турецкой Республики вперёд по сравнению с энергичным забегом назад Османской Империи в процессе Великой Войны. Исмет хорошо усвоил уроки истории. Во вновь разразившейся войне, он решил провести страну путём США в Великую Войну. Пусть все воюют, а Турция постоит в стороне, богатея на торговле со всеми воюющими странами, когда определится победитель, тогда и можно будет его поддержать в открытую.
В размышлениях о том, что отжать у Рейха, прошло полдня. Президент даже успел дать несколько поручений помощникам и министрам на эту тему. Как вдруг в канцелярии раздался звонок из Советского посольства. Посол Советского Союза Виноградов запрашивал срочную встречу с президентом минуя турецкий МИД.
Инёню заинтересовался срочностью объявленной Советским посольством. У него уже несколько дней не выходила из головы встреча с Ллойдом. И он подумал что настойчивость русского посла как-то связана с этой встречей. Виноградову передали, что президент готов его принять через час.
После обязательных расшаркиваний и дежурных фраз, президент спросил посла СССР о сути вопроса.
– Господин президент, извините за прямоту, но времени очень мало. 20-го декабря Вы встречались с Ллойдом. 22-го представитель главы МИ-6 встречался с вашим премьер-министром. У меня с собой магнитофонная запись их беседы. Дайте команду принести магнитофон и мы её прослушаем, а после я отвечу на вопросы если они будут.
Президент напрягся, ему стоило больших усилий не начать спрашивать откуда и как русские узнали. Он молча кивнул. Подошел к незаметной двери в углу кабинета и открыл её приглашая посла войти. За дверью была комната отдыха. Скорее даже хороший гостиничный номер. Можно сказать – президентский люкс. По сути так и было.
– Не надо ни чего нести. Здесь всё есть.
Вдоль одной из стен гостиной номера стояла большая стойка с различной аппаратурой. Радиоприёмник, две радиостанции, мини-АТС, электрофон, динамики и магнитофон.
– Давайте Вашу плёнку. Я уже освоился с этой машинерией. Сейчас послушаем.
Президент установил катушку и жестом предложил послу устраиваться в одном из трёх низких кресел. Из динамиков раздался голос премьера.
Через час запись закончилась.
– Дети собаки и ишака! – процедил Инёню.
– Господин президент. Советское правительство располагает только этой записью. О Вашей встрече с Лойдом нам стало известно только из данной записи. Из записи следует, что Вы отвергли английское предложение о вступлении в войну против СССР. Советское правительство поддерживает Вашу позицию и отмечает государственную мудрость президента Турецкой Республики. Однако из записи следует, что планируется убийство президента с действительным или мнимым участием русских. После чего Сараджоглу объявит себя президентом. Обвинит СССР в теракте и объявит войну Советскому Союзу. Всё это вызывает большое беспокойство у Советского Правительства.
– Передайте мою большую благодарность господину Сталину. Я приму меры. И к Мехмету и к англичанам. А сейчас извините, сами понимаете – срочные дела – с лёгким поклоном сказал Инёню.
– Ещё одна просьба от товарища Сталина, господин президент.
– Да, слушаю Вас.
– Товарищ Сталин просит Вас при расследовании данного дела и при обсуждениях его воздержаться от упоминания от куда и в каком виде к Вам попала информация о заговоре. Поймите правильно. Люди которые добыли эту запись не из Вашего окружения и не из окружения премьер-министра. Они наблюдали за другой стороной данных переговоров. И будет не хорошо, если мы своими действиями поставим их жизнь под угрозу.
– Хорошо, передайте товарищу Сталину – я выполню его просьбу. И Вы приходили на приём по вопросу политзаключённых в Курдистане.
– Да, господин президент, Советское Правительство очень обеспокоенно их положением. Но уважает Вашу позицию по данному вопросу. – слегка улыбнулся Виноградов.
Посол ушёл, и президент Турецкой Республики погрузился в раздумья.
Завтра утром он должен выехать на поезде в Стамбул. В районе городка Османели, поезд подорвут миной заложенной в насыпи. Кроме того планируются подрывы железнодорожного пути ещё в нескольких местах, что бы затруднить прибытие помощи к президентскому поезду. Из близ лежащей воинской части будут угнаны четыре трофейных советских бронеавтомобиля БА-10, купленных по случаю у Румынии. Эти БА должны расстрелять сошедший под откос поезд. Рядом с местом диверсии есть заброшенная посадочная площадка сельской авиации. На неё возможна посадка транспортного самолёта для эвакуации президента живого или раненого. Если президента будут эвакуировать самолётом, то на этот случай в двадцати километрах от Османели находится четыре трофейных же истребителя И-16. Румынские трофеи, тайно перегнанные заговорщиками из Румынии.
До ночи Инёню не должен дожить в любом случае.
Президент усмехнулся. Посмотрим. Посмотрим как этот штатский албанец сможет справиться с боевым курдским офицером.
Фон Папену Инёню приказал передать, что примет его после возвращения из Стамбула.
26 декабря 1942 год. г. Морозовск, Ростовская область.
В одном из помещений передового пункта управления Сталинградского фронта сидели два генерала. Генерал армии и генерал-лейтенант. Сидели и неторопливо разминались медицинским разбавленным спиртом, закусывая американскими сосисками. И что удивительно, младший по званию периодически скатывался на панибратство и даже позволял себе нравоучительный тон по отношению к генералу армии.
– Ну, что Гоша, обосрались?
– Чего это обосрались? Нормально всё. Наступаем ведь. Паулюс в котле сидит и носа не кажет. Наши вон до Ростова дошли.
– Наши-то дошли. Только Ростов войска Тюленева взяли. И уже судя по всему Крым освободили.
– Ну, так и хорошо. Не пойму я, что ты, Никита, завёлся.
– Вот ты вроде до генерала армии дослужился, а мозги, мне иногда кажется, так у тебя унтерскими и остались. Кто три недели назад Хозяину доказывал что «Большой Сатурн» не возможен? У двух фронтов, говорил, сил не достаточно до Ростова дойти? А Тюлень, взял и одной бригадой Клейста в котёл посадил. А мы теперь на побегушках получаемся. Закавказский фронт всё вкусное забрал. Так-то мы 6-ю армию окружили. Но двумя фронтами. А он – целую группу армий, и одной бригадой! И кто теперь Великий полководец?
– Так-то, да. Но с другой стороны. Но ведь не только я против «Большого Сатурна» был.
– Ты на остальных не кивай. Мы так на подхвате. Рядовые партии бойцы, ты один у нас Великий. И обосрался. И людей подставил, что тебя поддерживали.
– Что сразу-то, подставил? У всех неудачи бывают.
– Зубы не заговаривай. Неудачи. Тебя за лето 41-го и лето 42-го давно надо было за Бонапартом в след отправить.
– Чё, ты Тухачевского (112) вспоминаешь, где я и где он? А в 41-м практически все обгадились. А Павлов (113) с Кирпоносом (114) так и вообще.
– С Павлова и Кирпоноса у же не спросишь. Тебя ведь хозяин почему не тронул? Молчишь? А, я скажу. Ты символ. Другого символа в армии не было! Вот и не спросили с тебя, и не тронули. А сейчас этот полковник появился.
– Сравнил, тоже мне – полковник. Кто я и кто он?
– А, кем ты был, когда Великий Михаил Николаевич под раздачу попал? То-то. Я вот что думаю. Я этого Брежнева по Украине помню. Пару раз пересекались. Не мог он сам всё это провернуть. Он ни чем больше роты не командовал. Хороший управленец, с трибуны может на конференции складно без бумажки выступать, да бабам нравится. Не мог он такую операцию провернуть.
– Так провернул.
– Вот и я говорю. Ему помогли. И знаешь кто? Не Тюленев. Осторожен он больно. А, кто у него в ЧВСах сейчас ходит? Каганович! А, кто там до этого представителем Ставки был? Правильно – Берия!
– Так что один, что другой в армейских делах ни бум-бум.
– А, кто у Тюленева НШ-ЗНШ? Антонов – человек Василевского, и Васильев – он под Панфиловым (115) и Ильичёвым (116) ходит. А командующий Северной группой ЗакФронта – вообще Масленников – зам Берии. Дошёл теперь расклад?
– И что? Ну спланировали они успешную операцию. Молодцы. Ордена, повышения получат.
– Дурак ты, Гоша! Как есть дурак. Они из Брежнева собираются нового Великого полководца растить. Очень подходящая кандидатура. Рядовой боец партии, проявил свой полководческий талант, с врагами народа не общался, в чистках не участвовал, в разгроме 41-го года не виновен, за 42-й ему тоже предъявить не чего. А тут раз и перелом в войне. И все победы будут – его. А когда до Берлина дойдём, ведь многие захотят спросить почему немец до Москвы и Волги смог дойти. И что ты ответишь? А, раз Каганович с Берией в этой теме, то и Хозяин про неё знает. Вот он с тебя и спросит.
– Ох ты ж …Лять!
– Допёрло?
– Что делать то, Никита?
– А, ты меня продолжай держаться. Я тебе плохого не посоветую. Если не подведёшь, то мы с тобой ещё им всем покажем.
– Ты кружева-то не плети. Говори конкретно.
– Пока у тебя время ещё есть. Пошли людей на Кавказ, в Ростов, в Крым. Пусть там посмотрят – поспрошают, может чего и накапают на этого полковника. А там будем посмотреть.
26 декабря 1942 год. Турецкая Республика, президентский поезд.
Сараджоглу утром приехал на вокзал проводить президента. Неожиданно перед самым отправлением поезда Инёню пригласил премьера в поезд.
– Мехмет, зайди. Всё забываю тебя спросить. Мне в Стамбуле обязательно надо будет решить этот вопрос. Пойдем, переговорим.
И президент с премьер-министром прошли в вагон-салон. Поезд тронулся. Сараджоглу занервничал: -Исмет, у меня же дела в Анкаре. Дай команду остановить поезд.
– Ничего страшного, Мехмет. Мы переговорим и ты сойдёшь с поезда… в Османели.
Премьер-министра чуть удар не хватил. Салон вошли охранники президента.
– Исмет, ты не так всё понял, я всё расскажу. Это англичане они меня заставили.