Дорога мертвеца. Руками гнева

— Все будет хорошо.

— Обещай. Что пристрелишь.

— Мы сможем.

— Обещай.

— Если обернется плохо — даю слово.

— А я тебе, если сумею.

— Главное, не спеши. Успеется. Только когда конец неизбежен.

Едва он договорил, как с лестницы донеслись шаги. Свет лампы потускнел, окуная комнату в полумрак. Порыв ветра из открытого окна холодком пробежал по их спинам.

— Повернись и следи за окном, — приказал Джебидайя. — Увидишь что-то — мотылька, птицу, нетопыря — бей наповал.

— По мелкой цели мне не попасть, — отозвалась она. — Только если в упор.

— Недавно ты хорошо справилась.

— Повезло, да и там слепой бы не промазал.

— Ну, если что, прихлопнешь.

Они умолкли. Прямо за дверью заскрипели половицы.

Джебидайя вытер ладонь о полу сюртука и вновь стиснул рукоять револьвера. Вторую ладонь тоже, направив оба револьвера на дверь.

Лоскут тьмы проник в комнату, хотя за дверью Джебидайя не мог разглядеть ее источник. Тьма заклубилась, на манер оседающей мыльной пены, растеклась по полу и поднялась вновь, обретая форму.

Форму волка с оскаленной пастью. Джебидайя опешил настолько, что не шелохнулся, и волк в мгновение ока обрушился на него с неистовой силой, кувырком швырнув через всю комнату прямо в окно.

Он повис снаружи, вниз головой, зацепившись сапогом за оконную раму. Волк высунулся следом и сцапал его за штанины. Пасть распахнулась немыслимо широко, точно ворота в преисподнюю. Из нее смердило смесью мертвечины от любой твари со времен сотворения мира. Зубы были готовы вонзиться ему в промежность.

Грянули выстрелы, и волк выпустил его. Джебидайя полетел вниз, грохнувшись на спину и окутав себя облаком пыли. От удара перехватило дыхание, в глазах потемнело.

Через мгновение он пришел в себя от доносившихся сверху воплей. Движение причиняло адскую боль, спина горела огнем. Приподнявшись, он ощупал ноги. Вроде целы. Все вроде цело. Только голова раскалывается, как после недельного запоя.

Он нашарил в пыли револьверы и заковылял назад в отель.

Вопли оборвал громкий треск выстрела. Джебидайя взглянул вверх. Оборотень показался в окне — по его морде текла кровь. Протиснувшись через окно, тварь заскользила по стене в направлении Джебидайи.

Джебидайя выстрелил, угодив в голову волка как раз над левым глазом, — в миг, когда тот соскочил наземь.

Одним прыжком волк настиг свою жертву. Джебидайя отшвырнул револьверы и вцепился волку в загривок, чтобы отвести клацающую пасть. Упал на спину, одновременно пихнув волка ногой в брюхо.

Когда Джебидайя вскочил и подхватил револьверы, волк остался лежать в грязи. Недвижимый. Все же выстрелы поразили цель, пусть и с запозданием.

Волк сбросил шкуру, тело трансформировалось обратно в нагого конкистадора. Затем плоть сползла, оставив на земле лишь груду костей.



Перезарядив оба револьвера, Джебидайя какое-то время постоял у входа в отель. Двери всё еще были распахнуты настежь. С оружием на изготовку он ступил внутрь. Сделал глубокий вдох и стал подниматься по лестнице с единственной мыслью о Мэри. Каждая ступенька предательски скрипела. Вроде на площадке мелькнула тень. Он сощурился, но враг ничем себя не выдал. Разве что обои на стене в одном месте, казалось, вымокли, всосав в себя тьму. Предчувствие говорило, что враг затаился там, в сплетении теней и обоев.

Сделав еще шаг, проповедник замер и повел головой, точно охотничий пес. Пятно на стене шевельнулось, набухая и оживая. Громадный волк, ростом футов в восемь, выступил из сумрака. Когти стукнули по дереву. Волк чуть согнулся, подавшись вперед.

— Дождаться не мог, а? — спросил Джебидайя. — Не терпится?

Волк-Король дернул ушами, из пасти мелькнул язык, попробовал воздух и облизнул морду.

— Меня ты пока не отведал, — сказал Джебидайя.

В ответ Волк-Король упал на передние лапы и кинулся вниз по ступеням. Револьверы Джебидайи выпустили по одному заряду, а потом Волк-Король смёл его, кувырком отправив по ступенькам к подножию лестницы.

Он посмотрел вверх, на тварь, застывшую на полпути. Из отверстий в теле Волка-Короля, куда попали пули, вился дымок. Сейчас он весь был на виду. Он отличался от прочих: был не просто крупнее, от него исходил непередаваемый ужас. Джебидайя словно оказался перед лицом самого Сатаны.

Пули, даже поразив цель, похоже, не причинили твари вреда. С трудом встав, Джебидайя попятился к выходу, выставив револьверы перед собой, превозмогая адскую боль в спине и боку. После полета из окна и сальто по лестнице он все еще держался на ногах, так что все могло быть хуже. Главное, что пока он не пополнил ряды оборотней.

Проповедник был уже на улице, когда Волк-Король появился в дверях «Отеля для господ». Он шел на задних лапах, так что его прибор раскачивался при каждом шаге, будто маятник. Пригнувшись, чтобы пройти в двери, Волк-Король шагнул на улицу. Из оскаленной пасти ручейками текла слюна. — Остались ты да я, господин Волк. Твой хозяин мне знаком. Вернее, оба хозяина, наверху и внизу. Ни один мне не по душе.

Волк-Король спустился с крыльца на задних лапах. Джебидайя выстрелил дважды, но даже самый удачный выстрел, похоже, не мог остановить эту тварь.

Развернувшись, Джебидайя бросился наутек. Каждый мускул разрывался от боли, но страх был сильнее и гнал его вперед. Он бежал. Бежал, сломя голову. В паре шагов от перевернутого набок экипажа обернулся, желая убедиться, что Волк-Король почти настиг его. Волна горячего дыхания накрыла затылок.


Одним прыжком Джебидайя нырнул в открытое боковое окно и рухнул вниз. Следом в окно просунулась морда Волка-Короля, испустив такой ужасающий вой, что всё порядком истерзанное нутро Джебидайи перевернулось. Один за другим он выпустил все заряды обоих револьверов.

Волк-Король отпрянул. Джебидайя стал судорожно заполнять опустевшие барабаны. Он успел вставить только три патрона, как тварь появилась снова. Пуля ударила прямо в лоб Волку-Королю, пробив дыру, из которой вился дымок, но зверь не отступил. Он просунул лапу внутрь экипажа, ухватил Джебидайю за лодыжку и выдернул наружу через окно. От резкого рывка Джебидайя уронил тот револьвер, где не осталось зарядов.

Подняв Джебидайю высоко над землей, Волк-Король издевательски медленно приблизил свою морду. Он наслаждался моментом. Пасть Волка-Короля стала раскрываться.

Извернувшись, Джебидайя разрядил револьвер, который продолжал сжимать в руке, прямо в пасть чудовища.

Пасть Волка-Короля захлопнулась. Из ноздрей повалил дым. Он отшатнулся и снова разинул пасть так широко, что Джебидайя услышал хруст вывернутых суставов. Затем выронил проповедника. Упав на макушку, тот собрался с силами и встал на одно колено. Осталось перезарядить револьвер, благо, еще оставались пули с оболочкой из воска и дерева — вот только целая вечность уйдет, чтобы поместить их в барабан. Патроны выскальзывали из ослабевших пальцев. И все-таки Джебидайя осмелился взглянуть на противника. Волк-Король медленно отступал. Потом замер, его голова покачнулась… и отлетела, покатившись по мостовой, по пути теряя шерсть, пока оголенный череп не засверкал первозданной белизной.

Безголовое тело рухнуло наземь.

«Наконец, — подумал Джебидайя, — снаряженные пули сделали свое дело».

Ледяная завеса тумана поднялась с земли и окутала улицу. Джебидайя выпрямился. Туман сгустился — сейчас он был вровень с его шеей, но порыв прохладного ветра раздул завесу, не оставив и тени, которая растворилась в перелеске на дальнем конце городка.

Волк-Король сгинул. Лишь клочок шерсти пролетел мимо, на мгновение пристав к щеке, и ветер унес его вдаль.

Из здания отеля поднялся рой белых привидений, где был и Дол. Они скопом устремились в небо, к звездам, чтобы затеряться на просторах Млечного Пути. Мгновение — и все пропали из виду, а небо и звезды ответили мерцанием, точно кто-то задул свечи. И сразу, откуда ни возьмись, засияло солнце, а небо стало голубым. По небосводу быстро забегали стаи облаков, пока не повисли порциями картофельного пюре на ослепительно-голубой обеденной тарелке.

Джебидайя обернулся на звук.

В кроне дерева на северном конце улицы чирикали птицы. Настолько ярких расцветок, что поначалу Джебидайя принял их за осенние листья: ярко-красные, желтые, голубовато-золотые. Внезапно они вспорхнули в небо, будто ворох конфетти, в лучах солнца выглядевшие пришельцами из другого мира.

В номере отеля Джебидайя нашел Мэри. Она лежала на полу. Рядом валялось ружье, ствол которого был нацелен ей в голову. Судя по всему, она успела спустить курок. Следы яростных укусов красноречиво говорили о причине ее выбора.

Он отнес тело на улицу, следом вытащил матрас. Из обломков мебели сложил поленницу, уложил матрас сверху, а на него — тело Мэри. Потом облокотился на перевернутый экипаж и смотрел, как огонь делает свое дело. Когда остались одни угли, он направился в рощу на холме, где, со слов Дола, находилось кладбище. Там оно и было. Джебидайя прошел по тропинке выше в гору, где в самой чаще увидел разверстые могилы волков. Обстругав ножом несколько дубовых ветвей, он сделал маленькие кресты, связав их полосками собственной рубашки. По кресту на каждую могилу. На всякий случай. Затем вырвал страницы из Библии и уложил по одной с крестом в каждую могилу. И это не будет лишним.

Закончив дело, он вернулся в отель, снял с мертвого коня седло и седельные сумки. Взвалил их на плечо, вышел на улицу и двинулся на юг.

Прямо над его головой, отбрасывая крыльями тень, летел ворон.





Дурное знамение




Глава 1

Вуд Тик




Вряд ли кто додумался бы назвать Вуд Тик городком. Скорее тот походил на широкую проплешину в лесу. Промозглым осенним днем Преподобный Джебидайя Мерсер заехал в эти края на черном как смоль жеребце. Тусклое небо висело низко, с медленно ползущими тучами цвета вороненой стали. Точно знамение, а он знал по опыту, что от знамений хорошего не жди.

Перед ним открылась жалкая пародия на город: узкая глинистая улочка с разбросанными шаткими хибарами, числом всего шесть. Три изрядно кренились к югу под гнетом северных ветров. У одной угадывался разрушенный каменный дымоход, подправить который так никто и не сподобился. Камни, точно стреляные гильзы, валялись около хибары. Вокруг них проросла пожелтевшая от времени трава и даже небольшое деревцо. Дыру на месте дымохода закрывал кусок полотна от походной палатки, накрепко прибитый гвоздями и сильно почерневший от непогоды.

В центре поселения стояла повозка с деревянной решеткой под плоским тяжелым навесом. Лошадей не было. Ось повозки увязла в земле, так что сама повозка наклонилась набок. Изнутри к решетке прильнул человек, на все лады проклиная горстку ребятни, швырявшей в него камнями. Мальцам явно было суждено вырасти в уродливых мужиков. Неподалеку, на покосившемся крыльце, сидел старикан и строгал какую-то палку. Несколько других жителей слонялись по улице как сонные мухи, не обращая внимания на сорванцов и бедолагу в повозке.

Преподобный Мерсер спешился, прошел к коновязи перед трухлявым крыльцом и рассмотрел старикана. Сбоку на шее у него торчал огромный желвак, убранный в засаленный мешочек, завязки которого были пропущены за ухо и под подбородок. Широкополая шляпа оставляла лицо в тени, что, несомненно, пошло на пользу. При виде такой рожи невольно вздрогнешь — в умении лепить уродов Господу не было равных.

— Сэр, позвольте спросить кое-что? — обратился к старикану Джебидайя.

— Сделай милость.

— Отчего этот человек в клетке?

— Так это тюрьма Вуд Тика. Другой нет. Собирались построить, да что от нее проку? Беззаконников-то сразу вешаем.

— А он в чем виноват?

— Да просто полоумный.

— Это преступление?

— Нам виднее. Он тут всех задолбал своими байками. Раньше нормальный был мужик, а потом свихнулся. И не поймешь, с чего. Только твердит день и ночь о призраках и сбежавшей жене, которую вроде как те утащили.

— Призраки?