Дом пустых сновидений

– Это…

– Знаю! Просто фигура речи! Ну почему у Аспена сейчас криминальная статистика? Я хочу, чтобы он был тут и тоже за тобой следил… Он должен был посещать химию до конца семестра! – шипела она все тише и злее, и я опустилась на табурет, решив оставить ее в покое. Скалларк присела рядом, расправила юбку на коленях, потеребила пуговицу на пиджаке.

Она пристально оглядывала аудиторию, а я ждала, когда она озвучит свои опасения.

– Кая. – Я склонила к ней голову. – Ты боишься?

– Нет.

Скалларк прищурилась, но я уже отвернулась, не давая ей шанса продолжить допрос.

Ну и что, что я боюсь? Как она мне поможет с этим справиться? Как поможет забыть о том, что сейчас, когда я сижу спиной к двери, меня подстерегает опасность? Как поможет забыть о том, что сейчас за мной, вероятно, кто-то украдкой наблюдает?

Я обернулась и обвела аудиторию взглядом.

На меня никто не смотрел. Все были заняты своими делами: болтали, рылись в рюкзаках, копались в телефонах. Немного расслабившись, я выпрямилась и встретилась с подозрительным взглядом Скалларк.

– Надеюсь, это правда, – мрачно протянула она. – Потому что мне кажется, что мы с тобой друзья, а друзья не должны обманывать друг друга.





– Мы должны съесть за твое здоровье огромный обед, – сказала Скалларк после лекции, на которой никто не пытался меня убить. – Набьем животы, чтобы бороться с врагами дальше!

Я кивнула, с трудом прожевав и проглотив мерзкий на вкус овощной салат. Возможно, вкус салата был подправлен отвратительными взглядами, направленными в мою сторону. Заставив себя проглотить очередную порцию, я отвернулась к окну. Сквозь арочные окна внутрь зала лился тусклый серый свет.

Я почувствовала на себе испытующий взгляд Аспена и спросила:

– А ты почему здесь?

– Здесь? – насмешливо переспросил он.

Аспен даже не притронулся к пище, просто сидел рядом, подозреваю, чтобы шпионить за мной. Или за кем-то, кто шпионит за мной.

Загорелся экран моего мобильного, и я обрадовалась, что пришло сообщение и я могу отвлечься. Я с облегчением отложила вилку и взяла телефон. Крэйг тут же заинтересовался:

– Кто это? Твой парень?

Я ответила:

– Подруга.

Сообщение, конечно же, было от Аспена; я только сейчас заметила его руки под столом.

«Я не хочу этого делать. Придумай другой план».

– Что пишет? – не отставал Крэйг. Он откусил кусок красного яблока и ненавязчиво улыбнулся.

– Говорит, не хочет идти ко мне на девичник, – сказала я первое, что пришло в голову. – Но ведь она не хочет, чтобы я умерла от скуки, верно?

Вопрос был адресован Аспену, и он прищурился. Надеюсь, он возьмет себя в руки и разберется с Кирой, иначе она действительно умрет. Крэйг кивнул:

– Не знал, что ты таким занимаешься.

– Ты о ней многого не знаешь, – вмешалась Скалларк, но я не обратила на ее слова внимания, потому что, очевидно, она хотела как-то задеть Крэйга. Я уставилась на Аспена, а он на меня. Взгляд серых глаз был пронзительным, рассерженным, даже умоляющим. Невероятно, но от этого взгляда у меня защемило сердце. И все же мы с Аспеном знали, что только он может защитить Киру. Да, будет больно находиться рядом, но боль лучше, чем смерть.

– Кая, как насчет пасты? – полюбопытствовал Крэйг, отрывая меня от размышлений.

– Что? – удивилась я неожиданному вопросу.

– Говорю, ты любишь пасту?

– Нет.

– О, вот как? Ясно. – Крэйг рассмеялся. – Ну… ладно. Встретимся в аудитории. – Он откусил от яблока и, помахав нам рукой, отправился к выходу. Аспен и Скалларк уставились на меня так, словно это я прогнала Крэйга.

– Что?

– Ты не любишь пасту?

– Не особо, – кивнула я, – а что?


Скалларк и Аспен снова переглянулись, словно знали что-то, чего не знаю я.

– Ну что?

Аспен покачал головой:

– Ты просто уникальная. Поразительная.

– Почему-то это не звучит как комплимент, – сказала я мрачно, и Скалларк подтвердила:

– А это и не комплимент. Крэйг позвал тебя на свидание.

Вот это новость!

– Он просто спросил, люблю ли я макароны!

– У тебя хоть парень-то был? – Скалларк вскинула бровь. – Настоящий?

– Меня это не волнует, – сказала я, поднимаясь. – Я считаю, нам пора расходиться.

Я шагнула, хватая со спинки стула лямку сумки, и внезапно полетела куда-то назад. Мое сердце от страха и шока болезненно сжалось, а затем я упала на пол. Зажмурившись, я почувствовала, как по моей голове течет что-то горячее, одновременно с этим в нос ударил запах протухшей рыбы в томатном соусе.

На секунду-две, или даже десять, в моей голове все стихло. Я мысленно отмотала время назад и поняла, что случилось: мне устроили очередную ловушку. Сразу же после этого тишину нарушили смущенные смешки, шепотки «сиротка» и «убийца», звук шагов мимо.

Я открыла глаза и поднялась, стряхивая со штанин и водолазки соус, вареный картофель, кусочки рыбы. Подо мной собралась лужа помоев, и я едва не шлепнулась вновь, скользнув по ней ботинками.

Мерзость. Это. Просто. Мерзко.

Мое сердце колотилось в груди с такой скоростью, что я почувствовала, как начинают неметь конечности, как темнеет перед глазами.

– ВЫ ПЕРЕХОДИТЕ ВСЕ ГРАНИЦЫ! – Скалларк.

– Скалларк, погоди ты! – Аспен.

– Брось, они не стоят того, – еще один голос, женский, незнакомый.

– Хочу поотрывать им бошки! – снова Скалларк. – Я могу это сделать?

– Да, но тогда ты сядешь в тюрьму.

Все это происходит не со мной, – гудела одна-единственная мысль в моей голове. – Не. Со. Мной.

Тело действовало на автомате. Я перекинула сумку через плечо и стремительно зашагала к выходу из кафе. От каждого пружинистого шага в ушах звенело сильнее, я поняла, что вот-вот сдамся, и бросилась бежать. Аспен что-то крикнул вслед, но я не расслышала. Хлопнули двери, ветер ударил в лицо, освежил.

«Мне нужно в душевые, – поняла я. – Срочно. Прямо сейчас, пока я еще не заревела от обиды и жалости к себе».

Не смей плакать, не смей плакать, не смей плакать. Почему-то эти слова в моей голове звучали голосом отца. «Не смей плакать, Кая, еще один подход», «Не смей плакать, Кая, еще семь кругов», «Не смей плакать, Кая, твои страхи лишь в твоей голове».

Я вошла в душевую, здесь было десять кабинок. Сумрачно, пустынно – все, что мне нужно. Стащив с себя мерзко пахнущую одежду, я встала за каменной стеной, отделяющей кабинки друг от друга, и включила воду. На голову, шею, грудь хлынуло тепло, вода жаром обдала спину и колени. Я обернулась вокруг своей оси, провела ладонями по лицу и затаила дыхание.

Мне показалось или кто-то вошел внутрь душевых?

Внизу живота калачиком свернулась тревога, и я присела на корточки и выглянула из-под двери кабинки. Никого, это шумит вода, разбиваясь на сотни капель о кафельный пол. Пар, поднявшийся вверх, окутал мою голову, и я медленно выпрямилась и прислушалась. Ничего, тишина. Я снова вытерла лицо и выключила воду.

– Кая, ты здесь?

Я вздрогнула, услышав голос Скалларк, но быстро взяла себя в руки.

– Да. – Прочистив горло, я добавила, стараясь звучать более оптимистично: – Я в порядке.

– Я знаю, что ты в порядке, – сказала она тоном, в котором сложно было угадать эмоции. – Я принесла чистую одежду. Ты выше меня, но, думаю, эта подойдет. И я прихватила твои учебники. Положить их в сумку?

– Нет! – воскликнула я, едва не выскочив наружу. Пистолет. – Просто… просто оставь на скамейке, пожалуйста.

– Хорошо, – неуверенно протянула Скалларк. Я услышала ее шаги, потом скрип дерева по кафелю. Скалларк присела на скамейку и терпеливо принялась меня ждать. А я смогла вздохнуть спокойно, но все же решила не задерживаться. Если бы она глянула внутрь моей сумки, то решила бы, что все говорят правду: я свихнулась.

Обернувшись полотенцем, я вышла наружу. Скалларк сидела на деревянной узкой скамье, стоящей у стены.

– У тебя ужасный вид.

– Я же сказала, я в порядке.

– Да я не о том… – Скалларк покачала головой, но, смущенная, не стала продолжать. Она протянула мне зеленые штаны и длинную розовую футболку.

Я, нахмурившись, приняла одежду.