Дом пустых сновидений

Молчание затянулось, и детектив Дин поднялся.

– Выздоравливай, – сказал он напоследок. Затем деловито добавил: – Я попрошу доктора Арнетта следить за тем, кто тебя будет навещать.

Оставшись в одиночестве, я тупо уставилась в потолок. Теперь и детектив Дин считает, что мне грозит опасность. Однажды Неизвестный уже отпустил меня. Тогда его целью была Сьюзен. Теперь его цель – я. Что он будет делать, когда узнает, что я осталась жива?

И тут я вспомнила обо всех предупреждениях Аспена, о его жутких видениях, о знаках, которые мы обнаружили в амбаре на кукурузном поле. Вдруг Аспен был прав? И то, что он увидел, сбудется?





В следующий раз я проснулась, услышав у своей кровати голос Аспена. Под головой шуршала подушка, неприятно пахнущая лекарствами, тело превратилось в сплошную пульсирующую рану. Боль, отступившая во сне, нахлынула с новой силой.

– Это все стресс, Аспен, – услышала я приглушенный шепот доктора Арнетта. – Она плохо ест и спит, а по состоянию кожи, волос и…

Я открыла глаза, да так резко, что Аспен, в этот момент изучающий мое лицо, испугался.

– Ты как? – шепнул он, выйдя из оцепенения. Почти вплотную подтащив к моей койке стул, он опустился на него и наклонился вперед.

– Ненавижу этот вопрос, – сказала я.

Аспен обернулся на доктора Арнетта, как будто в поиске поддержки, и тот улыбнулся:

– Я ведь говорил, она превосходно себя чувствует. Я зайду чуть позже. – Похлопав Аспена по плечу, он чуть тише добавил, склонившись к его уху: – Проверю, жив ли ты.

Очень смешно, доктор Арнетт.

– Дориан только что ушел. Привез тебе одежду и вернулся в морг.

– Дориан был здесь? – удивилась я.

– Конечно был, на тебя же напали. – Аспен пододвинул стул ближе и наклонился вперед, опустив локти на мою кровать и понизив голос до шепота: – Расскажи, кто это был.

– К сожалению, у него не было желания представиться.

Аспен отшатнулся, округлив глаза в притворном удивлении.

– Маньяк что, задел в твоем мозгу штуковину, отвечающую за сарказм? – И тут же, увидев мой взгляд, посерьезнел. – Ладно, действительно не время для шуток. Но ты должна рассказать мне, что случилось.

– Меня ранили в плечо охотничьим ножом и в живот всадили кусок дерева.

Аспен вздохнул, и я тоже, но не так сердито.

– Ты просто невыносима. Откуда взялся этот сарказм?

– Плечо, Аспен. Меня пытались убить.

– Ладно, буду спрашивать иначе. – Он улыбнулся одними губами, пытаясь замаскировать раздражение. – Кто это был? Мужчина или женщина?

– Он был сильнее женщины.

Похоже, на этом вопросы у Аспена закончились. Откинувшись на спинку стула, он задумчиво потер татуировку. Я решила, что он сомневается в моих словах, ведь мы определились, что Неизвестный – женщина. А вдруг Аспен все-таки ошибся?

– Ты испугалась? – вдруг спросил он, поднимая на меня взгляд. Мне не потребовалось много времени для ответа – ощущения после встречи с Неизвестным были все еще свежи. Накрыв рукой рану, нанесенную убийцей, я ответила:

– До смерти. Я была парализована от страха. Но… потом все чувства отступили. – Я задумалась. – Он не хотел, чтобы я видела его лицо. На нем была маска.

– Маска?

– Очень похожая на ту, которую использовали в Средневековье врачи, боровшиеся с чумой. – Аспен уставился на меня широко открытыми глазами. Он изобразил на лице маску чумного доктора, прорисовав в воздухе клюв.

– И в таком прикиде он тебя завалил? – благоговейно спросил он. Я поморщилась.

– У него был нож.

– Ты просто не хочешь признавать, что тебя победила девчонка, Айрленд. – Я ответила на его улыбку мрачным взглядом, и Аспен посерьезнел. Немного расслабившись, я спросила:

– Что он хотел этим сказать?

– Чем? – Аспен вновь оживился, и я, старательно подбирая слова, попыталась описать ему случившееся:

– У меня сложилось впечатление, что он поджидал меня там, в лесу. Он ждал меня с телом Згардоли. Что он хотел этим сказать? Он притащил его тело рано утром в лес. На это потребовалась бы уйма времени – машине там не проехать. Он знал, что я там, знал, что я буду бегать. Почему именно сегодня?..

– Эй, Айрленд. – Напряженный голос Аспена вернул меня в реальность, и я обернулась. Взгляд серых глаз был настороженным, обеспокоенным. – Это совпадение. Неизвестный не знал, что ты будешь в лесу.


– Он сказал мне, Аспен, – перебила я, – что я должна умереть и «так будет лучше».

– И что? – спросил он, но тут же замахал руками, будто не желая ничего знать. – Стоп, Айрленд, только что ты слышала: у тебя стресс, у тебя выпадают волосы и ломаются ногти… и… и бледный цвет лица! Это плохо.

– Вот это, Аспен, – я показала на живот, – серьезнее, чем цвет лица. Неизвестный сделал это не для того, чтобы напугать меня, он хотел меня убить, потому что я знаю, кто он.

– Что за черт, Айрленд?! – Аспен взбешенно нахмурился, но я снова перебила:

– Он давно следит за мной, еще с того дня в переулке, когда Сьюзен… – Аспен шумно втянул воздух, скрипнув зубами, но я продолжила: – Я точно слышала его голос, он показался мне знакомым. И вот теперь. Откуда он знал о том, что Згардоли на меня напал? В курсе были немногие. Неизвестный давно следил за мной, это было весело. Я была игрой, за которой интересно наблюдать. Но вот он вышел из тени, значит, что-то вывело его из себя. И вот что: я разгадала загадку, я знаю, кто он. Пока еще не знаю, но знаю.

– Не знаешь, но знаешь, – повторил Аспен загробным тоном. Я не могла понять, верит он мне или думает, что я с причудами. – Забавная логика.

– Но я никак не могу понять, почему Згардоли?

– А почему вообще кто-то? – вспылил Аспен. – А может, маньяк не хотел, чтобы кто-то, кроме него, донимал тебя?

– Вот только откуда Неизвестный мог обо всем узнать?

– Кира написала статью, – предположил Аспен, и я покачала головой:

– Нет, в статье было сказано, что это я преследовала Згардоли, а не он меня, и… – я резко замолчала, вспомнив слова детектива Дина. – Но Неизвестный мог обо всем узнать, когда Згардоли пришел в полицию и написал заявление…

Аспен уставился на меня таким взглядом, словно у меня вырос рог прямо между глаз, и мне еще несколько минут пришлось пересказывать разговор с детективом Дином. Аспен присвистнул, откинувшись на спинку стула.

– Может, Згардоли изначально был жертвой Неизвестного? Например, преступник не знал, что ты будешь в том лесу, и он притащил Згардоли, чтобы его убить, а тут ты подвернулась под руку… случайно…

– Так будет лучше.

– Что?

– Он сказал: «Так будет лучше».

– Постой-ка. – Аспен выпрямился и поднял руку, как бы требуя тишины. Взгляд был сосредоточенным, напряженным. – Айрленд, а что, если это подтверждает твою теорию «отцы-дочери»? Вдруг он хотел убить Згардоли за то, что тот мучил тебя?

– Он меня не…

– Айрленд, – Аспен наклонился и взял меня за руку, которая лежала на животе. Сжал легонько пальцы, прозрачно намекая, чтобы я перестала возражать. Его серые глаза лихорадочно блестели, голос дрожал от сдерживаемых эмоций. – Это спровоцировало его. То, что Згардоли хотел сделать с тобой. Он заставил его пойти в полицию, но нашему Неизвестному это не показалось достаточным наказанием. Он убил Згардоли и стал преследовать тебя, чтобы избавить от страданий. Просто… что мы знаем об этих двух преступниках?

– Криттонский Потрошитель в девяностых официально убил тринадцать девушек. Готова спорить, все дело было в Дэйзи Келли и Оливе Дюваль.

– Верно. Наш Неизвестный, который убивает отцов и дочерей, – это женщина. Значит, она не может быть Криттонским Потрошителем, потому что от него забеременела Дэйзи Келли. Неизвестный – женщина. Мы не знаем, почему отцы и дети… мы вообще-то ни в чем не уверены…

Я щелкнула пальцами:

– И не забудь того типа из твоего сна.

– Верно. Можно предположить, что он – Криттонский Потрошитель, потому что он следил за тобой. Теперь мы должны узнать, как выглядел человек в маске. Точнее, как выглядела женщина в маске. – Аспен выделил голосом слово «женщина» и зыркнул в мою сторону, как будто ожидал, что я стану спорить.

Мы погрузились в молчание, думая каждый о своем, затем я сказала:

– Надо четко знать, зачем Неизвестная убивает.

– Хм…

– Что еще за хм?

– Недавно кое-что случилось. Я видел, как она собирается убить Киру.

– Что?! – Я с решимостью попыталась сесть, и мой живот взорвался болью. Аспен приподнялся и поправил подо мной подушки. Пока он со мной нянчился, я вспоминала то, что случилось между нами с Кирой. Ее сокрушающие удары, слова. Она говорила, что убьет меня. Ради него, ради Аспена. Я покосилась на его осунувшееся от усталости лицо, оценила синяки под глазами, морщинку между бровей. Тут он плюхнулся на стул, и я сказала:

– Понятно. Надо разобраться, как они все связаны. В делах Криттонского Потрошителя все жертвы были связаны между собой – они были прототипом Дэйзи Келли.

– Но с Неизвестным все иначе, целые семьи в опасности. Единственная связь между происходящим – Олива Дюваль. Она была жертвой Криттонского Потрошителя, а теперь кто-то мучает ее дочь, предположительно – тоже Потрошитель, и он… – Аспен снова замолчал с таким видом, будто его осенило. Уставился на меня. – Нет. Связь не только Олива Дюваль. Ты тоже. Если предположить, что твою мать тоже убил Криттонский Потрошитель…

Аспен смущенно замолчал, глянув на меня, и я, притворившись, что такое беспечное разглагольствование о маме не задело меня, сказала:

– За мной следят из-за того, что я роюсь в прошлом.

Аспен, довольный тем, что я обошла опасную тему, произнес:

– Но Неизвестный не связан с прошлым, так? А ты и Леда – да. Если подумать… за Ледой следят двое, за тобой тоже…

– Не неси чепухи, – отрезала я слишком поспешно. Не хотелось, чтобы меня с Ледой Стивенсон связывало еще что-то помимо того, что уже есть.