Дом пустых сновидений
Часть 23 из 69 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Патриция поправила прическу и задумчиво подперла ладонью подбородок.
– Значит, Кая, – деловито начала она. – Ты беременна?
Аспен испуганно сжал тонкие пальцы Айрленд, умоляя ее держать себя в руках, и она сжала в ответ его руку так сильно, что захрустели кости. Он понял, что пора с этим заканчивать, и раздраженно осведомился:
– Так и зачем ты задаешь такие дурацкие вопросы?
На губах Патриции играла выдержанная улыбка.
– Я должна знать, что мешает тебе жениться на Лоле.
– Не говори о ней в этой квартире, – отрезал Аспен, представив, какое лицо будет у Айрленд, когда Патриция уйдет. Он так сильно разозлился, что снова сжал пальцы подруги, и та ответила крепким пожатием. Он не хотел, чтобы она присутствовала при его семейных разборках, не хотел, чтобы она стала свидетелем этих унизительных сцен, но прогнать ее уже не мог. Разжав пальцы и скрестив руки на груди, Аспен тихо попросил:
– Кая, можешь разложить еду на кухне? Первая дверь слева.
Она поднялась и ушла, проигнорировав выпад Патриции:
– Эта девочка даже не знает, где в твоей квартире находится кухня!
Аспен вскочил:
– А зачем ей это знать? Мы не спим вместе! – Он услышал на кухне шум воды и со злостью продолжил: – Зачем ты сегодня пришла?! Чтобы вновь разрушить мою жизнь и жизнь моих близких?! И ты приходишь сюда ни с того ни с сего и начинаешь нести эту чушь, будто бы я должен вернуться домой!.. И жениться на этой твоей Лоле!.. И быть на похоронах дедушки и бабушки, будто это твое очередное шоу!
– Ты сам себя унижаешь! – выплюнула Патриция, тоже вскакивая. Она сжала кулаки. – Эта Кая знает, что ты болен, знает, что ты не в себе?!
Аспен сдулся словно шарик, из которого внезапно выпустили воздух. Он вновь вспомнил о том, за что ненавидел ее столько лет, за что презирал.
– Ты все еще считаешь, что болезнь может быть унижением? Думаешь, люди, которые действительно больны, чувствуют себя униженными? – Он со смешком покачал головой. – Пожалуйста, уходи, Патриция, пока ты еще сильнее не унизила себя в моих глазах. И в глазах моей подруги.
Я слышала каждое их слово и жалела, что не ушла сразу. Теперь я чувствовала себя частью всего этого. Я была частью этого. Частью жизни Аспена, частью его кошмарной семьи. Очередной мерзкий секрет, который свалился из ниоткуда, но который я теперь вынуждена хранить. Одна только мысль, что мы с Аспеном знали друг о друге слишком много, а теперь еще больше, приводила меня в ужас.
– Ты в порядке?
Я вздрогнула и обернулась. Аспен стоял за моей спиной, прикусив внутреннюю сторону щеки, как делает всегда, когда о чем-то тревожится.
– А ты в порядке? – не могла не спросить я. – Не ожидала, что на твою «дружескую вечеринку» придет еще кто-то…
– Не знал, что ты умеешь шутить, – сказал Аспен с сарказмом, затем, прочистив горло, произнес: – Мне жаль, что я втянул тебя во все это…
Он подошел к кухонной стойке, выдвинул табурет и со вздохом опустился на него. Подперев кулаком щеку, он сказал:
– Я никогда не стыдился своей семьи, но сегодня…
Снова этот тон, этот взгляд, полный скорби, и я не знаю, что сказать. Мне хотелось поговорить о Скалларк и ее безумных, невыполнимых планах на Хэллоуин, но после случившегося я сомневалась, что он захочет говорить еще и об этом. В свете люстры Аспен выглядел болезненно-бледным и вялым.
Переступив с ноги на ногу, я огляделась. Аспен молча буравил взглядом стол, явно не собираясь нарушать молчание, а возможно, слишком глубоко погрузившись в свои мысли.
– У тебя депрессия?
Вообще-то я не хотела спрашивать так сразу в лоб, но этот вопрос вгрызся в мозг сразу же, едва я переступила порог квартиры и увидела задрапированные окна.
– С чего ты взяла? – Аспен растерянно вскинул брови, выпрямляясь и убирая локти со стола.
– С того, что у меня есть глаза, – категорично отрезала я. Аспен вымученно усмехнулся, словно я глупо пошутила, и перевел взгляд за мое плечо на окно, плотно зашторенное тканью.
– У меня нет депрессии. Я не сплю.
Точно, Аспен не может спокойно спать, подумала я, к счастью, больше не сказав ничего глупого. Снова повисло тяжелое молчание, и теперь мне захотелось опустить взгляд.
Он первым сдался, спросив:
– Слушай, а почему Скалларк не пришла?
– Говорит, у нее не готов доклад на завтра.
– Это она решила отмазаться, – закатил глаза Аспен.
– Зачем?
– Ты это серьезно?
Я сердито вздохнула, затем приблизилась к столу и стала выкладывать из пакета продукты.
– Ух ты. – Аспен тут же переключил внимание на еду. – Я замариновал курицу, так что у нас сегодня будет пир на весь мир. Может, и не стоило прогонять Патрицию, у нас здесь полно еды, жалко будет выкидывать…
Я не смогла сдержать улыбку, которая тут же слетела с губ, когда Аспен расслабленно спросил:
– Может, повторим?
– Ни за что, – тут же отреагировала я, – даже не надейся втянуть меня в свои игры еще раз.
– Да я всего лишь… обед?.. Или ужин?.. Кстати, а ведь и вправду забавно получилось… сперва миссис Нэтвик, теперь Патриция.
– И из-за кого все?
– Только не пей кровь, Айрленд, – взмолился Аспен, прижав ладони к сердцу. – А то еще войдет в привычку быть моей девушкой.
Я перебила его вздор и попросила помочь с картофелем для гарнира. Послышался звук отодвигаемого стула, затем Аспен остановился у стола и достал из пакета картофелину.
– Слушай… – Он принялся ловко орудовать ножом.
– Что еще? Чеснок добавлять?
– А… да… это… – Аспен прокашлялся и сказал: – Я слышал от мистера Фокса, что ты навещала могилу Сьюзен.
Я застыла с ножом в руке, затем после секундного замешательства достала из пакета чеснок и быстро очистила его.
– Мм… да… – Чувствуя себя странно уязвленной, будто Аспен узнал мой страшный секрет, который сможет использовать в дальнейшем, я с трудом договорила: – Да, я была на ее могиле.
Почему это продолжает меня мучить? И как хорошо, что мы стоим спиной друг к другу и Аспен не может видеть моего лица. Он взял кастрюльку с полки (я видела его руку, затянутую в серый рукав футболки) и смущенно спросил:
– Я никогда не спрашивал… почему ты так привязана к Сьюзен?
Он затаил дыхание в ожидании ответа, и меня окатило волной омерзительного чувства жалости к себе.
– Она напомнила мне Джорджи.
Разговор был таким осторожным, что я пожалела, что пришла; импульсивно подумала, что стоит сейчас же вернуться домой, забраться под одеяло… без меня бы Аспен не умер. Не умер.
Но вдруг он обнял меня за плечи, встряхнул и сказал:
– План на вечер такой: сейчас мы покончим с этой ерундой и будем всю ночь смотреть телик, выбор-то огромный, и начнем мы с азов! – Я кивнула, все еще ощущая холод между ребер. Аспен отпустил меня и осторожно спросил, перестав улыбаться: – Ну что, мы все еще друзья?
– Если то, что между нами происходит, ты называешь дружбой, тогда да.
Он рассмеялся, чересчур громко и энергично, явно от облегчения, что я подыграла ему.
– И, кстати, я собираюсь быть дома к одиннадцати, – сказала я. Аспен перестал чистить картошку и ответил мне невинным взглядом:
– Все успеем сделать до одиннадцати, клянусь. Хорошие девочки должны быть дома до наступления темноты. Ха-ха.
– Дома у кого?
– В данном случае у меня. В этом нет ничего предосудительного, мы же вместе!
Снова его намеки, – подумала я и улыбнулась. Когда мы расправились с овощами, Аспен сказал, что закончит с готовкой сам («все же именно я настоял на этом превосходном романтическом ужине»).
– Слушай, Айрленд, – добавил он, критически осматривая меня взглядом, будто мы встретились только что, а не два часа назад, – ты, вообще-то, паршиво выглядишь. Давай-ка я тут со всем разберусь, а ты отдохни на моем удобном диване в гостиной.
Я мрачно глазела на него, уже не понимая, когда он шутит, а когда говорит правду. Аспен догадался, что я в недоумении, так что серьезно повторил:
– Иди отдохни, а я пока управлюсь на кухне. У тебя такое кислое лицо…
– Вообще-то, это мое обычное лицо, – сказала я, но сдалась и ушла в гостиную, где у нас с Патрицией состоялся неприятный разговор. Усевшись на диван, где сидела она, я вспомнила ее взгляд: пронзительный, оценивающий, настороженный. Она как будто пыталась угадать, являюсь ли я помехой, и если да, то настолько серьезной.
Я погрузилась в вязкие размышления и не успела оглянуться, как оказалась в горизонтальном положении с подушкой под головой. Призрачный полумрак квартиры действовал гипнотически, так что я устроилась поудобнее.
– Ты отдыхаешь? – донесся до меня озабоченный голос Аспена. Я крикнула, чуть приподнявшись:
– Да! На диване!
– Отлично, я уже отправил курицу в духовку!
Я снова легла на подушку, вдруг вспомнив недавний разговор с Ноем. Идти на вечеринку к Аспену не хотелось, но я все же решила, что отказаться от приглашения будет некрасиво, тем более из-за Скалларк, ведь она бросила нас, сославшись на срочное задание. Подумав о том, как Аспен расстроится, я заехала в супермаркет по пути в особняк.
– Значит, Кая, – деловито начала она. – Ты беременна?
Аспен испуганно сжал тонкие пальцы Айрленд, умоляя ее держать себя в руках, и она сжала в ответ его руку так сильно, что захрустели кости. Он понял, что пора с этим заканчивать, и раздраженно осведомился:
– Так и зачем ты задаешь такие дурацкие вопросы?
На губах Патриции играла выдержанная улыбка.
– Я должна знать, что мешает тебе жениться на Лоле.
– Не говори о ней в этой квартире, – отрезал Аспен, представив, какое лицо будет у Айрленд, когда Патриция уйдет. Он так сильно разозлился, что снова сжал пальцы подруги, и та ответила крепким пожатием. Он не хотел, чтобы она присутствовала при его семейных разборках, не хотел, чтобы она стала свидетелем этих унизительных сцен, но прогнать ее уже не мог. Разжав пальцы и скрестив руки на груди, Аспен тихо попросил:
– Кая, можешь разложить еду на кухне? Первая дверь слева.
Она поднялась и ушла, проигнорировав выпад Патриции:
– Эта девочка даже не знает, где в твоей квартире находится кухня!
Аспен вскочил:
– А зачем ей это знать? Мы не спим вместе! – Он услышал на кухне шум воды и со злостью продолжил: – Зачем ты сегодня пришла?! Чтобы вновь разрушить мою жизнь и жизнь моих близких?! И ты приходишь сюда ни с того ни с сего и начинаешь нести эту чушь, будто бы я должен вернуться домой!.. И жениться на этой твоей Лоле!.. И быть на похоронах дедушки и бабушки, будто это твое очередное шоу!
– Ты сам себя унижаешь! – выплюнула Патриция, тоже вскакивая. Она сжала кулаки. – Эта Кая знает, что ты болен, знает, что ты не в себе?!
Аспен сдулся словно шарик, из которого внезапно выпустили воздух. Он вновь вспомнил о том, за что ненавидел ее столько лет, за что презирал.
– Ты все еще считаешь, что болезнь может быть унижением? Думаешь, люди, которые действительно больны, чувствуют себя униженными? – Он со смешком покачал головой. – Пожалуйста, уходи, Патриция, пока ты еще сильнее не унизила себя в моих глазах. И в глазах моей подруги.
Я слышала каждое их слово и жалела, что не ушла сразу. Теперь я чувствовала себя частью всего этого. Я была частью этого. Частью жизни Аспена, частью его кошмарной семьи. Очередной мерзкий секрет, который свалился из ниоткуда, но который я теперь вынуждена хранить. Одна только мысль, что мы с Аспеном знали друг о друге слишком много, а теперь еще больше, приводила меня в ужас.
– Ты в порядке?
Я вздрогнула и обернулась. Аспен стоял за моей спиной, прикусив внутреннюю сторону щеки, как делает всегда, когда о чем-то тревожится.
– А ты в порядке? – не могла не спросить я. – Не ожидала, что на твою «дружескую вечеринку» придет еще кто-то…
– Не знал, что ты умеешь шутить, – сказал Аспен с сарказмом, затем, прочистив горло, произнес: – Мне жаль, что я втянул тебя во все это…
Он подошел к кухонной стойке, выдвинул табурет и со вздохом опустился на него. Подперев кулаком щеку, он сказал:
– Я никогда не стыдился своей семьи, но сегодня…
Снова этот тон, этот взгляд, полный скорби, и я не знаю, что сказать. Мне хотелось поговорить о Скалларк и ее безумных, невыполнимых планах на Хэллоуин, но после случившегося я сомневалась, что он захочет говорить еще и об этом. В свете люстры Аспен выглядел болезненно-бледным и вялым.
Переступив с ноги на ногу, я огляделась. Аспен молча буравил взглядом стол, явно не собираясь нарушать молчание, а возможно, слишком глубоко погрузившись в свои мысли.
– У тебя депрессия?
Вообще-то я не хотела спрашивать так сразу в лоб, но этот вопрос вгрызся в мозг сразу же, едва я переступила порог квартиры и увидела задрапированные окна.
– С чего ты взяла? – Аспен растерянно вскинул брови, выпрямляясь и убирая локти со стола.
– С того, что у меня есть глаза, – категорично отрезала я. Аспен вымученно усмехнулся, словно я глупо пошутила, и перевел взгляд за мое плечо на окно, плотно зашторенное тканью.
– У меня нет депрессии. Я не сплю.
Точно, Аспен не может спокойно спать, подумала я, к счастью, больше не сказав ничего глупого. Снова повисло тяжелое молчание, и теперь мне захотелось опустить взгляд.
Он первым сдался, спросив:
– Слушай, а почему Скалларк не пришла?
– Говорит, у нее не готов доклад на завтра.
– Это она решила отмазаться, – закатил глаза Аспен.
– Зачем?
– Ты это серьезно?
Я сердито вздохнула, затем приблизилась к столу и стала выкладывать из пакета продукты.
– Ух ты. – Аспен тут же переключил внимание на еду. – Я замариновал курицу, так что у нас сегодня будет пир на весь мир. Может, и не стоило прогонять Патрицию, у нас здесь полно еды, жалко будет выкидывать…
Я не смогла сдержать улыбку, которая тут же слетела с губ, когда Аспен расслабленно спросил:
– Может, повторим?
– Ни за что, – тут же отреагировала я, – даже не надейся втянуть меня в свои игры еще раз.
– Да я всего лишь… обед?.. Или ужин?.. Кстати, а ведь и вправду забавно получилось… сперва миссис Нэтвик, теперь Патриция.
– И из-за кого все?
– Только не пей кровь, Айрленд, – взмолился Аспен, прижав ладони к сердцу. – А то еще войдет в привычку быть моей девушкой.
Я перебила его вздор и попросила помочь с картофелем для гарнира. Послышался звук отодвигаемого стула, затем Аспен остановился у стола и достал из пакета картофелину.
– Слушай… – Он принялся ловко орудовать ножом.
– Что еще? Чеснок добавлять?
– А… да… это… – Аспен прокашлялся и сказал: – Я слышал от мистера Фокса, что ты навещала могилу Сьюзен.
Я застыла с ножом в руке, затем после секундного замешательства достала из пакета чеснок и быстро очистила его.
– Мм… да… – Чувствуя себя странно уязвленной, будто Аспен узнал мой страшный секрет, который сможет использовать в дальнейшем, я с трудом договорила: – Да, я была на ее могиле.
Почему это продолжает меня мучить? И как хорошо, что мы стоим спиной друг к другу и Аспен не может видеть моего лица. Он взял кастрюльку с полки (я видела его руку, затянутую в серый рукав футболки) и смущенно спросил:
– Я никогда не спрашивал… почему ты так привязана к Сьюзен?
Он затаил дыхание в ожидании ответа, и меня окатило волной омерзительного чувства жалости к себе.
– Она напомнила мне Джорджи.
Разговор был таким осторожным, что я пожалела, что пришла; импульсивно подумала, что стоит сейчас же вернуться домой, забраться под одеяло… без меня бы Аспен не умер. Не умер.
Но вдруг он обнял меня за плечи, встряхнул и сказал:
– План на вечер такой: сейчас мы покончим с этой ерундой и будем всю ночь смотреть телик, выбор-то огромный, и начнем мы с азов! – Я кивнула, все еще ощущая холод между ребер. Аспен отпустил меня и осторожно спросил, перестав улыбаться: – Ну что, мы все еще друзья?
– Если то, что между нами происходит, ты называешь дружбой, тогда да.
Он рассмеялся, чересчур громко и энергично, явно от облегчения, что я подыграла ему.
– И, кстати, я собираюсь быть дома к одиннадцати, – сказала я. Аспен перестал чистить картошку и ответил мне невинным взглядом:
– Все успеем сделать до одиннадцати, клянусь. Хорошие девочки должны быть дома до наступления темноты. Ха-ха.
– Дома у кого?
– В данном случае у меня. В этом нет ничего предосудительного, мы же вместе!
Снова его намеки, – подумала я и улыбнулась. Когда мы расправились с овощами, Аспен сказал, что закончит с готовкой сам («все же именно я настоял на этом превосходном романтическом ужине»).
– Слушай, Айрленд, – добавил он, критически осматривая меня взглядом, будто мы встретились только что, а не два часа назад, – ты, вообще-то, паршиво выглядишь. Давай-ка я тут со всем разберусь, а ты отдохни на моем удобном диване в гостиной.
Я мрачно глазела на него, уже не понимая, когда он шутит, а когда говорит правду. Аспен догадался, что я в недоумении, так что серьезно повторил:
– Иди отдохни, а я пока управлюсь на кухне. У тебя такое кислое лицо…
– Вообще-то, это мое обычное лицо, – сказала я, но сдалась и ушла в гостиную, где у нас с Патрицией состоялся неприятный разговор. Усевшись на диван, где сидела она, я вспомнила ее взгляд: пронзительный, оценивающий, настороженный. Она как будто пыталась угадать, являюсь ли я помехой, и если да, то настолько серьезной.
Я погрузилась в вязкие размышления и не успела оглянуться, как оказалась в горизонтальном положении с подушкой под головой. Призрачный полумрак квартиры действовал гипнотически, так что я устроилась поудобнее.
– Ты отдыхаешь? – донесся до меня озабоченный голос Аспена. Я крикнула, чуть приподнявшись:
– Да! На диване!
– Отлично, я уже отправил курицу в духовку!
Я снова легла на подушку, вдруг вспомнив недавний разговор с Ноем. Идти на вечеринку к Аспену не хотелось, но я все же решила, что отказаться от приглашения будет некрасиво, тем более из-за Скалларк, ведь она бросила нас, сославшись на срочное задание. Подумав о том, как Аспен расстроится, я заехала в супермаркет по пути в особняк.