Дом потерянных душ
Часть 31 из 47 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Откуда ты знаешь про Катю? – прохрипел, наконец.
Ольга пожала плечами.
– Заглянула в твой телефон, нашла в исходящих вызовы. Сфоткала экран своим сотиком. Потом обзвонила самые часто повторявшиеся контакты. Так познакомилась со Стасей. Напросилась к ним в гости…
– Ты была у нее?! – у матери округлились глаза.
Девочка кивнула:
– Да, была… А что такого? Стася хорошая. Суетливая слишком, но наверно потому, что виноватой себя чувствует передо мной. А так… Нормальная. Катьке три годика, она прикольная, – Ольга спрятала от матери тихую улыбку.
Вадим стоял в стороне, с каждым словом младшей сестры его глаза округлялись и наполнялись недоумением.
Мать обернулась к нему:
– А ты? Ты тоже там был?!
– Он не знал ничего, я не рассказывала, – вместо брата отозвалась Ольга, отошла к окну. – Не надо ни на кого ругаться. И обижаться не надо, что мы там были… Если мы вам не нужны… мы…. У дедушки поживем, да, дедушка? – Она посмотрела в начале на Дмитрия, потом на Светлану. И перевела взгляд на Вадьку и тут же виновато отвернулась.
Александра отмахнулась:
– Не говори глупостей.
Дмитрий тяжело опустился на стул, положил руки прямо перед собой.
– Да-а, молодежь, наделали дело́в… – Вздохнул.
Сейчас вся семья смотрела на него, хозяина дома. Аделия особенно отчетливо видела, как не хочется ему принимать решение, влезать в семейные скандалы – он так ловко избегал их: по глазам видела, что знал, догадывался о проблемах в семье сына, но делал вид, что ничего не происходит.
«Интересно, если бы Ольга не поставила вопрос о переезде к ним, как бы он реагировал?» – невольно задалась вопросом и с интересом стала наблюдать дальше. Бросила взгляд на Макса – капитан, скрестив руки на груди, зорко наблюдал за происходящим из укрытия – ниши между холодильником и навесными полками у входа.
Дмитрий посмотрел на сына:
– А ты-то что молчишь? Ты так и дальше собирался на две семьи жить?
– Ну ты же жил, – Геннадий посмотрел холодно, прищурился.
– Так ты мне так макаром мстишь, что ли?
Геннадий усмехнулся. Получилось зло.
– Никому я не мщу. Я не виноват, что так вышло. Я хотел, как лучше. Хотел дождаться, когда подрастут Оля и Вадим. Объяснить им…
– То есть жить на две семьи до Ольгиного совершеннолетия?! – Дмитрий нахмурился.
– Хороший был бы подарочек, – пробормотала Светлана.
– … Здорово устроился. А что?
– Ну, ты тоже не кипятись, – Светлана положила ладонь на его руку, сжала. Порывисто встала и хлопнула в ладоши, будто надеясь, что тем самым развеет семейный конфлик. – Так, все… Прекращаем самокопания, у нас Новый год и праздник. Макс плов обещал на обед. Дети дом недоукрасили… Всё остальное потом… Никакой трагедии не случится, если Гена и Александра поговорят о случившемся без нашего участия и без наставлений… – Она посмотрела на Ольгу. – Захотите, оставайтесь. Дед будет в школу возить. Ему все равно заняться нечем…
Дмитрий встрепенулся:
– Чего это нечем?!
Светлана отрезала:
– Внуки важнее…
Она порывисто встала, размахивая полотенцем, разогнала родственников:
– Всё, давайте уже к новому году готовиться! – Сунула по пирожку детям и выпроводила в коридор. Обернулась на оставшихся: – Ну, что вы, в самом деле, при детях!
Всплеснула руками. Сердито вернулась к столу – чистить морковь для плова.
– Со Стасей я познакомился на симпозиуме, в Питере. – Геннадий продолжал стоять у двери. – Закрутилось еще тогда. Белые ночи, работа допоздна. Я провожал ее до гостиницы – ее разместили на другом конце города. Однажды не успел вернуться, развели мосты… и… – Он тускло посмотрел на Александру.
Та ответила ему непримиримой ненавистью. Стиснув челюсти и сцепив руки на груди, она слушала его.
Геннадий смолк, сел на табурет. Под пристальным взглядом жены опустил голову на скрещенные руки. В кухне повисла жуткая тишина, в которой было слышно, как разбивается в мелкое стеклянное крошево будущее одной семьи.
– Я уже давно всё знаю. Эта его, Стасья. Звонила. Плакала в трубку, просила отпустить. Беременность у нее тяжелая была, видите ли…
Геннадий вскрикнул:
– Не мог я вас бросить. И ее бросить не мог!
– А думать надо было прежде, чем под юбку лезть к девке молоденькой, – Александра шипела, как змея.
Аделия проскользнула к Максу, взяла его за руку. Капитан притянул к себе, не отвлекаясь от наблюдения за семейством, поставил перед собой и обнял за плечи. Активировал экран сотового и молча показал последнее отправленное сообщение. Громову. «Ну коли ты на меня спихнул свое звездное дело, не в службу, а в дружбу, попроси своих парней выкатить выписки по счетам моих родичей». Девушка подняла на него глаза, Макс сделал вид, что не обращает внимания, на губах играла мрачная ухмылка.
«31 декабря же!» – новое сообщение от Громова.
Аделия легко представила его возмущенную физиономию.
Макс тут же набрал ответ:
«Не будь жмотом. Ты мне должен угнанную невесту».
«Сволочь. Всегда помнить будешь?»
Злобный смайлик вместо ответа.
Макс наклонился, поцеловал Аделию в висок, втянул носом аромат ее волос: ненавязчивый цветочный, с горьковатой примесью корицы и карамели.
– Это все понятно, – Дмитрий встал, прошелся вдоль стола. – Молодая, красивая, без обязанностей и обременений, как в такую не влюбиться. Не понятно, как вы допустили, чтобы дети оказались в это вовлечены?
Данил засмеялся из своего угла – сперва беззвучно, будто подавившись, потом в голос. Марина, его жена, уставилась на него, толкнула в бок. Данил продолжал смеяться:
– Вы только посмотрите на этих ангелов в ослепительно белых одеждах, – выдавил сквозь смех. – Вам нимбы не жмут, нет?
– Он резко перестал хохотать, выпрямился. – Ты сам-то от беременной жены ушел, помнишь?
– Это другое…
– Ну, естественно, – Данила зло выпрямился. – Оставить беременную с ребенком на руках – это гораздо более правильно, чем метаться между двумя бабами, чтобы поддержать обеих… Чего вы все налетели на Генку? Чего вы лезете не в свое дело?
– Данил, – Дмитрий предостерегающе окрикнул сына, тот только махнул рукой, зло прищурился.
– Слушайте, что вы за люди такие, а? Вы ведь все видели, что у них с Сашкой не лады́. Что грызутся по любому поводу… Но делали вид, что не замечаете. Потому что вас это не касается, потому что неохота разбираться в чужих проблемах, своих хватает! Выслушивать чьи-то проблемы, сочувствовать, предлагать решение, вникать. Мороки-то сколько! Вам просто пофиг всем друг на друга!
– Данил! – отец побагровел.
Данил презрительно фыркнул, отвернулся. Заговорил спокойнее:
– Зачем ты всех собираешь, отец? Раз в год. НА новогодние праздники. Правдами и неправдами. Показать соседям, что у тебя дружное семейство? – он неожиданно посмотрел на Аделию. – Он еще семейный альбом тебе не показывал? – театрально ударил себя по лбу: – А! Точно, это же новогодняя традиция – счастливое фото первого января, на крыльце. Значит альбом будет сегодня ночью, под бой Курантов, да, пап? А завтра будет сделано еще одно фото этого ежегодного фарса…
– А зачем ты в нем участвуешь, если тебя он так бесит? – голос Макса за спиной Аделии застал врасплох, девушка вздрогнула. Сотовый в руках капитана мигнул принятым сообщением, девушка была готова поспорить, что это сообщение от Громова.
Данил умолк.
– А за что еще держаться, Данил? – Мать Максима, Римма Аркадьевна, спросила упавшим голосом. – За что цепляться, как не за семью, какая бы она ни была, какие бы не были проблемы… И конечно, Данил прав, что мы все видели, что у Гены с Сашей не ладится семейная жизнь, но они молчали, а значит и мы лезть не могли, не имели права. Как не лезем в личную жизнь Карины, тоже видим, что не ладно там что-то, но, если не пускает нас туда Карина, значит, не наше это дело.
– Ну, в мою же личную жизнь ты без зазрения совести лезешь? – напомнил Макс. – Или это тоже, другое?
Карина переглянулась с Рафаэлем, вспыхнула.
– Ничего у меня не происходит, – пробурчала. – Нормально все у меня.
Данил шумно выругался, вышел в коридор. За ним громко хлопнула входная дверь.
В повисшей неловкой тишине, шипело в казане мясо для плова. Макс рассеянно прочитал пришедшее на сотовый сообщение, и отвернулся к плите.
Слышал, как родственники один за другим разбредаются по дому, каждый при своем мнении, каждый с чувством ненужности и неуместности семейной сцены, затеянной ребенком. Светлана вернулась к моркови, Римма встала мыть овощи для салата. Александра тихо выскользнула в коридор.
Услышанное заставляло иначе посмотреть на ситуацию. Жирный вопрос в блокноте мысленно перечеркнут.
Аделия стояла рядом, запрокинув голову, изучала его губы, скользила взглядом по лицу, плечам – Макс чувствовал ее взгляд. Сцена и семейные разборки вывели ее из равновесия, вымотали, как после напряженного трудового дня. Но хотя бы одно стало ясно— из-за чего плакала Ольга. И ясно, о чем говорили карты.
Максим отложил в сторону ложку, которой мешал мясо, неожиданно привлек девушку за талию.
– Как спина, не болит? – спросил. И нежно поцеловал в уголок рта. Прошептал так тихо, что его слова могла разобрать только Аделия: – Я бы хотел для первого поцелуя более интимной обстановки, но я очень хотел тебя поцеловать.
Он даже не пытался извиниться. Горячие руки лежали на талии девушки, бедро касалось ее живота, а мысли рисовали совсем не целомудренные картины. Максим улыбался.
– Хотел сказать, что мне было приятно делать тебе массаж.
– Мне было приятно то, как ты его делал, – вернула комплимент девушка и покраснела.
Ольга пожала плечами.
– Заглянула в твой телефон, нашла в исходящих вызовы. Сфоткала экран своим сотиком. Потом обзвонила самые часто повторявшиеся контакты. Так познакомилась со Стасей. Напросилась к ним в гости…
– Ты была у нее?! – у матери округлились глаза.
Девочка кивнула:
– Да, была… А что такого? Стася хорошая. Суетливая слишком, но наверно потому, что виноватой себя чувствует передо мной. А так… Нормальная. Катьке три годика, она прикольная, – Ольга спрятала от матери тихую улыбку.
Вадим стоял в стороне, с каждым словом младшей сестры его глаза округлялись и наполнялись недоумением.
Мать обернулась к нему:
– А ты? Ты тоже там был?!
– Он не знал ничего, я не рассказывала, – вместо брата отозвалась Ольга, отошла к окну. – Не надо ни на кого ругаться. И обижаться не надо, что мы там были… Если мы вам не нужны… мы…. У дедушки поживем, да, дедушка? – Она посмотрела в начале на Дмитрия, потом на Светлану. И перевела взгляд на Вадьку и тут же виновато отвернулась.
Александра отмахнулась:
– Не говори глупостей.
Дмитрий тяжело опустился на стул, положил руки прямо перед собой.
– Да-а, молодежь, наделали дело́в… – Вздохнул.
Сейчас вся семья смотрела на него, хозяина дома. Аделия особенно отчетливо видела, как не хочется ему принимать решение, влезать в семейные скандалы – он так ловко избегал их: по глазам видела, что знал, догадывался о проблемах в семье сына, но делал вид, что ничего не происходит.
«Интересно, если бы Ольга не поставила вопрос о переезде к ним, как бы он реагировал?» – невольно задалась вопросом и с интересом стала наблюдать дальше. Бросила взгляд на Макса – капитан, скрестив руки на груди, зорко наблюдал за происходящим из укрытия – ниши между холодильником и навесными полками у входа.
Дмитрий посмотрел на сына:
– А ты-то что молчишь? Ты так и дальше собирался на две семьи жить?
– Ну ты же жил, – Геннадий посмотрел холодно, прищурился.
– Так ты мне так макаром мстишь, что ли?
Геннадий усмехнулся. Получилось зло.
– Никому я не мщу. Я не виноват, что так вышло. Я хотел, как лучше. Хотел дождаться, когда подрастут Оля и Вадим. Объяснить им…
– То есть жить на две семьи до Ольгиного совершеннолетия?! – Дмитрий нахмурился.
– Хороший был бы подарочек, – пробормотала Светлана.
– … Здорово устроился. А что?
– Ну, ты тоже не кипятись, – Светлана положила ладонь на его руку, сжала. Порывисто встала и хлопнула в ладоши, будто надеясь, что тем самым развеет семейный конфлик. – Так, все… Прекращаем самокопания, у нас Новый год и праздник. Макс плов обещал на обед. Дети дом недоукрасили… Всё остальное потом… Никакой трагедии не случится, если Гена и Александра поговорят о случившемся без нашего участия и без наставлений… – Она посмотрела на Ольгу. – Захотите, оставайтесь. Дед будет в школу возить. Ему все равно заняться нечем…
Дмитрий встрепенулся:
– Чего это нечем?!
Светлана отрезала:
– Внуки важнее…
Она порывисто встала, размахивая полотенцем, разогнала родственников:
– Всё, давайте уже к новому году готовиться! – Сунула по пирожку детям и выпроводила в коридор. Обернулась на оставшихся: – Ну, что вы, в самом деле, при детях!
Всплеснула руками. Сердито вернулась к столу – чистить морковь для плова.
– Со Стасей я познакомился на симпозиуме, в Питере. – Геннадий продолжал стоять у двери. – Закрутилось еще тогда. Белые ночи, работа допоздна. Я провожал ее до гостиницы – ее разместили на другом конце города. Однажды не успел вернуться, развели мосты… и… – Он тускло посмотрел на Александру.
Та ответила ему непримиримой ненавистью. Стиснув челюсти и сцепив руки на груди, она слушала его.
Геннадий смолк, сел на табурет. Под пристальным взглядом жены опустил голову на скрещенные руки. В кухне повисла жуткая тишина, в которой было слышно, как разбивается в мелкое стеклянное крошево будущее одной семьи.
– Я уже давно всё знаю. Эта его, Стасья. Звонила. Плакала в трубку, просила отпустить. Беременность у нее тяжелая была, видите ли…
Геннадий вскрикнул:
– Не мог я вас бросить. И ее бросить не мог!
– А думать надо было прежде, чем под юбку лезть к девке молоденькой, – Александра шипела, как змея.
Аделия проскользнула к Максу, взяла его за руку. Капитан притянул к себе, не отвлекаясь от наблюдения за семейством, поставил перед собой и обнял за плечи. Активировал экран сотового и молча показал последнее отправленное сообщение. Громову. «Ну коли ты на меня спихнул свое звездное дело, не в службу, а в дружбу, попроси своих парней выкатить выписки по счетам моих родичей». Девушка подняла на него глаза, Макс сделал вид, что не обращает внимания, на губах играла мрачная ухмылка.
«31 декабря же!» – новое сообщение от Громова.
Аделия легко представила его возмущенную физиономию.
Макс тут же набрал ответ:
«Не будь жмотом. Ты мне должен угнанную невесту».
«Сволочь. Всегда помнить будешь?»
Злобный смайлик вместо ответа.
Макс наклонился, поцеловал Аделию в висок, втянул носом аромат ее волос: ненавязчивый цветочный, с горьковатой примесью корицы и карамели.
– Это все понятно, – Дмитрий встал, прошелся вдоль стола. – Молодая, красивая, без обязанностей и обременений, как в такую не влюбиться. Не понятно, как вы допустили, чтобы дети оказались в это вовлечены?
Данил засмеялся из своего угла – сперва беззвучно, будто подавившись, потом в голос. Марина, его жена, уставилась на него, толкнула в бок. Данил продолжал смеяться:
– Вы только посмотрите на этих ангелов в ослепительно белых одеждах, – выдавил сквозь смех. – Вам нимбы не жмут, нет?
– Он резко перестал хохотать, выпрямился. – Ты сам-то от беременной жены ушел, помнишь?
– Это другое…
– Ну, естественно, – Данила зло выпрямился. – Оставить беременную с ребенком на руках – это гораздо более правильно, чем метаться между двумя бабами, чтобы поддержать обеих… Чего вы все налетели на Генку? Чего вы лезете не в свое дело?
– Данил, – Дмитрий предостерегающе окрикнул сына, тот только махнул рукой, зло прищурился.
– Слушайте, что вы за люди такие, а? Вы ведь все видели, что у них с Сашкой не лады́. Что грызутся по любому поводу… Но делали вид, что не замечаете. Потому что вас это не касается, потому что неохота разбираться в чужих проблемах, своих хватает! Выслушивать чьи-то проблемы, сочувствовать, предлагать решение, вникать. Мороки-то сколько! Вам просто пофиг всем друг на друга!
– Данил! – отец побагровел.
Данил презрительно фыркнул, отвернулся. Заговорил спокойнее:
– Зачем ты всех собираешь, отец? Раз в год. НА новогодние праздники. Правдами и неправдами. Показать соседям, что у тебя дружное семейство? – он неожиданно посмотрел на Аделию. – Он еще семейный альбом тебе не показывал? – театрально ударил себя по лбу: – А! Точно, это же новогодняя традиция – счастливое фото первого января, на крыльце. Значит альбом будет сегодня ночью, под бой Курантов, да, пап? А завтра будет сделано еще одно фото этого ежегодного фарса…
– А зачем ты в нем участвуешь, если тебя он так бесит? – голос Макса за спиной Аделии застал врасплох, девушка вздрогнула. Сотовый в руках капитана мигнул принятым сообщением, девушка была готова поспорить, что это сообщение от Громова.
Данил умолк.
– А за что еще держаться, Данил? – Мать Максима, Римма Аркадьевна, спросила упавшим голосом. – За что цепляться, как не за семью, какая бы она ни была, какие бы не были проблемы… И конечно, Данил прав, что мы все видели, что у Гены с Сашей не ладится семейная жизнь, но они молчали, а значит и мы лезть не могли, не имели права. Как не лезем в личную жизнь Карины, тоже видим, что не ладно там что-то, но, если не пускает нас туда Карина, значит, не наше это дело.
– Ну, в мою же личную жизнь ты без зазрения совести лезешь? – напомнил Макс. – Или это тоже, другое?
Карина переглянулась с Рафаэлем, вспыхнула.
– Ничего у меня не происходит, – пробурчала. – Нормально все у меня.
Данил шумно выругался, вышел в коридор. За ним громко хлопнула входная дверь.
В повисшей неловкой тишине, шипело в казане мясо для плова. Макс рассеянно прочитал пришедшее на сотовый сообщение, и отвернулся к плите.
Слышал, как родственники один за другим разбредаются по дому, каждый при своем мнении, каждый с чувством ненужности и неуместности семейной сцены, затеянной ребенком. Светлана вернулась к моркови, Римма встала мыть овощи для салата. Александра тихо выскользнула в коридор.
Услышанное заставляло иначе посмотреть на ситуацию. Жирный вопрос в блокноте мысленно перечеркнут.
Аделия стояла рядом, запрокинув голову, изучала его губы, скользила взглядом по лицу, плечам – Макс чувствовал ее взгляд. Сцена и семейные разборки вывели ее из равновесия, вымотали, как после напряженного трудового дня. Но хотя бы одно стало ясно— из-за чего плакала Ольга. И ясно, о чем говорили карты.
Максим отложил в сторону ложку, которой мешал мясо, неожиданно привлек девушку за талию.
– Как спина, не болит? – спросил. И нежно поцеловал в уголок рта. Прошептал так тихо, что его слова могла разобрать только Аделия: – Я бы хотел для первого поцелуя более интимной обстановки, но я очень хотел тебя поцеловать.
Он даже не пытался извиниться. Горячие руки лежали на талии девушки, бедро касалось ее живота, а мысли рисовали совсем не целомудренные картины. Максим улыбался.
– Хотел сказать, что мне было приятно делать тебе массаж.
– Мне было приятно то, как ты его делал, – вернула комплимент девушка и покраснела.