Дом глав родов Дюны

— Заинтересованные стороны скорее всего перенесут свои операции в иное место. Другая планета, другое Покорное население.

— Почему?

— В такой ситуации возможны более точные прогнозы.

Конечно, они могут также усилить оборону.

— Альянс, который мы за этим угадываем, Белл; они удвоят свои усилия, чтобы найти и уничтожить нас.

— Безусловно.

Краткие комментарии Беллонды заставили Одрейд устремить взгляд за окно на сверкающие в темном небе звезды. Так атакующие придут оттуда?

Тяжесть этой мысли притупила бы более слабый интеллект. Но чтобы сохранить трезвую голову, Одрейд не требовалась Литания против Страха. У нее была более простая формула.

Смотри своим страхам в лицо или они всползут по твоей спине.

Она предпочитала прямоту. Большинство самых страшных вещей во Вселенной исходило из разума людей.

Ночные кошмары (белые лошади угасания Бене Джессерит) обладали одновременно и мифической, и реальной формой. Охотница с топором могла опустить лезвие и на разум и на плоть. Но нельзя убежать от ужаса в собственном сознании.

Значит, смотри ему в лицо!

Что противостоит ей в этой тьме? Не охотница с топором, не падение в неизвестную пропасть (и то и то прекрасно видимо ее крохам таланта), а вполне осязаемые Чтимые Матры и те, кто бы они ни были, что поддерживают их.

А я не осмеливаюсь использовать даже мой слабый дар предвидения, чтобы он указал нам путь. Я бы закрепила наше будущее в навечно неизменной форме. Это сделала Мауддиб и его сын Тиран, и Тирану понадобилось три с половиной тысячи лет, чтобы, распутав этот клубок, выпустить будущее на волю.

Внимание Одрейд привлекли движущиеся огни, на этот раз неподалеку. Садовники работают допоздна, окучивая, подрезая деревья, как будто эти древние сады будут жить вечно. Вентиляторы нагоняли в комнату воздух с запахом дыма костров, в которых сжигали обрезанные ветви. Очень внимательны к подобным деталям садовники Вене Джессерит. Никогда не оставляй валяться сухое дерево, оно может привлечь паразитов, которые потом примутся и за живые деревья. Чистота и опрятность. Планируй вперед. Придерживайся привычек. Данное мгновение — часть вечности.

Никогда не оставляй валяться сушняк!

Так Гамму сушняк?

— Что там такое в саду, что ты так этим увлеклась? — осведомилась Беллонда.

— Сады придают мне сил, — не оборачиваясь ответила Одрейд.

Всего лишь два дня назад она отправилась туда на прогулку. Ночь была холодной и ветреной, и к земле жался туман. Ноги ее взбивали опавшие листья. Слабый запах гниения там, куда капли мелкого дождя стекались в более теплые низинки. Довольно приятный, болотный запах. Пустые ветви над ее головой четко выделялись на фоне освещенного звездами неба. И вправду, угнетающее зрелище по сравнению с весной или временем сбора урожая. Но как оно прекрасно в потоке времени. Жизнь вновь притаилась до следующего зова весны.

— Ты не волнуешься из-за Прокторов? — спросила Беллонда.

— Как они будут голосовать, Белл?

— Тайным голосованием.

— Остальные последуют за ними?

— Все озабочены твоими решениями. Последствия.

Белл это хорошо умела: значительный объем данных и все в двух словах. Большинство решений Бене Джессерит проходили через три гребенки: Эффективность, Последствия и (самое важное) Кто Способен Выполнить Приказания. Человек и деяние подбирались друг к другу с большой тщательностью, точно разрабатывались все детали. Это оказывало огромнейшее влияние на Эффективность, которая в свою очередь, определяла Последствия. Хорошая Великая Мать могла пройти подобный лабиринт возможностей в несколько секунд. И тоща — оживление во всей Централи. Загорались глаза. Из уст в уста передавалось: «Она действовала без промедления». Это создавало чувство уверенности среди алколитов и других учеников. Преподобные Матери (в особенности Прокторы) ждали, чтобы оценить последствия.

— Даже Великой Матери необходимо время, — проговорила Одрейд, обращаясь в равной мере как к своему отражению в окне, так и к Беллонде.

— Да, но сколько его у тебя в этой суматохе?

— Ты настаиваешь на скорости, Белл?

Как будто Одрейд ее толкнула, Белл отъехала вместе с креслом от стола.

— Терпение отчаянно тяжело дается в такие времена, — сказала Одрейд.

— Но на мой выбор влияет ожидание удобного момента.

— Но чего ты добиваешься с этим нашим новым Тегом? Вот вопрос, на который ты должна будешь дать ответ.

— Если нашим врагам придется оставить Гамму, куда они двинутся, Белл?

— Ты собираешься атаковать их там?

— Немного подтолкнуть.

— Это слишком опасный огонь, чтобы подбрасывать в него поленья, — мягко произнесла Беллонда.

— Нам нужна еще одна ставка в будущей торговле.


— Чтимые Матры не идут на сделки!

— Но мне кажется, на это пойдут их союзники. Уйдут они… скажем, на Узловую?

— А что такого интересного в Узловой?

— Это основная база Чтимых Матр. И наш любимый баша в своем милом мозгу ментата хранит полное досье эту планету.

— О, — это было скорее вздохом, чем ответом.

Тут в комнату вошла Тамейлан, призвав их к вниманию, просто тем, что встала у двери и молчала до тех пор, пока Одрейд и Беллонда не обернулись к ней.

— Прокторы поддерживают Великую Мать, — Тамейлан подняла согнутый палец. — Большинством в один голос!

Одрейд вздохнула.

— Скажи нам. Там, Проктор, с которой я тогда поздоровалась в коридоре, Прэшка, как она проголосовала?

— Она голосовала за тебя.

С мрачной улыбкой Одрейд повернулась к Беллонде:

— Высылай своих шпионов и агентов, Белл. Мы должны загнать охотниц на встречу на Узловой. К утру Белл вычислит мой план.

Когда Беллонда и Тамейлан ушли, бормоча что-то себе под нос, причем как они не пытались это скрыть, голоса выдавали их беспокойство, Одрейд прошла коротким коридором в свои личные апартаменты. Коридор патрулировала обычная команда алколитов с надзирающими над ними Преподобными Матерями. Несколько послушниц улыбнулись ей. Значит, весть о голосовании уже достигла их. Еще один кризис миновал.

Через гостиную Одрейд прошла в спальную келью, где не снимая одежды вытянулась на жесткой кушетке. Единственный плавающий светильник заливал комнатку слабым желтоватым светом. Ее взгляд скользнул мимо карты пустыни к картине Ван Гога в проецирующей раме на стене в ногах ее кушетки.

Коттеджи Кордевиля.

Лучшая карта, чем та, что указывает рост пустыни, подумалось Одрейд. Напомни мне, Винсент, о том, откуда я пришла, и что, я, возможно, еще успею.

Прошедший день высосал из нее все силы. Она ушла за пределы слабости, туда, где усталый разум бесконечно бежал по замкнутому кругу.

Ответственность!

Ответственность как слишком узкий шлем стягивала ей голову, и Одрейд знала, что могла становиться крайне несговорчивой, когда ее вот так вот осаждали бесконечные обязанности. Вынужденная необходимость тратить энергию, лишь на то чтобы поддерживать некую видимость спокойствия. Белл увидела это во мне. Это сводило с ума. Община отрезана от любого выхода, превращена в фактически неэффективную.

Закрыв глаза, Одрейд попыталась создать образ главаря Чтимых Матр, к которой можно было бы обратиться. Старая… пропитанная силой. Мускулистая. Сильная, и эта ослепительная скорость, какой обладают они все. Лица не было, просто некое воображаемое тело стояло перед мысленным взором Одрейд.

Безмолвно складывая слова, Одрейд заговорила с Чтимой Матрой:

— Нам сложно позволить вам совершать ваши собственные ошибки. Учителям это всегда трудно. Да, мы думаем о себе как об учителях. Но учим мы не столько конкретных людей, сколько общества. Мы преподносим урок всем. Если вы видите в нас Тирана, то вы правы.

Воображаемая противница ничего не ответила.

Как могут учителя чему-то учить, если они боятся выйти из укрытия? Берзмали мертв, гола Тег — сама неизвестность. Одрейд кожей чувствовала невидимое кольцо, сжимающееся вокруг Дома Ордена. Ничего удивительного, что Прокторы устроили голосование. Сеть оплетает Общину, и ее нити держат так крепко.

И где-то в этой сети, скорчилась предводительница Матре, у которой нет лица.

Паучья Королева.

Не безумна ли она по нашим стандартам? На какую страшную муку я послала Дортуйлу?

Чтимые Матры шли дальше мании величия. По сравнению с ними Тиран казался смешным разбойником. Лито II, по меньшей мере, понимал, что Бене Джессерит знают как балансировать на лезвии меча, сознавая, смерть ожидает тех, кто соскользнет с этой грани. Цена которую ты платишь за то, что стянул на себя такую власть. Чтимые Матры игнорировали эту неизбежность, громя все вокруг, как гигант в судорогах ужасающей истерики.

Ничто до сих пор не могло оказать им успешного сопротивления, и теперь они на все реагировали с убийственной яростью берсерков. Истерия по собственному выбору. Преднамеренный психоз.

Потому что мы оставили нашего баша на Дюне растрачивать свою жалкую армию в самоубийственной защите? Невозможно сказать, скольких Чтимых Матр он прикончил.

И Берзмали, погибший на Лампадас. Без сомнения. Чтимые Матры на себе испытали его силу. Не говоря уже о натренированных Айдахо мужчинах, которых мы высылаем, чтобы сами Чтимые Матры хлебнули того, что испытывают мужчины, когда те обрекают их на рабство. Попасть в рабство к мужчинам!

Достаточно ли этого, чтобы вызвать подобную ярость?

Возможно. Но что это за истории с Гамму? Тег проявил новый талант, который привел Чтимых Матр в неподдельный ужас?

Если мы восстановим память нашего баша, придется тщательно за ним присматривать.

Удержит ли его не-корабль?

Что на самом деле сделало Чтимых Матр столь злобными? Они жаждут крови. Никогда не приносите таким людям дурных новостей. Ничего удивительного, что их солдаты так неистовствуют. Могущественный человек, будучи напуган, способен убить гонца на месте. Не приносить дурных известий. Лучше погибнуть в бою.

Люди Паучьей Королевы ушли за пределы высокомерия. Никакая критика невозможна. С тем же успехом можно упрекать корову в том, что она жует траву. Корова будет совершенно права, если поднимет на вас пустые глаза, как бы осведомляем «А разве не это мне положено делать?»