Дом безликих теней

— Могут появиться. — Он щелкнул кнопкой на боку планшета, провел пальцем по экрану. — Своей пациентке Константин Андреевич в первую очередь сделал МРТ головного мозга. Поскольку у вас был такой же приступ, как у нее, я сделал вам то же самое.

— Не томите. Что там? — слегка охрипшим голосом потребовал Войтех.

Виктор Григорьевич протянул ему планшет.

— Их МРТ-аппарат не распечатывает снимки, сразу их в электронном виде выдает. Здорово, правда? Чувствую себя почти доктором Хаусом. — Он шутил, но Войтех уже понимал, что это очередная ширма. — Вот это ваш мозг. А это, — он показал на небольшое затемнение, — ваша опухоль.

Войтех уставился на снимок и молча смотрел на него, пока экран планшета не потух. После этого он еще несколько секунд смотрел в потемневший экран, пытаясь осознать услышанное. Его собеседник тоже молчал, давая ему время.

— Опухоль? В смысле, раковая опухоль?

— О, ну зачем же так сразу! — врач чуть ободряюще улыбнулся. — Это может быть что угодно, потребуется не одно обследование, прежде чем вы узнаете наверняка. Пока вы были без сознания, я переслал ваш снимок одному коллеге из Москвы. Без имен, конечно же. Он нейрохирург. — Виктор Григорьевич снова вздохнул, и Войтех понял, что плохие новости на сегодня еще не закончились. — Он говорит, что опухоль находится в таком месте, куда будет сложно добраться. Даже если это рак, вам не каждый возьмется делать операцию. Если возьмется. В Москве — не уверен. В Израиле или Германии разве что. Он советовал вам не торопиться и заранее не паниковать. Для начала пройдите полное обследование, сдайте кровь на онкомаркеры. Если подозревать рак не будет оснований, опухоль не будет расти, а ваше состояние так и ограничится периодическими головными болями, лучше оставить все как есть.

— А если она будет расти?

Виктор Григорьевич вздохнул.

— Тогда могут появиться новые симптомы. И надо будет принимать решение по ситуации.

— Оно, — Войтех кивнул на погасший экран, — меня убьет?

— Оно может, — не стал отпираться доктор. — Но не обязательно сделает это. Не думайте сразу о плохом. Найдите хорошего врача, который специализируется на подобных случаях. В конце концов, я спросил мнение только одного. Или можно для начала попросить Константина Андреевича утром взглянуть. Насколько я понимаю, он очень опытный диагност.

— Нет, — Войтех покачал головой и вернул доктору планшет. — Я не буду ждать утра, и мне не нужен доктор Долгов. Я хочу уйти.

— Постойте-постойте, не психуйте так, — затараторил Виктор Григорьевич, хотя внешне Войтех оставался абсолютно спокоен и невозмутим. Он даже говорил несколько отстраненно, словно они обсуждали не его. — Поспите, отдохните. Утром придут результаты ваших анализов, мы еще раз вас осмотрим и, если на тот момент все будет в порядке, выпишем. Вы, конечно, не должны проходить дальнейшее обследование у нас. Тем более живете вы в Москве и при этом гражданин Чехии. Вы вольны продолжить обследование где угодно. Но я не могу отпустить вас сейчас.

— Можете, — не поверил Войтех. — Все вы можете. Я чувствую себя хорошо, у меня ничего не болит, а эта… опухоль явно появилась у меня в голове не сегодня. Значит, мне ничто не мешает сейчас уйти и заняться своими делами. Обследование я продолжу в Москве. Или в Праге. Как получится. Мне, видимо, надо что-то подписать? Я подпишу. Только верните мне одежду.

— Ваша одежда в тумбочке, — доктор огорченно вздохнул. — Мы не успели сдать ее в гардероб, сестра-хозяйка придет только утром. Что ж, ваше право. Одевайтесь. Я подготовлю документы. — Он встал и направился к двери, но на полпути обернулся и посмотрел на Войтеха. — Не расстраивайтесь. Хотите успокоительного перед уходом?

На каменном лице Войтеха едва заметно шевельнулись только брови, чуть приподнявшись вверх.

— Разве я похож на человека, которому нужно успокоительное? — иронично поинтересовался он.

После ухода Виктора Григорьевича, Войтех еще с минуту просто сидел на кровати, глядя в одному ему видимую точку. Когда он встал, достал из тумбочки одежду и начал переодеваться, его движения были плавными и неторопливыми. Руки не дрожали. В голове не было ни одной мысли, а тело не почувствовало холода, когда он скинул с себя больничную пижаму. Внешне он действительно выглядел абсолютно спокойно, как будто ничего не изменилось и его жизнь только что не разделилась на новое «до» и «после».

Четыре года назад, когда такое произошло первый раз, все было иначе. Он горячился, доказывая свою правоту. Он злился, когда ему не верили. Потом страдал от собственного бессилия и невозможности все изменить. Жалел о принятом решении и упущенных возможностях. Горел изнутри, думая о том, чего больше уже никогда не будет в его жизни. Потом — как долгожданное спасение — пришло онемение. Когда разочарование, сожаление и обида едва не разрушили его, на смену им ему удалось призвать бесчувственность. Тогда ему это казалось победой. Лишь несколько лет спустя он понял, что не справился с проблемой, а просто подавил ее, позволил ей тихонько грызть себя изнутри.

Сейчас же он ничего не чувствовал. Онемение пришло первым.

Он педантично заправил кровать, аккуратно сложил пижаму сверху. Машинально оправил на себе одежду: в палате не было зеркала, поэтому пришлось проверять наощупь, все ли в порядке.

И лишь когда Войтех шагнул к двери, собираясь выйти из палаты, он вдруг понял, что не может вдохнуть. Воздух вышел из легких как обычно, а вот обратно втянуть его не получалось, словно его ударили. Острая боль пронзила насквозь через солнечное сплетение. Войтех согнулся пополам, схватившись рукой за спинку кровати, чтобы не упасть.

Безумие и несправедливость происходящего обрушились на него как ушат холодной воды. Он вдруг очень ясно понял то, что раньше лишь смутно ощущал. Ведь ему давно стало понятно, что монеты — предвестники его смерти. Видения с ними появлялись тогда, когда его жизнь оказывалась в опасности или вообще висела на волоске. И вот теперь он наконец увидел их в реальности. Пусть и в виде рисунка на стене, но все же. Обнаружение потенциально неоперабельной опухоли головного мозга несколько часов спустя не могло быть совпадением. Разум твердил, что еще ничего не определено и точно не известно, но интуиция — та самая, которой последние несколько лет он научился доверять безоговорочно, — твердила, что это начало конца.

«Я уже почти похоронила тебя за этот час».

Голос Саши прозвучал в его голове так отчетливо, словно она оказалась рядом и снова произнесла эту фразу. Только после этого Войтеху наконец удалось судорожно вдохнуть. Звук, который сопровождал этот вдох, подозрительно походил на всхлип.

Его захватывала паника. Страх сковывал тело, не давая ни шагнуть, ни нормально дышать. Войтех пытался напомнить себе, что страх — это всего лишь эмоция и его можно контролировать, но эта мантра больше не действовала.

— Proč? Proč teď? Před dvěma lety jsem na to byl připraven. Tak proč teď[2]?

Он не знал, к кому именно обращал свой вопрос. Он не верил в богов и высшие силы, управляющие судьбами людей, но сейчас был готов поверить. Потому что такая злая ирония не могла быть случайностью. Только порождением фантазии больного психопата-садиста.

Еще два года назад он не строил планов на будущее, жил по инерции, втайне мечтая умереть. Сейчас же он снова ощутил вкус жизни, настроил кучу планов, повязал этими планами с собой женщину, которую искренне любил и которая отказалась от всего ради него. И именно теперь у него это будущее отнимали.

Впрочем, сам виноват. Все знаки и предчувствия у него были. Еще в прошлом году он говорил брату, что выбранный путь, скорее всего, приведет его к смерти. Он заранее знал это, знал все время. Просто не смог устоять перед соблазном, когда ему так настойчиво предлагали снова стать счастливым. И он стал. А судьба словно только и ждала этого момента, чтобы показать ему, где его место.

И теперь Войтех не представлял, как он выйдет из этой палаты и обо всем расскажет Саше.





21 декабря 2014 года, 23.27

Больница, ЗАТО «Научный городок»

Тверская область




Охранник — полный мужчина лет шестидесяти с бородой Санта Клауса — не смог выгнать их на улицу в декабрьскую ночь, понимая, что они все равно не пойдут в гостиницу. Поэтому они вот уже четвертый час коротали время на неудобной деревянной лавке в холле первого этажа.

Саша сидела на самом краю, как будто в любой момент была готова подскочить с места и куда-то пойти, уперевшись локтями в колени и обхватив голову руками. Ее в отделение не пустили, как она ни уговаривала врача, объясняя, что сама врач. Более того, реаниматолог и — тут она преувеличила лишь немного — личный врач Войтеха. Такие были порядки, она бы тоже не пустила, но ее это ни капли не успокаивало. Им ничего не говорили, и она не знала, пришел ли Войтех в себя, и если пришел, как себя чувствует. А заодно злится ли на нее за то, что отвезла в больницу. Она всегда страшно переживала, когда ей приходилось самой оказывать ему помощь. Боялась сделать что-нибудь не так и жалела, что они не в больнице. Но оказалось, что ждать, переживая за то, что что-нибудь не так сделают другие, гораздо тяжелее.

Ваня сидел рядом с ней, периодически касаясь ее плеча и неумело уговаривая успокоиться.

— Да ладно, Сань, ну что ты психуешь, первый раз что ли? Он два года в обморок хлопается как тургеневская барышня — и ничего. И сейчас все нормально будет. Если бы блондинка не психанула из-за девчонки, мы бы и в этот раз его в больницу не повезли.

Саша кивала, признавая его правоту. Однако успокаивающие слова из уст Вани, который чаще всего зло и похабно шутил, звучали так странно и казались такими неправильными, что пугали еще сильнее. В этом городе все было неправильно с самого начала, и Саша уже жалела, что они не остались в скучной предрождественской Москве.

Нев и Лиля молча сидели на другом конце скамейки рядом и тем не менее порознь. За все время они не произнесли ни единого слова. И это тоже было неправильно. Они никогда не ругались, все этот проклятый город…

Один Женя каждые пять минут бегал на крыльцо курить. Когда сам, когда с охранником. Он уже прикончил остатки своей пачки и принялся за Сашину. Она бы тоже закурила. Возможно, тогда бы стало легче, но не чувствовала в себе сил встать.

Лишь когда легкие уже горели от табачного дыма, а во рту поселился мерзкий привкус сигарет, Женя наконец присел на корточки возле стены, поскольку места на лавке ему не хватило. Он вытащил из кармана смартфон и принялся ковыряться в нем, стараясь отвлечься соцсетями, фотографиями и записями.

Наконец в тишине больничного коридора послышались тихие шаги. Саша подняла голову, настороженно глядя в сторону лестницы и надеясь, что это врач, который наконец-то даст им какую-то информацию, однако из-за двери показался сам Войтех. Саша тут же бросилась к нему и преодолела расстояние так быстро, что едва не сшибла его с ног.

— Теша, — она обняла его, прижавшись щекой к его плечу, — прости… Прости за больницу.

Он улыбнулся уголками губ. Сдержанно, как в самые первые их встречи. Погладил ее по голове и тут же слегка отстранился, впрочем, не выпуская ее из объятий.

— Все в порядке. И я в порядке, и больница в порядке. Если ты опять уже почти меня похоронила, начинай откапывать обратно. И я жажду подробностей о том, что случилось, — Войтех вопросительно посмотрел на подошедших ближе Сидоровых и Нева. Секунду спустя подтянулся и Женя, торопливо пряча смартфон в карман куртки. — Что там произошло? Кто-нибудь пострадал?

— Никто не пострадал, — заверил его Ваня.

— Но было круто! — восхищенно добавил Женя.

— Вы с девчонкой хлопнулись в обморок, — продолжил Ваня. — Блондинка сразу заистерила, бросилась звонить этому Долгову. Дескать, тот как раз оставил визитку, когда узнал, что у девчонки бывают головные боли. Наши шустрые бейсболисты тем временем дружно смотались.

— А что делали тени? — поинтересовался Войтех.

— Ничего не делали, — подал голос Нев. После слов Вани он снова потер правую руку. Левая отошла довольно быстро, а вот правая все еще плохо слушалась и болела, но ему не хотелось это афишировать. — Они скользили между нами какое-то время… Преимущественно вокруг меня, если честно, потому что это я призвал их. Но поскольку я не смог завершить ритуал и захлопнуть ловушку, они спокойно ушли.

— И все? — не поверил Войтех.

— И все, — подтвердила Лиля, покосившись на Нева. Все это время она незаметно наблюдала за ним и проблему с рукой, конечно, заметила. Но ничего не сказала.

— Кому-нибудь еще это кажется странным? — Войтех обвел всех вопросительным взглядом.

— Возможно, они не всегда агрессивны? — неуверенно предположила Саша. Она так и стояла, обнимая Войтеха одной рукой, словно боялась отойти даже на десять сантиметров. — Маньяки тоже не убивают каждого встречного, большую часть времени они нормально общаются с людьми. Может, поскольку в этот раз мы призвали теней сами, они не собирались никого убивать?

— А вы представьте себя агрессивной темной сущностью, — предложил Войтех всем, но откликнулся только Нев, перебив его:

— Мне и представлять не надо, я себя последние пару дней именно такой сущностью и чувствую. И я понимаю, куда вы клоните. Призванная против воли, такая сущность убила бы как минимум одного человека. Меня.

— Неужели это значит, что ты теперь сильнее этой сущности? — насмешливо поинтересовалась Лиля, но и глаза, и голос ее при этом оставались глыбой льда, только уголки губ кривились.

— Или же что сущности не такие и агрессивные, — задумчиво произнес Ваня.

— А как же убитая девушка? У Войты было видение, она встретила теней перед своей гибелью, — напомнила Саша.

— В лесу, — вспомнил Войтех свое видение. — Она встретила их в лесу. А тело нашли в гаражах.

— Дьявольская сущность, которая перепрятывает тело после убийства, чтобы замести следы? — с сомнением произнес Ваня. — Что-то это как-то уже слишком.

— Согласен, — кивнул Войтех. — Поэтому, скорее всего, тени здесь ни при чем. Больше похоже на обычное убийство. Пусть очень странное, но всего лишь совпадение.

— И у меня даже есть вариант, что за человек может быть убийцей, — неожиданно вставил Женя.

Все остальные посмотрели на него, словно приглашая продолжить. Они бы не удивились, если бы Женя и сейчас начал утверждать, что убийство совершили инопланетяне, приводя самые невероятные доводы, но такого заявления от него никто не ожидал.

— Я просматривал запись, которую сделал на месте преступления…

— Ты ее все-таки сделал? — недовольно поинтересовалась Лиля, взглянув на Войтеха, но тот оставался на удивление невозмутим, словно это не он запрещал что-либо снимать.

— Да сделал, конечно, — отмахнулся Женя, вытаскивая из кармана смартфон и включая видеозапись. — Вот.

На экране появилось нечеткое, чуть дрожащее изображение: гаражи, снег вокруг, пятна крови на нем, Войтех и Лиля, затем опять гаражи.

— Вот, видели? — Женя возбужденно ткнул пальцем в экран, останавливая видеозапись. За одним из гаражей виднелась фигура, при приближении оказавшаяся молодым человеком в темно-синей куртке, подозрительно напоминающая того самого заводилу-электрика, который тремя часами ранее пытался напасть на них. Того самого Артема из кафе, который первым начал задирать их компанию.

— Перед этим мы встретили его в фойе гостиницы, — припомнила Лиля. — Он пошел за нами? Зачем?