Дом алфавита
Часть 2 из 81 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Во время налета самолет Брайана и Джеймса от группы оторвется.
Ходили упорные слухи, что в последнюю пару месяцев в Лауэнштайне, к югу от Дрездена, отмечается повышенный приток строителей, инженеров и высококвалифицированных технических специалистов, а также огромного количества пленных рабочих — поляков и русских.
По имеющимся у разведки сведениям, на местности ведутся строительные работы, но какие именно — неизвестно. Имелись теории насчет фабрик для производства синтетического топлива. Если это правда, то впереди катастрофа, ведь это серьезное подспорье для немецких проектов по созданию летающих бомб типа «Фау».
Поэтому задача Брайана и Джеймса — как можно тщательнее отснять и картографировать этот район, а также железнодорожные пути рядом с Дрезденом, чтобы обновить имеющиеся у разведки сведения. Выполнив задачу, они вернутся к группе и отправятся домой, в Англию.
Многие участвующие в операции американцы уже закалились в воздушных боях. Несмотря на мороз и предстоящие события, они улеглись, наполовину вытянувшись, на одетой в белое, промерзшей земле, которую кто-то назвал взлетно-посадочной полосой. Большинство из них болтали, как будто собрались на вечеринку или устроились отдохнуть воскресным вечером дома на диване. Повсюду сидели одиночки — обхватив руками колени и уставившись в никуда. Молодые и неопытные, они еще не научились забывать сны и обуздывать страх.
Англичанин прошел между сидящими людьми к своему товарищу — тот растянулся на земле, подложив руки под голову. Почувствовав легкий пинок в бок, Брайан вздрогнул.
Падающие снежинки ложились на носы и брови. А небо у них над головами хмурилось все сильнее. От прочих ночных вылетов этот сильно отличаться не будет.
Под Брайаном тихо вибрировало сиденье.
Воздушное пространство наполняли сигналы от остальных самолетов группы. Каждый звучал отчетливо и ясно. На тренировках они не раз шутили: можно закрасить окна и летать на одной технике. Вот до чего точное оборудование.
Во время этого задания шутка вполне могла стать правдой. Джеймс охарактеризовал видимость следующим образом: «Ясность, как в симфонии Белы Бартока». Дворники и нос самолета, разрезавший снежную массу, — больше ничего видно не было.
Мнения у них разделились. Не по поводу безумия задачи — за такой короткий срок сменить деятельность и оборудование, — а о мотивах Джона Вуда. По его словам, выбрали их потому, что они лучшие, и Джеймс действительно в это верил.
Брайан упрекал его. Не приходилось сомневаться, что Джон Вуд выбрал именно их потому, что Джеймс никогда не перечил, когда дело касалось службы. Если говорить об этой операции, разбираться с проблемами было некогда.
Джеймса раздражали упреки. Поводов для волнений и так хватало. Путь предстоял неблизкий, оборудование новое. Погода — дрянь. А когда они оторвутся от основной группы, им уже никто не поможет. Если предположения разведки верны и там действительно строят столь важные заводы, эту территорию очень хорошо охраняют. Доставить фотографии в Англию будет очень непросто.
Но Джеймс прав. Кому-то же надо это сделать. К тому же особой разницы по сравнению с налетами на Берлин нет.
И они ведь пока еще живы.
Молча сидевший за Джеймсом Брайан выполнял свою работу безупречно, как всегда. Из-за вибраций его зачесанные назад волосы медленно сползли на лоб. Брайан выделялся прической. Когда он только-только причешется, кажется, что они с Джеймсом почти одного роста.
Среди карт и измерительных приборов Брайана висела фотография женщины по имени Магда Донат из женской добровольческой организации. По ее мнению, Брайан — вылитый Адонис.
Они долго были вместе.
Как по мановению властной дирижерской руки, немецкая противовоздушная оборона заиграла увертюру, выпустив снаряды по первым машинам. Всего за несколько секунд до этого Джеймс предугадал заградительный огонь и подал Брайану сигнал. А потом они сменили курс. С этого мгновения они на какое-то время погрузились в полную неизвестность.
Оказались без прикрытия и совсем одни.
— Джеймс, если спуститься пониже, мы машину без хвоста оставим, — буркнул через двадцать минут Брайан.
— Если мы зависнем на двухстах футах, на фотографиях ни черта не будет видно, — прозвучал ответ.
Джеймс оказался прав. Над районом действий шел снег, но из-за ветра снежинки вихрями взмывали вверх. Если подойти поближе, дыры для фотографирования образуются всегда.
Поскольку они ушли из-под огня над Магдебургом, их местонахождение никого не интересовало. Судя по всему, их еще не обнаружили. Брайан был готов на все, чтобы этого не случилось.
Позади них уже упало много самолетов. Слишком много. Сквозь шум Джеймс крикнул Брайану, что видел немецкий истребитель — тот выпускал что-то похожее на ракеты. Вслед за короткой вспышкой последовал разрушительный взрыв.
— Да люфтваффе и гроша ломаного не стоит, — заявил накануне вечером американский летчик с широкой ухмылкой.
Наверное, теперь его личный опыт говорит об обратном.
— А теперь сто тридцать восемь градусов на юг! — Брайан осматривал лежавшее под ним снежное море. — Можно разглядеть шоссе из Хайденау. Перекресток видишь? Хорошо, теперь двигайся к холмам.
Скорость едва доходила до двухсот километров в час — при такой погоде весь фюзеляж зловеще гудел.
— Джеймс, надо пересечь шоссе и вернуться обратно. Но аккуратно! Вполне возможно, что на юге есть крутые склоны. Видишь хоть что-нибудь? Кажется, тут удачное место — на отрезке до Гайзинга.
— Ничего — вижу только, что дорога довольно широкая. Зачем она нужна? Тут ведь совсем пусто.
— Я об этом тоже подумал. А нельзя сейчас на юг свернуть? Посмотри вон на те деревья! Видишь, какие густые?
— Думаешь, маскировочная сетка?
— Может быть.
Если здесь и строили заводы, то их зарыли в склоны. Брайан сомневался. Если такое здание обнаружат, от точечных бомбардировок земляная насыпь не защитит.
— Пустая затея, Джеймс. Тут нигде ни одного нового здания.
На такой случай указания у них следующие: идти на север вдоль железной дороги в Хайденау, свернуть на запад к Фрайталю и двигаться вдоль путей в сторону Хемница, взять курс на север, а затем на северо-восток по железнодорожной ветке, идущей в Вальдхайм. Железнодорожную сеть необходимо тщательно отснять. Об этом просили русские. Под Ленинградом советские войска теснили немцев как безумные, угрожая смять весь германский фронт. По их мнению, железнодорожный узел в районе Дрездена для немцев был сродни пуповине. Перережь ее, и немецкие дивизии Восточного фронта останутся без снабжения. Вопрос лишь в том, в скольких местах надо перерезать, чтобы добиться эффекта. Брайан смотрел на лежащее под ним железнодорожное полотно.
На снимках, которые он сделал, не будет видно ничего, кроме занесенных снегом путей.
Первый взрыв — удивительной силы — раздался без предупреждения всего в полуметре за креслом Брайана. Не успел тот обернуться, Джеймс уже направил самолет вертикально вверх, набирая скорость. Брайан защелкнул карабин на сиденье и почувствовал, что наполнявший кабину теплый воздух из-под него буквально высасывает.
В фюзеляже образовалась неровная дыра размером с кулак. Выходное отверстие в крыше — с тарелку. Задел их единичный снаряд, выпущенный из мелкокалиберного зенитного орудия.
Значит, что-то они все-таки проглядели.
Из-за визга мотора во время резкого набора высоты у них не было возможности понять, продолжился ли обстрел.
— Там все серьезно? — крикнул Джеймс и, получив ответ, удовлетворенно кивнул. — Ну, понеслось!
В ту же самую секунду Джеймс, сделав мертвую петлю, слегка накренил машину и отправил ее в пике. Через несколько секунд защелкали авиапушки «Мустанга». Вырывавшиеся из жерла языки пламени неслись прямо на них и показывали дорогу.
В самом центре этого океана смертоносного огня было что-то, что немцы хотели любой ценой утаить от посторонних.
Джеймс раскачивал самолет из стороны в сторону, запутывая наблюдателей, а внизу бойцы у зениток пытались взять их на мушку. Зенитных установок они так и не увидели, но доносившиеся до них звуки никаких сомнений уже не оставляли. «Флак-цвиллинг-40» ни с чем не спутаешь.
Рядом с землей Джеймс рывком выпрямил самолет. Шанс у них всего один. Ширина всей территории не превышала двух-трех километров. А для управления камерой нужна легкая рука.
Под ними кружилась земля. Серые поля и белые вихри перемежались верхушками деревьев и крышами зданий. Территорию, над которой они проносились, окружали высокие заборы. Их встретили пулеметные очереди с нескольких смотровых вышек. В таких лагерях держали пленных рабочих. Трассирующие снаряды, вылетавшие из лесной чащи плотными очередями, вынудили Джеймса уйти еще ниже, к деревьям. Несколько очередей их авиапушек прошли между стволами деревьев — противнику пришлось прекратить огонь.
Затем Джеймс, срезая верхушки елок, повел самолет прямо над гигантской сероватой массой маскировочной сетки, стенами, вагонами и разложенными повсюду грузами. Брайану было что поснимать. Через несколько секунд они вновь ушли вверх, а затем в сторону.
— Получилось?
Брайан кивнул, хлопнул Джеймса по плечу и выразил искреннюю надежду на то, что их единственными противниками окажутся стоящие на земле зенитки.
Но это оказалось не так.
— Брайан, тут что-то не то! Выпрямись чуть-чуть, и ты тоже увидишь. Это же обшивка двигателя! Видишь?
Увидеть оказалось несложно. В воздухе торчал кусок обшивки. Не важно, почему этот треугольник оторвался — из-за пикирования, попадания снаряда или взрывной волны.
Ничего хорошего это в любом случае не предвещало.
— Брайан, нам придется очень сильно сбросить скорость. Ты же и сам это понимаешь? Надежды сейчас вернуться к нашей группе очень мало.
— Делай что считаешь нужным!
— Пойдем вдоль железной дороги. Если в воздух поднимутся истребители, они наверняка решат, что мы направляемся на запад. Ты же по сторонам поглядываешь?
Обратный путь займет целую вечность.
Ландшафт под ними постепенно выравнивался. В ясный день они постоянно видели бы линию горизонта. Если бы не непогода, их было бы слышно за несколько километров.
— Джеймс, как нам, черт побери, по-твоему, домой возвращаться? — тихо спросил Брайан.
Даже смотреть на карту необходимости не было. Шанс минимальный.
— Не своди глаз со своего маленького экранчика — больше ты ничего не сделаешь, — прозвучал спереди ответ. — Думаю, обшивка провисит, пока мы идем в ритме марша.
— Значит, выберем самый короткий путь.
— На север от Хемница! Да, отлично, Брайан!
— Мы с ума посходили!
— Не мы! Так уж обстоятельства сложились.
Лежавшая под ними железнодорожная линия оказалась вовсе не второстепенным ответвлением. Рано или поздно появится поезд, перевозящий боеприпасы или войска. Мелкие, легко наводимые спаренные зенитные пушки или противовоздушные двадцатимиллиметровые «Флак-38» быстро с ними разберутся. А еще ведь есть мессершмитты. Их самолет для них добыча легкая. Вступил в ближний бой и сбил. Вот и весь рапорт.
Брайан подумывал предложить Джеймсу посадить машину самим, пока этого не сделал противник. Его философия отличалась простотой и практичностью. Лучше уж плен, чем смерть.
— Они нас заметили, — глухо произнес он, слегка потрепав Джеймса по плечу.
Никак не прокомментировав его слова, Джеймс начал снижаться.
Ходили упорные слухи, что в последнюю пару месяцев в Лауэнштайне, к югу от Дрездена, отмечается повышенный приток строителей, инженеров и высококвалифицированных технических специалистов, а также огромного количества пленных рабочих — поляков и русских.
По имеющимся у разведки сведениям, на местности ведутся строительные работы, но какие именно — неизвестно. Имелись теории насчет фабрик для производства синтетического топлива. Если это правда, то впереди катастрофа, ведь это серьезное подспорье для немецких проектов по созданию летающих бомб типа «Фау».
Поэтому задача Брайана и Джеймса — как можно тщательнее отснять и картографировать этот район, а также железнодорожные пути рядом с Дрезденом, чтобы обновить имеющиеся у разведки сведения. Выполнив задачу, они вернутся к группе и отправятся домой, в Англию.
Многие участвующие в операции американцы уже закалились в воздушных боях. Несмотря на мороз и предстоящие события, они улеглись, наполовину вытянувшись, на одетой в белое, промерзшей земле, которую кто-то назвал взлетно-посадочной полосой. Большинство из них болтали, как будто собрались на вечеринку или устроились отдохнуть воскресным вечером дома на диване. Повсюду сидели одиночки — обхватив руками колени и уставившись в никуда. Молодые и неопытные, они еще не научились забывать сны и обуздывать страх.
Англичанин прошел между сидящими людьми к своему товарищу — тот растянулся на земле, подложив руки под голову. Почувствовав легкий пинок в бок, Брайан вздрогнул.
Падающие снежинки ложились на носы и брови. А небо у них над головами хмурилось все сильнее. От прочих ночных вылетов этот сильно отличаться не будет.
Под Брайаном тихо вибрировало сиденье.
Воздушное пространство наполняли сигналы от остальных самолетов группы. Каждый звучал отчетливо и ясно. На тренировках они не раз шутили: можно закрасить окна и летать на одной технике. Вот до чего точное оборудование.
Во время этого задания шутка вполне могла стать правдой. Джеймс охарактеризовал видимость следующим образом: «Ясность, как в симфонии Белы Бартока». Дворники и нос самолета, разрезавший снежную массу, — больше ничего видно не было.
Мнения у них разделились. Не по поводу безумия задачи — за такой короткий срок сменить деятельность и оборудование, — а о мотивах Джона Вуда. По его словам, выбрали их потому, что они лучшие, и Джеймс действительно в это верил.
Брайан упрекал его. Не приходилось сомневаться, что Джон Вуд выбрал именно их потому, что Джеймс никогда не перечил, когда дело касалось службы. Если говорить об этой операции, разбираться с проблемами было некогда.
Джеймса раздражали упреки. Поводов для волнений и так хватало. Путь предстоял неблизкий, оборудование новое. Погода — дрянь. А когда они оторвутся от основной группы, им уже никто не поможет. Если предположения разведки верны и там действительно строят столь важные заводы, эту территорию очень хорошо охраняют. Доставить фотографии в Англию будет очень непросто.
Но Джеймс прав. Кому-то же надо это сделать. К тому же особой разницы по сравнению с налетами на Берлин нет.
И они ведь пока еще живы.
Молча сидевший за Джеймсом Брайан выполнял свою работу безупречно, как всегда. Из-за вибраций его зачесанные назад волосы медленно сползли на лоб. Брайан выделялся прической. Когда он только-только причешется, кажется, что они с Джеймсом почти одного роста.
Среди карт и измерительных приборов Брайана висела фотография женщины по имени Магда Донат из женской добровольческой организации. По ее мнению, Брайан — вылитый Адонис.
Они долго были вместе.
Как по мановению властной дирижерской руки, немецкая противовоздушная оборона заиграла увертюру, выпустив снаряды по первым машинам. Всего за несколько секунд до этого Джеймс предугадал заградительный огонь и подал Брайану сигнал. А потом они сменили курс. С этого мгновения они на какое-то время погрузились в полную неизвестность.
Оказались без прикрытия и совсем одни.
— Джеймс, если спуститься пониже, мы машину без хвоста оставим, — буркнул через двадцать минут Брайан.
— Если мы зависнем на двухстах футах, на фотографиях ни черта не будет видно, — прозвучал ответ.
Джеймс оказался прав. Над районом действий шел снег, но из-за ветра снежинки вихрями взмывали вверх. Если подойти поближе, дыры для фотографирования образуются всегда.
Поскольку они ушли из-под огня над Магдебургом, их местонахождение никого не интересовало. Судя по всему, их еще не обнаружили. Брайан был готов на все, чтобы этого не случилось.
Позади них уже упало много самолетов. Слишком много. Сквозь шум Джеймс крикнул Брайану, что видел немецкий истребитель — тот выпускал что-то похожее на ракеты. Вслед за короткой вспышкой последовал разрушительный взрыв.
— Да люфтваффе и гроша ломаного не стоит, — заявил накануне вечером американский летчик с широкой ухмылкой.
Наверное, теперь его личный опыт говорит об обратном.
— А теперь сто тридцать восемь градусов на юг! — Брайан осматривал лежавшее под ним снежное море. — Можно разглядеть шоссе из Хайденау. Перекресток видишь? Хорошо, теперь двигайся к холмам.
Скорость едва доходила до двухсот километров в час — при такой погоде весь фюзеляж зловеще гудел.
— Джеймс, надо пересечь шоссе и вернуться обратно. Но аккуратно! Вполне возможно, что на юге есть крутые склоны. Видишь хоть что-нибудь? Кажется, тут удачное место — на отрезке до Гайзинга.
— Ничего — вижу только, что дорога довольно широкая. Зачем она нужна? Тут ведь совсем пусто.
— Я об этом тоже подумал. А нельзя сейчас на юг свернуть? Посмотри вон на те деревья! Видишь, какие густые?
— Думаешь, маскировочная сетка?
— Может быть.
Если здесь и строили заводы, то их зарыли в склоны. Брайан сомневался. Если такое здание обнаружат, от точечных бомбардировок земляная насыпь не защитит.
— Пустая затея, Джеймс. Тут нигде ни одного нового здания.
На такой случай указания у них следующие: идти на север вдоль железной дороги в Хайденау, свернуть на запад к Фрайталю и двигаться вдоль путей в сторону Хемница, взять курс на север, а затем на северо-восток по железнодорожной ветке, идущей в Вальдхайм. Железнодорожную сеть необходимо тщательно отснять. Об этом просили русские. Под Ленинградом советские войска теснили немцев как безумные, угрожая смять весь германский фронт. По их мнению, железнодорожный узел в районе Дрездена для немцев был сродни пуповине. Перережь ее, и немецкие дивизии Восточного фронта останутся без снабжения. Вопрос лишь в том, в скольких местах надо перерезать, чтобы добиться эффекта. Брайан смотрел на лежащее под ним железнодорожное полотно.
На снимках, которые он сделал, не будет видно ничего, кроме занесенных снегом путей.
Первый взрыв — удивительной силы — раздался без предупреждения всего в полуметре за креслом Брайана. Не успел тот обернуться, Джеймс уже направил самолет вертикально вверх, набирая скорость. Брайан защелкнул карабин на сиденье и почувствовал, что наполнявший кабину теплый воздух из-под него буквально высасывает.
В фюзеляже образовалась неровная дыра размером с кулак. Выходное отверстие в крыше — с тарелку. Задел их единичный снаряд, выпущенный из мелкокалиберного зенитного орудия.
Значит, что-то они все-таки проглядели.
Из-за визга мотора во время резкого набора высоты у них не было возможности понять, продолжился ли обстрел.
— Там все серьезно? — крикнул Джеймс и, получив ответ, удовлетворенно кивнул. — Ну, понеслось!
В ту же самую секунду Джеймс, сделав мертвую петлю, слегка накренил машину и отправил ее в пике. Через несколько секунд защелкали авиапушки «Мустанга». Вырывавшиеся из жерла языки пламени неслись прямо на них и показывали дорогу.
В самом центре этого океана смертоносного огня было что-то, что немцы хотели любой ценой утаить от посторонних.
Джеймс раскачивал самолет из стороны в сторону, запутывая наблюдателей, а внизу бойцы у зениток пытались взять их на мушку. Зенитных установок они так и не увидели, но доносившиеся до них звуки никаких сомнений уже не оставляли. «Флак-цвиллинг-40» ни с чем не спутаешь.
Рядом с землей Джеймс рывком выпрямил самолет. Шанс у них всего один. Ширина всей территории не превышала двух-трех километров. А для управления камерой нужна легкая рука.
Под ними кружилась земля. Серые поля и белые вихри перемежались верхушками деревьев и крышами зданий. Территорию, над которой они проносились, окружали высокие заборы. Их встретили пулеметные очереди с нескольких смотровых вышек. В таких лагерях держали пленных рабочих. Трассирующие снаряды, вылетавшие из лесной чащи плотными очередями, вынудили Джеймса уйти еще ниже, к деревьям. Несколько очередей их авиапушек прошли между стволами деревьев — противнику пришлось прекратить огонь.
Затем Джеймс, срезая верхушки елок, повел самолет прямо над гигантской сероватой массой маскировочной сетки, стенами, вагонами и разложенными повсюду грузами. Брайану было что поснимать. Через несколько секунд они вновь ушли вверх, а затем в сторону.
— Получилось?
Брайан кивнул, хлопнул Джеймса по плечу и выразил искреннюю надежду на то, что их единственными противниками окажутся стоящие на земле зенитки.
Но это оказалось не так.
— Брайан, тут что-то не то! Выпрямись чуть-чуть, и ты тоже увидишь. Это же обшивка двигателя! Видишь?
Увидеть оказалось несложно. В воздухе торчал кусок обшивки. Не важно, почему этот треугольник оторвался — из-за пикирования, попадания снаряда или взрывной волны.
Ничего хорошего это в любом случае не предвещало.
— Брайан, нам придется очень сильно сбросить скорость. Ты же и сам это понимаешь? Надежды сейчас вернуться к нашей группе очень мало.
— Делай что считаешь нужным!
— Пойдем вдоль железной дороги. Если в воздух поднимутся истребители, они наверняка решат, что мы направляемся на запад. Ты же по сторонам поглядываешь?
Обратный путь займет целую вечность.
Ландшафт под ними постепенно выравнивался. В ясный день они постоянно видели бы линию горизонта. Если бы не непогода, их было бы слышно за несколько километров.
— Джеймс, как нам, черт побери, по-твоему, домой возвращаться? — тихо спросил Брайан.
Даже смотреть на карту необходимости не было. Шанс минимальный.
— Не своди глаз со своего маленького экранчика — больше ты ничего не сделаешь, — прозвучал спереди ответ. — Думаю, обшивка провисит, пока мы идем в ритме марша.
— Значит, выберем самый короткий путь.
— На север от Хемница! Да, отлично, Брайан!
— Мы с ума посходили!
— Не мы! Так уж обстоятельства сложились.
Лежавшая под ними железнодорожная линия оказалась вовсе не второстепенным ответвлением. Рано или поздно появится поезд, перевозящий боеприпасы или войска. Мелкие, легко наводимые спаренные зенитные пушки или противовоздушные двадцатимиллиметровые «Флак-38» быстро с ними разберутся. А еще ведь есть мессершмитты. Их самолет для них добыча легкая. Вступил в ближний бой и сбил. Вот и весь рапорт.
Брайан подумывал предложить Джеймсу посадить машину самим, пока этого не сделал противник. Его философия отличалась простотой и практичностью. Лучше уж плен, чем смерть.
— Они нас заметили, — глухо произнес он, слегка потрепав Джеймса по плечу.
Никак не прокомментировав его слова, Джеймс начал снижаться.