Долг платежом красен

– Итак… – с намеком произнес араб.

– Я доставил доказательство того, что проигрыш Александра всего лишь злой умысел этой дамы и вашего недосмотра.

Последнее замечание вызвало у Али раздраженную гримасу, но мне он ничего не сказал, а сразу подошел к Усольцевой. Моих друзей тут же оттеснили охранники, перехватив у них локти пленницы.

– Что же, расскажи мне, женщина, зачем напакостила в моем доме?

– Я ничего не делала, – вдруг захныкала магиня. – Я только познакомилась с этим рыжим, и больше ничего.

С каждым словом ее речь становилась все менее связной и под конец перешла в невнятное подвывание.

Внутри у меня все похолодело.

Она не врала! Вообще.

Али тоже явно это заметил, и, угрожающе сузив глаза, повернулся ко мне.

– И как это понимать?

Ну вот что я мог ему ответить? А отвечать было нужно.

В голове царил форменный бедлам от галдящих вразнобой мыслей. И тут подступающая паника наконец-то пробудила злость на свою собственную глупость и хитрость противника, а уже они перешли в чистую ярость. Лишние мысли со свистом вылетели из головы.

Сейчас главное удержаться на кромке этого просветления, не рухнув в магическое безумие.

Теплая волна беспокойства и поддержки от Гены стала надежным якорем, и я нащупал под собой ту самую грань, на которую и смог опереться. Мысли забегали намного быстрее, а память отзывалась без задержек и отвлечения на всякий ненужный мусор. Подсознание тут же поделилось своими догадками. Во время переезда сюда меня смутило именно поведение Усольцевой. Она хоть и демонстрировала панику, но через ее страхи тянулась тонкой нитью надежда и даже какая-то уверенность в своих силах. Настолько тонкой, что я отмахнулся, думая, что женщина просто испытывает наивную уверенность в том, что ее прекрасный принц по прозвищу Волк прискачет на белом коне и победит подлого демона.

А если она надеялась не на ушкуйника, а на свои скрытые силы? Я тут же вспомнил, как она охмуряла меня в баре. Ведь тогда я не почувствовал работы артефакта. Я отреагировал на вмешательство даже не потому, что являюсь эмпатом, а из-за психологических травм, нанесенных болотным бегуном и Коломбиной.

– Ты там не оглох? – словно издалека донесся до меня угрожающий голос араба.

Мой анализ затянулся, и нужно что-то говорить. Но что?!

И тут словно шар из лототрона из памяти вырвался яростный шепот ныне покойной Коломбины: «Ты представляешь, как это больно, когда тебе вырезают защитные руны прямо на черепе?!»

А что, если артефакт все еще при ней? Догадка, скажем прямо, притянута за уши, но другой у меня попросту нет.

– Один вопрос, – сбрасывая с себя задумчивое оцепенение, обратился я к Али.

– Нет, – как змея прошипел араб. – Теперь ты будешь только отвечать.

Последнее слово он произнес с намеком на блатной жаргон.

Ощутив беспокойство и напряжение Гены, я осмотрелся вокруг.

Да уж, ситуация аховая.

Охранники окружили нашу троицу с явным намерением атаковать по первому же приказу или малейшему намеку на агрессию с нашей стороны. Маг в броне встал напротив Гены, и они замерли, как два борца сумо перед сшибкой. Разве что не раскорячились в классических стойках.

И все же легкий ледок от накатывающего просветления позволял мне держать себя в руках.

– Один вопрос, – жестко глядя в глаза Али, повторил я. – А затем мы перейдем к обсуждению того, кто кому и сколько должен.

– Хорошо, – быстро согласился араб, показывая, что он делец до мозга костей.

Уверен, за эту уступку он уже накинул сверху той виры, что собрался содрать с меня.

Осторожно, чтобы это не стало триггером для бойни, я достал из поясных ножен короткий кинжал. А затем шагнул к Усольцевой, все еще хнычущей в руках охранников.

– Не вздумай ее убить, – предупреждающе каркнул Али.

– Даже в мыслях не было, – не поворачивая головы, ответил я.

Казалось, пленница пребывала в прострации, но у меня насчет этого были серьезные сомнения.

– Знаешь, лиса, имеется у меня подозрение, что если снять с тебя скальп, то мы увидим художественную резьбу по черепу.

Протуберанец ужаса пробил защиту, которой у мага без артефактов и быть-то не должно.

Бинго! Я все-таки угадал!

Усольцева безуспешно дернулась в руках конвоиров, затем заорала:


– Он убьет меня! Он говорил, что хочет стравить вас с ушкуйниками!

Усольцева успела прийти в себя и снова сумела изобразить искренность. Я на всякий случай посмотрел на Али. Опасения оказались напрасными – опытному игроку хватило обычного знания людей, чтобы уловить фальшь в голосе пленницы.

– Держите ее крепче, – с ядовитой ухмылкой сказал араб и, глянув на меня, сделал изящный жест, приглашающий к действию.

Если он думает, что у меня не хватит духа снять с кого-то скальп, то сильно ошибается. Именно эту уверенность в себе я и сфабриковал для Усольцевой. Получилось правдоподобно, потому что она обреченно взвыла и закричала:

– Я все расскажу. Только уберите его от меня!

– Говори. – Еще одним жестом Али попросил меня отойти в сторонку.

Усольцева в этот раз паясничать не стала и быстро рассказала, как получила заказ от Волка на подставу Гены, пока его начальник гуляет на балу. Баламут неожиданно оказался крепким орешком, благодаря новому защитному амулету и, как ни странно, ревнивости Греты.

От подруги Гены избавиться так и не получилось, но зато Усольцева поняла, что Саня тоже входит в мой ближний круг. И она сменила цель.

Превращенный в артефакт череп магини работал не так, как обычный носитель конструкта. Там нужен был контакт с жертвой и время, чтобы она поддалась влиянию специальных феромонов. После танцев и пары поцелуев у Сани не осталось ни малейших шансов, несмотря на крутизну его поделок.

В финале своих откровений Усольцева подтвердила мою догадку, что погорела из-за жадности, когда решила побыстрее забрать у некоего Фигляя свою долю с выигрыша.

Услышав прозвище каталы, Али выплеснул настолько мощную порцию ярости, что мне действительно стало жаль слишком неосмотрительного мошенника. Никто не должен умирать так страшно.

Выслушав говорливую пленницу, араб повернулся ко мне и чуть поклонился, прижав ладонь к груди.

– Приношу свои извинения, уважаемый Никита. Виру за обиду и недоверие мы обсудим позже.

– Это лишнее. – Я ответил зеркальным поклоном. – Мы оба оказались в одной лодке, которую попытались перевернуть наши враги.

Прямо идиллия какая-то образовалась, но продлилось это недолго. Благостную атмосферу разбил звонок телефона. Али минуту слушал сообщение, в конце которого хищно улыбнулся.

– А вот и человечек нашелся, который за все заплатит, – сказал он, глядя на поникшую Усольцеву. – Но знаешь, милая, если ушкуйник пожалеет на тебя золота, а там много набежало, то я не откажусь от такой питомицы.

Услышав о том, что ее принц все же прискакал, мошенница оживилась и даже показала норов:

– Сейчас он вам заплатит очень много золота. В глотку зальет.

– Ну-ну, – словно разговаривая с ребенком, произнес Али. – Пусть попробует. Только виру увеличит, к моей радости.

Затем он повернулся ко мне:

– Друг мой, желаете ли вы поучаствовать в торге?

– Нет, – мотнул я головой, – меньше всего мне сейчас хочется видеть именно Волка.

– Ну что же, – опять чуть поклонился араб. – Вас проводят через потайной ход. Надеюсь, вскоре мы увидимся в стенах моего дома и отпразднуем нашу совместную победу.

Теперь нашим провожатым стал лишь один боец, как мне кажется, самый слабый из обоймы. Он вывел нас из конференц-зала через главный вход, проведя по проходу между двумя массивами зрительских кресел.

Затем мы двинулись по широкому коридору, оформленному в деловом стиле, и, пройдя через небольшой холл, опять попали в помещения для персонала с уныло-серыми стенами. И тут ситуация резко изменилась.

Казалось, даже стены вздрогнули, а учитывая, что мы под землей, это, скажу я вам, пугающее ощущение. От охранника плеснуло удивлением и страхом, но я постарался закрыться от его эмоций, прислушиваясь к тому, что творилось позади нас. Стены пусть и являются препятствием, но там разразилась ментальная буря, отголоски которой долетали даже через бетонные перемычки.

– Что происхо… – хотел спросить Гена сопровождавшего нас охранника, но я остановил его, подняв руку.

Воцарилась тишина, но только на физическом плане, а вот ментальная изнанка мироздания бушевала настоящей бурей. В этой мешанине мне с трудом удалось уловить безумную ярость смутно знакомого источника, боевую злость множества людей и смешанный с растерянностью страх еще одного человека, с которым я недавно общался.

Это плохо. Это очень плохо.

Столкнувшиеся со слетевшим с катушек ушкуйником бойцы пусть и нервничали, но верили в своего хозяина. А вот сам хозяин этого места всю свою уверенность уже растерял. Похоже, он недооценил врага и переоценил защищенность своей вотчины.

Скорее всего, Мурза и те, кто с ним пришли, сейчас грохнут сказочно самонадеянного Али-Бабу, а затем…

А затем они придут за мной и моими близкими.

Опять эта проклятая точка бифуркации, будь она неладна! И, как это уже вошло в привычку, принимать решение нужно быстро, без анализа и времени на раздумья. Хотя, в принципе, думать-то и не о чем. Сошедшего с нарезки ушкуйника больше не сдерживают приказы хозяев, какими бы они ни были. Если сбежим и приведем погоню домой, станет только хуже. А сейчас есть шанс воспользоваться внезапностью и надеяться на то, что Али с его людьми смог хоть как-то ослабить врагов.

Все еще пребывая в сомнениях, я посмотрел на Гену и встретил его спокойный и немного печальный взгляд. А на мелькнувшие в моей голове сомнения он, словно прочитав мысли, ответил:

– Мы с тобой нашли в этом мире достаточно друзей, чтобы Златка жила безбедно.

Я лишь кивнул в ответ и, встряхнувшись, повернулся к Барабашу:

– Можешь как-то качнуть мне энергию без браслетов?

– Да, – тут же отреагировал артефактор.