Доктор Шанс

– Это была распродажа наследства. Какой-то парень продавал то, что осталось от матери. Забыл, как его звали.

– Это плюс. Иначе, когда гарнитур всплыл бы позднее, дилер мог бы увидеть и опознать его, и тогда бы понеслось… в общем, неприятное вышло бы дело, – Карл помахал руками. – А частные лица – это хорошо.

– Значит…

Старик кивнул:

– Да, всегда есть шанс.

Двое мужчин переглянулись.

– Так как насчет моего предложения? – спросил Карл.



Шанс вышел так же, как и вошел, в дверь, ведущую на Маркет-стрит, прокручивая в голове возможности. После темноты салона солнечный свет показался ему слепящим. Повернув на север, в направлении своего офиса, Шанс заметил на противоположной стороне улицы парня в черном. Юнец в компании себе подобных курил что-то через стеклянную трубку. То ли крэк, то ли какой-то вариант метамфетамина. Парень посмотрел в сторону Шанса, а потом с видом, который иначе как заговорщицким не назовешь, склонился к своим друзьям, поэтому, идя по Маркет-стрит, Шанс был уверен, что все трое смотрят в его сторону, и отвел взгляд. Уже сворачивая в конце квартала за угол, он все-таки бросил на юнца последний взгляд и увидел, как тот переходит дорогу, возвращаясь к старику в магазин.





Жаклин




Жаклин Блэкстоун, 36 лет, амбидекстер [11], проживает в Беркли. Окончила колледж, имеет диплом преподавателя. Работала учителем на замену в средних классах школы, относящейся к Оклендскому школьному округу, и репетитором по алгебре и геометрии.

Направлена на освидетельствование Стэнфордской неврологической клиникой в связи с жалобами на кратковременную потерю памяти и периодическое ослабление внимания. Миссис Блэкстоун сообщила, что в детстве и юности страдала сомнамбулизмом, часто оказывалась в странных местах, не помня, как и зачем она там очутилась. Недавние случаи потери памяти характеризует как «похожие» на эпизоды снохождения в прошлом. Полный комплекс лабораторных исследований (включая биохимический анализ крови, общий анализ крови с показателями функции щитовидной железы, уровня витамина В-12, скринингом на тяжелые металлы и сывороточный церулоплазмин) патологий не выявил. Показатели МРТ головного мозга в пределах нормы. Неврологическое обследование патологий не выявило, никаких органических причин для когнитивных нарушений не обнаружено.

Пациентка утверждает, что недавно обнаружила существование «второй личности», которую она называет «Джекки Блэк». С ее слов, Джекки – смелая экстравертная особа, появляющаяся в критических ситуациях. В частности, именно Джекки продолжает вести половую жизнь с проживающим отдельно мужем Жаклин, хотя сама Жаклин этого не одобряет. Миссис Блэкстоун заявляет, что ненавидит, когда ее зовут Джекки, и, кроме мужа, детектива убойного отдела полицейского департамента Окленда, никто к ней так не обращается. Пациентка утверждает также, что, хотя до появления Джекки Блэк она не замечала в себе никаких альтернативных личностей, у нее «бывали периоды», о которых не сохранилось никаких конкретных воспоминаний. Миссис Блэкстоун не склонна делать предположения, могут ли эти «провалы в памяти» также иметь отношение к другим личностям. Далее она заявила, что в какой-то момент приобрела пистолет с намерением покончить жизнь самоубийством, если ситуация станет невыносимой. По ее словам, впоследствии этот пистолет был продан в ломбард, находящийся в центре Окленда.



Дело казалось довольно простым. Очевидно, что проблемы с памятью миссис Блэкстоун были побочным эффектом психического отклонения, и их возникновение напрямую связано с тем, что она продолжает видеться со склонным к насилию мужем, от которого, предположительно, добивается развода. «Раздвоение личности и множественная личность чаще всего возникают и развиваются в условиях физического, сексуального или психологического насилия, – написал Шанс. – Я считаю важным, чтобы этот отвергнутый аспект ее личности был рассмотрен и, в идеале, интегрирован в базовую личность. Однако до тех пор, пока пациентка продолжает отношения с человеком, которого одновременно презирает и боится, нет особых оснований полагать, что лежащая в основании ее проблем тревожность можно будет успешно излечить с помощью фармакологических методов».

В качестве лечения он порекомендовал миссис Блэкстоун рассмотреть психотерапию. Также посоветовал ей работать с психотерапевтом-женщиной и предложил Дженис Сильвер из Ист-бей, которую считал действительно хорошим специалистом.

В большинстве случаев на этом все и закончилось бы, и ничто в этом деле не давало возможности предположить, что Жаклин Блэкстоун войдет в число тех пациентов, с которыми Шансу придется встретится еще не раз. Или что она займет место Мариэллы в качестве объекта его навязчивых мыслей. Ей предстояло раствориться в серой массе потерянных, одиноких, неврастеничных и совершенно утративших рассудок, обезумевших от горя людей, день за днем во множестве проходивших перед его глазами. Но тут случилось две вещи.



Первой из них стала случайная встреча с Жаклин Блэкстоун на улицах Беркли. Абсолютно незапланированная, она произошла в новомодном маленьком торговом районе в северо-западной части города. Шанс все еще пытался понять, как быть с гарнитуром, предложением Карла и Большим Ди, выискивал в магазине «Искусство и архитектура» на Четвертой улице книгу о французской мебели ар-нуво, когда вдруг заметил в одном из проходов свою пациентку. Не прошло и двух месяцев с тех пор, как она побывала у него в кабинете, и он был поражен тем, как сильно она изменилась. Во время освидетельствования на ней был бесформенный свитер, надетый поверх старомодного голубого платья из набивной ткани, ее волосы были зачесаны назад, удерживаемые совершенно детскими белыми гребешками. Она выглядела на все свои тридцать шесть, несколько обабившейся и погрузневшей, подумалось тогда ему. А в магазине на ней были джинсы, и кроссовки, и кожаная куртка поверх желтой футболки, и она была какой угодно, только не обабившейся. Ее прическа тоже изменилась, уступив место более короткой модной стрижке. На самом деле, вначале она просто понравилась Шансу, и, только приглядевшись, он понял, кого видит. А поняв, почти сразу подумал, что, может, это вовсе не Жаклин, а Джекки; ему стало любопытно, заметит ли она его, а если заметит, то покажет ли хоть чем-то, что узнала, хотя и сама Жаклин могла решить не здороваться с ним, учитывая обстоятельства, при которых произошло их первоначальное знакомство. Поэтому Шанс немного удивился тому, что, когда их взгляды встретились, она почти без задержки одарила его довольно робкой улыбкой и слегка помахала рукой.

Они встретились в конце прохода. Оба держали в руках книги.

– Вы любите этот магазин? – спросила она.

– Люблю. А что вы читаете?

Она подняла небольшую книгу, на обложке которой были изображены два деревянных кресла.

– Мне нравится разбирать и переделывать старую мебель.

– Антикварную?

– Не-ет. Всякий хлам. – Она вытащила айфон, открыла фотографии и пролистала несколько, прежде чем нашла ту, что хотела ему показать: полдюжины деревянных стульев с прямыми спинками, окрашенными в веселенькие пастельные тона, и, мало того, походившие на уорхоловские портреты кинозвезд.

– Мадонна и Мэрилин, – сказала она ему. – Я называю их моими кумирными стульями.

– Они хороши, – сказал он. – Я серьезно.

– Да. – Она нашла еще два стула с изображениями собак. – Собак я тоже люблю.

– И я. У вас есть собака?

Она отвела взгляд:

– Была. Но ее не стало. – Улыбка на ее лице сменилась выражением искреннего горя.

– Мне жаль. Так грустно терять питомцев.

Она кивнула.


– У меня есть кот. – Женщина взглянула на книгу Шанса. – А что вы выбрали?

Он продемонстрировал книгу о французской мебели.

– Ну да, – протянула она. – Ваша покруче и подороже. Не зря же вы доктор. – Это был первый намек на то, почему они, собственно, стоят тут, беседуя.

– Да вот… У меня есть кое-какая мебель вроде этой, которую я подумываю продать.

– Тогда не раздумывайте слишком долго.

Он засмеялся и спросил:

– А почему?

Она пожала плечами:

– Не знаю. Мне кажется, это такой универсальный совет. Подходит к множеству ситуаций.

Кажется, она практически флиртовала с ним. Шанс даже задумался, не солгала ли она ему. Может, в ней живут не две личности, а больше. А еще ему нравилось с ней болтать, и он, сам того не замечая, направился с женщиной к кассе. Там он почувствовал, что теперь почему-то обязан купить книгу, которую держал в руках (хотя та стоила больше, чем он намеревался потратить), хотя бы просто для того, чтобы продлить удовольствие от мгновения.

Спустя несколько минут, уже на тротуаре перед магазином, на него впервые снизошло осознание абсурдности всего происходящего. Все двадцать лет брака он был верен жене, растил дочь, строил практику. Ни с кем не встречался, с тех пор как съехал из дома. И теперь вдруг стоит тут, как школьник, распаленный от присутствия привлекательной женщины, которая по случайному совпадению оказалась его пациенткой с, по крайней мере, одной альтернативной личностью, готовой на жесткий секс с бывшим супругом, судя по всему, опасным психопатом. Этого оказалось достаточно, чтобы на миг лишить его дара речи. Больше всего тревожило Шанса то, что при этом он пытался решить, не пригласить ли ее на чашечку кофе, так как почти напротив них через дорогу располагалась одна из роскошных маленьких кофеен Ист-бей. К счастью, она заговорила первая и тем самым, как он осознал позже, спасла его от бог знает каких ужасов.

– Хочу, чтоб вы знали: я хожу к терапевту, которого вы порекомендовали, – сказала она. – Это все изменило.

Заговорив, он уже снова был собой – врачом, который разговаривает с пациенткой во время случайной встречи в общественном месте.

– Очень рад это слышать, – сказал он. – И теперь вы лучше себя чувствуете. – Он мог бы добавить, что она выглядит теперь на миллион баксов, но решил воздержаться.

– Да. Я чувствую себя лучше, впервые за долгое время.

Они еще немножко постояли.

– Ну, – начал Шанс.

– Иногда я использую цифры, – сказала она ему.

Шанс посмотрел на нее.

– На мебели, – добавила она. – Иногда формулы или геометрические фигуры. А иногда – просто цифры.

– А-а. – Он вспомнил, что вдобавок она учительница.

– Работаю в школе, учителем на замену, – пояснила она. – Вернулась к прежнему, после того как разъехалась с мужем. – От затронутой темы звук ее голоса словно сошел на нет.

– Вы хорошо выглядите, – сказал Шанс, внезапно все-таки поддавшись посетившему его прежде порыву. Если он надеялся, что это замечание вернет улыбку на ее лицо, то не прогадал.

– Правда? – переспросила она, каким-то образом снова чуть-чуть сместив интонацию их встречи.

Интересно, подумал он, дело во мне самом или она просто хорошо играет роль, знает, как надо? Или, возможно, он просто не хочет ей верить. В конце концов, психотерапия кардинально меняет людей. Почему бы не Жаклин Блэкстоун?

– Правда, – сказал он наконец. – Я едва узнал вас в магазине.

– Ну, – проговорила она, протягивая руку, – я рада, что мы вот так повстречались.

Он ответил на рукопожатие:

– Я тоже. И я желаю вам всего наилучшего.

Кажется, она сочла его слова способом попрощаться, и, возможно, так оно и было. Конечно, именно так и должно было быть. Но все же, выпуская ее руку, он испытал угрызения совести.

– Ну, – опять сказала она, и он ощутил, что им обоим на самом деле не хочется расставаться, – надеюсь, книга вам понравится. И удачи с мебелью, что бы вы ни решили.

Он улыбнулся и кивнул, и вроде бы она ушла, или ему только показалось. Шанс так запутался в тот момент, пытался решить, не надо ли что-то еще сказать; позднее, вспоминая об этом разговоре, он никак не мог вспомнить, попрощались ли они по-настоящему, и пришел к выводу, что нет. Он кивнул. Она улыбнулась. Он остался стоять, а она двинулась прочь по тротуару, задержавшись у витрины какого-то магазина, потом снова пошла и пропала из виду, и слава богу, подумал Шанс тогда, но после нее осталось необычное томление, боль, которой он не испытывал уже много лет, вожделение в сочетании с уверенностью в том, что объект желания недостижим, – все это, а еще удивительный изгиб ее спины, когда она встала перед витриной магазина, словно танцовщица, и полуденный свет на ее пепельных волосах.



Но ощущение романтической двойственности, которое охватило его сразу после встречи, в последующие дни сменилось глубоким облегчением от того, что он не поддался абсурдному искушению еще глубже влезть в ее дела, и Шанс вернулся к раздумьям о том, как же поступить с мебелью. Никакой необходимости спешить он не чувствовал. Шанс всегда рассматривал любой вопрос под множеством разных углов: чем их больше, тем лучше, чтобы представить себе все наихудшие сценарии развития событий. Жена и дочь часто обвиняли его в чрезмерной осмотрительности, беспощадно третируя, когда Шанс целыми днями обдумывал какое-нибудь тривиальное решение или покупку, но он верил в осторожность. Похоже, это вдолбил в него отец, проректор маленького библейского колледжа [12]. Как и Тот, в честь Кого было названо это учебное заведение, отец любил говорить притчами и предпочитал те, в которых юношеская опрометчивость неотвратимо приводила к боли и лишениям. Шанс избежал обучения в отцовской школе, но не мог сказать с уверенностью, что слова старика не повлияли на все его поступки. Да и врачебная практика не располагала к беспечности. Он провел слишком много времени с людьми, для которых все изменилось за одно мгновение, за один вдох… от того, что они свернули влево, а не вправо, не увидели свет или не услышали сигнал, или, как Жаклин Блэкстоун, были виноваты лишь в недальновидности, которая ставит сердце вперед головы, и теперь Жаклин оказалась в больнице «Мерси Дженерал Хоспитал» в центре Окленда с переломом нижней стенки правой глазницы, ожидала операции, чтобы уменьшить давление на нижнюю прямую мышцу глаза, и это было второе, что произошло.



Новость ему передала Дженис Сильвер. Она позвонила, решив, что Шанс захочет быть в курсе, потому что Жаклин пришла к ней по его рекомендации. Она к тому же была очень зла и хотела наконец-то выговориться, раз уж Жаклин без страховки оказалась в окружной больнице, а также поинтересоваться, не согласится ли Шанс заглянуть к больной, чтобы лично оценить степень ее повреждений.

Шанс согласился. Он сидел у себя в кабинете, на столе перед ним лежала та самая книга, что он приобрел в присутствии Жаклин, очертания домов за окном скрадывал наползавший послеобеденный туман.