Догнать и жениться
Часть 33 из 35 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— При чем тут Глеб! — фыркнула мать. — Вон в новостях передавали, что на «Антаресе» окопался беглый уголовник. И Лена Бурова, сообщница, выводила деньги с производства для преступных целей. А финмониторинг их накрыл. Ну и про тебя целый репортаж сочинили, как ты преступника обезвредила. Я увидела, чуть не померла!
— Это все Сарычев, — отмахнулся Алтаев. Облокотившись на стойку заборчика, он внимательно рассматривал угодья тещи. — Я смотрю, у вас Венроза хорошо растет, — хмыкнул он, желая отвлечь тещу от беспокойных мыслей и глупых разговоров. Да и сам перепугался тогда. Даже подумать страшно, что бы делал, если бы Катька не успела выскочить.
«Через балкон бы соседский лез, дверь бы выламывал, стены бы лбом разбивал», — мысленно рыкнул он, в который раз пеняя себя, что не догадался рвануть вниз и под окнами караулить злоумышленника, приди ему в голову идея спуститься на простынях с третьего этажа. Только вот бандит побоялся ноги переломать. Так и заявил следователю. Лучше, сказал, зону здоровыми ногами топтать, чем от гангрены загнуться или остаток жизни с поломанным позвоночником пролежать!
Марат поморщился, понимая, что, попадись ему этот Футиков, он бы его на куски порвал. Теперь, конечно, следствие приплело к расследованию и Лену Бурову, и самого Петровича. Вроде у них на квартире нашли схрон с оружием и еще что-то. Все это позволило сделать вывод, что планируется ограбление банка. Так что супругов Буровых задержали как сообщников.
«Петрович сам виноват, — усмехнулся про себя Алтаев. — Послушал бы Катерину и сразу сдал с потрохами Фролова, ничего бы не случилось. Но этот дурак послушал свою гадюку-жену и сам влип по полной. Я у него, пожалуй, завод выкуплю», — мысленно решил Марат, а вслух поинтересовался у тещи:
— Старый куст. Сколько же он растет? Уже, наверное, и корни собственные.
— Давно, — кивнула Роза. — Мне Альберт два куста из питомника привез. Кстати, Михей его туда возил. Последняя их совместная поездка была. Люба тоже у себя Венрозу посадить собиралась, — сообщила Роза Равильевна.
— Да, — кивнул Марат. — Около нового дома. Я те кусты сажал. Вот и вспомнилось, — улыбнулся он. — Столько лет прошло, а до сих пор в памяти, как себе руки исколол. Да все без толку. Розы не прижились, дом сгорел…
— А у меня один куст пропал, а другой растет до сих пор, — похвасталась теща и вдруг замолчала. Во все глаза уставилась на Катерину. — Мы вроде утром в тот злосчастный день сажали, да, Кать?
— Ага, — кивнула Катерина. — Митька тогда ямы выкопал, а потом без нас посадил, — весело отрапортовала она и, перебив саму себя, прикрыла ладошкой рот. — Марат, — прошептала чуть слышно, — кажется, я поняла, где золото и кто его взял.
Алтаев рванул в сарай за лопатой и уже через минуту опустил штык в рыхлую землю. Копнул чуть поодаль, стараясь не повредить сам куст. Потом, встав на колени в голубых джинсах, принялся руками очищать корни от земли и отбрасывать в сторону. А Катерина, взяв маленький совочек, откидывала чернозем, пока металл не уперся во что-то чужеродное.
— Есть, Марат, — азартно вскрикнула она. — Копай здесь!
Потребовалась всего пара минут, чтобы откопать сверток из мешковины. Еще несколько секунд, чтобы отряхнуть его от земли и открыть. В вечернем солнце блеснул желтый металл.
— Твою мать, — выругался Алтаев и, присев на корточки около ямы, снова пробурчал: — Твою мать… Выходит все-таки, это Альберт Владимирович, — пробормотал он, понимая, что сейчас Катерина и ее мать оторвут ему голову. — Но мы оставим эту находку в тайне. В любом случае он за нее расплатился.
— Нет! — яростно мотнула головой Катерина. — Ты не понял, Марат. Папа мой никогда с землей не возился. Берег руки. Он же тонкой работой занимался. Боялся всегда, что пальцы потеряют чувствительность.
— Тогда кто? — не понял Алтаев. — Вы с матерью уезжали, Альберт Владимирович не в счет. Кто, Кать?
— Митька Плотвичкин, — передернула плечами Роза. — Он мне обычно в саду помогал. Парень крепкий. В свои четырнадцать или пятнадцать легко ямы копал.
— Вот и накопал, — пробурчал Алтаев.
— Его и Ронка знает, — прошептала Катя, во все глаза глядя на Марата. — Это он тогда за нами со второго этажа наблюдал, а потом ушел дворами.
— Через калиточку? — ехидно бросил Алтаев. — Мы же всем доверяем.
— Кто ж знал, — всплеснула руками теща. — Что же теперь делать, Марат?
— Поеду к Вовке, — пробурчал Алтаев. — Наверняка он поквитаться с вором захочет. К вам претензий нет, — поспешил добавить Алтаев. — Это ваши слитки. Делайте с ними что хотите! Но наказать злоумышленника нужно, тем более что он до сих пор пытается попасть на участок. Думается мне, устроим небольшое шоу. Еще одно нападение на дом нам ни к чему. Правда?
Катя с матерью кивнули как по команде.
Митька Плотвичкин понимал, что потерял все. Всю жизнь гнался за какими-то миражами. Даже Катьку, свою единственную любовь, умудрился упустить дважды. Первый раз, конечно, когда вместо того, чтобы поступить в университет, послушался уговоров отца и подался в Москву в летное училище. А когда в летуны не прошел по здоровью, даже не подумал вернуться обратно. А отнес документы к артиллеристам.
«Тоже мне бог войны!» — фыркнул про себя Плотвичкин, понимая, что, вернись он тогда и женись на Катерине, жизнь бы сложилась совершенно иначе. Но в семнадцать лет казалось, что таких Кать еще привалит целый самосвал. Не привалило. Митька поморщился, вспоминая, сколько баб прошло через его постель. Стерв и тихонь, бизнес-леди и откровенных шалав, но вот только Катька так и осталась одной-единственной.
Он припарковал машину около старого бабкиного дома и издалека помахал соседкам, оживленно болтающим посреди улицы.
— Ты слыхал, Мить? — обратилась к нему бабкина подружка, древняя и сморщенная Васильевна. — Наумовы дом продают. Роза сейчас в больнице. С сердцем проблемы.
— Вроде шунтирование врачи предлагают, — встряла в разговор другая. Бабкина давняя врагиня Евгеньевна. Это раньше на улице воевали между собой две группировки. Бабка значилась лидером первой и никому спуску не давала. Евгеньевна возглавляла вторую. Даже на одних и тех же скамейках не сидели! Каждый клан плел интриги против другого. А поди ты, все участницы боевых действий давно уже предстали перед архангелом Гавриилом, или кто там у них в аду места распределяет. Только этим двум клушам в небесной канцелярии прогулы ставят.
Он подошел поближе и поинтересовался участливо:
— Роза в больнице? В какой? Нужно Кате позвонить, все узнать.
— Катька ее к себе потом увезет, — тут же сообщила Васильевна. — Собаку вон уже забрала. Ронке на природе приволье.
— А как же дом? — тупо воззрился на сплетниц Плотвичкин. — Обнести же могут.
— Так на сигнализацию поставили, — усмехнулась Евгеньевна. — Как только контур нарушится, сразу группа захвата приедет.
«Вот же блин, — мысленно ругнулся Митька. — Столетние бабки рассуждают про контур и сигнализации. А эта Евгеньевна — вообще мерзкая старуха. Не зря ее моя бабЛюся терпеть не могла, — хмыкнул он горестно и тут же чуть не стукнул себя под зад. — Идиот! Дом-то пустой! Иди свое золото выручай! А то, как новые соседи въедут, фиг потом на участок проберешься!»
Он хорошо помнил место около забора, куда воткнул куст. И внезапно, как наяву, увидел тот день, стоивший жизни Катькиному отцу. Не то чтобы Митька пожалел Наумова. Барыга-называла его бабка.
— За свои делишки поплатился, — бурчала она тогда. А сам Плотвичкин понимал, что наверняка Альберт нечист на руку. Смотри как живут хорошо! У Катьки шмотки самые модные в школе, и в доме всегда красота, а уж про стол говорить нечего. То, что человек своим собственным трудом зарабатывал на жизнь, не укладывалось в Митькиной голове. Бабка сказала «барыга», ей лучше знать!
Он помнил, как помогал Розе выкопать яму, когда неожиданно она с Катей засобиралась в гости.
— Потом придешь, — выпроводила его. Он рванул к себе через дворы, надеясь успеть пообедать, и только дома понял, что забыл у Наумовых кепку. И получив от бабки выговор, кинулся обратно. Проскользнул в калитку и очень расстроился, не заметив на качелях своей вещички.
«Наверное, Роза в дом занесла», — подумалось ему тогда. Через заднюю открытую дверь он прошмыгнул в коридорчик, потом тихо вышел на кухню. В доме стояла тишина, лишь из кабинета Альберта слышались голоса. Повинуясь проказливому характеру, Митька, как шпион, прокрался к чуть открытой двери и заглянул в щель. Глаз на долю секунды задержался на маленьком чемоданчике, полном золотых слитков.
«Ух ты ж!» — восхитился Плотвичкин, собираясь как следует разглядеть поклажу, как сам Наумов и еще какой-то парень повернулись к выходу. Митька успел отпрянуть в сторону и прошмыгнуть на кухню.
— Туалет направо по коридору, — услышал он голос дяди Алика. — Давай провожу!
«Конечно, проводи, — фыркнул про себя Митька. — У вас сортир можно только с картой найти. Оно и понятно, дом несколько раз достраивался, и от прежнего плана уже мало что осталось».
А когда мужчины повернули за угол, Плотвичкин вбежал в кабинет и открыл чемоданчик. Крепкими пальцами лихо достал два слитка и внимательно на них посмотрел, стараясь запомнить то самое ощущение, когда сжимаешь в руках драгоценный металл, теплеющий от простого прикосновения. Митька на несколько секунд словно впал в эйфорию.
«Люди гибнут за металл!» — пронеслось в голове. Но в ту же минуту послышался шум шагов. Плотвичкин попробовал положить обратно слитки, не получилось. Тогда он просто закрыл чемодан и, прижав к себе драгоценную ношу, бросился вон. А оказавшись во дворе, быстро прошмыгнул в сарай. Схватил первый попавшийся мешок и завернул в него золото. Потом пробежал к калитке и, выскочив из нее, задумался. Обычная детская шалость могла обернуться для него неприятностями.
«Сверток ни в коем случае нельзя оставлять в сарае. Найдут и на меня подумают. Лучше спрятать. Концы в воду. То есть в землю».
Он отдышался и, открыв калитку, ввалился во двор. Снова юркнул в сарай и, добежав с мешком до забора, закинул в яму. Водрузил куст и кое-как накидал вокруг земли, решив, что Роза все равно потом разровняет. Только сам куст трогать не станет.
И уже дома, засыпая, наконец сообразил, что он, Митька Плотвичкин, собственными руками создал клад. Когда-нибудь придет время, он откопает эти два слитка, продаст их и купит себе машину или дом. О том, что он своим поступком подставил целую семью, Плотвичкин не задумывался ни тогда, ни сейчас.
«Настал момент, — заявил он самому себе и, дождавшись, когда стемнеет, направился через дворы к Наумовым. — В последний раз», — мысленно решил он.
Митька поморщился, неожиданно вспомнив, как недавно заранее, пока Роза выгуливала собаку, пробрался на второй этаж. Благо окно сумел открыть. И, чтобы скоротать время, заснул на старом диване, а когда проснулся среди ночи и решил откопать золото, понял, что Катерина спутала ему все карты. Он в немом изумлении уставился на парочку, валявшуюся на качелях.
«Еле ноги унес, — тяжело вздохнул Митька и укорил сам себя: — Не молодой уже по участкам бегать!»
Он осторожно прошел через свой двор, потом через участок все той же глухой Евгеньевны и, открыв старую кованую дверцу, оказался в Катькином дворе. Достал из-под полы потрепанной рабочей куртки лопату и опустил на всю глубину штыка в землю. И внезапно понял, что находится во дворе не один. Зажегся свет. Плотвичкин замер на месте и осторожно огляделся по сторонам. Трое незнакомых мужчин стояли поодаль и с презрительными усмешками наблюдали за ним.
— Там давно ничего нет, — будто выплевывая слова, заметил один, тот, что находился чуть дальше остальных. В ярком свете Митька не видел его лица, но по фигуре догадался, что это и есть новый Катькин кавалер. Двое других — лысый громила и невысокий коренастый мужик — замерли, приготовившись к прыжку.
«Не беги, — сам себя предупредил Плотвичкин. — Это как свора собак. Нельзя показать, что ты испугался», — успел подумать он и рванул к калитке. Его сбили с ног сразу же. Повалили на землю. Митька зажмурился, понимая, что пропал. В лучшем случае сделают инвалидом, а в худшем … Но чьи-то руки подняли его и, держа за шиворот, толкнули вперед, не отпуская.
— Вот, полюбуйтесь! — пробасил громила. И Митька, открыв глаза, увидел стоявших неподалеку Катю и Розу Равильевну. И та, и другая глядели на него с нескрываемым презрением и брезгливостью.
«На кусок дерьма и то смотрят ласковей», — подумалось Митьке.
— Катя, — просипел он, падая на колени. — Бес попутал, тебе хотел подарить, — соврал он.
— Как же так, Митя? — причитала Роза Равильевна, а Катерина не удостоила даже словом, будто раздумывая, врезать ногой в ухо или нет. Потом взяла мать за руку и увела в дом.
— А с этим что делать? — пробурчал громила. — Может, в лесу прикопать?
И Митька от страха замер, чувствуя, как ноги тут же обдало тепленьким.
— Отпусти его, Руслан, — велел Катькин жених. — Вон герой наш уже обделался.
— Вы ничего не докажете, — проблеял Плотвичкин, направляясь к калитке. — Не брал я никакого золота!
— Не, друг, — остановил его Катькин мэн. — Двигай через улицу.
— Мы ничего доказывать не собираемся, — заметил низкорослый крепыш. — Я даю тебе фору. Целую неделю. Убирайся из города. Не порть тут воздух. Продавай дом, квартиру и уезжай. Иначе пожалеешь, понял?
Митька кивнул и, выскочив со двора, быстрым шагом направился к себе.
«Два квартала в обгаженных штанах», — мысленно поморщился он и, повернув на свою улицу, столкнулся с Васильевной и Евгеньевной, болтающими на углу под фонарем.
— Позорище! — услышал он вслед голос Евгеньевны.
— Хорошо, что Люся не дожила до этого дня! — прокричала Васильевна.
Эпилог
— Это все Сарычев, — отмахнулся Алтаев. Облокотившись на стойку заборчика, он внимательно рассматривал угодья тещи. — Я смотрю, у вас Венроза хорошо растет, — хмыкнул он, желая отвлечь тещу от беспокойных мыслей и глупых разговоров. Да и сам перепугался тогда. Даже подумать страшно, что бы делал, если бы Катька не успела выскочить.
«Через балкон бы соседский лез, дверь бы выламывал, стены бы лбом разбивал», — мысленно рыкнул он, в который раз пеняя себя, что не догадался рвануть вниз и под окнами караулить злоумышленника, приди ему в голову идея спуститься на простынях с третьего этажа. Только вот бандит побоялся ноги переломать. Так и заявил следователю. Лучше, сказал, зону здоровыми ногами топтать, чем от гангрены загнуться или остаток жизни с поломанным позвоночником пролежать!
Марат поморщился, понимая, что, попадись ему этот Футиков, он бы его на куски порвал. Теперь, конечно, следствие приплело к расследованию и Лену Бурову, и самого Петровича. Вроде у них на квартире нашли схрон с оружием и еще что-то. Все это позволило сделать вывод, что планируется ограбление банка. Так что супругов Буровых задержали как сообщников.
«Петрович сам виноват, — усмехнулся про себя Алтаев. — Послушал бы Катерину и сразу сдал с потрохами Фролова, ничего бы не случилось. Но этот дурак послушал свою гадюку-жену и сам влип по полной. Я у него, пожалуй, завод выкуплю», — мысленно решил Марат, а вслух поинтересовался у тещи:
— Старый куст. Сколько же он растет? Уже, наверное, и корни собственные.
— Давно, — кивнула Роза. — Мне Альберт два куста из питомника привез. Кстати, Михей его туда возил. Последняя их совместная поездка была. Люба тоже у себя Венрозу посадить собиралась, — сообщила Роза Равильевна.
— Да, — кивнул Марат. — Около нового дома. Я те кусты сажал. Вот и вспомнилось, — улыбнулся он. — Столько лет прошло, а до сих пор в памяти, как себе руки исколол. Да все без толку. Розы не прижились, дом сгорел…
— А у меня один куст пропал, а другой растет до сих пор, — похвасталась теща и вдруг замолчала. Во все глаза уставилась на Катерину. — Мы вроде утром в тот злосчастный день сажали, да, Кать?
— Ага, — кивнула Катерина. — Митька тогда ямы выкопал, а потом без нас посадил, — весело отрапортовала она и, перебив саму себя, прикрыла ладошкой рот. — Марат, — прошептала чуть слышно, — кажется, я поняла, где золото и кто его взял.
Алтаев рванул в сарай за лопатой и уже через минуту опустил штык в рыхлую землю. Копнул чуть поодаль, стараясь не повредить сам куст. Потом, встав на колени в голубых джинсах, принялся руками очищать корни от земли и отбрасывать в сторону. А Катерина, взяв маленький совочек, откидывала чернозем, пока металл не уперся во что-то чужеродное.
— Есть, Марат, — азартно вскрикнула она. — Копай здесь!
Потребовалась всего пара минут, чтобы откопать сверток из мешковины. Еще несколько секунд, чтобы отряхнуть его от земли и открыть. В вечернем солнце блеснул желтый металл.
— Твою мать, — выругался Алтаев и, присев на корточки около ямы, снова пробурчал: — Твою мать… Выходит все-таки, это Альберт Владимирович, — пробормотал он, понимая, что сейчас Катерина и ее мать оторвут ему голову. — Но мы оставим эту находку в тайне. В любом случае он за нее расплатился.
— Нет! — яростно мотнула головой Катерина. — Ты не понял, Марат. Папа мой никогда с землей не возился. Берег руки. Он же тонкой работой занимался. Боялся всегда, что пальцы потеряют чувствительность.
— Тогда кто? — не понял Алтаев. — Вы с матерью уезжали, Альберт Владимирович не в счет. Кто, Кать?
— Митька Плотвичкин, — передернула плечами Роза. — Он мне обычно в саду помогал. Парень крепкий. В свои четырнадцать или пятнадцать легко ямы копал.
— Вот и накопал, — пробурчал Алтаев.
— Его и Ронка знает, — прошептала Катя, во все глаза глядя на Марата. — Это он тогда за нами со второго этажа наблюдал, а потом ушел дворами.
— Через калиточку? — ехидно бросил Алтаев. — Мы же всем доверяем.
— Кто ж знал, — всплеснула руками теща. — Что же теперь делать, Марат?
— Поеду к Вовке, — пробурчал Алтаев. — Наверняка он поквитаться с вором захочет. К вам претензий нет, — поспешил добавить Алтаев. — Это ваши слитки. Делайте с ними что хотите! Но наказать злоумышленника нужно, тем более что он до сих пор пытается попасть на участок. Думается мне, устроим небольшое шоу. Еще одно нападение на дом нам ни к чему. Правда?
Катя с матерью кивнули как по команде.
Митька Плотвичкин понимал, что потерял все. Всю жизнь гнался за какими-то миражами. Даже Катьку, свою единственную любовь, умудрился упустить дважды. Первый раз, конечно, когда вместо того, чтобы поступить в университет, послушался уговоров отца и подался в Москву в летное училище. А когда в летуны не прошел по здоровью, даже не подумал вернуться обратно. А отнес документы к артиллеристам.
«Тоже мне бог войны!» — фыркнул про себя Плотвичкин, понимая, что, вернись он тогда и женись на Катерине, жизнь бы сложилась совершенно иначе. Но в семнадцать лет казалось, что таких Кать еще привалит целый самосвал. Не привалило. Митька поморщился, вспоминая, сколько баб прошло через его постель. Стерв и тихонь, бизнес-леди и откровенных шалав, но вот только Катька так и осталась одной-единственной.
Он припарковал машину около старого бабкиного дома и издалека помахал соседкам, оживленно болтающим посреди улицы.
— Ты слыхал, Мить? — обратилась к нему бабкина подружка, древняя и сморщенная Васильевна. — Наумовы дом продают. Роза сейчас в больнице. С сердцем проблемы.
— Вроде шунтирование врачи предлагают, — встряла в разговор другая. Бабкина давняя врагиня Евгеньевна. Это раньше на улице воевали между собой две группировки. Бабка значилась лидером первой и никому спуску не давала. Евгеньевна возглавляла вторую. Даже на одних и тех же скамейках не сидели! Каждый клан плел интриги против другого. А поди ты, все участницы боевых действий давно уже предстали перед архангелом Гавриилом, или кто там у них в аду места распределяет. Только этим двум клушам в небесной канцелярии прогулы ставят.
Он подошел поближе и поинтересовался участливо:
— Роза в больнице? В какой? Нужно Кате позвонить, все узнать.
— Катька ее к себе потом увезет, — тут же сообщила Васильевна. — Собаку вон уже забрала. Ронке на природе приволье.
— А как же дом? — тупо воззрился на сплетниц Плотвичкин. — Обнести же могут.
— Так на сигнализацию поставили, — усмехнулась Евгеньевна. — Как только контур нарушится, сразу группа захвата приедет.
«Вот же блин, — мысленно ругнулся Митька. — Столетние бабки рассуждают про контур и сигнализации. А эта Евгеньевна — вообще мерзкая старуха. Не зря ее моя бабЛюся терпеть не могла, — хмыкнул он горестно и тут же чуть не стукнул себя под зад. — Идиот! Дом-то пустой! Иди свое золото выручай! А то, как новые соседи въедут, фиг потом на участок проберешься!»
Он хорошо помнил место около забора, куда воткнул куст. И внезапно, как наяву, увидел тот день, стоивший жизни Катькиному отцу. Не то чтобы Митька пожалел Наумова. Барыга-называла его бабка.
— За свои делишки поплатился, — бурчала она тогда. А сам Плотвичкин понимал, что наверняка Альберт нечист на руку. Смотри как живут хорошо! У Катьки шмотки самые модные в школе, и в доме всегда красота, а уж про стол говорить нечего. То, что человек своим собственным трудом зарабатывал на жизнь, не укладывалось в Митькиной голове. Бабка сказала «барыга», ей лучше знать!
Он помнил, как помогал Розе выкопать яму, когда неожиданно она с Катей засобиралась в гости.
— Потом придешь, — выпроводила его. Он рванул к себе через дворы, надеясь успеть пообедать, и только дома понял, что забыл у Наумовых кепку. И получив от бабки выговор, кинулся обратно. Проскользнул в калитку и очень расстроился, не заметив на качелях своей вещички.
«Наверное, Роза в дом занесла», — подумалось ему тогда. Через заднюю открытую дверь он прошмыгнул в коридорчик, потом тихо вышел на кухню. В доме стояла тишина, лишь из кабинета Альберта слышались голоса. Повинуясь проказливому характеру, Митька, как шпион, прокрался к чуть открытой двери и заглянул в щель. Глаз на долю секунды задержался на маленьком чемоданчике, полном золотых слитков.
«Ух ты ж!» — восхитился Плотвичкин, собираясь как следует разглядеть поклажу, как сам Наумов и еще какой-то парень повернулись к выходу. Митька успел отпрянуть в сторону и прошмыгнуть на кухню.
— Туалет направо по коридору, — услышал он голос дяди Алика. — Давай провожу!
«Конечно, проводи, — фыркнул про себя Митька. — У вас сортир можно только с картой найти. Оно и понятно, дом несколько раз достраивался, и от прежнего плана уже мало что осталось».
А когда мужчины повернули за угол, Плотвичкин вбежал в кабинет и открыл чемоданчик. Крепкими пальцами лихо достал два слитка и внимательно на них посмотрел, стараясь запомнить то самое ощущение, когда сжимаешь в руках драгоценный металл, теплеющий от простого прикосновения. Митька на несколько секунд словно впал в эйфорию.
«Люди гибнут за металл!» — пронеслось в голове. Но в ту же минуту послышался шум шагов. Плотвичкин попробовал положить обратно слитки, не получилось. Тогда он просто закрыл чемодан и, прижав к себе драгоценную ношу, бросился вон. А оказавшись во дворе, быстро прошмыгнул в сарай. Схватил первый попавшийся мешок и завернул в него золото. Потом пробежал к калитке и, выскочив из нее, задумался. Обычная детская шалость могла обернуться для него неприятностями.
«Сверток ни в коем случае нельзя оставлять в сарае. Найдут и на меня подумают. Лучше спрятать. Концы в воду. То есть в землю».
Он отдышался и, открыв калитку, ввалился во двор. Снова юркнул в сарай и, добежав с мешком до забора, закинул в яму. Водрузил куст и кое-как накидал вокруг земли, решив, что Роза все равно потом разровняет. Только сам куст трогать не станет.
И уже дома, засыпая, наконец сообразил, что он, Митька Плотвичкин, собственными руками создал клад. Когда-нибудь придет время, он откопает эти два слитка, продаст их и купит себе машину или дом. О том, что он своим поступком подставил целую семью, Плотвичкин не задумывался ни тогда, ни сейчас.
«Настал момент, — заявил он самому себе и, дождавшись, когда стемнеет, направился через дворы к Наумовым. — В последний раз», — мысленно решил он.
Митька поморщился, неожиданно вспомнив, как недавно заранее, пока Роза выгуливала собаку, пробрался на второй этаж. Благо окно сумел открыть. И, чтобы скоротать время, заснул на старом диване, а когда проснулся среди ночи и решил откопать золото, понял, что Катерина спутала ему все карты. Он в немом изумлении уставился на парочку, валявшуюся на качелях.
«Еле ноги унес, — тяжело вздохнул Митька и укорил сам себя: — Не молодой уже по участкам бегать!»
Он осторожно прошел через свой двор, потом через участок все той же глухой Евгеньевны и, открыв старую кованую дверцу, оказался в Катькином дворе. Достал из-под полы потрепанной рабочей куртки лопату и опустил на всю глубину штыка в землю. И внезапно понял, что находится во дворе не один. Зажегся свет. Плотвичкин замер на месте и осторожно огляделся по сторонам. Трое незнакомых мужчин стояли поодаль и с презрительными усмешками наблюдали за ним.
— Там давно ничего нет, — будто выплевывая слова, заметил один, тот, что находился чуть дальше остальных. В ярком свете Митька не видел его лица, но по фигуре догадался, что это и есть новый Катькин кавалер. Двое других — лысый громила и невысокий коренастый мужик — замерли, приготовившись к прыжку.
«Не беги, — сам себя предупредил Плотвичкин. — Это как свора собак. Нельзя показать, что ты испугался», — успел подумать он и рванул к калитке. Его сбили с ног сразу же. Повалили на землю. Митька зажмурился, понимая, что пропал. В лучшем случае сделают инвалидом, а в худшем … Но чьи-то руки подняли его и, держа за шиворот, толкнули вперед, не отпуская.
— Вот, полюбуйтесь! — пробасил громила. И Митька, открыв глаза, увидел стоявших неподалеку Катю и Розу Равильевну. И та, и другая глядели на него с нескрываемым презрением и брезгливостью.
«На кусок дерьма и то смотрят ласковей», — подумалось Митьке.
— Катя, — просипел он, падая на колени. — Бес попутал, тебе хотел подарить, — соврал он.
— Как же так, Митя? — причитала Роза Равильевна, а Катерина не удостоила даже словом, будто раздумывая, врезать ногой в ухо или нет. Потом взяла мать за руку и увела в дом.
— А с этим что делать? — пробурчал громила. — Может, в лесу прикопать?
И Митька от страха замер, чувствуя, как ноги тут же обдало тепленьким.
— Отпусти его, Руслан, — велел Катькин жених. — Вон герой наш уже обделался.
— Вы ничего не докажете, — проблеял Плотвичкин, направляясь к калитке. — Не брал я никакого золота!
— Не, друг, — остановил его Катькин мэн. — Двигай через улицу.
— Мы ничего доказывать не собираемся, — заметил низкорослый крепыш. — Я даю тебе фору. Целую неделю. Убирайся из города. Не порть тут воздух. Продавай дом, квартиру и уезжай. Иначе пожалеешь, понял?
Митька кивнул и, выскочив со двора, быстрым шагом направился к себе.
«Два квартала в обгаженных штанах», — мысленно поморщился он и, повернув на свою улицу, столкнулся с Васильевной и Евгеньевной, болтающими на углу под фонарем.
— Позорище! — услышал он вслед голос Евгеньевны.
— Хорошо, что Люся не дожила до этого дня! — прокричала Васильевна.
Эпилог