Догнать и жениться
Часть 25 из 35 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Глеб рассердился. Он глянул на возмущенную сестрицу в старом сарафане. Волосы завязаны в хвостик. Взгляд недовольный. И глазищи огнем полыхают.
«Я прям испугался, — мысленно хохотнул он, не понимая, почему Катя так взъелась. — Ну какого лешего ей понадобилось строить недотрогу перед собственным мужем? Что за капризы идиотские?» — раздраженно подумал он.
— Заделал ребенка, пусть несет ответственность. Нечего тут сирот плодить, — резко заявил он.
— Да кто тебя просил? — вскрикнула, будто раненая, Катя. — Ты…ты… — зашлась она, не находя слов.
— Я…я, — передразнил Глеб, хлопнув опешившую сестру по плечу. — Потом спасибо скажешь, Катюха, — довольно заметил он и улыбнулся во все тридцать два зуба. — Не, ну а что?
Вот от этой дурацкой улыбки и шлепка по руке Катерина будто пришла в себя. Медленно переместила широкую кастрюлю, взяла ее за обе ручки и, слегка подпрыгнув, надела ношу со всем содержимым брату на голову. Сразу вбежала в дом и заперлась в своей спальне, предоставив брату вычесывать из башки вареную малину и разваренные сливы. Катерина услышала, как в кухне хохочет невестка, а потом, будто закашлявшись, что-то отвечает мужу.
— Где она? — проревел Глеб. — Пусть убирается из моего дома! Идиотка!
— Дом мой, — холодно обронила Натка. — И нечего тут распоряжаться, понял? Лучше иди купайся, мой сладкий, — уже не сдерживаясь, фыркнула невестка.
— Что она так взбеленилась? — возмущенно пробурчал Глеб, включая колонку. — Я же как лучше хотел… Думал, они помирятся…
— Ты сообщил Феликсу о Кате? — охнула жена. — Как ты мог, Глеб? Это личное дело Катерины.
Наумов передернул плечами, пытаясь рукой снять с башки барахло из компота. Не получилось. К пальцам прилипла разваренная мякоть сливы. Благо, что вишни просыпались на асфальт.
— Вы, бабы, умные больно, — отрезал Глеб, направляясь в ванную, и мимоходом добавил раздраженно: — Полотенце чистое дай, пожалуйста.
Наталья махнула в сторону корзинки, где заботливые Катькины руки свернули по-модному несколько банных полотенец. И теперь плотные махровые валики, лежавшие горкой, стали предметом интерьера.
«Вот же бабы, — довольно хмыкнул про себя Глеб, решив после душа помириться с сестрой. — С ребенком Натке помогает, разносолы готовит. Те же полотенца премудро складывает. Какого лешего я с ней поссорился? Сами с Феликсом разберутся», — пробурчал он про себя, становясь под обжигающие струи. Долго мыл голову, тщательно вычесывая расческой дурацкие овощи. А когда, умиротворенный и счастливый, вывалился из ванной, то не сразу понял, что в доме никого нет.
Из пустой кухни, где его ждал накрытый на две персоны стол, Глеб потащился в спальню, оттуда в комнату к сестре. Теряя терпение, выскочил во двор. И только там, не увидев на месте Наткиной Мазды, понял, что жена и сестра решили его проучить и показать характер.
— Вы где? — рявкнул он в трубку, еле сдерживаясь.
— Мы гуляем по «Арлекину», мой сладкий, — пропела вероломная жена. — Обед на столе. Приятно провести вечер…
— Дай телефон моей сестре, — велел Глеб, но вместо ответа услышал гудки отбоя.
«Вот же вустрицы!» — рыкнул про себя Наумов и, тяжело вздохнув, пошел открывать калитку приехавшему Феликсу.
Марат Алтаев по привычке прокатился мимо Катькиного дома и снова заглянул в окна.
— Никакого движения, — пробурчал он себе под нос и, припарковав Крузак недалеко от подъезда, быстро прошел в дом. Кивнул по привычке консьержке. Поднялся на третий этаж и, нажав на звонок, снова услышал знакомую трель. Никого.
— Катя давно тут не появлялась, — приоткрыв дверь, сообщила соседка. Симпатичная тетка лет сорока. — Роза Равильевна с Глебом были. Вещи какие-то забирали…
— С кем, простите? — сделал вид, что не расслышал, Марат.
— Роза с сыном приезжали. Катя у него сейчас гостит. Там ребенок родился. Вот она и помогает.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Марат, сдерживая отчаянный порыв расцеловать словоохотливую тетку. Он повернул к лифту и уже собрался нажать кнопку вызова, как Катина соседка остановила его.
— Но это я только вам сообщила, — махнула она холеной ручкой. — Тут много народу приезжает. Всем наша Катя понадобилась.
— А кто именно приезжал, описать можете? — насторожился Марат.
Женщина, задумавшись лишь на секунду, убрала назад каштановые пряди волос и заметила тихо:
— Начальник ее приезжал. Буров-боров, мерзкий человек. Терпеть его не могу.
— А вы откуда его знаете? — нехотя поинтересовался Марат.
— Катя давно знакомила, — отмахнулась женщина и добавила заговорщицки: — Парни какие-то около двери стояли. Гравий мелкий около порога насыпали. Если кто в квартиру входить станет, растолчет. Но я сразу вышла и все подмела. Так они на следующий день снова заявились. Вот и пришлось консьержкам скандал устроить.
— Спасибо вам, — улыбнулся Марат и полюбопытствовал мимоходом: — А мне почему сказали, где Катя?
— Хм… — вскинулась соседка. — Кто, как не вы, тут с цветами наперевес бегал? Да и Катька счастливая ходила, не то что с Феликсом…
— Спасибо! — проорал Алтаев и скатился с лестницы. А на выходе из подъезда столкнулся с двумя парнишками. Одного он узнал сразу. Тот самый, что подрезал его на допотопном мерсе.
«Корней— скотина, — раздраженно поморщился Марат, забираясь за руль Крузака. — Наврал с три короба, что не следит, а сам пацанов Катьке под окна прислал».
Алтаев решительно крутанул руль, выезжая на Центральный проспект, и проехав пару кварталов, свернул в переулок. Остановился около красных ворот с бодающимися оленями наверху и, не обращая внимания на кучку женщин невдалеке, требовательно нажал на звонок. Калитка тут же распахнулась, и на улицу вышел мальчишка лет пятнадцати. Артем — старший сын Вовки Корнеева и крестник Руслана.
— Здрасьте, — радостно поздоровался он. — А папа только вчера о тебе вспоминал.
— Хорошо или плохо? — усмехнулся Марат, проходя во двор.
— Они с бабушкой из-за какой-то брошки ругались. Только я тебе ничего не говорил, — пробурчал Артем.
— Ага, — кивнул Алтаев. — А бабушка где? Или у нее прием?
— Да-а, — ухмыльнулся Артем. — Гадает тут всяким по старой памяти…
— Но на булку с маслом хватает, — довольно хмыкнул Марат.
— Да еще и с черной икрой, — раздался от двери голос крестной. Алтаев поднял голову и встретился взглядом с дородной пожилой женщиной в черном траурном платье. Седые волосы, скрученные на затылке, казались невесомым облаком, пойманным в плен точно такой же косынкой, а крупные серьги с аквамарином придавали хозяйке солидности и загадочности. Лишь карие глаза, живые и печальные, остались прежними и говорили о добром нраве тети Любы Корнеевой.
«Да и где бы мы с Русланом были, если бы не она?» — в сотый раз за свою жизнь сам у себя поинтересовался Марат. Он шагнул к старухе и сразу же оказался в крепких объятиях.
— Маратик мой золотой, — прошептала она. — Давно ты к нам не заглядывал. Соскучилась я.
Алтаев чуть не ляпнул, что недавно встречались на похоронах Витали. Но напоминать матери о смерти сына счел неправильным и смолчал.
— Пойдем, — приказала старуха и потянула Марата за руку. — Кофе попьешь, я чашку посмотрю. — Она повернулась к внуку и велела: — Темочка, очередных предупреди, у меня перерыв полчаса. Крестник мой любимый приехал.
Вслед за тетей Любой Марат вошел в маленькую кухоньку. Чистенькую и свежепобеленную. На площади чуть больше четырех квадратов умещалась печка на две конфорки и стол, покрытый розовой клеенкой с нарисованными кружевами.
— Садись, — кивнула Люба, подтолкнув к нему табуретку с привязанной подушечкой. Алтаев послушно уселся и внимательно глянул на крестную.
Она споро заварила кофе в блестящей турке. Быстро перевернула содержимое в маленькую чашечку и велела выпить. Но не все.
— Только не дуй, — предупредила серьезно.
— Так я не гадать приехал, теть Люба, — смущенно пробурчал Марат. — С вами повидаться и с Вовкой переговорить…
— А ты в гадальное время явился, значит, положено погадать, — улыбнулась она. — Вовка только через час домой приедет. Вот мы и скоротаем часок, его ожидая.
Она напряженно глянула на Марата, и ему почудилось, что она посмотрела как бы через него. Потом задумалась и, как заправский фокусник или крупье в казино, принялась метать по столу карты. Поморщившись и разложила все снова.
— Прибавление в семействе, — довольно хмыкнула она. — Мальчик родится, на твою жену похожий. Ты его любить будешь, как сумасшедший…
— Так это не у меня, — весело отмахнулся Алтаев. — У Руслана подруга залетела.
— Я, по-твоему, не могу отличить трефового короля от бубнового? — строго посмотрела на него старуха. — Мы сейчас говорим о тебе, понял? — добавила сердито. — Девчонка эта… — Люба задумалась. — Будто знакома она мне. А кто, не разберу… Подожди, — пробурчала она, надевая очки.
— Это Наума дочка, — распахнув дверь, ведущую в глубь дома, заржал Вовка Корнеев. — Маратик наш с Катькой любовь крутит! Представляешь, мам?
— Вот я и говорю, что кто-то свой, — процедила старуха и с прищуром уставилась на младшего сына. — Катя — девушка хорошая, и Марат ее любит…
— Может, после свадьбы нам брошку вернет по-родственному? — хохотнул Корнеев.
— Забудь ты об этой брошке, — в сердцах бросила Люба. — Подумаешь, фитюлька какая-то. Я ее Кате сама подарила! И нечего вспоминать об этом. При Марате тебе говорю, хватит!
Она снова всмотрелась в чашку и заметила тихо:
— Лучше бы тебе поторопиться, Марат. Не ровен час, она к бывшему мужу вернется. Как на перепутье стоит. Думает. Пока лицом к тебе повернута. Но муж ее бывший, он человек казенный, разворачивает ее к себе. Смотри в оба, Марат. Я, конечно, помогу, но и от тебя самого многое зависит. Руки дай!
Алтаев протянул крестной обе ладони, а она на них водрузила свои. Зашептала что-то неразборчиво. Молитвы какие-то.
— Все, иди, — велела она. — Только на свадьбу не забудь пригласить, — усмехнулась довольно.
— Катька тебе по судьбе идет, — тихо пробормотал Вовка, уводя старого друга на свою половину, обставленную богатой итальянской мебелью. — Что привело тебя, Маратик? Ты уж точно не погадать приехал. Хотя я каждый раз перед важным делом с матерью советуюсь. Все получается, как она скажет. Ни разу не было иначе… — он собрался еще что-то добавить, как в кармане зазвонил сотовый.
— Да, мам, — кивнул Корнеев. — Хорошо.
Он не мигая уставился на Алтаева. И Марат в который раз подивился, как в этом крепко сколоченном бугае с черными будто вишни глазами и поредевшей шевелюрой мирно соседствуют дикая злоба к окружающим и щенячья нежность к матери.
— Она сейчас придет к нам. Говорит, что посмотрела в чашку внимательно. Кате твоей грозит опасность. Кто-то смерти ее хочет.
— Следят за ней, — поморщился Марат. — Я к ней домой заезжал, наткнулся. Думал, твои орлы.
— Нет, — мотнул головой Вовка. — Я же тебе говорил.
«Я прям испугался, — мысленно хохотнул он, не понимая, почему Катя так взъелась. — Ну какого лешего ей понадобилось строить недотрогу перед собственным мужем? Что за капризы идиотские?» — раздраженно подумал он.
— Заделал ребенка, пусть несет ответственность. Нечего тут сирот плодить, — резко заявил он.
— Да кто тебя просил? — вскрикнула, будто раненая, Катя. — Ты…ты… — зашлась она, не находя слов.
— Я…я, — передразнил Глеб, хлопнув опешившую сестру по плечу. — Потом спасибо скажешь, Катюха, — довольно заметил он и улыбнулся во все тридцать два зуба. — Не, ну а что?
Вот от этой дурацкой улыбки и шлепка по руке Катерина будто пришла в себя. Медленно переместила широкую кастрюлю, взяла ее за обе ручки и, слегка подпрыгнув, надела ношу со всем содержимым брату на голову. Сразу вбежала в дом и заперлась в своей спальне, предоставив брату вычесывать из башки вареную малину и разваренные сливы. Катерина услышала, как в кухне хохочет невестка, а потом, будто закашлявшись, что-то отвечает мужу.
— Где она? — проревел Глеб. — Пусть убирается из моего дома! Идиотка!
— Дом мой, — холодно обронила Натка. — И нечего тут распоряжаться, понял? Лучше иди купайся, мой сладкий, — уже не сдерживаясь, фыркнула невестка.
— Что она так взбеленилась? — возмущенно пробурчал Глеб, включая колонку. — Я же как лучше хотел… Думал, они помирятся…
— Ты сообщил Феликсу о Кате? — охнула жена. — Как ты мог, Глеб? Это личное дело Катерины.
Наумов передернул плечами, пытаясь рукой снять с башки барахло из компота. Не получилось. К пальцам прилипла разваренная мякоть сливы. Благо, что вишни просыпались на асфальт.
— Вы, бабы, умные больно, — отрезал Глеб, направляясь в ванную, и мимоходом добавил раздраженно: — Полотенце чистое дай, пожалуйста.
Наталья махнула в сторону корзинки, где заботливые Катькины руки свернули по-модному несколько банных полотенец. И теперь плотные махровые валики, лежавшие горкой, стали предметом интерьера.
«Вот же бабы, — довольно хмыкнул про себя Глеб, решив после душа помириться с сестрой. — С ребенком Натке помогает, разносолы готовит. Те же полотенца премудро складывает. Какого лешего я с ней поссорился? Сами с Феликсом разберутся», — пробурчал он про себя, становясь под обжигающие струи. Долго мыл голову, тщательно вычесывая расческой дурацкие овощи. А когда, умиротворенный и счастливый, вывалился из ванной, то не сразу понял, что в доме никого нет.
Из пустой кухни, где его ждал накрытый на две персоны стол, Глеб потащился в спальню, оттуда в комнату к сестре. Теряя терпение, выскочил во двор. И только там, не увидев на месте Наткиной Мазды, понял, что жена и сестра решили его проучить и показать характер.
— Вы где? — рявкнул он в трубку, еле сдерживаясь.
— Мы гуляем по «Арлекину», мой сладкий, — пропела вероломная жена. — Обед на столе. Приятно провести вечер…
— Дай телефон моей сестре, — велел Глеб, но вместо ответа услышал гудки отбоя.
«Вот же вустрицы!» — рыкнул про себя Наумов и, тяжело вздохнув, пошел открывать калитку приехавшему Феликсу.
Марат Алтаев по привычке прокатился мимо Катькиного дома и снова заглянул в окна.
— Никакого движения, — пробурчал он себе под нос и, припарковав Крузак недалеко от подъезда, быстро прошел в дом. Кивнул по привычке консьержке. Поднялся на третий этаж и, нажав на звонок, снова услышал знакомую трель. Никого.
— Катя давно тут не появлялась, — приоткрыв дверь, сообщила соседка. Симпатичная тетка лет сорока. — Роза Равильевна с Глебом были. Вещи какие-то забирали…
— С кем, простите? — сделал вид, что не расслышал, Марат.
— Роза с сыном приезжали. Катя у него сейчас гостит. Там ребенок родился. Вот она и помогает.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Марат, сдерживая отчаянный порыв расцеловать словоохотливую тетку. Он повернул к лифту и уже собрался нажать кнопку вызова, как Катина соседка остановила его.
— Но это я только вам сообщила, — махнула она холеной ручкой. — Тут много народу приезжает. Всем наша Катя понадобилась.
— А кто именно приезжал, описать можете? — насторожился Марат.
Женщина, задумавшись лишь на секунду, убрала назад каштановые пряди волос и заметила тихо:
— Начальник ее приезжал. Буров-боров, мерзкий человек. Терпеть его не могу.
— А вы откуда его знаете? — нехотя поинтересовался Марат.
— Катя давно знакомила, — отмахнулась женщина и добавила заговорщицки: — Парни какие-то около двери стояли. Гравий мелкий около порога насыпали. Если кто в квартиру входить станет, растолчет. Но я сразу вышла и все подмела. Так они на следующий день снова заявились. Вот и пришлось консьержкам скандал устроить.
— Спасибо вам, — улыбнулся Марат и полюбопытствовал мимоходом: — А мне почему сказали, где Катя?
— Хм… — вскинулась соседка. — Кто, как не вы, тут с цветами наперевес бегал? Да и Катька счастливая ходила, не то что с Феликсом…
— Спасибо! — проорал Алтаев и скатился с лестницы. А на выходе из подъезда столкнулся с двумя парнишками. Одного он узнал сразу. Тот самый, что подрезал его на допотопном мерсе.
«Корней— скотина, — раздраженно поморщился Марат, забираясь за руль Крузака. — Наврал с три короба, что не следит, а сам пацанов Катьке под окна прислал».
Алтаев решительно крутанул руль, выезжая на Центральный проспект, и проехав пару кварталов, свернул в переулок. Остановился около красных ворот с бодающимися оленями наверху и, не обращая внимания на кучку женщин невдалеке, требовательно нажал на звонок. Калитка тут же распахнулась, и на улицу вышел мальчишка лет пятнадцати. Артем — старший сын Вовки Корнеева и крестник Руслана.
— Здрасьте, — радостно поздоровался он. — А папа только вчера о тебе вспоминал.
— Хорошо или плохо? — усмехнулся Марат, проходя во двор.
— Они с бабушкой из-за какой-то брошки ругались. Только я тебе ничего не говорил, — пробурчал Артем.
— Ага, — кивнул Алтаев. — А бабушка где? Или у нее прием?
— Да-а, — ухмыльнулся Артем. — Гадает тут всяким по старой памяти…
— Но на булку с маслом хватает, — довольно хмыкнул Марат.
— Да еще и с черной икрой, — раздался от двери голос крестной. Алтаев поднял голову и встретился взглядом с дородной пожилой женщиной в черном траурном платье. Седые волосы, скрученные на затылке, казались невесомым облаком, пойманным в плен точно такой же косынкой, а крупные серьги с аквамарином придавали хозяйке солидности и загадочности. Лишь карие глаза, живые и печальные, остались прежними и говорили о добром нраве тети Любы Корнеевой.
«Да и где бы мы с Русланом были, если бы не она?» — в сотый раз за свою жизнь сам у себя поинтересовался Марат. Он шагнул к старухе и сразу же оказался в крепких объятиях.
— Маратик мой золотой, — прошептала она. — Давно ты к нам не заглядывал. Соскучилась я.
Алтаев чуть не ляпнул, что недавно встречались на похоронах Витали. Но напоминать матери о смерти сына счел неправильным и смолчал.
— Пойдем, — приказала старуха и потянула Марата за руку. — Кофе попьешь, я чашку посмотрю. — Она повернулась к внуку и велела: — Темочка, очередных предупреди, у меня перерыв полчаса. Крестник мой любимый приехал.
Вслед за тетей Любой Марат вошел в маленькую кухоньку. Чистенькую и свежепобеленную. На площади чуть больше четырех квадратов умещалась печка на две конфорки и стол, покрытый розовой клеенкой с нарисованными кружевами.
— Садись, — кивнула Люба, подтолкнув к нему табуретку с привязанной подушечкой. Алтаев послушно уселся и внимательно глянул на крестную.
Она споро заварила кофе в блестящей турке. Быстро перевернула содержимое в маленькую чашечку и велела выпить. Но не все.
— Только не дуй, — предупредила серьезно.
— Так я не гадать приехал, теть Люба, — смущенно пробурчал Марат. — С вами повидаться и с Вовкой переговорить…
— А ты в гадальное время явился, значит, положено погадать, — улыбнулась она. — Вовка только через час домой приедет. Вот мы и скоротаем часок, его ожидая.
Она напряженно глянула на Марата, и ему почудилось, что она посмотрела как бы через него. Потом задумалась и, как заправский фокусник или крупье в казино, принялась метать по столу карты. Поморщившись и разложила все снова.
— Прибавление в семействе, — довольно хмыкнула она. — Мальчик родится, на твою жену похожий. Ты его любить будешь, как сумасшедший…
— Так это не у меня, — весело отмахнулся Алтаев. — У Руслана подруга залетела.
— Я, по-твоему, не могу отличить трефового короля от бубнового? — строго посмотрела на него старуха. — Мы сейчас говорим о тебе, понял? — добавила сердито. — Девчонка эта… — Люба задумалась. — Будто знакома она мне. А кто, не разберу… Подожди, — пробурчала она, надевая очки.
— Это Наума дочка, — распахнув дверь, ведущую в глубь дома, заржал Вовка Корнеев. — Маратик наш с Катькой любовь крутит! Представляешь, мам?
— Вот я и говорю, что кто-то свой, — процедила старуха и с прищуром уставилась на младшего сына. — Катя — девушка хорошая, и Марат ее любит…
— Может, после свадьбы нам брошку вернет по-родственному? — хохотнул Корнеев.
— Забудь ты об этой брошке, — в сердцах бросила Люба. — Подумаешь, фитюлька какая-то. Я ее Кате сама подарила! И нечего вспоминать об этом. При Марате тебе говорю, хватит!
Она снова всмотрелась в чашку и заметила тихо:
— Лучше бы тебе поторопиться, Марат. Не ровен час, она к бывшему мужу вернется. Как на перепутье стоит. Думает. Пока лицом к тебе повернута. Но муж ее бывший, он человек казенный, разворачивает ее к себе. Смотри в оба, Марат. Я, конечно, помогу, но и от тебя самого многое зависит. Руки дай!
Алтаев протянул крестной обе ладони, а она на них водрузила свои. Зашептала что-то неразборчиво. Молитвы какие-то.
— Все, иди, — велела она. — Только на свадьбу не забудь пригласить, — усмехнулась довольно.
— Катька тебе по судьбе идет, — тихо пробормотал Вовка, уводя старого друга на свою половину, обставленную богатой итальянской мебелью. — Что привело тебя, Маратик? Ты уж точно не погадать приехал. Хотя я каждый раз перед важным делом с матерью советуюсь. Все получается, как она скажет. Ни разу не было иначе… — он собрался еще что-то добавить, как в кармане зазвонил сотовый.
— Да, мам, — кивнул Корнеев. — Хорошо.
Он не мигая уставился на Алтаева. И Марат в который раз подивился, как в этом крепко сколоченном бугае с черными будто вишни глазами и поредевшей шевелюрой мирно соседствуют дикая злоба к окружающим и щенячья нежность к матери.
— Она сейчас придет к нам. Говорит, что посмотрела в чашку внимательно. Кате твоей грозит опасность. Кто-то смерти ее хочет.
— Следят за ней, — поморщился Марат. — Я к ней домой заезжал, наткнулся. Думал, твои орлы.
— Нет, — мотнул головой Вовка. — Я же тебе говорил.