Дочь торговца шелком
Часть 12 из 67 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Он коснулся руки У Лан и указал на Николь, которая делала призывные жесты. Оба бросились под ливень и устремились к ней, огибая торговцев. Когда они нырнули в магазин, Николь объяснила, что произошло и как она пыталась помочь.
У Лан кинулась к матери, проверила пульс и коснулась лба.
– С ней все в порядке.
– Слава богу, – облегченно вздохнула Николь. – Я уже не знала, что мне дальше делать.
– Я даже не могу выразить, как тебе благодарна.
– А ей не нужно к врачу?
– Отведу завтра в больницу. Сейчас ей нужно отдохнуть.
Николь с удивлением посмотрела на парня, который придвинул стул и погладил женщину по голове.
– Чан мой кузен, – объяснила У Лан.
– Рада, что твоей матери лучше. Дай знать, если я чем-то могу помочь.
– Оставайся с нами на обед. Покажу тебе верхние комнаты.
– Я бы не хотела вам мешать, – с улыбкой сказала Николь, но знала, что это честь – быть приглашенной в самое сердце вьетнамского дома.
Пока Чан сидел с Ким Ли, У Лан провела Николь наверх и показала семейный алтарь предков. Потом они прошли сквозь несколько соединенных между собой комнат, разделенных ширмами с ажурной резьбой, и остановились на верху лестницы, похожей на ту, что была в ее доме. Дождь утих, и воздух наполнился цветочными ароматами. Николь сделала глубокий вдох, желая сохранить в памяти этот волшебный момент.
– Надеюсь, тебе нравятся бан хео[9], – сказала У Лан.
– Ни разу не пробовала.
– Это что-то вроде хрустящих блинчиков. Мы подаем их сrau sống.
– А это что значит?
– С цветками банана и листьями гуавы.
– Наверное, очень вкусно.
* * *
Николь решила, что по возвращении домой отдаст отцу найденную листовку и расскажет о спектакле. Он задерживался, чему она даже радовалась. Разве можно вести себя по-прежнему после того, как она видела его с той женщиной? Как смотреть ему в глаза? Лиза вышла в сад с бокалом вина и сигаретой, и Николь присоединилась к ней.
– Сегодня я ела бан хео, – сказала она.
– Правда?
Николь кивнула.
– Тебе понравилось?
– Да.
Лиза скорчила гримасу:
– Не переношу вьетнамскую еду.
Газоны стояли в обрамлении диких цветов, вокруг ароматных кустов роились насекомые. Раскачивались ветви деревьев, а желтое солнце золотило листья, подчеркивая тени.
– Разве здесь не чудесно? Лиза, а ты помнишь, как я падала с качелей, которые висели на смоковнице в Хюэ?
Лиза улыбнулась, глядя на чернокрылую птаху, которая пролетела у них над головой и приземлилась на верхнюю ветку дерева.
– А помнишь тот раз, когда я порвала праздничное платье?
– Да, а еще нам пришлось вызывать врача, когда ты сломала ногу.
– Ты просидела со мной всю ночь.
– Каким же ты была сорванцом, – сказала Лиза. – Постоянно получала синяки или царапины.
– Лиза, а что, если Вьетминь одержит верх и нам придется уехать?
– Разве ты не слышала отца? Вьетминь никогда не одолеет французскую армию.
– Полагаю, ты права. – Николь помедлила, вдруг затосковав. – Я так мало знаю о матери.
– Лучше спроси о ней у отца. Она была хорошей женщиной, мне она очень нравилась.
– Он не станет говорить о ней.
– Ты очень на нее похожа.
– Правда? – улыбнулась Николь.
– Во многом. Она была полна жизни, совсем как ты. Сильвия на нее не похожа.
– Вьетнамцы говорят, что если ты не знаешь предков, то ты ничем не лучше вора.
– Какие у них бывают нелепые присказки, – засмеялась Лиза.
Глава 10
Шпилька выскочила из ее пальцев и стукнулась о пол. Николь наклонилась за ней и сломала ноготь о доски пола. Стояло начало июля, со свойственной ему жарой и влажностью, с ежедневными дождями и духотой, а улицы пестрели от красных цветов. Николь рассказала отцу про выступление, и после уговоров он нехотя дал разрешение. Но когда она передала ему найденную листовку Вьетминя, он просто разорвал бумагу надвое.
Они с Марком не виделись почти четыре недели, и Николь места себе не находила, предвкушая встречу. Хотя сейчас ей следовало успокоиться. Она решила подровнять ноготь позже, а сперва привести в порядок прическу. Николь села на край стула, чуть вспотев от волнения. Только не хватало красного лица, сломанного ногтя и растрепанных волос. Ну почему они такие густые и прямые. Если бы хоть немного вились, как у Сильвии… Николь попыталась вновь их заколоть, но сдалась и бросила шпильки на пол. Потом принялась с остервенением расчесывать их, пока те не начали блестеть, нанесла на щеки румяна, а на губы бледно-розовую помаду.
Николь прошла к зеркалу, взглянула на себя в полный рост и нахмурилась. Она всегда сомневалась насчет нарядов. Не слишком ли вызывающи эти красные розы, пришитые к зеленовато-желтому платью? И розовая помада! Николь немедленно стерла ее с губ.
В дверь постучали.
– Ты готова? – сказала Сильвия, входя в комнату. – Машина уже здесь.
Николь уставилась на сестру, едва сдержав крик.
Сильвия облачилась в простое жемчужно-серое платье из шифона, без цветочной драпировки. Выглядела она как воплощенный идеал.
– Ну что? – Она потерла ладони. – Готова?
– Но…
– Что такое? – сказала Сильвия, изображая невинность.
– Твое платье. Я думала…
Сильвия засмеялась.
Николь почувствовала, как отяжелели веки. Только не плакать! В сравнении со сдержанной элегантностью сестры она выглядела глупой и расфуфыренной.
– Зачем ты пытаешься разрушить мою жизнь?
Сильвия убрала с глаз выбившуюся прядь:
– Не устраивай мелодрам. Это просто шутка. Ты нормально выглядишь.
Николь раскинулась в кресле, царапая сломанным ногтем ладонь. Сестра подобрала слова, которые ранили сильнее всего. Кто бы хотел выглядеть «нормально»?
– Так ты идешь?
– Нет.
– Пойдем. Будут фотографировать, и я хочу, чтобы ты была на снимке.
– Чтобы рядом с тобой я выглядела ужасно?
Сильвия запрокинула голову и рассмеялась:
– Ты ведешь себя нелепо. Я же сказала: это просто шутка.
У Лан кинулась к матери, проверила пульс и коснулась лба.
– С ней все в порядке.
– Слава богу, – облегченно вздохнула Николь. – Я уже не знала, что мне дальше делать.
– Я даже не могу выразить, как тебе благодарна.
– А ей не нужно к врачу?
– Отведу завтра в больницу. Сейчас ей нужно отдохнуть.
Николь с удивлением посмотрела на парня, который придвинул стул и погладил женщину по голове.
– Чан мой кузен, – объяснила У Лан.
– Рада, что твоей матери лучше. Дай знать, если я чем-то могу помочь.
– Оставайся с нами на обед. Покажу тебе верхние комнаты.
– Я бы не хотела вам мешать, – с улыбкой сказала Николь, но знала, что это честь – быть приглашенной в самое сердце вьетнамского дома.
Пока Чан сидел с Ким Ли, У Лан провела Николь наверх и показала семейный алтарь предков. Потом они прошли сквозь несколько соединенных между собой комнат, разделенных ширмами с ажурной резьбой, и остановились на верху лестницы, похожей на ту, что была в ее доме. Дождь утих, и воздух наполнился цветочными ароматами. Николь сделала глубокий вдох, желая сохранить в памяти этот волшебный момент.
– Надеюсь, тебе нравятся бан хео[9], – сказала У Лан.
– Ни разу не пробовала.
– Это что-то вроде хрустящих блинчиков. Мы подаем их сrau sống.
– А это что значит?
– С цветками банана и листьями гуавы.
– Наверное, очень вкусно.
* * *
Николь решила, что по возвращении домой отдаст отцу найденную листовку и расскажет о спектакле. Он задерживался, чему она даже радовалась. Разве можно вести себя по-прежнему после того, как она видела его с той женщиной? Как смотреть ему в глаза? Лиза вышла в сад с бокалом вина и сигаретой, и Николь присоединилась к ней.
– Сегодня я ела бан хео, – сказала она.
– Правда?
Николь кивнула.
– Тебе понравилось?
– Да.
Лиза скорчила гримасу:
– Не переношу вьетнамскую еду.
Газоны стояли в обрамлении диких цветов, вокруг ароматных кустов роились насекомые. Раскачивались ветви деревьев, а желтое солнце золотило листья, подчеркивая тени.
– Разве здесь не чудесно? Лиза, а ты помнишь, как я падала с качелей, которые висели на смоковнице в Хюэ?
Лиза улыбнулась, глядя на чернокрылую птаху, которая пролетела у них над головой и приземлилась на верхнюю ветку дерева.
– А помнишь тот раз, когда я порвала праздничное платье?
– Да, а еще нам пришлось вызывать врача, когда ты сломала ногу.
– Ты просидела со мной всю ночь.
– Каким же ты была сорванцом, – сказала Лиза. – Постоянно получала синяки или царапины.
– Лиза, а что, если Вьетминь одержит верх и нам придется уехать?
– Разве ты не слышала отца? Вьетминь никогда не одолеет французскую армию.
– Полагаю, ты права. – Николь помедлила, вдруг затосковав. – Я так мало знаю о матери.
– Лучше спроси о ней у отца. Она была хорошей женщиной, мне она очень нравилась.
– Он не станет говорить о ней.
– Ты очень на нее похожа.
– Правда? – улыбнулась Николь.
– Во многом. Она была полна жизни, совсем как ты. Сильвия на нее не похожа.
– Вьетнамцы говорят, что если ты не знаешь предков, то ты ничем не лучше вора.
– Какие у них бывают нелепые присказки, – засмеялась Лиза.
Глава 10
Шпилька выскочила из ее пальцев и стукнулась о пол. Николь наклонилась за ней и сломала ноготь о доски пола. Стояло начало июля, со свойственной ему жарой и влажностью, с ежедневными дождями и духотой, а улицы пестрели от красных цветов. Николь рассказала отцу про выступление, и после уговоров он нехотя дал разрешение. Но когда она передала ему найденную листовку Вьетминя, он просто разорвал бумагу надвое.
Они с Марком не виделись почти четыре недели, и Николь места себе не находила, предвкушая встречу. Хотя сейчас ей следовало успокоиться. Она решила подровнять ноготь позже, а сперва привести в порядок прическу. Николь села на край стула, чуть вспотев от волнения. Только не хватало красного лица, сломанного ногтя и растрепанных волос. Ну почему они такие густые и прямые. Если бы хоть немного вились, как у Сильвии… Николь попыталась вновь их заколоть, но сдалась и бросила шпильки на пол. Потом принялась с остервенением расчесывать их, пока те не начали блестеть, нанесла на щеки румяна, а на губы бледно-розовую помаду.
Николь прошла к зеркалу, взглянула на себя в полный рост и нахмурилась. Она всегда сомневалась насчет нарядов. Не слишком ли вызывающи эти красные розы, пришитые к зеленовато-желтому платью? И розовая помада! Николь немедленно стерла ее с губ.
В дверь постучали.
– Ты готова? – сказала Сильвия, входя в комнату. – Машина уже здесь.
Николь уставилась на сестру, едва сдержав крик.
Сильвия облачилась в простое жемчужно-серое платье из шифона, без цветочной драпировки. Выглядела она как воплощенный идеал.
– Ну что? – Она потерла ладони. – Готова?
– Но…
– Что такое? – сказала Сильвия, изображая невинность.
– Твое платье. Я думала…
Сильвия засмеялась.
Николь почувствовала, как отяжелели веки. Только не плакать! В сравнении со сдержанной элегантностью сестры она выглядела глупой и расфуфыренной.
– Зачем ты пытаешься разрушить мою жизнь?
Сильвия убрала с глаз выбившуюся прядь:
– Не устраивай мелодрам. Это просто шутка. Ты нормально выглядишь.
Николь раскинулась в кресле, царапая сломанным ногтем ладонь. Сестра подобрала слова, которые ранили сильнее всего. Кто бы хотел выглядеть «нормально»?
– Так ты идешь?
– Нет.
– Пойдем. Будут фотографировать, и я хочу, чтобы ты была на снимке.
– Чтобы рядом с тобой я выглядела ужасно?
Сильвия запрокинула голову и рассмеялась:
– Ты ведешь себя нелепо. Я же сказала: это просто шутка.