Дочь Дракулы
Часть 20 из 38 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Пожалуй, моя так называемая сестра – самый адекватный персонаж из всей этой чеканутой компании. Она хоть и поместила меня в гроб, но зато кормила тирамису, купила айфон, лифчик и кучу всяких модных шмоток, в которых я ничего не понимаю.
Ещё она красивая. Сексуальная. Может быть, она даже научит меня нравиться парням. Нормальным, вменяемым парням, а не таким, как этот оборотень или Бесник. Короче, надо как-то сваливать отсюда и выбираться к Марии в Бухарест. Уж лучше я буду тусить с ней в торговых центрах, чем выслушивать политизированный бред отбитых на голову мужиков…
– Ты так задумалась, словно у тебя есть выбор, – прервал моё молчание дядя.
– Выбор всегда есть.
– Твой выбор предрешён небесами. Слепая провидица в Багдаде под пытками сказала мне, что видит тебя на чёрной доске, засыпанной золотым песком. Она…
– СЛЕПАЯ провидица сказала, что ВИДИТ меня! На доске с песком?! – сорвалась я. – Вы хоть сами понимаете, что несёте, дядюшка, как вас там?
– Всё предрешено, глупая девчонка!
– А, ну вот и до оскорблений дошли. Наконец-то, а то я уж подумала, что вы интеллигентный человек, просто умом тронутый…
– Да как ты смеешь! Я – великий визирь тайного государства Османов! Уже пять веков наша власть над…
– Тайный визирь тайного государства? – Я от души рассмеялась. – Вы, часом, не из общества тайных алкоголиков?
Вообще-то обычно я зажата, тиха, стараюсь не высовываться и совершенно не способна отстаивать своё мнение в споре. Но нервы-то у меня не железные…
И хуже всего, что я так голодна…
– Непочтительная девчонка! Да ты понимаешь, что я могу с тобой сделать? Я сброшу тебя с этой крыши, даже не прикоснувшись к тебе! Ты рухнешь вниз, разобьёшься о камни, а потом горная река выбросит твоё переломанное тело на каком-нибудь берегу, где ты и встретишь свою смерть, потому что будешь не в состоянии уползти от солнца…
– А давайте! – вдруг удивительно легко согласилась я. Он в недоумении вытаращил подведённые глаза. – Запросто! А что? Обычной жизнью я уже жить на смогу, значит, домой, скорее всего, не вернусь. Да если и вернусь, то ведь всё равно прощай образование, карьера, друзья, отношения. – Я отдышалась, вновь набрала полную грудь воздуха и продолжила: – У нас с мамой нет огромного состояния, которое позволило бы мне целыми днями спать, а по ночам охотиться на людей. Тем более что меня рано или поздно найдут и упекут в тюрьму. И правильно сделают, потому что убивать людей нельзя, если вы не в курсе. Так что чего уж там… Моя жизнь и так поломана и загублена. Давайте прямо тут закончим это развесёлое приключение эффектной трагической смертью!
– Р-р-р? – распахнул пасть оборотень.
– Ты больна на голову? – искренне удивился дядя.
– Ага, – охотно согласилась я. – Это у нас у всех семейное по отцовской линии.
Дядя Раду молча походил взад-вперёд по крыше, потеребил пояс халата, зачем-то поцеловал золотой полумесяц, а потом снова обернулся ко мне.
– Ты не понимаешь, от чего отказываешься, милое дитя… – ласково, как с капризным ребёнком, заговорил он. – Учёба в бесперспективном провинциальном вузе? Скучная работа от зарплаты до зарплаты? Прыщавый муж, «Лада-Калина», ипотека? Зачем тебе это всё?!
Его голос обволакивал, помню, мама говорила, что восточные мужчины и не такое умеют. Ну-ну, что ты ещё хочешь мне предложить?
– Я же предлагаю тебе совершенно другую жизнь, иную реальность, преисполненную красоты и роскоши. Дворцы, прислуга, турецкие сладости: пахлава, халва, лукум – всё, что только пожелаешь! Горячие мужчины, прекрасные юноши, согревающие постель! Тёплая кровь по первому же щелчку твоих пальцев! Любая рабыня, любой раб, которого только выберешь, станет сосудом, который ты опустошишь до дна! Платья, драгоценности…
– И малолетний муж, с которым ей придётся делить постель, пока она не родит тебе выродка, – вдруг пропищало нечто справа от меня.
Я шарахнулась в сторону, от неожиданности едва не навернувшись с крыши. В двух шагах от меня из крупной летучей мыши материализовался Дракула.
– Влад, иблис поганый, ты уже напился крестьянской крови?
– Раду, брат, я так не рад тебе! Это ты коварный иблис со лживыми устами и ядовитым жалом вместо языка. Пытаешься переманить мою дочь на свою сторону?
– Я не иблис! Я великий визирь! Это ты иблис! А она и не на твоей стороне, она вообще желает умереть!
– Нет, это ты иблис! Она не может умереть, как бы ни хотела этого, ведь она уже мертва! Видишь, как я решил все проблемы наперёд? А ты всегда мог только создавать их, безмозглая турецкая свинья!
– Я не свинья! – возмущённо взвизгнул дядя Раду. – Это ты свинья! Убил собственную дочь, как настоящая грязная свинья, убивающая своё потомство для пропитания!
– Я не свинья! Я Влад Басараб Дракула, господарь Валахии, Трансильвании и Румынии!
– Нет, ты не господарь!
– Это ты не визирь! А я господарь, и я завоюю весь мир!
– Не завоюешь! Это я завоюю!
Мы с собакоголовым оборотнем тоскливо переглянулись. Да уж, не так я представляла себе вражду между взрослыми мужчинами, прожившими несколько веков… Детский сад…
Интересно, а куда делся Бесник? Почему он не прибежал мне на помощь, как верный раб? Тьфу ты! Нахваталась замашек от полоумного папочки! Нет у меня никаких рабов. Да, румын клеился ко мне, но я неоднократно дала понять, что он мне неинтересен, так с чего бы ему спешить ко мне на крышу, рискуя своей жизнью? По идее он и не обязан.
А два брата на крыше сцепились языками, периодически переходя на кулаки и близко не планируя прекращать бессмысленный спор. Они всё-всё-всё обсудили друг с другом: и кого больше любил их общий папа Влад Дракул (но не Дракула, не путать! Влад Дракула – это как раз мой отец, вампир. А Влад Дракул – это, получается, мой дедушка. Похоже, что с именами в Средневековье явно не заморачивались), и чья мать была шлюха, и кто кого сколько раз предал, и какие у кого мерзкие дети (а вот тут обидно было, дорогой дядя), и кто больше достоин власти над миром, а кто тварь дрожащая…
Честно говоря, я не знаю, почему собакоголовый просто стоял и наблюдал за их потасовкой. Почему он не кинулся на помощь своему господину и не попытался прикончить моего отца? Хотя вряд ли эта собачка настолько сильна, что может одолеть Дракулу, но обычно верных псов такие мелочи не волнуют…
А потом начался рассвет. Да, вот так внезапно, хотя его явно никто не ждал. Вообще-то внизу он начнётся позже, но здесь, на крыше высокого замка, было отлично видно, как быстро краснеет самый край горизонта.
– Извините… – Я попыталась вмешаться, чтобы предупредить обоих родственничков. Но они меня даже не услышали.
– Господин, – понял мой намёк оборотень. Как там его, Каракюрт, кажется?
Но дядя-визирь лишь раздражённо отмахнулся от него, продолжая доказывать Дракуле, что именно он, Раду, самый достойный из наследников рода Басарабов. Мой драгоценный папуля не уступал ни на йоту, постоянно обзывая брата иблисом и свиньёй.
Солнце, поначалу медленно выползавшее из-за гор, под конец набрало скорость и вдруг без предупреждения выскочило, как мячик из-под воды, пролив свет на крышу. Но пока ещё не на всю. Мои лающиеся родственники наконец-то обратили внимание на изменившееся освещение и быстренько сделали пару трусливых шагов назад, в тень. А что было делать мне?
Я ведь, между прочим, не шутила. Старая жизнь была для меня невозможна, а новая не имеет смысла. Как-то не очень-то радует перспектива сотни лет быть вампиршей (вампиркой, вампиреллой, вампирессой, вамп et cetera) и пить из людей кровь, пока меня не отловят и не вобьют осиновый кол в сердце. Спасибо, нет. Уж лучше я сама…
Я быстро пошла к тому краю крыши, который уже был освещён солнцем. Отец и дядя закричали, дружно замахав руками. Оборотень, вывалив язык, бегом бросился за мной, пытаясь остановить меня, но не успел. Я шагнула на светлую сторону крыши, закрыла глаза и…
Ничего не произошло. Кожа не задымилась, волосы не вспыхнули, тело не обуглилось. Мне было очень жарко, но не более. Я удивлённо посмотрела на солнце, сощурилась и улыбнулась. На меня обалдело таращились три пары округлившихся глаз.
Каракюрт опомнился первым. Он схватил меня за руку и утянул обратно в тень. Папа с дядюшкой внимательно осмотрели меня, покрутив за плечи в разные стороны. Ну, слегка покрасневшая кожа, да. Но так я и раньше летом на пляже моментально сгорала на солнце, поэтому категорически не любила загорать. Можно обмазаться кремами и до и после хоть с ног до головы, а всё равно кожа лезет как со змеи…
– Как?! – вздымая руки к небесам, заорал дядя Раду.
Дракуле удалось сохранить самообладание на пару секунд дольше. Он взял меня за плечи, посмотрел в глаза, а потом начал трясти, как грушу, и орать, брызгая слюной:
– Кто она?! Твоя мать – кто она?! Кто эта шлюха?! Кто?!!
Я аккуратно вырвалась, шагнув к солнцу. Из соображений безопасности он не последовал за мной.
– Вы знаете, – с внезапной твёрдостью вдруг сказала я, – мне очень не нравится, что вы так называете мою маму. Она не такая. Я не желаю больше слышать подобных слов в её адрес. И вообще… – Я с наслаждением наблюдала, как у братьев Басарабов отвисают челюсти от моей наглости, но останавливаться уже не имело смысла. – Как-то слишком уж часто вы используете это слово, причём всегда не к месту. То называете так свою мать, то мать моей сестры, то саму сестру Марию, то мою маму… Может, за глаза вы и про меня так говорите? Я бы хотела, чтобы впредь вы проявляли большее уважение к женщинам. Ведь, если бы не ваша мать, вас не было бы на земле. А если бы не ваши жёны и любовницы – у вас не было бы ваших драгоценных детей. Подумайте об этом. На досуге.
Я замолчала. Мои старшие родственники так припухли от услышанного, что даже забыли про солнечный свет, неумолимо ползший по крыше в их сторону.
– И вообще, – продолжила я, чтобы прервать это оцепенение. – Пора бы вам убираться отсюда. Если, конечно, вы не хотите поджариться на солнышке.
Они нервно переглянулись, но ничего не ответили и не двинулись с места.
– Впрочем, если хотите сгореть, я не возражаю. Мир о вас не заплачет, даже скорее обрадуется вашей кончине. А мне пора. Признаться, я голодна как волк…
Я прошла к двери, и оборотень, не глядя мне в глаза, растерянно отошёл в сторону. Вот и отлично. Рванув дверь на себя и спустившись на несколько ступенек по лестнице, я вдруг вспомнила, что совершенно не знаю, как идти дальше. Придётся кого-нибудь напрячь.
– Эй, ты там! Собачка-а! – крикнула я и посвистела, так как напрочь забыла имя оборотня.
Он высунул свою пёсью морду в дверь и преданно уставился на меня.
– Ты меня сюда притащил, ты и выводи обратно. И давай эвакуируй от солнышка этих двух ненормальных. Я не хочу, чтобы они погорели, сначала пусть вывезут меня из этой дыры!
Должно быть, выглядела я круто. Но голос уже начал предательски дрожать: запал кончился, кураж иссяк, а с ним и самоуверенность, граничащая с безнаказанностью. Даже руки судорогой свело. Впрочем, это могло быть и от голода. Я ощущала себя какой-то измученной наркоманкой, которой срочно нужна доза горячей густой крови, максимально тёмной, с крепким металлическим привкусом. А не воткнуть ли осиновый кол самой себе в сердце? Потому что на фиг так жить!
Отец и дядя, видимо, тоже постепенно приходили в себя. Они высокомерно обогнали меня на лестнице и пошли вниз вдвоём, держась едва ли не под ручку. Уж не удастся ли мне примирить братьев? За моей спиной многозначительно рыкнул собакоголовый, видимо намекая, чтобы я пошевеливалась.
Бесник выскочил на нас из-за какого-то очередного угла, вооружённый канделябром и моим лифчиком. Вот извращенец! Он практически сбил с ног Дракулу и дядю Раду, заорав от неожиданности, за что сразу же огрёб от своего господина. Так сказать, по полной!
Мой отец на повышенных тонах начал выяснять, где, собственно, носило его фамильяра всю ночь, почему он оставил меня одну, не спас ценой собственной жизни, не выломал дверь, не задушил оборотня, не поднялся на крышу по замковым стенам…
В общем, пока впереди оставалась такая вот долгоиграющая пробка, мы с прямоходящей псиной изучали портрет какой-то женщины, белой как смерть. Он одобрительно рыкнул и, оценив пышную грудь, жадно облизнулся.
– Кахраман? Скарамуш? Как там тебя?
– Каракюрт, – оскалившись, напомнил он.
– Ага, буду знать, постараюсь запомнить, – без особой уверенности пообещала я. – А ты чего хотел-то? Ну, когда на крышу меня уволок?
– Любви, – честно признался оборотень.
– Какой ещё любви? Это невозможно. Мы же с тобой разные биологические виды. Так что наше потомство не выживет. Ну или родится с генетическими уродствами, тебе оно надо? Ты ж симпатичный пёсик! Или волк, или шакал, не знаю, кто ты там?
– Каракюрт.
Ясно. Он ещё и тупенький.
– Не говоря уже о том, что я тебя не люблю. Я гомо, – нагло соврала я. – Ну или лесби. В общем, по девочкам.
Оборотень открыл пасть от удивления, свесив язык до пупа, такого поворота он явно не ожидал.
– А если ты меня принуждать будешь, тебя же ни папочка мой, ни дядя Раду по голове не погладят, а вот кастрировать могут. Будешь жить как евнух, без фаберже!
Он возмущённо клацнул зубками, но отошёл на пару шагов назад. Так-то…
Ещё она красивая. Сексуальная. Может быть, она даже научит меня нравиться парням. Нормальным, вменяемым парням, а не таким, как этот оборотень или Бесник. Короче, надо как-то сваливать отсюда и выбираться к Марии в Бухарест. Уж лучше я буду тусить с ней в торговых центрах, чем выслушивать политизированный бред отбитых на голову мужиков…
– Ты так задумалась, словно у тебя есть выбор, – прервал моё молчание дядя.
– Выбор всегда есть.
– Твой выбор предрешён небесами. Слепая провидица в Багдаде под пытками сказала мне, что видит тебя на чёрной доске, засыпанной золотым песком. Она…
– СЛЕПАЯ провидица сказала, что ВИДИТ меня! На доске с песком?! – сорвалась я. – Вы хоть сами понимаете, что несёте, дядюшка, как вас там?
– Всё предрешено, глупая девчонка!
– А, ну вот и до оскорблений дошли. Наконец-то, а то я уж подумала, что вы интеллигентный человек, просто умом тронутый…
– Да как ты смеешь! Я – великий визирь тайного государства Османов! Уже пять веков наша власть над…
– Тайный визирь тайного государства? – Я от души рассмеялась. – Вы, часом, не из общества тайных алкоголиков?
Вообще-то обычно я зажата, тиха, стараюсь не высовываться и совершенно не способна отстаивать своё мнение в споре. Но нервы-то у меня не железные…
И хуже всего, что я так голодна…
– Непочтительная девчонка! Да ты понимаешь, что я могу с тобой сделать? Я сброшу тебя с этой крыши, даже не прикоснувшись к тебе! Ты рухнешь вниз, разобьёшься о камни, а потом горная река выбросит твоё переломанное тело на каком-нибудь берегу, где ты и встретишь свою смерть, потому что будешь не в состоянии уползти от солнца…
– А давайте! – вдруг удивительно легко согласилась я. Он в недоумении вытаращил подведённые глаза. – Запросто! А что? Обычной жизнью я уже жить на смогу, значит, домой, скорее всего, не вернусь. Да если и вернусь, то ведь всё равно прощай образование, карьера, друзья, отношения. – Я отдышалась, вновь набрала полную грудь воздуха и продолжила: – У нас с мамой нет огромного состояния, которое позволило бы мне целыми днями спать, а по ночам охотиться на людей. Тем более что меня рано или поздно найдут и упекут в тюрьму. И правильно сделают, потому что убивать людей нельзя, если вы не в курсе. Так что чего уж там… Моя жизнь и так поломана и загублена. Давайте прямо тут закончим это развесёлое приключение эффектной трагической смертью!
– Р-р-р? – распахнул пасть оборотень.
– Ты больна на голову? – искренне удивился дядя.
– Ага, – охотно согласилась я. – Это у нас у всех семейное по отцовской линии.
Дядя Раду молча походил взад-вперёд по крыше, потеребил пояс халата, зачем-то поцеловал золотой полумесяц, а потом снова обернулся ко мне.
– Ты не понимаешь, от чего отказываешься, милое дитя… – ласково, как с капризным ребёнком, заговорил он. – Учёба в бесперспективном провинциальном вузе? Скучная работа от зарплаты до зарплаты? Прыщавый муж, «Лада-Калина», ипотека? Зачем тебе это всё?!
Его голос обволакивал, помню, мама говорила, что восточные мужчины и не такое умеют. Ну-ну, что ты ещё хочешь мне предложить?
– Я же предлагаю тебе совершенно другую жизнь, иную реальность, преисполненную красоты и роскоши. Дворцы, прислуга, турецкие сладости: пахлава, халва, лукум – всё, что только пожелаешь! Горячие мужчины, прекрасные юноши, согревающие постель! Тёплая кровь по первому же щелчку твоих пальцев! Любая рабыня, любой раб, которого только выберешь, станет сосудом, который ты опустошишь до дна! Платья, драгоценности…
– И малолетний муж, с которым ей придётся делить постель, пока она не родит тебе выродка, – вдруг пропищало нечто справа от меня.
Я шарахнулась в сторону, от неожиданности едва не навернувшись с крыши. В двух шагах от меня из крупной летучей мыши материализовался Дракула.
– Влад, иблис поганый, ты уже напился крестьянской крови?
– Раду, брат, я так не рад тебе! Это ты коварный иблис со лживыми устами и ядовитым жалом вместо языка. Пытаешься переманить мою дочь на свою сторону?
– Я не иблис! Я великий визирь! Это ты иблис! А она и не на твоей стороне, она вообще желает умереть!
– Нет, это ты иблис! Она не может умереть, как бы ни хотела этого, ведь она уже мертва! Видишь, как я решил все проблемы наперёд? А ты всегда мог только создавать их, безмозглая турецкая свинья!
– Я не свинья! – возмущённо взвизгнул дядя Раду. – Это ты свинья! Убил собственную дочь, как настоящая грязная свинья, убивающая своё потомство для пропитания!
– Я не свинья! Я Влад Басараб Дракула, господарь Валахии, Трансильвании и Румынии!
– Нет, ты не господарь!
– Это ты не визирь! А я господарь, и я завоюю весь мир!
– Не завоюешь! Это я завоюю!
Мы с собакоголовым оборотнем тоскливо переглянулись. Да уж, не так я представляла себе вражду между взрослыми мужчинами, прожившими несколько веков… Детский сад…
Интересно, а куда делся Бесник? Почему он не прибежал мне на помощь, как верный раб? Тьфу ты! Нахваталась замашек от полоумного папочки! Нет у меня никаких рабов. Да, румын клеился ко мне, но я неоднократно дала понять, что он мне неинтересен, так с чего бы ему спешить ко мне на крышу, рискуя своей жизнью? По идее он и не обязан.
А два брата на крыше сцепились языками, периодически переходя на кулаки и близко не планируя прекращать бессмысленный спор. Они всё-всё-всё обсудили друг с другом: и кого больше любил их общий папа Влад Дракул (но не Дракула, не путать! Влад Дракула – это как раз мой отец, вампир. А Влад Дракул – это, получается, мой дедушка. Похоже, что с именами в Средневековье явно не заморачивались), и чья мать была шлюха, и кто кого сколько раз предал, и какие у кого мерзкие дети (а вот тут обидно было, дорогой дядя), и кто больше достоин власти над миром, а кто тварь дрожащая…
Честно говоря, я не знаю, почему собакоголовый просто стоял и наблюдал за их потасовкой. Почему он не кинулся на помощь своему господину и не попытался прикончить моего отца? Хотя вряд ли эта собачка настолько сильна, что может одолеть Дракулу, но обычно верных псов такие мелочи не волнуют…
А потом начался рассвет. Да, вот так внезапно, хотя его явно никто не ждал. Вообще-то внизу он начнётся позже, но здесь, на крыше высокого замка, было отлично видно, как быстро краснеет самый край горизонта.
– Извините… – Я попыталась вмешаться, чтобы предупредить обоих родственничков. Но они меня даже не услышали.
– Господин, – понял мой намёк оборотень. Как там его, Каракюрт, кажется?
Но дядя-визирь лишь раздражённо отмахнулся от него, продолжая доказывать Дракуле, что именно он, Раду, самый достойный из наследников рода Басарабов. Мой драгоценный папуля не уступал ни на йоту, постоянно обзывая брата иблисом и свиньёй.
Солнце, поначалу медленно выползавшее из-за гор, под конец набрало скорость и вдруг без предупреждения выскочило, как мячик из-под воды, пролив свет на крышу. Но пока ещё не на всю. Мои лающиеся родственники наконец-то обратили внимание на изменившееся освещение и быстренько сделали пару трусливых шагов назад, в тень. А что было делать мне?
Я ведь, между прочим, не шутила. Старая жизнь была для меня невозможна, а новая не имеет смысла. Как-то не очень-то радует перспектива сотни лет быть вампиршей (вампиркой, вампиреллой, вампирессой, вамп et cetera) и пить из людей кровь, пока меня не отловят и не вобьют осиновый кол в сердце. Спасибо, нет. Уж лучше я сама…
Я быстро пошла к тому краю крыши, который уже был освещён солнцем. Отец и дядя закричали, дружно замахав руками. Оборотень, вывалив язык, бегом бросился за мной, пытаясь остановить меня, но не успел. Я шагнула на светлую сторону крыши, закрыла глаза и…
Ничего не произошло. Кожа не задымилась, волосы не вспыхнули, тело не обуглилось. Мне было очень жарко, но не более. Я удивлённо посмотрела на солнце, сощурилась и улыбнулась. На меня обалдело таращились три пары округлившихся глаз.
Каракюрт опомнился первым. Он схватил меня за руку и утянул обратно в тень. Папа с дядюшкой внимательно осмотрели меня, покрутив за плечи в разные стороны. Ну, слегка покрасневшая кожа, да. Но так я и раньше летом на пляже моментально сгорала на солнце, поэтому категорически не любила загорать. Можно обмазаться кремами и до и после хоть с ног до головы, а всё равно кожа лезет как со змеи…
– Как?! – вздымая руки к небесам, заорал дядя Раду.
Дракуле удалось сохранить самообладание на пару секунд дольше. Он взял меня за плечи, посмотрел в глаза, а потом начал трясти, как грушу, и орать, брызгая слюной:
– Кто она?! Твоя мать – кто она?! Кто эта шлюха?! Кто?!!
Я аккуратно вырвалась, шагнув к солнцу. Из соображений безопасности он не последовал за мной.
– Вы знаете, – с внезапной твёрдостью вдруг сказала я, – мне очень не нравится, что вы так называете мою маму. Она не такая. Я не желаю больше слышать подобных слов в её адрес. И вообще… – Я с наслаждением наблюдала, как у братьев Басарабов отвисают челюсти от моей наглости, но останавливаться уже не имело смысла. – Как-то слишком уж часто вы используете это слово, причём всегда не к месту. То называете так свою мать, то мать моей сестры, то саму сестру Марию, то мою маму… Может, за глаза вы и про меня так говорите? Я бы хотела, чтобы впредь вы проявляли большее уважение к женщинам. Ведь, если бы не ваша мать, вас не было бы на земле. А если бы не ваши жёны и любовницы – у вас не было бы ваших драгоценных детей. Подумайте об этом. На досуге.
Я замолчала. Мои старшие родственники так припухли от услышанного, что даже забыли про солнечный свет, неумолимо ползший по крыше в их сторону.
– И вообще, – продолжила я, чтобы прервать это оцепенение. – Пора бы вам убираться отсюда. Если, конечно, вы не хотите поджариться на солнышке.
Они нервно переглянулись, но ничего не ответили и не двинулись с места.
– Впрочем, если хотите сгореть, я не возражаю. Мир о вас не заплачет, даже скорее обрадуется вашей кончине. А мне пора. Признаться, я голодна как волк…
Я прошла к двери, и оборотень, не глядя мне в глаза, растерянно отошёл в сторону. Вот и отлично. Рванув дверь на себя и спустившись на несколько ступенек по лестнице, я вдруг вспомнила, что совершенно не знаю, как идти дальше. Придётся кого-нибудь напрячь.
– Эй, ты там! Собачка-а! – крикнула я и посвистела, так как напрочь забыла имя оборотня.
Он высунул свою пёсью морду в дверь и преданно уставился на меня.
– Ты меня сюда притащил, ты и выводи обратно. И давай эвакуируй от солнышка этих двух ненормальных. Я не хочу, чтобы они погорели, сначала пусть вывезут меня из этой дыры!
Должно быть, выглядела я круто. Но голос уже начал предательски дрожать: запал кончился, кураж иссяк, а с ним и самоуверенность, граничащая с безнаказанностью. Даже руки судорогой свело. Впрочем, это могло быть и от голода. Я ощущала себя какой-то измученной наркоманкой, которой срочно нужна доза горячей густой крови, максимально тёмной, с крепким металлическим привкусом. А не воткнуть ли осиновый кол самой себе в сердце? Потому что на фиг так жить!
Отец и дядя, видимо, тоже постепенно приходили в себя. Они высокомерно обогнали меня на лестнице и пошли вниз вдвоём, держась едва ли не под ручку. Уж не удастся ли мне примирить братьев? За моей спиной многозначительно рыкнул собакоголовый, видимо намекая, чтобы я пошевеливалась.
Бесник выскочил на нас из-за какого-то очередного угла, вооружённый канделябром и моим лифчиком. Вот извращенец! Он практически сбил с ног Дракулу и дядю Раду, заорав от неожиданности, за что сразу же огрёб от своего господина. Так сказать, по полной!
Мой отец на повышенных тонах начал выяснять, где, собственно, носило его фамильяра всю ночь, почему он оставил меня одну, не спас ценой собственной жизни, не выломал дверь, не задушил оборотня, не поднялся на крышу по замковым стенам…
В общем, пока впереди оставалась такая вот долгоиграющая пробка, мы с прямоходящей псиной изучали портрет какой-то женщины, белой как смерть. Он одобрительно рыкнул и, оценив пышную грудь, жадно облизнулся.
– Кахраман? Скарамуш? Как там тебя?
– Каракюрт, – оскалившись, напомнил он.
– Ага, буду знать, постараюсь запомнить, – без особой уверенности пообещала я. – А ты чего хотел-то? Ну, когда на крышу меня уволок?
– Любви, – честно признался оборотень.
– Какой ещё любви? Это невозможно. Мы же с тобой разные биологические виды. Так что наше потомство не выживет. Ну или родится с генетическими уродствами, тебе оно надо? Ты ж симпатичный пёсик! Или волк, или шакал, не знаю, кто ты там?
– Каракюрт.
Ясно. Он ещё и тупенький.
– Не говоря уже о том, что я тебя не люблю. Я гомо, – нагло соврала я. – Ну или лесби. В общем, по девочкам.
Оборотень открыл пасть от удивления, свесив язык до пупа, такого поворота он явно не ожидал.
– А если ты меня принуждать будешь, тебя же ни папочка мой, ни дядя Раду по голове не погладят, а вот кастрировать могут. Будешь жить как евнух, без фаберже!
Он возмущённо клацнул зубками, но отошёл на пару шагов назад. Так-то…