Добро пожаловать на Аврору!
Часть 14 из 21 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Когда я наконец выбрал себе зрительское место, толпа вздрогнула и зашумела. Из бокового прохода с громким лязгом появился механический мамонт. Два Хранителя, пытаясь перекричать толпу, требовали дать им дорогу. Игроки шарахались, давили друг друга — на пути трехтонного зверя оставаться никто не хотел. Мамонта вели к виселице — возможно, желая потренировать на живых игроках. За ним бежали три маленьких гнома с пачками пергаментов в руках, что-то разглядывая в настройках и делая пометки. Экспериментаторы, блин. А может, демонстрация силы для Легиона.
Между виселицей и переулком, откуда появился мамонт, образовался свободный коридор, а вокруг была давка. Кто-то пытался выбраться с площади, другие, наоборот, напирали, чтобы разглядеть зверя поближе. Подняв корзинку над головой, я протиснулся в первый ряд и стал ждать.
Когда охрана с мамонтом и механиками поравнялась со мной, я протянул корзинку, как бы предлагая остатки фруктов, и активировал умение «поглощение приона». Нет, конечно, я не ждал, что мой первый уровень поглощения вкупе с начальным навыком механика сейчас запустит какой-нибудь мифриловый тромб в голове мамонта. Или что я смогу перехватить управление и обзавестись новым питомцем…
Хотя кого я обманываю? Именно этого я и ждал. Пока пробивался в первый ряд, даже успел представить, по какой дороге мы с мамонтенком пойдем искать нашего Эйпа-папу и маму Алису, чтобы взять штурмом их дворец. Ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети. Я здесь, я приехал, я им закричу, и бивнями гадов в пол вколочу… Так себе рифма, конечно, но на меня опять накатила волна заимствованных мыслей, еще и песня это прилипла из нашего счастливого детства в лагере Академии.
«В Эфире! Внимание, вы подозреваетесь в преступлении. Стражники будут относиться к вам настороженно».
Поглощение не сработало. Ни тромба, ни передачи контроля — мамонт заверещал и дернулся в сторону, будто овод укусил его за задницу. Будь мы на природе, на этом для меня все и закончилось бы — охранник уже развернулся в мою сторону, что-то крича. Но на переполненной площади сразу появились первые жертвы. Несколько зрителей с противоположной стороны попали под ноги мамонту и превратилась в столбики света, уйдя на перерождение. Толпе будто включили громкость — еще мгновение назад все, затаив дыхание, смотрели на мамонта в предвкушении веселого зрелища расправы над пленниками, а сейчас расправа шла к ним. И хотя зверь уже успокоился после неожиданного укуса и просто стоял теперь с обиженно-тупой мордой, стараясь хоботом почесать задницу, народ завопил на разные голоса.
А меня перло. Даже не думая о сопутствующих жертвах, об этих счастливых обывателях, которые после смерти просто вывалятся в реал и будут рваться обратно, я ввинтился поглубже в толпу и заорал:
— Беспредел охренителей! Сколько можно это терпеть? Наших бьют! Вали уродов и мамонтов!
Подогретая толпа легко отозвалась на мои призывы, и появились первые обнаженные клинки. У Хранителей еще был шанс все замять, но помешала либо гордыня с ощущением собственной важности и безнаказанности, либо отсутствие достаточно умного командира на площади. И они решили ответить.
Один из охранников атаковал ближайшего к нему недовольного игрока, и понеслось. Мамонт взревел от прилетевшего в него разряда молнии, но дернуться не успел — гибкие лианы опутали его передние ноги. Упал один из механиков, уронив чертежи, и те разлетелись веером. Игроки, которые не могли пробиться в центр, стали искать другие цели и бросились на стражников. А я, стараясь не попасть в один из очагов боя, тихонько прошел к клетке и, размотав «кулак обезьяны», сбил замок. Двумя пальцами, по-военному, поприветствовал пленников и растворился в толпе.
С самым невозмутимым видом, какой мог изобразить, я вышел с площади. Со всех сторон бежали городские стражники и бойцы Хранителей. Особо ретивых игроков, решивших под шумок разграбить близлежащие торговые палатки, оттесняли и убивали. Погром сходил на нет. Новых бунтовщиков не прибавлялось, а вот от Хранителей стало тесно на улице. Даже не помогай им стража, шансов устроить переворот в городе не было никаких.
Я переждал в подворотне, прячась за перевернутой телегой, а потом побежал к учебке Хранителей. Город остывал — еще встречались возбужденные люди, пытавшиеся узнать, что происходит, но чем дальше от центра, тем меньше народу было в курсе событий.
Гриндуум был на месте — бродил от проулка к проулку, пытаясь высмотреть хоть кого-нибудь и узнать новости. Мехдога с ним не было — либо увели на площадь для усиления, либо спрятали от греха подальше, пока не поймут, почему взбесился мамонт. Как только я появился в поле зрения орка, он замахал руками, подзывая меня. Радостная улыбка на клыкастой морде меня даже несколько смутила, учитывая, что я собирался проделать.
— Але, Мумба-Юмба! — Гриндуум аж подпрыгивал от нетерпения. — Тьфу, то есть абориген, шуруй сюда.
Я изобразил улыбку, не реагируя на тупые оскорбления и сканируя округу на предмет ненужных свидетелей.
— Ну, шустрей давай! Че там за шухер?
— Бунт пролетариата против империалистских капиталистов.
Я широко развел руки, демонстрируя дружественные намерения, но орк и не ждал подвоха, переваривая услышанное. Его грубое «че?» застряло в горле, когда я быстрым движением ткнул его в подмышку ножом с парализующем ядом.
«В Эфире! Вы напали на игрока без объявления войны. Ваша карма понижена. В случае продолжения агрессии или в случае смерти игрока вы получите статус убийцы. Любой игрок сможет убить вас без штрафа к карме».
Да что ты говоришь! Какие мы, блин, обидчивые…
Вместе с системным сообщением перед глазами у меня повисла красная пелена. Гриндуум хрипел и вращал глазами, пытаясь пошевелиться или хотя бы позвать на помощь. Возможно, ему даже было страшно, а я пожалел, что отсюда не дотащу его до борделя, до той самой конструкции, где он так заботливо держал меня до прихода Райпера.
Я подхватил оседающее тело и торопливо поволок его в проулок. Даже вспотел — еще один бонус от оцифровки, только теперь со знаком минус. Игроки не потеют, лишь теряют выносливость. Я же теперь взмок так, что даже шея зачесалась.
Хрен с ней, с этой кармой. Бросив тушу орка в проулке, добавил ему парализующего яда. Вдруг на такую кучу мяса требуется повышенная доза? Потом не удержался и несколько раз с размаху пнул его по голове.
«В Эфире! Вы напали на игрока без объявления войны. Ваша карма понижена. В случае продолжения агрессии или в случае смерти игрока вы получите статус убийцы. Любой игрок сможет убить вас без штрафа к карме».
После каждого оповещения системы я бесился и бил снова. Остановился, только когда мы оба оказались в красном секторе — орк по состоянию здоровья, а я по состоянию кармы. Но его проняло. Такой сильный, важный, из крутого клана лежал сейчас и поскуливал, а мелкая туземная тумба-юмба втаптывала в грязь его крутую броню со знаком Хранителей.
— А вот теперь поговорим. — Я присел на корточки и приставил нож к его глазу, — Сейчас тебе полегчает, но если дернешься или хоть моргнешь, то все повторится. Подлечу тебя, а потом буду по кусочку резать. Ты большой, тебя надолго хватит. В городе бунт, все твои немного заняты, так что думай пока.
Любой игрок с крупицей мозга не стал бы это терпеть, а сам бросился бы под нож и ушел на перерождение, но крупицы мозга — это было не про Гриндуума. Минут через пять он зашевелился и даже попытался отползти, отворачивая голову, но получил легкий удар рукояткой ножа по лбу и замер.
— Ты кто? — чуть слышно, с трудом шевеля разбитыми губами, просипел орк.
— Привет пришел передать. Ты давеча девушку в борделе хотел попользовать. — Я чуть приподнял нож. — Не мычи, моргни два раза, если вспомнил.
«В эфире! Вы нарушаете сценарий отыгрыша персонажа, штраф опыта: минус 20 очков. Текущее значение: минус 2 570 очков.
Внимание! При достижении отрицательного баланса в 3 000 очков вы будете изгнаны из гильдии за нарушение контракта отыгрыша охотника на монстров. Срочно вернитесь к месту отыгрыша контракта и обратитесь за новыми инструкциями к главе гильдии монстроловов».
Да что ж такое-то! Я задумался, подсчитывая, сколько я еще могу нарушать, и чуть не упустил Гриндуума. Не получив от меня никакой реакции и устав уже моргать, аж глаза заслезились, он опять попытался отползти.
— Молодец. Вижу, вспомнил. — Я отмахнулся от системного сообщения. — Ты тогда отправил два послания. Моргни, если да. Хорошо, одно в службу поддержки, другое Максу Джефферсону. Что было потом?
— Почти сразу письмо прилетело. — Орк чуть приподнялся, сплюнул кровь и кончиком языка потрогал обломленный клык. — Предложили придержать телку за вознаграждение. Капец тебе, Мумба-Юмба, не знаешь, на кого прешь…
Я оборвал его угрозы коротким тычком в кадык и скинул посыпавшиеся системные сообщения:
— Дальше что?
— Спросили, где я. Сказали, мол, телка под кислотой. Все что бормочет, не слушать.
— Подожди, а Макс что ответил?
— Так…
Сначала я услышал окрик, а спустя мгновение — свист летящих предметов и чавкающий звук ударов. Почувствовал боль и принял сообщение об уроне. Гриндуум получил сюрикеном в висок и уже отлетал на перерождение, маловато я ему жизни оставил. Мне в плечо воткнулись сразу две звездочки, полоска жизни моментально стала желтой. Еще два сюрикена звякнули о стену.
— Живым брать, сказал. Хер ли ты веером лупишь? — В проулке стояли трое. Не Хранители, а, похоже, наемники, по классу ассасины. Вожак как раз дернул за руку подручного, собиравшегося сделать второй залп, и достал из-за спины короткую шоковую дубинку. — Живым он дороже, работаем аккуратно.
Я даже не стал прикидывать шансы и, игнорируя боль в онемевшей руке, бросился прочь от них. Первая мысль была — бежать к страже, в черте города она должна за меня заступиться. Потом даже смешно стало — честный гражданин, который только что пытал другого игрока, собирается жаловаться на беспредел убийц. Впрочем, могло бы прокатить, если бы не висевший надо мной знак подозрительной личности, полученный за мамонта. Для стражи желтый, для игроков красный, осталось только найти, для кого буду зеленым…
Я петлял переулками, иногда оставляя капканы за спиной, но вреда они не причинили, только чуть замедлили преследователей. Выскочил на площадь в надежде смешаться с бунтующими, но все уже было кончено. Толпа рассосалась, в клетках Хранителей сидели побитые игроки (вроде видел их возле мамонта в самом начале), другие метлами убирали мусор. Мамонт лежал, подогнув под себя ноги, и катал хоботом чей-то пустой шлем, не реагируя на механиков, что-то чинивших у него в боку.
Я не успел затормозить и теперь оказался, как мне почудилось, на самом видном месте на площади. Словно в замедленной съемке без звука, все обернулись на меня — даже мамонт. А за моей спиной раздался крик ассасинов: «Всем стоять! Этот задохлик наш»!
Но вышло иначе. Мамонт вскочил, воинственно поднял хобот и, затрубив, бросился на меня. Стражники отвернулись от клеток и, сформировав некое подобие клина, двинулись в мою сторону, а игроки побросали метлы и достали оружие. Здоровой рукой я раскрутил «кулак обезьяны» — хоть кого-нибудь, но заберу с собой.
Я уже чувствовал запах машинного масла — кто бы мог подумать, что мамонты такие злопамятные. Но все равно спасибо ему — остальные притормозили, боясь попасть под бивни. Я лихорадочно огляделся — и заметил канализационную решетку с торчащими из нее зелеными когтистыми пальцами. Кто-то снизу пытался вытолкнуть ее.
Я кинулся к решетке, но мамонт нагнал меня. Я рванулся в одну сторону, а прыгнул в другую, стараясь разорвать дистанцию, но шестеренки в голове зверя, похоже, начали работать, и он не купился. Мы едва разминулись — бивень распорол мне плечо и чуть не проткнул ребра.
Пролетев мимо меня, мамонт впечатался в стену здания. А решетка наконец поддалась, и из проема на меня уставились уже знакомые глаза-блюдца на зеленой мурлочьей морде. Я помотал головой, ну нафиг опять такое спасение!
Из проема с шипением вылетело сразу пять подожженных дымовых шашек, скрывая от нападавших и от пришедшего в себя мамонта площадь. Мурлок призывно махнул мне лапой, и я прыгнул вниз.
— Приветики. — Меня потянули мимо еще двух мурлоков по тускло освещенному туннелю подальше от решетки, — Никак бледнолицые не дадут нам поговорить нормально. Слушай и не перебивай. Иди по туннелю, трижды налево, потом направо, дальше пойдут знаки в виде буквы дабл-ю — выйдешь по ним к каналу, найдешь там лодку. Плыви как можно дальше от города.
— Зачем ты мне помогаешь?
— Ха, согласен, это единственное, что тебя сейчас должно волновать! — булькнул мурлок, видимо, смеясь. — Долго объяснять, просто знай, что с Уокером поступили так же, как с тобой. Все потом, возьми амулет связи, мы прикроем и свяжемся позже. Торопись и береги голову, потолки низкие!
Мурлок развернул меня в нужном направлении и легонько подтолкнул. За спиной послышались взрывы. Я пригнулся и побежал, боясь перепутать инструкции. Влево, влево, влево, направо… Нашел заветные буквы W, тускло светившиеся на стенах и, как за путеводной звездой, двинулся по туннелю.
Ожидаемой канализационной вони на удивление не было, запах подвальной сырости едва ощущался. Собственно, это была не канализация, а подземный акведук с чистой водой. На перекрестках и в крупных помещениях даже пахло душистой травкой. Сухие пучки висели под потолком и на кубических конструкциях, представлявших собой то ли водосборники, то ли аналог фильтров для очистки. Все вообще казалось довольно свежим, будто подземелье достроили уже после прихода Магнуса.
Я слышал голоса ремонтников, но на пути так никого и не встретил. Видимо, мурлоки хорошо здесь все изучили и проложили маршрут в отдалении от опасных перекрестков. Порой мне попадались ответвления, сильно отличавшиеся от моего туннеля. В некоторых из них было темно, слышался скрип и чье-то тяжелое дыхание, в других стены были исписаны рунами, и валялись маленькие разукрашенные черепа. Здешние подземелья, как и в других городах Эфира, наверняка кишели загадками и скрытыми квестами, но сейчас я не мог на них отвлекаться.
Я бродил почти три часа, забиваясь в угол, если слышал шаги или шум поблизости. День клонился к вечеру, и света становилось все меньше, а необычных звуков все больше. Один раз на меня выскочила крыса, но связываться не стала, пискнула и сиганула в темное ответвление. Оттуда сразу же раздался звук удара, крысиный вопль и чавканье. Я замер, вжался в стену — и это, возможно, спасло мне жизнь.
Со стороны, откуда я только что пришел, послышался знакомый голос ассасина и шаги как минимум пятерых людей, причем шли они в мою сторону. Мне до ближайшего поворота оставалось метров пятьдесят, побегу — сразу заметят. Не отлипая от стены, я маленькими шажками завернул в арку. Остановился на границе света, споткнувшись о череп с горящей руной во лбу. В темноте что-то шумно втянуло воздух. А шаги приближались, я уже отчетливо слышал, как один из ассасинов фантазирует о награде за мою голову.
Я переступил защитную линию из черепов и перьев и спиной почувствовал тепло от рун. Сдвинулся в темноту, присел на корточки, взял в левую руку обрез, а правой активировал «кулак обезьяны» и попытался даже не дышать. В коридоре напротив арки, в которой я затаился, появился первый преследователь — и сразу же с ругательством отпрыгнул подальше.
— Стойте, там что-то есть. — Я узнал тощего парня, метнувшего в меня с Гриндуумом сюрикены. Сейчас он тоже выхватил две штуки.
— Тебе, мля, везде все мерещится. — К нему подошел главарь, остальные остановились за ними.
— Слышишь, дышит? — Тощий отвел руку для замаха, а сам наклонил голову, прислушиваясь.
То, что кто-то дышит, я не только слышал, но и чувствовал на своем лице. От теплого воздуха, пахнущего свежей кровью и ацетоном, у меня буквально шевелились волосы на голове. Я зажмурился, как в детстве, — если ничего не вижу, значит, и меня никто не видит, — и вжался в стену, выставив обрез с клыком-прикладом перед собой.
Жмурки, однако, не помогли, включилось «темное зрение». И этот уже были не отдельные всполохи — в проеме как будто соткалась искрящаяся оранжевая завеса. Что-то теплое и влажное уткнулось мне в щеку, в глубине прохода послышались удары — и я разглядел квинкану, которая, как пес, виляла хвостом, задевая стены. Я вздрогнул от неожиданности и отвращения, выронив мифриловый шарик кистеня из руки.
— Метни-ка туда свои зубочистки, — послышался голос вожака.
Квинкана тем временем решила, что я с ней играю. Она подобрала шарик и сунула его мне обратно, обслюнявив ладонь. Это подало мне идею. Я оттолкнул ногой черепа с границы прохода и швырнул шарик в ассасинов. Квинкана с готовностью рванулась за ним. Я успел досчитать до трех, пока мимо меня пролетело чешуйчатое тело и мелькнул острый кончик хвоста.
Надо отдать должное тощему, его рука не дрогнула, и он успел метнуть два сюрикена в голову монстру. Подраненная квинкана моментально забыла про «мячик» и бросилась на обидчика, откусив ему руку. Я вызвал Ку-Кулька, и с прикладом наперевес прыгнул из темноты на ближайшего ко мне ассасина. Обрушил удар на его затылок, нанеся критический урон, и враг повалился без признаков жизни. Его напарник ткнул меня в бок стилетом — и тут же был сметен разгневанной квинканой. Я откатился обратно в темноту, на ходу выпив эликсир жизни. Отдышался и выпрыгнул обратно, но все уже закончилось.
Ку-Кулек безмятежно вылизывал заднюю лапу на фоне кровавого побоища. Ассасины, разорванные на части, валялись вокруг тела мертвой квинканы. Я потрепал ее по загривку и выдернул из шеи сюрикен с еще пузырящейся ядовитой кислотой на лезвиях. Спасибо тебе, мой неожиданный друг. Не знаю, почему ты не набросилась на меня. Может, сыграла роль отметка Первых людей, а может, клык твоего собрата на моем оружии или игривый характер, заложенный в тебя Эфиром…
Между виселицей и переулком, откуда появился мамонт, образовался свободный коридор, а вокруг была давка. Кто-то пытался выбраться с площади, другие, наоборот, напирали, чтобы разглядеть зверя поближе. Подняв корзинку над головой, я протиснулся в первый ряд и стал ждать.
Когда охрана с мамонтом и механиками поравнялась со мной, я протянул корзинку, как бы предлагая остатки фруктов, и активировал умение «поглощение приона». Нет, конечно, я не ждал, что мой первый уровень поглощения вкупе с начальным навыком механика сейчас запустит какой-нибудь мифриловый тромб в голове мамонта. Или что я смогу перехватить управление и обзавестись новым питомцем…
Хотя кого я обманываю? Именно этого я и ждал. Пока пробивался в первый ряд, даже успел представить, по какой дороге мы с мамонтенком пойдем искать нашего Эйпа-папу и маму Алису, чтобы взять штурмом их дворец. Ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети. Я здесь, я приехал, я им закричу, и бивнями гадов в пол вколочу… Так себе рифма, конечно, но на меня опять накатила волна заимствованных мыслей, еще и песня это прилипла из нашего счастливого детства в лагере Академии.
«В Эфире! Внимание, вы подозреваетесь в преступлении. Стражники будут относиться к вам настороженно».
Поглощение не сработало. Ни тромба, ни передачи контроля — мамонт заверещал и дернулся в сторону, будто овод укусил его за задницу. Будь мы на природе, на этом для меня все и закончилось бы — охранник уже развернулся в мою сторону, что-то крича. Но на переполненной площади сразу появились первые жертвы. Несколько зрителей с противоположной стороны попали под ноги мамонту и превратилась в столбики света, уйдя на перерождение. Толпе будто включили громкость — еще мгновение назад все, затаив дыхание, смотрели на мамонта в предвкушении веселого зрелища расправы над пленниками, а сейчас расправа шла к ним. И хотя зверь уже успокоился после неожиданного укуса и просто стоял теперь с обиженно-тупой мордой, стараясь хоботом почесать задницу, народ завопил на разные голоса.
А меня перло. Даже не думая о сопутствующих жертвах, об этих счастливых обывателях, которые после смерти просто вывалятся в реал и будут рваться обратно, я ввинтился поглубже в толпу и заорал:
— Беспредел охренителей! Сколько можно это терпеть? Наших бьют! Вали уродов и мамонтов!
Подогретая толпа легко отозвалась на мои призывы, и появились первые обнаженные клинки. У Хранителей еще был шанс все замять, но помешала либо гордыня с ощущением собственной важности и безнаказанности, либо отсутствие достаточно умного командира на площади. И они решили ответить.
Один из охранников атаковал ближайшего к нему недовольного игрока, и понеслось. Мамонт взревел от прилетевшего в него разряда молнии, но дернуться не успел — гибкие лианы опутали его передние ноги. Упал один из механиков, уронив чертежи, и те разлетелись веером. Игроки, которые не могли пробиться в центр, стали искать другие цели и бросились на стражников. А я, стараясь не попасть в один из очагов боя, тихонько прошел к клетке и, размотав «кулак обезьяны», сбил замок. Двумя пальцами, по-военному, поприветствовал пленников и растворился в толпе.
С самым невозмутимым видом, какой мог изобразить, я вышел с площади. Со всех сторон бежали городские стражники и бойцы Хранителей. Особо ретивых игроков, решивших под шумок разграбить близлежащие торговые палатки, оттесняли и убивали. Погром сходил на нет. Новых бунтовщиков не прибавлялось, а вот от Хранителей стало тесно на улице. Даже не помогай им стража, шансов устроить переворот в городе не было никаких.
Я переждал в подворотне, прячась за перевернутой телегой, а потом побежал к учебке Хранителей. Город остывал — еще встречались возбужденные люди, пытавшиеся узнать, что происходит, но чем дальше от центра, тем меньше народу было в курсе событий.
Гриндуум был на месте — бродил от проулка к проулку, пытаясь высмотреть хоть кого-нибудь и узнать новости. Мехдога с ним не было — либо увели на площадь для усиления, либо спрятали от греха подальше, пока не поймут, почему взбесился мамонт. Как только я появился в поле зрения орка, он замахал руками, подзывая меня. Радостная улыбка на клыкастой морде меня даже несколько смутила, учитывая, что я собирался проделать.
— Але, Мумба-Юмба! — Гриндуум аж подпрыгивал от нетерпения. — Тьфу, то есть абориген, шуруй сюда.
Я изобразил улыбку, не реагируя на тупые оскорбления и сканируя округу на предмет ненужных свидетелей.
— Ну, шустрей давай! Че там за шухер?
— Бунт пролетариата против империалистских капиталистов.
Я широко развел руки, демонстрируя дружественные намерения, но орк и не ждал подвоха, переваривая услышанное. Его грубое «че?» застряло в горле, когда я быстрым движением ткнул его в подмышку ножом с парализующем ядом.
«В Эфире! Вы напали на игрока без объявления войны. Ваша карма понижена. В случае продолжения агрессии или в случае смерти игрока вы получите статус убийцы. Любой игрок сможет убить вас без штрафа к карме».
Да что ты говоришь! Какие мы, блин, обидчивые…
Вместе с системным сообщением перед глазами у меня повисла красная пелена. Гриндуум хрипел и вращал глазами, пытаясь пошевелиться или хотя бы позвать на помощь. Возможно, ему даже было страшно, а я пожалел, что отсюда не дотащу его до борделя, до той самой конструкции, где он так заботливо держал меня до прихода Райпера.
Я подхватил оседающее тело и торопливо поволок его в проулок. Даже вспотел — еще один бонус от оцифровки, только теперь со знаком минус. Игроки не потеют, лишь теряют выносливость. Я же теперь взмок так, что даже шея зачесалась.
Хрен с ней, с этой кармой. Бросив тушу орка в проулке, добавил ему парализующего яда. Вдруг на такую кучу мяса требуется повышенная доза? Потом не удержался и несколько раз с размаху пнул его по голове.
«В Эфире! Вы напали на игрока без объявления войны. Ваша карма понижена. В случае продолжения агрессии или в случае смерти игрока вы получите статус убийцы. Любой игрок сможет убить вас без штрафа к карме».
После каждого оповещения системы я бесился и бил снова. Остановился, только когда мы оба оказались в красном секторе — орк по состоянию здоровья, а я по состоянию кармы. Но его проняло. Такой сильный, важный, из крутого клана лежал сейчас и поскуливал, а мелкая туземная тумба-юмба втаптывала в грязь его крутую броню со знаком Хранителей.
— А вот теперь поговорим. — Я присел на корточки и приставил нож к его глазу, — Сейчас тебе полегчает, но если дернешься или хоть моргнешь, то все повторится. Подлечу тебя, а потом буду по кусочку резать. Ты большой, тебя надолго хватит. В городе бунт, все твои немного заняты, так что думай пока.
Любой игрок с крупицей мозга не стал бы это терпеть, а сам бросился бы под нож и ушел на перерождение, но крупицы мозга — это было не про Гриндуума. Минут через пять он зашевелился и даже попытался отползти, отворачивая голову, но получил легкий удар рукояткой ножа по лбу и замер.
— Ты кто? — чуть слышно, с трудом шевеля разбитыми губами, просипел орк.
— Привет пришел передать. Ты давеча девушку в борделе хотел попользовать. — Я чуть приподнял нож. — Не мычи, моргни два раза, если вспомнил.
«В эфире! Вы нарушаете сценарий отыгрыша персонажа, штраф опыта: минус 20 очков. Текущее значение: минус 2 570 очков.
Внимание! При достижении отрицательного баланса в 3 000 очков вы будете изгнаны из гильдии за нарушение контракта отыгрыша охотника на монстров. Срочно вернитесь к месту отыгрыша контракта и обратитесь за новыми инструкциями к главе гильдии монстроловов».
Да что ж такое-то! Я задумался, подсчитывая, сколько я еще могу нарушать, и чуть не упустил Гриндуума. Не получив от меня никакой реакции и устав уже моргать, аж глаза заслезились, он опять попытался отползти.
— Молодец. Вижу, вспомнил. — Я отмахнулся от системного сообщения. — Ты тогда отправил два послания. Моргни, если да. Хорошо, одно в службу поддержки, другое Максу Джефферсону. Что было потом?
— Почти сразу письмо прилетело. — Орк чуть приподнялся, сплюнул кровь и кончиком языка потрогал обломленный клык. — Предложили придержать телку за вознаграждение. Капец тебе, Мумба-Юмба, не знаешь, на кого прешь…
Я оборвал его угрозы коротким тычком в кадык и скинул посыпавшиеся системные сообщения:
— Дальше что?
— Спросили, где я. Сказали, мол, телка под кислотой. Все что бормочет, не слушать.
— Подожди, а Макс что ответил?
— Так…
Сначала я услышал окрик, а спустя мгновение — свист летящих предметов и чавкающий звук ударов. Почувствовал боль и принял сообщение об уроне. Гриндуум получил сюрикеном в висок и уже отлетал на перерождение, маловато я ему жизни оставил. Мне в плечо воткнулись сразу две звездочки, полоска жизни моментально стала желтой. Еще два сюрикена звякнули о стену.
— Живым брать, сказал. Хер ли ты веером лупишь? — В проулке стояли трое. Не Хранители, а, похоже, наемники, по классу ассасины. Вожак как раз дернул за руку подручного, собиравшегося сделать второй залп, и достал из-за спины короткую шоковую дубинку. — Живым он дороже, работаем аккуратно.
Я даже не стал прикидывать шансы и, игнорируя боль в онемевшей руке, бросился прочь от них. Первая мысль была — бежать к страже, в черте города она должна за меня заступиться. Потом даже смешно стало — честный гражданин, который только что пытал другого игрока, собирается жаловаться на беспредел убийц. Впрочем, могло бы прокатить, если бы не висевший надо мной знак подозрительной личности, полученный за мамонта. Для стражи желтый, для игроков красный, осталось только найти, для кого буду зеленым…
Я петлял переулками, иногда оставляя капканы за спиной, но вреда они не причинили, только чуть замедлили преследователей. Выскочил на площадь в надежде смешаться с бунтующими, но все уже было кончено. Толпа рассосалась, в клетках Хранителей сидели побитые игроки (вроде видел их возле мамонта в самом начале), другие метлами убирали мусор. Мамонт лежал, подогнув под себя ноги, и катал хоботом чей-то пустой шлем, не реагируя на механиков, что-то чинивших у него в боку.
Я не успел затормозить и теперь оказался, как мне почудилось, на самом видном месте на площади. Словно в замедленной съемке без звука, все обернулись на меня — даже мамонт. А за моей спиной раздался крик ассасинов: «Всем стоять! Этот задохлик наш»!
Но вышло иначе. Мамонт вскочил, воинственно поднял хобот и, затрубив, бросился на меня. Стражники отвернулись от клеток и, сформировав некое подобие клина, двинулись в мою сторону, а игроки побросали метлы и достали оружие. Здоровой рукой я раскрутил «кулак обезьяны» — хоть кого-нибудь, но заберу с собой.
Я уже чувствовал запах машинного масла — кто бы мог подумать, что мамонты такие злопамятные. Но все равно спасибо ему — остальные притормозили, боясь попасть под бивни. Я лихорадочно огляделся — и заметил канализационную решетку с торчащими из нее зелеными когтистыми пальцами. Кто-то снизу пытался вытолкнуть ее.
Я кинулся к решетке, но мамонт нагнал меня. Я рванулся в одну сторону, а прыгнул в другую, стараясь разорвать дистанцию, но шестеренки в голове зверя, похоже, начали работать, и он не купился. Мы едва разминулись — бивень распорол мне плечо и чуть не проткнул ребра.
Пролетев мимо меня, мамонт впечатался в стену здания. А решетка наконец поддалась, и из проема на меня уставились уже знакомые глаза-блюдца на зеленой мурлочьей морде. Я помотал головой, ну нафиг опять такое спасение!
Из проема с шипением вылетело сразу пять подожженных дымовых шашек, скрывая от нападавших и от пришедшего в себя мамонта площадь. Мурлок призывно махнул мне лапой, и я прыгнул вниз.
— Приветики. — Меня потянули мимо еще двух мурлоков по тускло освещенному туннелю подальше от решетки, — Никак бледнолицые не дадут нам поговорить нормально. Слушай и не перебивай. Иди по туннелю, трижды налево, потом направо, дальше пойдут знаки в виде буквы дабл-ю — выйдешь по ним к каналу, найдешь там лодку. Плыви как можно дальше от города.
— Зачем ты мне помогаешь?
— Ха, согласен, это единственное, что тебя сейчас должно волновать! — булькнул мурлок, видимо, смеясь. — Долго объяснять, просто знай, что с Уокером поступили так же, как с тобой. Все потом, возьми амулет связи, мы прикроем и свяжемся позже. Торопись и береги голову, потолки низкие!
Мурлок развернул меня в нужном направлении и легонько подтолкнул. За спиной послышались взрывы. Я пригнулся и побежал, боясь перепутать инструкции. Влево, влево, влево, направо… Нашел заветные буквы W, тускло светившиеся на стенах и, как за путеводной звездой, двинулся по туннелю.
Ожидаемой канализационной вони на удивление не было, запах подвальной сырости едва ощущался. Собственно, это была не канализация, а подземный акведук с чистой водой. На перекрестках и в крупных помещениях даже пахло душистой травкой. Сухие пучки висели под потолком и на кубических конструкциях, представлявших собой то ли водосборники, то ли аналог фильтров для очистки. Все вообще казалось довольно свежим, будто подземелье достроили уже после прихода Магнуса.
Я слышал голоса ремонтников, но на пути так никого и не встретил. Видимо, мурлоки хорошо здесь все изучили и проложили маршрут в отдалении от опасных перекрестков. Порой мне попадались ответвления, сильно отличавшиеся от моего туннеля. В некоторых из них было темно, слышался скрип и чье-то тяжелое дыхание, в других стены были исписаны рунами, и валялись маленькие разукрашенные черепа. Здешние подземелья, как и в других городах Эфира, наверняка кишели загадками и скрытыми квестами, но сейчас я не мог на них отвлекаться.
Я бродил почти три часа, забиваясь в угол, если слышал шаги или шум поблизости. День клонился к вечеру, и света становилось все меньше, а необычных звуков все больше. Один раз на меня выскочила крыса, но связываться не стала, пискнула и сиганула в темное ответвление. Оттуда сразу же раздался звук удара, крысиный вопль и чавканье. Я замер, вжался в стену — и это, возможно, спасло мне жизнь.
Со стороны, откуда я только что пришел, послышался знакомый голос ассасина и шаги как минимум пятерых людей, причем шли они в мою сторону. Мне до ближайшего поворота оставалось метров пятьдесят, побегу — сразу заметят. Не отлипая от стены, я маленькими шажками завернул в арку. Остановился на границе света, споткнувшись о череп с горящей руной во лбу. В темноте что-то шумно втянуло воздух. А шаги приближались, я уже отчетливо слышал, как один из ассасинов фантазирует о награде за мою голову.
Я переступил защитную линию из черепов и перьев и спиной почувствовал тепло от рун. Сдвинулся в темноту, присел на корточки, взял в левую руку обрез, а правой активировал «кулак обезьяны» и попытался даже не дышать. В коридоре напротив арки, в которой я затаился, появился первый преследователь — и сразу же с ругательством отпрыгнул подальше.
— Стойте, там что-то есть. — Я узнал тощего парня, метнувшего в меня с Гриндуумом сюрикены. Сейчас он тоже выхватил две штуки.
— Тебе, мля, везде все мерещится. — К нему подошел главарь, остальные остановились за ними.
— Слышишь, дышит? — Тощий отвел руку для замаха, а сам наклонил голову, прислушиваясь.
То, что кто-то дышит, я не только слышал, но и чувствовал на своем лице. От теплого воздуха, пахнущего свежей кровью и ацетоном, у меня буквально шевелились волосы на голове. Я зажмурился, как в детстве, — если ничего не вижу, значит, и меня никто не видит, — и вжался в стену, выставив обрез с клыком-прикладом перед собой.
Жмурки, однако, не помогли, включилось «темное зрение». И этот уже были не отдельные всполохи — в проеме как будто соткалась искрящаяся оранжевая завеса. Что-то теплое и влажное уткнулось мне в щеку, в глубине прохода послышались удары — и я разглядел квинкану, которая, как пес, виляла хвостом, задевая стены. Я вздрогнул от неожиданности и отвращения, выронив мифриловый шарик кистеня из руки.
— Метни-ка туда свои зубочистки, — послышался голос вожака.
Квинкана тем временем решила, что я с ней играю. Она подобрала шарик и сунула его мне обратно, обслюнявив ладонь. Это подало мне идею. Я оттолкнул ногой черепа с границы прохода и швырнул шарик в ассасинов. Квинкана с готовностью рванулась за ним. Я успел досчитать до трех, пока мимо меня пролетело чешуйчатое тело и мелькнул острый кончик хвоста.
Надо отдать должное тощему, его рука не дрогнула, и он успел метнуть два сюрикена в голову монстру. Подраненная квинкана моментально забыла про «мячик» и бросилась на обидчика, откусив ему руку. Я вызвал Ку-Кулька, и с прикладом наперевес прыгнул из темноты на ближайшего ко мне ассасина. Обрушил удар на его затылок, нанеся критический урон, и враг повалился без признаков жизни. Его напарник ткнул меня в бок стилетом — и тут же был сметен разгневанной квинканой. Я откатился обратно в темноту, на ходу выпив эликсир жизни. Отдышался и выпрыгнул обратно, но все уже закончилось.
Ку-Кулек безмятежно вылизывал заднюю лапу на фоне кровавого побоища. Ассасины, разорванные на части, валялись вокруг тела мертвой квинканы. Я потрепал ее по загривку и выдернул из шеи сюрикен с еще пузырящейся ядовитой кислотой на лезвиях. Спасибо тебе, мой неожиданный друг. Не знаю, почему ты не набросилась на меня. Может, сыграла роль отметка Первых людей, а может, клык твоего собрата на моем оружии или игривый характер, заложенный в тебя Эфиром…