Доберман
Часть 44 из 66 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Нет, – смело парировала Мира. – Он принадлежит мне! Ваша помолвка ничего не значит.
Карин переменилась в лице. Ее серые глаза засверкали. Губы задрожали от злости.
– Да кто ты такая?! Кем ты себя возомнила? Ты обычная шлюшка на побегушках, которая, наверное, несколько лет сохла по моему Адриану! А я помолвлена с ним! Он мой! Нас ждет свадьба! А тебя он просто трахал, пока ждал меня. Ты – обычная грязь. Катись к чертям!
В груди потяжелело. Мира сжала кулаки.
– Ты ошибаешься. Я с ним уже давно. И он относится ко мне по-особенному. Не будет у вас свадьбы.
Д’юппон нервно рассмеялась и сквозь зубы процедила:
– Серьезно? И почему ты так уверена в этом, а? Ждешь от Добермана красивой истории и признаний в любви? Подружка, он не скажет этого тебе и ничего не даст. Он просто играет с тобой. Он даже мне ни разу не признавался, а я с ним целые годы… Что уж говорить о тебе – собачонке?
Мира улыбнулась. Ее улыбка была довольной, сладкой и теплой. А глаза засияли. Внутри она ощутила гордость, триумф. Она насмехалась над Карин.
– Он уже.
Д’юппон застыла.
– Что – уже?
– Он уже признавался мне в любви. Первым. И несколько раз.
Карин рассмеялась. Наигранно и истерично.
– Быть не может!
– А ты проверь, – спокойно сказала Мира. – Спроси своего любимого Адриана. Кого он из нас выберет?
– Неужели? – протянула Карин.
Она стала медленно расстегивать рубашку. Райз удивленно за этим наблюдала.
– Если он так любит тебя, – продолжила девушка, – то зачем же провел со мной прошлую ночь?
Мира увидела засосы на груди и ключицах Д’юппон. Они были замазаны толстым слоем тонального крема, но все равно хорошо просвечивали.
Райз охватили грусть и отчаяние. Он правда сделал это? Правда провел ночь с Карин и оставил все эти засосы?
Спокойно! Спокойно, девочка. Этому есть объяснение. И его даст Адриан, когда явится.
– Что, уже не так уверена в себе? – усмехнулась Карин.
Дверные замки снова защелкали. Спустя секунду вошел довольный Доберман. Он, слегка побитый и взъерошенный, держал в одной руке какой-то пакет с продуктами, в другой ключи. Он прошел в коридор.
– Мира, папочка дома!
Едва парень вышел из-за угла, как на него уставились две пары глаз. Он застыл. Улыбка медленно сползла с лица.
– К-Карин? – выдавил он.
– А вот и наш дамский угодник! – торжественно произнесла Карин.
Она запахнулась и направилась к нему походкой от бедра.
– Родной, тут одна из твоих баб все никак не уймется!
Но она не успела подойти к Адриану. Он подскочил к Мире, закрыв ее рукой, как бы защищая.
– Она тебе ничего не сделала? – тихо спросил он.
Карин замерла. Ее глаза округлились.
– Рин?… Рин, что ты делаешь? Зачем говоришь с ней? Ты защищаешь ее? От кого? От меня?…
Райз сделала шаг назад, чувствуя беду. Ничего! Адриан переживет. Ему предстояло пережить нечто еще более страшное – допрос. Допрос с пристрастием об источнике этих засосов.
– Послушай, Карин. Давай без истерик. Ты же сама прекрасно понимала – это были указания моего отца. Не мои. Я не хотел и не хочу жениться на тебе.
Она скрестила руки на груди. Губы задрожали.
– Но как? Мы же… Мы же встречались раньше. И нас сосватали. Мы уже помолвлены!
– Свадьбы не будет.
– Будет! – рявкнула она. – Будет! Все будет так, как запланировано! Ради чего ты хочешь все разрушить?!
Адриан сглотнул. Но ему не было жалко. Он привык не испытывать к людям жалости. Не столько от жестокости, сколько из чести. Жалость – унижающее чувство. Клейн не давал себя жалеть и никого не жалел сам.
– Ради нее, – сказал он и указал за спину, на Миру. – И ради себя. Я не стану делать то, что мне велят. Я не буду твоим мужем. Я не брошу Миру. Я не брошу учебу, свою работу и не пойду по отцовским стопам, если это даст мне свободу.
– Свободу от чего? – прошептала Д’юппон.
– От отцовской воли. Я делаю, что хочу. Если будет надо, я разберусь с ним. Но не дам ему контролировать меня.
– Хочешь перечить отцу, как твой паршивый сводный братец?
Клейн холодно кивнул.
Карин снова рассмеялась. Резко и громко, словно она сходила с ума. Потерев лоб, она стала мерить шагами комнату.
– Давай-ка проясним. Ради свободы ты бросаешь: красавицу-жену, то есть меня, огромный бизнес и жизнь в достатке, семью, и вообще все?
Она выжидающе посмотрела на Клейна. Он плотно сжал губы.
– Ты красавица, но мне не жена, и я не хочу жить с тобой. Огромный бизнес меня не интересует, я не хочу его. Жизнь в достатке скучна. И у меня нет семьи – только деспот-отец. Значит, я ничем не жертвую. Бросаю все, что есть, но это мне и не дорого. Я получу больше, чем потеряю.
– Да что ты несешь… Что ты из себя представляешь без отца?…
Адриан ухмыльнулся и обнял любимую подопечную за плечи.
– Да к черту его! Я вдруг понял, знаешь, благодаря тебе! Мне не жалко отречься от него. Пока он содержит меня и контролирует, я действительно никто. Обычный отпрыск голубокровый, который ничего не сделал и только требовал. Но у меня есть способности что-то сотворить. – Клейн всплеснул руками. – Я могу! Я могу сам сделать чертов бизнес. Могу сам себя содержать и делать, что хочу. Я не такой уж и засранец. Эту истину мне раскрыла она.
Адриан ткнул Мире в бок, и она подскочила.
– Ее можно любить просто за это. Но у нее еще больше крутых качеств.
Д’юппон остолбенела. «Любить»? Доберман сказал «можно любить»? Да что эта девчонка сделала с ним?!
Заскрипев зубами, Карин резво направилась к выходу. В ней бушевали негодование и злость. Она не понимала действий, которые совершал ее жених.
Нет, бывший жених.
Клейн бросился за ней. Он нагнал девушку у выхода, и резко развернул к себе. У нее даже не было слез – элементарная ярость.
– Стой, – произнес он, глядя на девушку. – Давай не будем расставаться врагами. Я не хочу ненавидеть тебя.
Карин оттолкнула парня.
– Ты бредишь, Клейн? Ты расторгнул нашу помолвку и послал меня куда подальше! Хочешь, чтобы я с тобой дружила и лепила куличики?
Она стала натягивать босоножки.
– Ты правда неплохая… Но не в плане девушки… Я бы хотел просто тусоваться с тобой…
– Дружить?! – выпалила Карин. – Ты не умеешь!
Клейн закатил глаза от досады. Она уже начинала доставать его истерикой.
– Слушай. Не выпендривайся. Иди и остынь. Потом говорим. И ничего не рассказывай моему отцу. И еще… Арту хочет к тебе подкатить.
«Сдал с потрохами!» – подумала Мира и прыснула в кулак.
Карин одарила Клейна взглядом, полным исступления, и выскочила за дверь. Адриан закрыл ее и сразу же вернулся к Мире.
Она смотрела на него очень долго. Потом подытожила:
– Ты бросил Карин. Решился идти против отца и отказаться от всего. И хочешь построить все сам, без помощи. Потому что отец точно откажется от тебя. Да?
Клейн улыбнулся.
– В целом, да.
Мира присела на спинку дивана.
– Я горда тобой. Ты почти походишь на человека. Но этого недостаточно.
– Недостаточно? – вскинул брови Клейн.
Карин переменилась в лице. Ее серые глаза засверкали. Губы задрожали от злости.
– Да кто ты такая?! Кем ты себя возомнила? Ты обычная шлюшка на побегушках, которая, наверное, несколько лет сохла по моему Адриану! А я помолвлена с ним! Он мой! Нас ждет свадьба! А тебя он просто трахал, пока ждал меня. Ты – обычная грязь. Катись к чертям!
В груди потяжелело. Мира сжала кулаки.
– Ты ошибаешься. Я с ним уже давно. И он относится ко мне по-особенному. Не будет у вас свадьбы.
Д’юппон нервно рассмеялась и сквозь зубы процедила:
– Серьезно? И почему ты так уверена в этом, а? Ждешь от Добермана красивой истории и признаний в любви? Подружка, он не скажет этого тебе и ничего не даст. Он просто играет с тобой. Он даже мне ни разу не признавался, а я с ним целые годы… Что уж говорить о тебе – собачонке?
Мира улыбнулась. Ее улыбка была довольной, сладкой и теплой. А глаза засияли. Внутри она ощутила гордость, триумф. Она насмехалась над Карин.
– Он уже.
Д’юппон застыла.
– Что – уже?
– Он уже признавался мне в любви. Первым. И несколько раз.
Карин рассмеялась. Наигранно и истерично.
– Быть не может!
– А ты проверь, – спокойно сказала Мира. – Спроси своего любимого Адриана. Кого он из нас выберет?
– Неужели? – протянула Карин.
Она стала медленно расстегивать рубашку. Райз удивленно за этим наблюдала.
– Если он так любит тебя, – продолжила девушка, – то зачем же провел со мной прошлую ночь?
Мира увидела засосы на груди и ключицах Д’юппон. Они были замазаны толстым слоем тонального крема, но все равно хорошо просвечивали.
Райз охватили грусть и отчаяние. Он правда сделал это? Правда провел ночь с Карин и оставил все эти засосы?
Спокойно! Спокойно, девочка. Этому есть объяснение. И его даст Адриан, когда явится.
– Что, уже не так уверена в себе? – усмехнулась Карин.
Дверные замки снова защелкали. Спустя секунду вошел довольный Доберман. Он, слегка побитый и взъерошенный, держал в одной руке какой-то пакет с продуктами, в другой ключи. Он прошел в коридор.
– Мира, папочка дома!
Едва парень вышел из-за угла, как на него уставились две пары глаз. Он застыл. Улыбка медленно сползла с лица.
– К-Карин? – выдавил он.
– А вот и наш дамский угодник! – торжественно произнесла Карин.
Она запахнулась и направилась к нему походкой от бедра.
– Родной, тут одна из твоих баб все никак не уймется!
Но она не успела подойти к Адриану. Он подскочил к Мире, закрыв ее рукой, как бы защищая.
– Она тебе ничего не сделала? – тихо спросил он.
Карин замерла. Ее глаза округлились.
– Рин?… Рин, что ты делаешь? Зачем говоришь с ней? Ты защищаешь ее? От кого? От меня?…
Райз сделала шаг назад, чувствуя беду. Ничего! Адриан переживет. Ему предстояло пережить нечто еще более страшное – допрос. Допрос с пристрастием об источнике этих засосов.
– Послушай, Карин. Давай без истерик. Ты же сама прекрасно понимала – это были указания моего отца. Не мои. Я не хотел и не хочу жениться на тебе.
Она скрестила руки на груди. Губы задрожали.
– Но как? Мы же… Мы же встречались раньше. И нас сосватали. Мы уже помолвлены!
– Свадьбы не будет.
– Будет! – рявкнула она. – Будет! Все будет так, как запланировано! Ради чего ты хочешь все разрушить?!
Адриан сглотнул. Но ему не было жалко. Он привык не испытывать к людям жалости. Не столько от жестокости, сколько из чести. Жалость – унижающее чувство. Клейн не давал себя жалеть и никого не жалел сам.
– Ради нее, – сказал он и указал за спину, на Миру. – И ради себя. Я не стану делать то, что мне велят. Я не буду твоим мужем. Я не брошу Миру. Я не брошу учебу, свою работу и не пойду по отцовским стопам, если это даст мне свободу.
– Свободу от чего? – прошептала Д’юппон.
– От отцовской воли. Я делаю, что хочу. Если будет надо, я разберусь с ним. Но не дам ему контролировать меня.
– Хочешь перечить отцу, как твой паршивый сводный братец?
Клейн холодно кивнул.
Карин снова рассмеялась. Резко и громко, словно она сходила с ума. Потерев лоб, она стала мерить шагами комнату.
– Давай-ка проясним. Ради свободы ты бросаешь: красавицу-жену, то есть меня, огромный бизнес и жизнь в достатке, семью, и вообще все?
Она выжидающе посмотрела на Клейна. Он плотно сжал губы.
– Ты красавица, но мне не жена, и я не хочу жить с тобой. Огромный бизнес меня не интересует, я не хочу его. Жизнь в достатке скучна. И у меня нет семьи – только деспот-отец. Значит, я ничем не жертвую. Бросаю все, что есть, но это мне и не дорого. Я получу больше, чем потеряю.
– Да что ты несешь… Что ты из себя представляешь без отца?…
Адриан ухмыльнулся и обнял любимую подопечную за плечи.
– Да к черту его! Я вдруг понял, знаешь, благодаря тебе! Мне не жалко отречься от него. Пока он содержит меня и контролирует, я действительно никто. Обычный отпрыск голубокровый, который ничего не сделал и только требовал. Но у меня есть способности что-то сотворить. – Клейн всплеснул руками. – Я могу! Я могу сам сделать чертов бизнес. Могу сам себя содержать и делать, что хочу. Я не такой уж и засранец. Эту истину мне раскрыла она.
Адриан ткнул Мире в бок, и она подскочила.
– Ее можно любить просто за это. Но у нее еще больше крутых качеств.
Д’юппон остолбенела. «Любить»? Доберман сказал «можно любить»? Да что эта девчонка сделала с ним?!
Заскрипев зубами, Карин резво направилась к выходу. В ней бушевали негодование и злость. Она не понимала действий, которые совершал ее жених.
Нет, бывший жених.
Клейн бросился за ней. Он нагнал девушку у выхода, и резко развернул к себе. У нее даже не было слез – элементарная ярость.
– Стой, – произнес он, глядя на девушку. – Давай не будем расставаться врагами. Я не хочу ненавидеть тебя.
Карин оттолкнула парня.
– Ты бредишь, Клейн? Ты расторгнул нашу помолвку и послал меня куда подальше! Хочешь, чтобы я с тобой дружила и лепила куличики?
Она стала натягивать босоножки.
– Ты правда неплохая… Но не в плане девушки… Я бы хотел просто тусоваться с тобой…
– Дружить?! – выпалила Карин. – Ты не умеешь!
Клейн закатил глаза от досады. Она уже начинала доставать его истерикой.
– Слушай. Не выпендривайся. Иди и остынь. Потом говорим. И ничего не рассказывай моему отцу. И еще… Арту хочет к тебе подкатить.
«Сдал с потрохами!» – подумала Мира и прыснула в кулак.
Карин одарила Клейна взглядом, полным исступления, и выскочила за дверь. Адриан закрыл ее и сразу же вернулся к Мире.
Она смотрела на него очень долго. Потом подытожила:
– Ты бросил Карин. Решился идти против отца и отказаться от всего. И хочешь построить все сам, без помощи. Потому что отец точно откажется от тебя. Да?
Клейн улыбнулся.
– В целом, да.
Мира присела на спинку дивана.
– Я горда тобой. Ты почти походишь на человека. Но этого недостаточно.
– Недостаточно? – вскинул брови Клейн.