До захода солнца

Мой рот захлопнулся, не я захлопнула рот, а сам рот взял и захлопнулся, выполнив его приказ.

«О Боже мой», — повторила я про себя, охваченная паникой.

«Расслабься, моя милая». — Снова заговорил тот же голос в моей голове.

«Оставь меня в покое!» — Прокричала я мысленно.

И услышала его смех не ушами. Его смех был еще красивее, чем у Стефани. Он был таким красивым, что завораживал. И это был не просто веселый смех, он звучал слегка удивленно, слегка выжидательно, даже, как мне показалось, слегка возбужденно.

Какого черта?

— Я все слышу, — тихо произнесла Стефани, отрывая меня от моего невербального разговора. — Послушай, — продолжила она, и я уставилась на нее. — Он примечал каждое твое движение. Даже малейшее движение, которое ты делала, Лия, он замечал все. Его сердце бьется точно в унисон с твоим. Все знают, каждый вампир в этой комнате, то есть, они все могут слышать, видеть, чувствовать все это. — Ее голос стал мягче, даже благоговейным. — Никто не может делать так, как Люсьен. Это прекрасно.

Она говорила не о том, что он говорил в моей голове. Она объясняла, что такое отслеживание.

Тем не менее я обратила внимание на другой момент.

— Его сердце бьется? — удивленно поинтересовалась я.

Она кивнула в ответ, выдав еще одну улыбку.

— Тебе еще многому предстоит научиться, дорогая.

Я была так потрясена этой новостью, забыв, что вампир в переполненной комнате говорил у меня в голове.

— Сердца вампиров не бьются, — глупо заявила я Стефани, так как она была одной из них, она должна была это знать.

— О, да, бьются и еще как. Вот увидишь, — пропела она нараспев, хватая меня за руку, разворачивая, направляясь в сторону Люсьена. — Не знаю, во что он играет, но хватит. Я проголодалась.

Она вела меня к Люсьену.

Нет, правда, правда, нет.

Я еле волочила ноги, прошипев, пока она меня тащила в его сторону:

— Что ты делаешь?

Она не ответила на мой вопрос, вместо этого сказала:

— Думаю, он хвастается тобой перед другими. Он любит так поступать, обычно это довольно занимательно, но сейчас это меня немного раздражает. Я устала выполнять роль телохранителя. Опять же, без обид, но я хочу остаться с Ридом сегодня вечером. — Ее пальцы нежно сжали мою руку, она прибавила силы, и я уже не могла еле волочить ноги, сопротивляясь, потому что она заставляла меня двигаться вперед.

Я потянула руку. Ее пальцы сжались на этот раз по-другому, сообщая, что я не смогу высвободиться.

Я попробовала кое-что другое.

— Послушай, Стефани, я не хочу, чтобы меня выбирали сегодня.

— У тебя нет шансов, — радостно заявила она, притягивая меня еще ближе к себе.

Я замолчала, посмотрела на Люсьена. Его глаза снова остановились на мне, отмечая все, как сказала Стефани, и, наконец, я поняла.

Его взгляд был собственническим, заявляя о своей собственности, я принадлежала ему. Я видела это даже на расстоянии.

Я даже это чувствовала.

Все другие в комнате наблюдали, переводя взгляды с него на меня.

Мое сердце забилось еще быстрее, когда люди, с которыми он стоял, заметив наше приближение, отступили в сторону, расчищая нам путь.

«Нет, нет, нет, нет!» — Кричал мой разум, глаза снова встретились с ним.

«Да», — произнес он совершенно спокойно у меня в голове.

«Серьезно, прекрати это!» — В ответ прокричал мой мозг.

Я услышала еще один смешок у себя в голове.

И хмуро посмотрела на него.

Он расхохотался, на этот раз не у меня в голове, а вслух.

Для всех окружающих его смех был без всякой видимой причины, они ошеломленно уставились на него. Но я-то знала причину.


К моему хмурому взгляду присоединился сморщенный нос от раздражения.

Он покачал головой, улыбка все еще играла на его красивых губах.

Стефани остановилась вместе со мной прямо перед ним.

Он оказался выше, чем казался мне издалека, больше, сильнее, совершенно подавляющим. Он заставил меня почувствовать себя маленькой.

Я не была маленькой, ни при каком раскладе. Мой рост был пять футов и девять дюймов, больше шести футов в кроваво-красных туфлях. Я носила бюстгальтер с чашечками. Моя задница была моим заклятым врагом, так было всегда. Она была совершенно невосприимчива ко всем диетам, известным человеку.

Обычный, среднестатистический парень не кидал на меня заигрывающих взглядов, во всяком случае, не больше чем на пару секунд и то не заигрывающие.

Этот человек, несмотря на то, что он был вампиром, мог и делал. Без сомнения.

Я чувствовала себя хрупкой и маленькой перед ним. Хрупкой. Маленькой.

Все разговоры в комнате стихли.

В комнате воцарилась тишина. Все смотрели на нас.

Я открыла рот, чтобы заявить скорее всего что-то глупое, но заговорила Стефани.

— Люсьен… — начала она нетерпеливо.

Он оборвал ее, не сводя с меня глаз, ничего не объяснив, даже не поздоровавшись.

Его глубокий, сильный, хриплый голос громко объявил:

— Я заявляю о своих намерениях.

Вот дерьмо.

— Спасибо тебе, Господи, — счастливо выдохнула моя мама у меня за спиной.





2

Соглашение




— Пошли все вон, — прорычал Люсьен.

Все пошло не очень хорошо, и ему это не понравилось.

Лия пристально посмотрела на него.

Ее мать Лидия, в ужасе уставилась на дочь от ее поведения и на Люсьена, так как он нарушал традиции. Но ему было наплевать.

Космо, улыбающийся до этого момента, как только раздался рык Люсьена, теперь озабоченно хмурился.

Эйвери шагнул вперед.

— Люсьен, ты же знаешь закон. Тебе нужно получить согласие. Твой помощник обязан присутствовать, как и Выдающаяся Непосвященная. Даже ты не можешь… — начал Эйвери.

Люсьен поднял руку, и Эйвери замолчал.

Он все это знал. Он, черт побери, жил в этом кошмаре в течение пятисот лет. Он чертовски хорошо знал порядки.

Но сейчас это его тоже не заботило.

— Уходите, — выдавил Люсьен.

— Люсьен, не делай этого, — взмолился Космо.

Люсьен понизил голос до опасного грохота.

— Сию минуту.

Последовала пауза, прежде чем Эйвери, как всегда, сыграл роль дипломата.