До захода солнца
Часть 13 из 127 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я приподнялась на локте. У меня закружилась голова, и я снова упала на подушку.
Ой.
Что это было? Что, черт возьми, это было?
Прежде чем я успела это осознать, он вернулся, полностью одетый, за исключением того, что держал пиджак в большой руке.
Он наклонился, уперся кулаками в кровать по обе стороны от меня, придвинулся.
— Тебе нужно отдохнуть, зверушка. Весь день, — приказал он.
— Но…
— Отдыхай.
— Но…
— Целый день.
— Но…
Его губы коснулись моих, но он не поцеловал меня, он держал глаза открытыми, сверля меня взглядом.
Я успокоилась.
— Я слишком много выпил у тебя вчера, — пробормотал он мне в губы. — Тебе нужно отдохнуть.
Губы открылись, и я начала:
— Я…
Тут же замолчала, его язык метнулся внутрь, коснулся моего, напугав меня. Это было мимолетное прикосновение, но, несмотря на это, его открытые глаза удерживали мои в плену, и я ощутила отчетливое возбужденное волнение в области живота.
Сию минуту.
Точно.
Что это было?
Ураган? Вызванный поцелуем моего почти убийцы?
Это доказывало то, что я явно сошла с ума.
— Отдыхай, — прошептал он мне в губы.
Не успела я опомниться, как он исчез.
* * *
Я снова открыла глаза, когда почувствовала движение в комнате.
Было светло, я видела солнце сквозь занавески, так что это означало, что еще не было «сегодня вечером», следовательно, я надеялась, что движение было не Люсьеном.
Нет, не он. Это была Эдвина, крадущаяся на цыпочках вокруг кровати.
— Я проснулась, — объявила я, осторожно приподнимаясь на локте.
Она вздрогнула и подскочила от моего голоса, повернулась ко мне лицом.
— Ты проснулась, — повторила она.
Я кивнула, сосредоточившись на ней. Она была красивой, пожилой женщиной, старше моей матери. Откуда я это узнала, понятия не имела, на ее лице почти не было морщин, но я догадывалась, что лет ей прилично. Ее волосы были густыми, длинными и белыми, и казались мягкими. Волосы были собраны в хвост на затылке. Как и вчера, на ней был странный наряд, пышная персиково-розовая юбка и бежево-розовая струящаяся блузка, стянутая таким же струящимся поясом-шарфом низко на талии.
Она выглядела как стильная хиппи. Странно, но это правда.
— Люсьен провел ночь, — заявила она сдавленным шепотом.
Я продолжала смотреть на нее.
Затем спросила:
— Что?
— Люсьен, — сказала она, больше ничего не сказала.
— Да, Люсьен… — подсказала я.
— …провел ночь, — выдохнула она, что прозвучало как глубокое удивление.
Боже, она была странной.
— Да, провел, — медленно подтвердила я.
— Почему? — спросила она все еще хриплым, ошеломленным голосом.
Почему Люсьен что-то делал? Потому что Люсьен делал то, что хотел, вот почему.
— Он хотел, — ответила я.
— Не знаю… он никогда… — Она остановилась, затем резко повернулась и быстро подошла к окнам, распахнув шторы, продолжая болтать. — Это неслыханно, беспрецедентно. Я не знаю, что сказать. Я даже не могу…
— Эдвина, — оборвала я ее.
Она снова повернулась, и в ту минуту, когда ее глаза встретились с моими, они стали такими большими, что чуть не выскочили у нее из головы, она ахнула. Громко.
В то же время ее рука взлетела ко рту.
Я поняла, что заснула до того, как расчесала волосы и смыла густой макияж, но даже зная об этом, было не моим видом на следующее утро после ее пылких стараний, ее жест не мог вызвать такой реакции с ее стороны.
— Что? — испуганно спросила я.
— Твое горло, — прошептала она сквозь руку.
Моя рука метнулась к горлу. Я все еще чувствовала это странное оцепенение, и испуганный взгляд Эдвины пугал меня еще больше.
Я прижала ладонь к тому месту на горле, из которого Люсьен кормился прошлой ночью, и поднялась с кровати. У меня все еще кружилась голова, но я пересилила себя, опустила ноги на пол, встала и направилась в ванную.
Моя спальня…
Нет, вычеркни.
Спальня Люсьена (я не собиралась претендовать на то, что он мне предоставил) была самой большой спальней, которая у меня когда-либо была. Окрашенная в теплый розовый, с кроватью королевских размеров, покрытая декадентским пушистым пуховым одеялом чуть более темного оттенка, хлопчатобумажным сатиновым покрывалом с прекрасной вышивкой в нижней части и ползущей светлой вверх по кровати. Стопки пуховых подушек всех размеров от королевских, до европейских и стандартных маленьких, которые варьировались от самого глубокого до самого нежного розового, украшали изголовье, некоторые были гладкими, некоторые — с вышивкой. В углу стояла тахта, обтянутая кремовым бархатом и отделанная блестящим темным деревом с замысловатой резьбой. С его единственным подлокотником стратегически рядом располагался небольшой, богато украшенный круглый столик. Такие же величественные, но удобные на вид кресла, каждое высокие, бархатные с круглыми оттоманками с кисточками внизу, были расставлены в другом углу. Стулья стояли за резным деревянным столом. Очаровательный письменный стол с ноутбуком и стильными аксессуарами стоял лицом комнаты в противоположном углу.
Я ничего этого не замечала.
Вчера днем, после того как приехала, полностью осмотрела роскошную клетку, которую Люсьен предоставил мне. Я осмотрела дом с шестью спальнями сверху донизу. Почему он решил, что мне могут понадобиться шесть спален с гигантской кухней, включая уголок для завтрака и удобную гостиную, официальную столовую, еще гостиную, семейную комнату, жилую зону, семейную комнату, кабинет, четыре ванны… список продолжался… Я не узнаю.
В тот момент я не хотела этого знать. Единственное, о чем думала, было мое горло.
Я прошла в ванную. Еще одна огромная комната с двумя раковинами, большим зеркалом, большой мраморной ванной, установленной на платформе, под витражным окном (можете себе такое представить), отдельной душевой кабиной с несколькими головками (некоторые были на стене) и туалетом, отдельной комнатой.
Я повернулась к зеркалу и медленно, слегка поморщившись, чтобы подготовиться к увечьям, которые увижу, убрала руку.
Затем моргнула.
Виднелся незначительный, длиной в дюйм, слегка блестящий розоватый рубец.
— Какого черта? — прошептала я.
— Знаю, — произнесла Эдвина, материализуясь позади меня. — Ты можешь в это поверить?
— Нет, — я уставилась на незажившую рану, вспоминая ощущение разрыва прошлой ночью, боль и мощное сосание Люсьена, — Я не могу в это поверить.
— Я не могу поверить, что это еще не зажило, — выдохнула Эдвина.
Мои глаза метнулись к ее отражению в зеркале.
— Что?
— Она еще не зажила. Как такое возможно? Всегда заживают до утра. Раньше такого не было.
У меня отвисла челюсть.
Я захлопнула ее за мгновение до того, как спросить:
Ой.
Что это было? Что, черт возьми, это было?
Прежде чем я успела это осознать, он вернулся, полностью одетый, за исключением того, что держал пиджак в большой руке.
Он наклонился, уперся кулаками в кровать по обе стороны от меня, придвинулся.
— Тебе нужно отдохнуть, зверушка. Весь день, — приказал он.
— Но…
— Отдыхай.
— Но…
— Целый день.
— Но…
Его губы коснулись моих, но он не поцеловал меня, он держал глаза открытыми, сверля меня взглядом.
Я успокоилась.
— Я слишком много выпил у тебя вчера, — пробормотал он мне в губы. — Тебе нужно отдохнуть.
Губы открылись, и я начала:
— Я…
Тут же замолчала, его язык метнулся внутрь, коснулся моего, напугав меня. Это было мимолетное прикосновение, но, несмотря на это, его открытые глаза удерживали мои в плену, и я ощутила отчетливое возбужденное волнение в области живота.
Сию минуту.
Точно.
Что это было?
Ураган? Вызванный поцелуем моего почти убийцы?
Это доказывало то, что я явно сошла с ума.
— Отдыхай, — прошептал он мне в губы.
Не успела я опомниться, как он исчез.
* * *
Я снова открыла глаза, когда почувствовала движение в комнате.
Было светло, я видела солнце сквозь занавески, так что это означало, что еще не было «сегодня вечером», следовательно, я надеялась, что движение было не Люсьеном.
Нет, не он. Это была Эдвина, крадущаяся на цыпочках вокруг кровати.
— Я проснулась, — объявила я, осторожно приподнимаясь на локте.
Она вздрогнула и подскочила от моего голоса, повернулась ко мне лицом.
— Ты проснулась, — повторила она.
Я кивнула, сосредоточившись на ней. Она была красивой, пожилой женщиной, старше моей матери. Откуда я это узнала, понятия не имела, на ее лице почти не было морщин, но я догадывалась, что лет ей прилично. Ее волосы были густыми, длинными и белыми, и казались мягкими. Волосы были собраны в хвост на затылке. Как и вчера, на ней был странный наряд, пышная персиково-розовая юбка и бежево-розовая струящаяся блузка, стянутая таким же струящимся поясом-шарфом низко на талии.
Она выглядела как стильная хиппи. Странно, но это правда.
— Люсьен провел ночь, — заявила она сдавленным шепотом.
Я продолжала смотреть на нее.
Затем спросила:
— Что?
— Люсьен, — сказала она, больше ничего не сказала.
— Да, Люсьен… — подсказала я.
— …провел ночь, — выдохнула она, что прозвучало как глубокое удивление.
Боже, она была странной.
— Да, провел, — медленно подтвердила я.
— Почему? — спросила она все еще хриплым, ошеломленным голосом.
Почему Люсьен что-то делал? Потому что Люсьен делал то, что хотел, вот почему.
— Он хотел, — ответила я.
— Не знаю… он никогда… — Она остановилась, затем резко повернулась и быстро подошла к окнам, распахнув шторы, продолжая болтать. — Это неслыханно, беспрецедентно. Я не знаю, что сказать. Я даже не могу…
— Эдвина, — оборвала я ее.
Она снова повернулась, и в ту минуту, когда ее глаза встретились с моими, они стали такими большими, что чуть не выскочили у нее из головы, она ахнула. Громко.
В то же время ее рука взлетела ко рту.
Я поняла, что заснула до того, как расчесала волосы и смыла густой макияж, но даже зная об этом, было не моим видом на следующее утро после ее пылких стараний, ее жест не мог вызвать такой реакции с ее стороны.
— Что? — испуганно спросила я.
— Твое горло, — прошептала она сквозь руку.
Моя рука метнулась к горлу. Я все еще чувствовала это странное оцепенение, и испуганный взгляд Эдвины пугал меня еще больше.
Я прижала ладонь к тому месту на горле, из которого Люсьен кормился прошлой ночью, и поднялась с кровати. У меня все еще кружилась голова, но я пересилила себя, опустила ноги на пол, встала и направилась в ванную.
Моя спальня…
Нет, вычеркни.
Спальня Люсьена (я не собиралась претендовать на то, что он мне предоставил) была самой большой спальней, которая у меня когда-либо была. Окрашенная в теплый розовый, с кроватью королевских размеров, покрытая декадентским пушистым пуховым одеялом чуть более темного оттенка, хлопчатобумажным сатиновым покрывалом с прекрасной вышивкой в нижней части и ползущей светлой вверх по кровати. Стопки пуховых подушек всех размеров от королевских, до европейских и стандартных маленьких, которые варьировались от самого глубокого до самого нежного розового, украшали изголовье, некоторые были гладкими, некоторые — с вышивкой. В углу стояла тахта, обтянутая кремовым бархатом и отделанная блестящим темным деревом с замысловатой резьбой. С его единственным подлокотником стратегически рядом располагался небольшой, богато украшенный круглый столик. Такие же величественные, но удобные на вид кресла, каждое высокие, бархатные с круглыми оттоманками с кисточками внизу, были расставлены в другом углу. Стулья стояли за резным деревянным столом. Очаровательный письменный стол с ноутбуком и стильными аксессуарами стоял лицом комнаты в противоположном углу.
Я ничего этого не замечала.
Вчера днем, после того как приехала, полностью осмотрела роскошную клетку, которую Люсьен предоставил мне. Я осмотрела дом с шестью спальнями сверху донизу. Почему он решил, что мне могут понадобиться шесть спален с гигантской кухней, включая уголок для завтрака и удобную гостиную, официальную столовую, еще гостиную, семейную комнату, жилую зону, семейную комнату, кабинет, четыре ванны… список продолжался… Я не узнаю.
В тот момент я не хотела этого знать. Единственное, о чем думала, было мое горло.
Я прошла в ванную. Еще одна огромная комната с двумя раковинами, большим зеркалом, большой мраморной ванной, установленной на платформе, под витражным окном (можете себе такое представить), отдельной душевой кабиной с несколькими головками (некоторые были на стене) и туалетом, отдельной комнатой.
Я повернулась к зеркалу и медленно, слегка поморщившись, чтобы подготовиться к увечьям, которые увижу, убрала руку.
Затем моргнула.
Виднелся незначительный, длиной в дюйм, слегка блестящий розоватый рубец.
— Какого черта? — прошептала я.
— Знаю, — произнесла Эдвина, материализуясь позади меня. — Ты можешь в это поверить?
— Нет, — я уставилась на незажившую рану, вспоминая ощущение разрыва прошлой ночью, боль и мощное сосание Люсьена, — Я не могу в это поверить.
— Я не могу поверить, что это еще не зажило, — выдохнула Эдвина.
Мои глаза метнулись к ее отражению в зеркале.
— Что?
— Она еще не зажила. Как такое возможно? Всегда заживают до утра. Раньше такого не было.
У меня отвисла челюсть.
Я захлопнула ее за мгновение до того, как спросить: