До Невозможности Настоящая

— Всё отлично, я скоро!

Какая же она у меня хорошая… Женя! Точно!

Нужно прочитать, что же такого написал мой друг. Открываю сообщение, и оно с первых же секунд смущает ещё больше, чем обстановка в доме в данный момент. Загляни в старую шкатулку, она на тумбочке в моей комнате. Ах да, чуть не забыл, с днём рождения, братик!

Что я только что прочитал? Это какая-то шутка?

Пока ничего не хочу отвечать, а просто думаю подойти и посмотреть, что же такого запрятал он в ней. Заметив шкатулку на тумбочке, направляюсь к ней. На вид старая, слегка обшарпанная временем, однако на ней блестит светло-серый замочек, который видимо, придётся открыть, но ключа… не наблюдаю. А, нет! Всё нормально, он здесь попросту для красоты. Весь в нетерпении, уже желая открыть. Отдёргиваю замок, после чего поднимаю крышку и вижу в ней… Это розыгрыш? Или он сейчас серьёзно…

Только взяв в руки упакованный в защитной плёнке… презерватив, слышу, как приходит второе СМС от Жени с текстом: «Я верю в тебя!», и пара поддерживающих смайликов. После этого понимаю то, что он не шутит. И всё это запланировано им всерьёз. Но знает ли об этом Нана?

Едва повернув голову, замечаю в дверном проёме тихо стоящую мою девочку с потрясывающимися ножками, и на ней… у меня замирает дыхание от увиденного. Чуть ли не роняю с руки на пол лежавший в моей ладони подарок Жени, назовём его вот так. Её облик великолепен! Такой не видел её никогда! Падающий свет окрашивает её тонкие нежные голени, а поднимая свой взор выше, замечаешь, как нежно извивается розовая ночная рубашка. Только слегка закрывая верх бёдер, оставляя огромный простор для моей фантазии. Оглядев её почти растерянным взглядом, понимаю, что этот день — моих мечтаний!

— Что ты весь скукожился? — смущаясь, слегка скрестив ножки, наверное, от волнения. — Не испепеляй меня так взглядом…

Блин, ты и впрямь палишь на неё!

— Ой, да-да, прости…

Тут совсем теряю контроль, и возбуждение берёт верх надо мной.

— Ты… — мне не хватает дыхания, — так необычно выглядишь, я и не знаю, что сказать. — У меня затряслись руки ещё больше, чем до этого. И сквозь дрожь получается добавить, а мой взгляд всё ещё на ней: — Прости ещё раз, смотреть не буду, — договариваю и опускаю неловко взгляд в сторону пола.

А мне, мне есть что сказать на самом-то деле… хоть сейчас мой взгляд и направлен вниз. Но отнюдь не может выйти её бархатистое платьице из головы, которое сверху смотрится ещё лучше, чем снизу. Сексуально прикрывая только часть живота, оставляя обнажённой серёдку идеального животика. Такой откровенной не видел её никогда. Я перед ней сейчас… о боже… моя робость. И мне страшно сейчас её и пальцем тронуть. Чувствую себя четырнадцатилетним подростком, которому девочка старшего возраста предлагает совокупиться.

Расслышал нежный голосок:

— Филь, Филь.

— Д-да, — не убираю свой взгляд с пола.

— Ну подними на меня глаза, — уже набравшись уверенности, произнесла.

Мои глаза тем временем всё так же устремляются на ковер в Жениной комнате.

— Ты точно в этом уверена?

— Д-д-а-а, — отвечает, слегка запинаясь, но не теряя настрой.

Раз она этого хочет, поднимаю глаза… лёгкая ткань потихоньку опускается вниз. Моё сердце начинает биться в миллиарды раз быстрее. Я уже не в состоянии оторвать взгляд от неё. Почувствовал прилив крови к рукам, да, именно к рукам, потому что так сильно хочется прикоснуться к её белоснежной, изящной коже. У меня есть лёгкие попытки отвернуть в сторону лицо ради приличия, но они безуспешны.

— Прошу, не отворачивайся, смотри на меня, я хочу этого! Хоть сначала мне было до чёртиков страшно, и я боялась. Боялась больше всего, что не понравлюсь тебе нагой. Но сейчас переубеди меня! Пожалуйста… — её ноги пошатываются, и мне начинает казаться, что она вот-вот упадёт.

Стремительно направляюсь к ней, всё так же держа в руке презерватив. Только потом, как уже почти обхватил в своих объятиях, до меня дошло, что нужно его пока убрать подальше. Нырнула к моему телу, будто я океан, растворившись во мне, как на морских огнях. Чувствую её обнажённое тело настолько, насколько это только возможно! Что аж мне кажется, что мы единое целое и сейчас в этой комнате один человек, а не двое. Само осознание того, что она сейчас белоснежно прижимается ко мне и нежно дышит в грудь, доводит меня до кипения. И лишь узорчатый лифчик стоит на пути между мной и её необъятной грудью, а учащённый стук её сердца не оставляет мне шансов.

Она, она задирает мою кофту с футболкой и вцепляется в спину своими холодными руками, после чего проговаривает:

— Ты же не против?

— Нет, не против, — тепло отвечаю и сильнее сжимаю в своих объятиях.

Я понимаю, что здесь мы не просто так и Женя уже точно не приедет.

И вновь её обнаженное тело берёт меня в заложники. Так сладко окутывая, и я с каждой секундой всё больше покрываюсь покрывалом мурашек.

— Подожди, — проговорил, слегка отодвинув от себя.

Кидает на меня — НЕЛОВКОСТЬ. Возможно, подумала, что отстранился от неё, но это далеко не так. Оголяю свой довольно не накачанный торс, резко снимая с себя кофту вместе с футболкой. Но ей это не мешает наклониться ко мне и, тяжело дыша в правую часть шеи, пустить руки к моему солнечному сплетению. И с особой жёсткостью и резкостью провести сверху вниз, оставив лёгкие отпечатки.

Отбрасываю кофту с футболкой на аккуратно уложенную постель, на которой слегка извивается белая простыня от проскальзывающего через окно ветра. Мы смотрим друг на друга в прозрачные глаза. Меня отвлекает её бюст, и глаза не могут устоять… они срываются вниз. Как прекрасна её упругая, покрытая мурашками грудь. Та самая моя любимая, которую совсем недавно создавал своими же собственными руками! А теперь её так крепко сжимает бюстгальтер.

Прислоняясь ближе к моим губам и робко:

— Ты так и не ответил, я тебе нравлюсь б-без одежды? — Контуры её глаз заметно побледнели.

— Твоё тело, — я не могу подобрать слов, — оно такое… — и вместо слов провожу нежно рукой по талии. Её не описать словами, а можно только так… и мы пустились в нежный, страстный поцелуй. Чувствую тёплые, слегка трясущиеся от волнения губы, как свои собственные. Её дыхание пахнет робостью и слегка возбуждено.

Всё это смешивается с окружающей ночной атмосферой и даёт незамедлительный эффект в нашем ночном танце. Кто-то на очередной проезжающей машине слушает музыку на всю улицу, и она очень хорошо подходит для нашего с Наной антуража. О чём я думаю… какие машины и антураж! Совсем позабыл о том, что передо мной полностью обнажённая, ранимая девочка, и её самое сокровенное скрыто лишь за каким-то клочком узорчатой ткани и не более. Не это ли главное? А не машина за окном…

Кусает мои губы и немножко улыбнувшись, толкает меня вперёд к кровати, и вот мы с ней уже оказываемся около края постели. Вижу, как на носочках тянется ко мне. Её средний рост не позволяет дотянуться до меня даже на них. И я предпринимаю лишний раз её не нервировать и просто сажусь на кровать. Мои глаза наполняются эйфорией от вида девственной груди, ещё ни разу никем нетронутой. Не выдерживая животную страсть, спровоцированную её чувствами ко мне, окунаюсь в неё с головой. Ощущаю, как её сердце вырывается из грудной клетки. Прислоняюсь ещё сильнее потому, что очень сложно остановиться, когда она так нежна во всей своей наготе. Окончательно потеряв голову, обхватываю сзади за талию нежно руками. Подняв машинально руку до её бюстгальтера, отодвигаю застёжку на небольшое расстояние, проведя грань между ним и её телом. В мыслях возникает одно. Расстегни, сними, сделай это! Не всё же ей за тебя делать. Ей страшно и неловко. Решайся на этот смелый поступок!

Пальцами двух рук аккуратно отодвигаю одну часть лифчика от другой. Теперь он держится только на её груди, немножко скатившись вниз. Её дыхание безудержное… ликую. Ей нравятся мои действия! Они её заводят! А я поверх её, срывающего голову стона— пауза, — Продолжай… А-а-х. Не могу поверить, что пару дней назад мы ещё вели себя друг с другом как дети. А сейчас она ведёт себя так непристойно, а я и не лучше… просто её арестован.

Протяжно проговаривает моё имя.


— Да?

Нервничая, спрашивает:

— Можно… — тишина, — сяду на тебя?

Ничего не ответив в ответ, отсаживаюсь чуть дальше, слегка приподняв на себя. Теперь окончательно завоёван — маленькой, робкой и нерешительной. Остатки её белья падают на колени, и это та вершина нежности, от которой мои глаза ошарашены! А она в ответ на мою реакцию улыбается и ухмыляется и в итоге отдаётся мне целиком, обволакивая шею языком. Тело немеет от прикосновения её сосков, а она от моих кротких движений стонет сильнее. Её тело, безжалостное к моим чувствам, не даёт мне право перестать прикасаться. Она и сама этого не хочет. Кидает меня всего на кровать, подчинив своей нежностью. Ощущаю елозящие прикосновения в районе паха, и они меня вынуждают на действия, за которые наутро, возможно, будет стыдно. Покрываю робкими ласками необычайную попу, проскальзывая пальчиком посередине трусиков. Слышу звонкий стон и тишина, а потом сквозь ночную дымку: «Продолжай…» Чувствую, как растекается её нежность, а тело становится слабее. Дыхание настолько сильно, что мне кажется, что мы в самолёте и вот-вот упадём. Но она не остановится, даже если мы с ней разобьёмся.

Свет кровавой луны, падающий в комнату, отражается на её небесном теле. И лишь прохладный ветерок, проскальзывающий по моим лодыжкам, не даёт улететь в страну грёз.

Её контрольное прикосновение возбуждает во мне кипение, и я оказываюсь сверху, а она снизу. Улыбка, милая даже сейчас, и почему я это заметил? А всё потому, что люблю её больше, чем её тело. И нужна она мне даже без секса. А пока так близка ко мне и вся раздета, моя задача — отработать у неё все поцелуи за этот вечер и доказать ей, что она самая лучшая девушка на свете. Шея покрыта мурашками, но это лишь больше провоцирует меня на непристойные действия.

Начинаю проводить носиком по шейке, слегка целуя. Осознав, что этого мало, — медленными, нерезкими движениями левой кисти застилаю грудь и слышу: «Ах-ух-а-а». Немного усиливаю своё побуждение: «Ещё, ах-ох, продолжай, не останавливайся!» Начинает ёрзать прям подо мной, поджимая под собой белое покрывало. Понимание факта, что ей очень хорошо, даёт мне веру — доставить ещё больше удовлетворения! Поэтому поцелуи с шеи начинаю не спеша переводить на ключицу. Пылко перейдя ниже и уже почти подойдя к верхней части груди, замираю от изумления. Послышался глубокий вдох, и она втягивает живот вовнутрь, демонстрируя всё изобилие тела. Стекаюсь медленно всё дальше и дальше… наслаждаясь мягким и беззащитным телом. Спускаюсь всё ниже и ниже, оставляя всего себя от верха живота до девственных всех промокших губ. Я уже будто готов захлебнуться в них, простыня тому подтверждение. Она намокла фатально, и, проведя пальцами по океану, улетаю. О таком и не мечтал даже в самых лучших грёзах.

Что она делает со мной, у меня нет шансов…

Играю своим язычком, облизывая её выступание, и чувствую, как с каждым разом они набухают больше обычного. Её стон — отдельная история, ведь он выходит за рамки приличия. Бросаю увлечённый на неё взгляд и вижу такую картину — закатаны глаза и в них видна только белая белизна.

Спрашиваю, как мальчик на выпускном: «Ты точно хочешь этого?», будто заставляя её ответить «да», провожу снова по истекающей ткани на её губах. В ответ звонко слышу: «Да-да-да!» — сильнее сжала и так помятое одеяло.

Поднимаюсь с кровати, и в ответ на мои действия, лёжа обнажённой на голубой простыне от лунного света, уперевшись головой об мягкую подушку: «Ты куда?»

— Никуда, я сейчас, — снимаю штаны и кидаю их на соседнее кресло.

Затем на этом же кресле оказались мои носки, и по возвращению к ней окутываю в волшебных поцелуях.

Её руки на всём моём теле, так мягко щекочут. В который раз целую, не забывая схватить резко за талию. Прижимаю к себе и окончательно мну ткань, которой уже и так неплохо досталось. Мы улетаем с ней в эту ночь. Освещённую звёздами, небесно-голубым небом и кровавыми оттенками полнолуния. Содрала с меня оставшуюся одежду, и я понимаю, что так близко к ней никогда не был.

Он набух до неестественности, говоря мне прямым текстом: «Давай, сделай это!» Но я позабыл о том, что оставил презерватив в кармане штанов.

Нелепо полез к штанам в поисках заветной резинки. Я не знаю, зачем, потому что Нана по идее родить при любом раскладе не сможет. Её организм не в состоянии воссоздать человеческий плод, даже с моей помощью. Надену его только потому, что так ей, может быть, будет менее болезненно. Подняв штаны с кресла, лезу в задний карман и беру его в руки. Гляжу на Нану: лежит, легонько подёргиваясь и прерывисто дыша.

Неужели ей холодно? Нужно поскорее согреть в объятиях.

Возвратившись к моей замершей принцессе, слышу тяжёлое дыхание и тянущуюся ко мне руку. Приняв предложения, аккуратно смакую её ладонь в своих губах. В надежде согреть своим теплом поднимаюсь выше по руке и проговариваю ещё раз, горячо дыша:

— Ты точно этого хочешь?

— Да-да! — чуть ли не задыхаясь и запинаясь, проговаривает. Тут же добавив: — А больно будет?

— Не буду лгать, вначале явно будет неприятно, но я сделаю всё возможное, что сможет смягчить твои первые ощущения.

Глубоко вздохнув и, видимо, морально настроившись:

— Хорошо.

И я делаю первое подёргивание на упаковке любви.

Мне остаётся только вытащить его из защитной плёнки, после чего надеть на себя. Практики у меня давно не было, поэтому мои старания выглядят немного нелепо, но Нана на это внимание не обращает. Потом я мучаюсь, перебирая руками, пытаясь тем самым надеть его. Её неуклюжая и неумелая попытка раздвинуть ноги смущает меня ещё больше, чем мои смешные попытки разобраться с презервативом. На фоне всей нашей глупости это выглядит даже забавно. Однако, с другой стороны, я знаю, на что ей приходится сейчас идти, и это дорогого стоит.

Переливающиеся на тёмно-синем свете голубые локоны волос так распространились по всей области кровати, что аж затмили блеском полуночную темноту.

Перед долгожданным моментом дрожащей рукой осторожно провожу пальцами по её сладким губам, оттесняя оставшийся клочок промокшей ткани. Девичья плоть так манит к себе! Моё слюноотделение увеличивается втрое. Пододвинувшись к ней, дышу прямо в шею, чувствуя, как от волнения по её щеке стекает пот. Знаю, что уже пора, но волнуюсь сам не меньше. Фух… кусаю слегка за ушко и в этот момент делаю решающее движение.

Послышался стон, напоминающий обильное пение птиц в лесу, а затем всё начало покрываться яркими красками наслаждения. И только видны во тьме красные пятна на белой простыне, просвечивающиеся белым светом ярко-алой луны. Руки сжимают потёртую мягкость на кровати, а сладкий стон ласкает уши. По телу бежит дрожь, а чувствую её так близко… как не чувствовал никогда в жизни. Нежно тянет: «Да-а-а… а-а-х…» — повторяя из раза в раз.

Свой темп не меняю, боясь навредить.

— Филь-Филь, — проговаривает в стенании, — ты самое лучшее, что я могла вообразить в своей робожизни.

После её слов испытываю ещё большее наслаждение вблизи её мягких стенок. В ответ ей тяжёлым, тягучим голосом говорю:

— Ты до невозможности настоящая, — захлебываясь в сочном теле.

Рокот усиливается, пуская звуковые волны по всей квартире, вызывая во мне бесконечное количество эмоций. Мой организм не может терпеть это блаженство. Я в ней. Она во мне. И эти заключительные аккорды.

Нелепо смотрим друг на друга, а я теку по её реке и только слышу от неё:

— Филь, пожалуйста, будь всегда настолько близок, как сейчас. Не бросай меня никогда, прошу!

И мы вцепляемся вдруг друга, как будто в последний раз! Ощущаю её, как никогда ранее, а стон наслаждения только добавляет красок, сводя меня с ума. Моё тело безмятежно находится в плену.

Найдя в себе последние силы принадлежать ей целиком, делаю это!