До Невозможности Настоящая
Часть 55 из 59 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Что же ещё? Удивлённо посмотрел на неё, ничего не произнеся в ответ.
— Только перед тем, как показать, что же мы тебе вдобавок к фотографии приготовили, можно попросить тебя об одолжении?
— Конечно! Дерзай!
— Пожалуйста, когда увидишь то, что я от тебя таю, не смейся, хорошо?
— Я же не глупый, чтобы смеяться над собственным подарком, так что насчёт этого можешь даже не переживать.
Она в ответ расслабляюще улыбнулась, сбросив гору волнений.
Она окончательно меня заинтриговала!
Не успел я толком выдохнуть от предвкушения, как мне уже слышится:
— Дорогой мой Филя», — Женя вытаскивает сзади себя небольшую коробочку и протягивает её Нане. Она с особым трепетом берёт её и продолжает свою речь. — Поздравляю тебя с твоим двадцатипятилетием, боюсь, что твоя девушка на двадцать четыре года одиннадцать месяцев и две недели младше тебя, — в этом моменте улыбнулись мы все. Я и подумать не мог, что она осмелится так пошутить.
— Но это не мешает так сильно любить тебя, — почувствовал на себе её ласковый взгляд. Её руки по-особенному задрожали, и сквозь нить волнения выдавливает из себя: — Вручаю этот маленький презент в твой день рождения.
Взяв эту маленькую красочную коробочку из её нежных, маленьких ручек, медленно начинаю оттягивать синий бант, которым она была обмотана. Я очень давно не находился в таком предвкушении.
Что же там может быть помимо фотографии?
Мой трепет усиливается с каждой секундой, пока держу коробочку в руках. А их пронзительный взгляд явно не даёт мне покоя и заставляет смущаться ещё больше. Но это волнение не помешало мне закончить развязывать бант и от неожиданного подарка отделяет меня лишь бархатная крышка.
Самое время узнать, что там сокрыто!
Не торопясь, тщательно поднимаю её и вижу, как через маленькую щель просвечивает клочок фотографии, но ничего больше мне в глаза не бросается.
Раз… два… три… крышка снята!
И там обнаруживаю спокойно лежавшую фотографию, на которой мы с Женей стыдливо сидим на лошадях и подпрыгиваем то вниз, то вверх. Захотел посмотреть на их лица, как же они отреагировали, осматриваюсь по сторонам: Нана, неловко закинув руки за спину, стоит и семенит ножками, опуская взгляд вниз, а Женя тем временем ехидно пялит на меня. Итак, самое главное, помимо фотографии там было ещё…
— Ну что ты молчишь, — вырывает из себя Женя. — Доставай следом конверт и смотри, что внутри!
Удивлённо посмотрев на него, передаю коробку ему в руки, сам перед этим забрал конверт. На конверте было написано: «Самому любимому человеку на планете». Теперь я ещё в более предвкушённом состоянии… Раскрываю конверт. По моему телу пробежала дрожь, и я вынимаю оттуда свёрнутый в четыре четверти листок. Раскрывая его, ещё раз оглядываю стоящих вокруг меня Нану и Женю и вижу на листке…
Рисунок! Рисунок, нарисованный от руки, как мне показалось на первый взгляд, ещё начинающего художника. И на нём… Не могу поверить! Родители и я…
…ещё маленький, и это тот самый день, когда мне исполнилось семь годиков. И мы всей семьёй поехали отдыхать на наше любимое озеро. Чувствую, как область вокруг глаз становится мокрой.
— Пожалуйста, не говорите мне, что это…
— Да-да, братан, оно самое.
Осознав, что на макете изображён тот самый день, я пустил слезу грусти об этом самом дне. Пока я скрывал свои слёзы, пытаясь понять: кто в точности изобразил копию фотографии? кто этот творец? Но как я ни пытался сокрыть своё мокрое лицо, все попытки были тщетны.
Посмотрев на неё и убрав слезинку с глаза, не успеваю толком собраться с духом. А она за это время уже успела нырнуть ко мне в объятия и как будто растворилась, и теперь мне точно было понятно, кто за всем этим стоит.
— Филь-Филь, это я нарисовала, тебе понравилось? Не слишком личное?
Сильнее её сжав, говорю:
— Нет, всё хорошо, мне очень приятно получить от тебя такой знак внимания. — Немного выждав, пока накал эмоций спадет, добавляю: — Скажи мне, пожалуйста, когда ты успела научиться так хорошо рисовать?
— На этот вопрос пусть лучше тебе ответит Женя, это он заметил мои способности на вашей этой штуке. И он надоумил меня нарисовать именно этот рисунок, сказав, что это твоё любимое место со времён детства.
Глубоко вдыхаю. Ведь правда, когда-то это место было для меня всем.
Вздохнув, чуть ли не задохнувшись в моих объятиях, так как будто её грудная клетка сжалась целиком и полностью. А потом от неё мне слышится тихими, неуверенным тоном:
— После смерти родителей ты не был там ни разу?
Опустив губы от печали:
— Увы, это правда. — Склонив голову на её волосы: — Я никому не рассказывал причины, почему я больше там никогда не появлялся. Но сейчас, похоже, придётся рассказать.
Минутная слабость охватывает меня, но я всё же нахожу в себе силы, чтобы отпустить её и предложить всем нам сесть на диван. Чтобы я начал свой рассказ об этом наилучшем и в то же время ставшим наихудшим этапом моей жизни.
— С восьми лет, как мои родители разбились, я и вправду там ни разу не появлялся. Потому место, которое ты изобразила, очень много значило для меня и моих родителей, а после того, как они погибли, я не мог больше там находиться без слёз и страданий. Поначалу и думать боялся об этом месте, а тем более быть там или видеть это место на фото. Я всегда хотел побороть этот страх, но всегда всё кончалось крахом.
— Ой, мы зря всё это придумали?
— Нет, что ты… сколько времени уже прошло с их смерти, семнадцать? Если мне не изменяет математика. Как ни странно, спустя такое большое количество времени видеть в таких подробностях наше любимое с родителями озеро — одна радость, но со слезами на глазах.
— А страх, о котором ты говорил? — выкрикнул тихо Женя. — Он, он остался?
— Хороший вопрос, я давно не упоминал эту историю, пытаясь избегать малейшего напоминания о родителях, но сегодня я скажу страху нет! И приму свою историю такой, какая она есть.
— Заявление взрослого, сильного мужчины, я тебе скажу.
— Знаю… — глубоко вздохнув, боясь, что вот-вот таящийся страх парализует меня.
Но она облегчает мои душевные терзания. Облокотившись ближе ко мне и взяв меня за руку, спрашивает:
— Точно всё хорошо?
— Точно, — ответил ей и тем самым дал полный отпор страху, взяв над ним контроль. Не забываю взять её руку в ответ, продолжаю: — Ты очень хорошо постаралась с детализацией объектов, — одобрительно погладил её руку, — когда же ты успела так хорошо научиться рисовать?
Встревает Женя:
— Ты её ещё совсем не знаешь, она у тебя способная девка. Но ничего, думаю, вы с ней всё ещё наверстаете. — Он начал, будто обвиняя меня в чём-то, но закончил одобрительно. — Так ведь, Нан?
— Обязательно, по-другому и быть не может.
— Ребят, признаю… моя осечка, но впредь обещаю быть внимательнее к ней. — Пауза. — Ты же веришь мне, Нан?
— Конечно, верю, ты же моя ути-путишка.
Захотел позаигрывать:
— А может, это ты моя?
— Нет, это ты моя! — не отступая, твёрдо, с нотками любви произнесла.
— Так, всё, стоп, потом решите, кто из вас кто, а у нас сегодня, между прочим, день рождения, так что вернёмся к теме.
— Хорошо. Ну я правильно понимаю, что без твоей помощи, Женёк, обойтись нельзя было? Запомнил ведь, гад, как выглядит настоящая фотография! Напомни мне, пожалуйста, показывал её тебе года два назад?
— Если быть точным, то уже два с половиной года назад.
— Ух, так давно, и ты запомнил? Похвально, — делаю руками так, якобы аплодирую.
— Буду открыт, не то чтобы я запомнил…
— Так-так, а вот с этого момента поподробнее.
— Да не паникуй! Я запомнил! Но не совсем фотографию, а то, где ты хранишь её.
— Ты рылся в моих старых вещах?
— Не то чтобы рылся, но фотографию нашёл. Но всё — ради искусства! Рисунок должен был получиться более правдоподобным!
— Более правдоподобным, говоришь? Допустим, но я всё равно запомнил, — и укоризненно посмотрел на него.
— Так, всё! Мальчики, прекращаем! Что сделано, то сделано.
И как я только могу дуться, когда она передо мной сверкает глазками.
— Жень, прости… я понимаю, что ты это делал не из-за злых помыслов. Просто… родители…
Похлопав меня по плечу:
— Ничего не говори, я всё понимаю.
Нана немного опустила свои сверкающие глаза вниз и в сторону. Я заставил её испытывать стыд! Вот я дурак!
— Эй! Не грустим, ничего же ужасного не случилось. Поэтому, с вашего позволения, я вернусь к рассказу о нашем любимом месте с родителями.
Они, ничего не ответив, образовали полную тишину для моего повествования, а Нана возвратила прежнюю, прирожденную ей улыбку.
— На твоём творении, Нан, всё прям как восемнадцать лет назад. Наполовину облезшее дерево, летящие в небе облака в форме космолёта, озеро с кристально чистой водой. Вокруг зелёный луг, а около берега ярко сверкает светло-коричневый песок. Небо цвета морской волны с проявлением беловатого оттенка ближе к молоку.
— Эх… — я почувствовал её близость максимально. Ведь она, как никто другой, знала, чего мне будет не хватать в мой же день рождения. Прям как в тот самый день.
У меня не получается сдержать эмоции, как бы я этого не хотел. Нахождение Наны сейчас рядом бесценно, но и братишка видит, как мне плохо, и сразу же:
— Так, всё, держимся-держимся, не сдаёмся! Поностальгировали и хватит, сегодня твой день рождения, а значит, мы должны веселиться!
— Только перед тем, как показать, что же мы тебе вдобавок к фотографии приготовили, можно попросить тебя об одолжении?
— Конечно! Дерзай!
— Пожалуйста, когда увидишь то, что я от тебя таю, не смейся, хорошо?
— Я же не глупый, чтобы смеяться над собственным подарком, так что насчёт этого можешь даже не переживать.
Она в ответ расслабляюще улыбнулась, сбросив гору волнений.
Она окончательно меня заинтриговала!
Не успел я толком выдохнуть от предвкушения, как мне уже слышится:
— Дорогой мой Филя», — Женя вытаскивает сзади себя небольшую коробочку и протягивает её Нане. Она с особым трепетом берёт её и продолжает свою речь. — Поздравляю тебя с твоим двадцатипятилетием, боюсь, что твоя девушка на двадцать четыре года одиннадцать месяцев и две недели младше тебя, — в этом моменте улыбнулись мы все. Я и подумать не мог, что она осмелится так пошутить.
— Но это не мешает так сильно любить тебя, — почувствовал на себе её ласковый взгляд. Её руки по-особенному задрожали, и сквозь нить волнения выдавливает из себя: — Вручаю этот маленький презент в твой день рождения.
Взяв эту маленькую красочную коробочку из её нежных, маленьких ручек, медленно начинаю оттягивать синий бант, которым она была обмотана. Я очень давно не находился в таком предвкушении.
Что же там может быть помимо фотографии?
Мой трепет усиливается с каждой секундой, пока держу коробочку в руках. А их пронзительный взгляд явно не даёт мне покоя и заставляет смущаться ещё больше. Но это волнение не помешало мне закончить развязывать бант и от неожиданного подарка отделяет меня лишь бархатная крышка.
Самое время узнать, что там сокрыто!
Не торопясь, тщательно поднимаю её и вижу, как через маленькую щель просвечивает клочок фотографии, но ничего больше мне в глаза не бросается.
Раз… два… три… крышка снята!
И там обнаруживаю спокойно лежавшую фотографию, на которой мы с Женей стыдливо сидим на лошадях и подпрыгиваем то вниз, то вверх. Захотел посмотреть на их лица, как же они отреагировали, осматриваюсь по сторонам: Нана, неловко закинув руки за спину, стоит и семенит ножками, опуская взгляд вниз, а Женя тем временем ехидно пялит на меня. Итак, самое главное, помимо фотографии там было ещё…
— Ну что ты молчишь, — вырывает из себя Женя. — Доставай следом конверт и смотри, что внутри!
Удивлённо посмотрев на него, передаю коробку ему в руки, сам перед этим забрал конверт. На конверте было написано: «Самому любимому человеку на планете». Теперь я ещё в более предвкушённом состоянии… Раскрываю конверт. По моему телу пробежала дрожь, и я вынимаю оттуда свёрнутый в четыре четверти листок. Раскрывая его, ещё раз оглядываю стоящих вокруг меня Нану и Женю и вижу на листке…
Рисунок! Рисунок, нарисованный от руки, как мне показалось на первый взгляд, ещё начинающего художника. И на нём… Не могу поверить! Родители и я…
…ещё маленький, и это тот самый день, когда мне исполнилось семь годиков. И мы всей семьёй поехали отдыхать на наше любимое озеро. Чувствую, как область вокруг глаз становится мокрой.
— Пожалуйста, не говорите мне, что это…
— Да-да, братан, оно самое.
Осознав, что на макете изображён тот самый день, я пустил слезу грусти об этом самом дне. Пока я скрывал свои слёзы, пытаясь понять: кто в точности изобразил копию фотографии? кто этот творец? Но как я ни пытался сокрыть своё мокрое лицо, все попытки были тщетны.
Посмотрев на неё и убрав слезинку с глаза, не успеваю толком собраться с духом. А она за это время уже успела нырнуть ко мне в объятия и как будто растворилась, и теперь мне точно было понятно, кто за всем этим стоит.
— Филь-Филь, это я нарисовала, тебе понравилось? Не слишком личное?
Сильнее её сжав, говорю:
— Нет, всё хорошо, мне очень приятно получить от тебя такой знак внимания. — Немного выждав, пока накал эмоций спадет, добавляю: — Скажи мне, пожалуйста, когда ты успела научиться так хорошо рисовать?
— На этот вопрос пусть лучше тебе ответит Женя, это он заметил мои способности на вашей этой штуке. И он надоумил меня нарисовать именно этот рисунок, сказав, что это твоё любимое место со времён детства.
Глубоко вдыхаю. Ведь правда, когда-то это место было для меня всем.
Вздохнув, чуть ли не задохнувшись в моих объятиях, так как будто её грудная клетка сжалась целиком и полностью. А потом от неё мне слышится тихими, неуверенным тоном:
— После смерти родителей ты не был там ни разу?
Опустив губы от печали:
— Увы, это правда. — Склонив голову на её волосы: — Я никому не рассказывал причины, почему я больше там никогда не появлялся. Но сейчас, похоже, придётся рассказать.
Минутная слабость охватывает меня, но я всё же нахожу в себе силы, чтобы отпустить её и предложить всем нам сесть на диван. Чтобы я начал свой рассказ об этом наилучшем и в то же время ставшим наихудшим этапом моей жизни.
— С восьми лет, как мои родители разбились, я и вправду там ни разу не появлялся. Потому место, которое ты изобразила, очень много значило для меня и моих родителей, а после того, как они погибли, я не мог больше там находиться без слёз и страданий. Поначалу и думать боялся об этом месте, а тем более быть там или видеть это место на фото. Я всегда хотел побороть этот страх, но всегда всё кончалось крахом.
— Ой, мы зря всё это придумали?
— Нет, что ты… сколько времени уже прошло с их смерти, семнадцать? Если мне не изменяет математика. Как ни странно, спустя такое большое количество времени видеть в таких подробностях наше любимое с родителями озеро — одна радость, но со слезами на глазах.
— А страх, о котором ты говорил? — выкрикнул тихо Женя. — Он, он остался?
— Хороший вопрос, я давно не упоминал эту историю, пытаясь избегать малейшего напоминания о родителях, но сегодня я скажу страху нет! И приму свою историю такой, какая она есть.
— Заявление взрослого, сильного мужчины, я тебе скажу.
— Знаю… — глубоко вздохнув, боясь, что вот-вот таящийся страх парализует меня.
Но она облегчает мои душевные терзания. Облокотившись ближе ко мне и взяв меня за руку, спрашивает:
— Точно всё хорошо?
— Точно, — ответил ей и тем самым дал полный отпор страху, взяв над ним контроль. Не забываю взять её руку в ответ, продолжаю: — Ты очень хорошо постаралась с детализацией объектов, — одобрительно погладил её руку, — когда же ты успела так хорошо научиться рисовать?
Встревает Женя:
— Ты её ещё совсем не знаешь, она у тебя способная девка. Но ничего, думаю, вы с ней всё ещё наверстаете. — Он начал, будто обвиняя меня в чём-то, но закончил одобрительно. — Так ведь, Нан?
— Обязательно, по-другому и быть не может.
— Ребят, признаю… моя осечка, но впредь обещаю быть внимательнее к ней. — Пауза. — Ты же веришь мне, Нан?
— Конечно, верю, ты же моя ути-путишка.
Захотел позаигрывать:
— А может, это ты моя?
— Нет, это ты моя! — не отступая, твёрдо, с нотками любви произнесла.
— Так, всё, стоп, потом решите, кто из вас кто, а у нас сегодня, между прочим, день рождения, так что вернёмся к теме.
— Хорошо. Ну я правильно понимаю, что без твоей помощи, Женёк, обойтись нельзя было? Запомнил ведь, гад, как выглядит настоящая фотография! Напомни мне, пожалуйста, показывал её тебе года два назад?
— Если быть точным, то уже два с половиной года назад.
— Ух, так давно, и ты запомнил? Похвально, — делаю руками так, якобы аплодирую.
— Буду открыт, не то чтобы я запомнил…
— Так-так, а вот с этого момента поподробнее.
— Да не паникуй! Я запомнил! Но не совсем фотографию, а то, где ты хранишь её.
— Ты рылся в моих старых вещах?
— Не то чтобы рылся, но фотографию нашёл. Но всё — ради искусства! Рисунок должен был получиться более правдоподобным!
— Более правдоподобным, говоришь? Допустим, но я всё равно запомнил, — и укоризненно посмотрел на него.
— Так, всё! Мальчики, прекращаем! Что сделано, то сделано.
И как я только могу дуться, когда она передо мной сверкает глазками.
— Жень, прости… я понимаю, что ты это делал не из-за злых помыслов. Просто… родители…
Похлопав меня по плечу:
— Ничего не говори, я всё понимаю.
Нана немного опустила свои сверкающие глаза вниз и в сторону. Я заставил её испытывать стыд! Вот я дурак!
— Эй! Не грустим, ничего же ужасного не случилось. Поэтому, с вашего позволения, я вернусь к рассказу о нашем любимом месте с родителями.
Они, ничего не ответив, образовали полную тишину для моего повествования, а Нана возвратила прежнюю, прирожденную ей улыбку.
— На твоём творении, Нан, всё прям как восемнадцать лет назад. Наполовину облезшее дерево, летящие в небе облака в форме космолёта, озеро с кристально чистой водой. Вокруг зелёный луг, а около берега ярко сверкает светло-коричневый песок. Небо цвета морской волны с проявлением беловатого оттенка ближе к молоку.
— Эх… — я почувствовал её близость максимально. Ведь она, как никто другой, знала, чего мне будет не хватать в мой же день рождения. Прям как в тот самый день.
У меня не получается сдержать эмоции, как бы я этого не хотел. Нахождение Наны сейчас рядом бесценно, но и братишка видит, как мне плохо, и сразу же:
— Так, всё, держимся-держимся, не сдаёмся! Поностальгировали и хватит, сегодня твой день рождения, а значит, мы должны веселиться!