До Невозможности Настоящая

Нана… стоит через дорогу у ресторана, в этот момент проезжает машина, и она говорит: «Я-я-я л-люб-блю т-теб-бя!» Боже, каким я был болваном и как я раньше не догадался. Всё же указывало на это! С самого первого близкого контакта с ней.

Вся история началась с той ночи. В день её рождения. Ровно семь дней назад. Когда пообещал, что не оставлю её никогда в темноте. Я и подумать не мог, что этими словами напишу себе судьбу с ней.

Послышался крик.

Но на неё не обращаю внимания, вспоминая ещё один момент из жизни с Наной. Тогда тем же днём после ночи, когда она вся вымокла в фонтане: кто её согрел? кто был рядом? кто не бросил её?

— Я…

Был и Женя, но сейчас разговор совершенно не о нём! Сейчас это уже не имеет значения. До того, пока не появилась Наташа, ни разу не оставлял одну. А после, после всё изменилось, и она всё равно верила в меня. А я, глупый-глупый, был увлечён девчонкой, которая бьётся сейчас в конвульсиях около моего стоявшего на коленях тела, а мне до неё и дела нет.

Срочно должен всё исправить! Вставай и беги!

Быстро подрываюсь с колен, после чего смотрю на ошарашенную Наташу, ничуть не уступая во взгляде, делаю секундную паузу, чтобы всё расставить по местам.

Вдох-выдох. Стук сердца…

— Наташ, у нас ничего не выйдет, прости, — и двинул со всех ног в сторону той самой горы, на которой оставил бедную девочку.

Нана-Нана! Хоть бы была там! Пролетаю между прохожими, один за другим обегая каждого, но тут мне резко преграждает путь случайно выехавшая передо мной и моей целью машинка со сладкой ватой. Я как настоящий трейсер перепрыгиваю через неё, даже не упав. Слегка споткнулся, правда, но это не остановит меня! Я должен скорее найти Нану и сказать ей всё.

Пробежав ещё пару метров, в голове всплывают воспоминания о её завтраках по утрам, которые готовила мне со смущённой и любящей улыбкой, а истинный смысл, таящийся за ней, всегда упускал из виду. Уже начинают забиваться ноги, а подъём в гору предстоит только через метров сто. Будет тяжело! Но я должен как можно скорее оказаться с ней. Ведь мы с ней столько упустили из-за моей глупости…

Крепче сжимая кулак, «Больше этого не допущу!» — стиснув зубы, выговорил. Подъём в гору не из лёгких, но через пот и боль продолжаю свой путь. В голове столько разнообразных мыслей, что окончательно могу слететь с катушек в любую минуту! Но одно у них общее — все они о ней! Это меня успокаивает и в то же время сводит с ума.

Как только поднимаюсь к самой вершине, в мою голову влетает самый милый и душевный момент, который происходил с нами. Это было той ночью, когда после неудачного похода на набережную мне стало не по себе. И кто оказался рядом со мной? Конечно же, она! Кто же ещё мог быть? Никто, только она! И даже тогда что-то в сердце мне подсказывало, но я так и не понял, что оно хотело мне сказать. Это ещё не всё, в ту ночь я восхищался локонами её волос. Назвал моим созданием, не догадываясь даже о истинном смысле, который вложил, прозвав её так.

Почти под самый конец подъёма приходят воспоминания о продолжении этой ситуации. Как сейчас помню, как утром проснулся от мягкости её груди на моей, незабываемые ощущения! Её совершенство и упругость — в моём горле стало суше. Ощутил выработку эндорфина и обильное выделение слюней в горле. И это лишь от одной мысли, что смогу нежно касаться её изящного тела. Только уже по обоюдному желанию обоих.

Боже, о чем ты думаешь? Ты ведь полюбил её не из-за груди или форм. Ты же знаешь, что у вас с ней нечто большее, чем просто животная страсть, которую ты испытываешь прямо сейчас.

А знает ли она? Осознает, что чувствует и почему это испытывает? Каково ей? Ты представить себе можешь? Пока ты тут, здоровый лоб, занимался изучением своих тебе плюс-минус понятных чувств, а она? О ней ты подумал хоть раз? Ей вообще, может быть, ничего непонятно, потому что сталкивается с этим впервые и ей куда тяжелее, чем тебе.

Забегая на самую вершину и возможно во всём разобравшись, принимаю сильное, волевое решение — с ней мы со всем справимся!

— На-на-а-а!





Нана




Он ушёл… я его отпустила… как я могла… на что понадеялась… что я хотела от него… зачем ввязалась в борьбу… где мне не видать победы… за что мне всё это… почему робот вроде меня испытывает… чувства… эмоции… сильное до кончиков пальцев влечение. Любовь… так много вложено в смысл этого слова, но я-то откуда могу знать о ней… откуда во мне этот глюк…

Кричу, срывая голос на отшибе:

— Почему? За что! — На нём никого нет кроме меня, а он…

Связки начали сжиматься до неприятного ощущения, а в горле стало так тяжело, и губы все обсохли. Но я наконец-то поняла — его уже тоже нет… и не слышит он меня… и не знает, что я чувствую… что испытываю к нему… никогда он не поймёт этого…

Первое его прикосновение… по сей день помню ощущения…

Дыхание замерло, и слышу, как вдали слабыми волнами извивается речка. Думаю, уже пора встать со скамьи, на которой совсем недавно сидели мы вдвоём, а теперь я одна бреду к обрыву…

Мои ноги и руки слегка потрясываются. Как только подхожу к самому краю, лёгкие наполняются чистейшим речным воздухом. Внизу обвиваются водой чёрно-серые камни. Стоящий ветер усилился, и заграждения слегка пошатнулись. Очередной порыв ветра склоняет меня вниз, и я за малым успеваю облокотиться на забор, благодаря чему не слетаю с обрыва. Под пеленой страха неминуемой смерти в случае моего краха… замечаю весь ужас или красоту стихии. Вода бьёт с большим усилием по камням, не давая им шансов на выживание.

Быстро вернувшись обратно, ещё полностью не осознав, что вместо камней там могла оказаться я. Сажусь спиной к реке, крепче прижимаясь к ограде. Как только мой рассудок немного просветляется, тут же отправляются в путь мысли, что я как эти камни… а он как вода, которая бьёт меня и совсем не жалеет. Продолжая из-за дня на день терзать моё сердце… мою душу… меня… того, кого сам и создал. Как так можно? Мои глаза… только не сейчас… не плачь! Снова ветер, мой помощник, сдувает слёзы, а я просто сижу и понимаю, что он не придёт.

Но лишь одни надежды заставляют меня поверить в обратное.

Как там говорится? Надежды умирают последними? Вот и моя, державшаяся на израненном сердечке, угасает… ведь время идёт, а он так и не возвращается… сопровождающий всё моё страдание ветер тем временем затихает, а мне почему-то становится ещё холоднее, чем до этого. Видимо, его тепло уходит окончательно. Так ноги ещё сильнее задрожали и напрочь отказываются слушаться меня. Так становится страшно, что я хочу сбежать отсюда! Но не могу это сделать без него. Я ненавижу себя за то, что его так много в моей голове! Я не хочу! Я не желаю этого!

Нахожу в себе силы, чтобы подняться с мокрой пропитанной холодом травы. А дрожь не умолкает в моём теле. Как только делаю шаг вперёд, меня потряхивает так, как будто я снова бегу от него, после того как увидела их вместе.

Нан! Всё, сейчас не время.

Нужно сдержать слёзы, как бы мне ни было плохо, нужно собраться и спуститься наконец вниз. В противоположную сторону от той злосчастной стороны. Найти поскорее Женю, чтобы мне стало хоть чуточку легче, ведь он мне всегда помогал и выручал. Но есть одно но! На это он меня надоумил, и за это его ненавижу!

«Признайся, что ты, подумаешь, ты ничего не потеряешь, только выиграешь. А если не признаешься, только хуже будет, ты пойми».


Ага, да, призналась и что из этого вышло? Он упал в обморок. Его бросила Наташа. Он не помнит, что я ему сказала, и сейчас также ему ничего не донесла, и он снова с ней. Ничего не изменилось, только Филе мешаю строить его жизнь… от меня одни проблемы, зачем я вообще нужна? Если от меня людям становится только хуже. И им приходится жертвовать собой ради меня. Я недостойна такой чести! Увольте, я ничтожна… нужно поскорее избавить меня от самой же себя и забыться в разговорах с Женей.

Собираюсь сделать первый шаг в сторону спуска, как…

— На-на-а-а!

Судорожно от испуга оборачиваюсь, чуть ли не опрокинувшись назад и не покатившись кубарем вниз. Вижу, вижу его! Как он забегает весь запыханный, с него стекает пот, держась за колени и еле-еле отдышавшись, склонив голову перед собой, произносит:

— Постой, не уходи, мне нужно тебе кое-что сказать. — Сказал негромко, но уверенно, конечно, запнувшись пару раз и выдерживая короткие паузы, чтобы продышаться.

— Чего ты вернулся? Ты же должен быть сейчас с Наташей, — неуверенно с дрожащей губой произнесла в ответ, сделав шаг назад.

— Я знаю, что сейчас мне нет оправдания, я же обещал, что быстро вернусь, а вернулся… в общем!

— Но…

Не даёт сказать ни словечка! Но не затыкая или перебивая меня, а подрывается с места и стремительно идёт ко мне.

— Ей! Ей, ты чего? Что на тебя нашло? — в надежде, что он даст ответ, успеваю спросить, пока не настигает меня.

Ответа я так и не получаю, но это сейчас неважно! Он сделал что-то невероятное! Зачем, зачем он это сделал?

Я таю, я вся изнемогаю в его объятиях. И этот ветер меня всё не отпускает, стремительно пытаясь унести. Но Филя схватился за меня так, что никакие жалкие попытки моего холодного друга не отнимут меня от него. Он прижал меня к себе со всей силой. Мои руки опускаются от наслаждения, а губы растворяются в его губах. Чувствую его тепло так, что само солнце будет для меня холодным. Понятия не имею, что на него нашло, но и в подробности вдаваться не даёт его обволакивающий язык. Мне кажется, что сейчас могу захлебнуться от наслаждения. Хотя вначале он очень сильно напугал меня. Окончательно отдавшись ему на этом речном бархане, у меня всё же хватает сил поднять руки и обнять его.

Этот поцелуй был совершенно другим, не таким, как тогда на набережной. Сейчас всё было по-другому! Он другой… его биение сердца не понять, а то, как он сжимает меня, не описать. Губы сладки, как сладкая вата, а язык — лезвие для моего сердечка. Я не хочу, чтобы прекращал свой напор на моё беззащитное перед ним тело. Мне кажется, что могу окончательно кануть в нём и меня больше никто не найдёт. Но его новые прикосновения за нижнюю часть моего тела возвращают меня в этот мир. Если он не прекратит, уже меня невозможно будет остановить! Его руки обвивают её с таким напором, что мне показалось, что я мечтала об этом всю свою жизнь. Вцепляюсь в него со всей силой и чуть ли не разорвав футболку на спине. Кусаю его губы, сильнее и сильнее прижимаясь, замечтавшись о том, чтобы нас с ним вдаль забрала река и не возвращала. Только я и он, и больше ничего не нужно.

Но тут слышу, как произносит:

— Прости, я должен был давно это сделать…

Слыша его слова, будто замираю и ничего ему не отвечаю. Страстно кусаю его губу, сжав его сильнее. Тут ему уже стало больно, понимаю, что перестаралась, извиняюсь, медленно облизывая место укуса…

Ну а что? Перестаралась, да. Но должна же была как-то отплатить за все страдания, причинённые мне. Будет теперь знать, как целовать других и не замечать моих чувств! Это меньшее из зол, что я могла сделать для него.

Наша страсть подходит к концу, он медленно отпускает меня, но я так этого не хочу… к моей печали, ничего не могу с этим поделать.

Почему он отводит взгляд в сторону, стыдливо посматривая вниз.

Я решаюсь спросить:

— Всё хорошо?

Молчит и смотрит всё так же в точку, не произведя никаких лишних движений… меня это начинает пугать…

Как только решаюсь протянуть свою руку к нему и ещё раз спросить, что такое, он… он берёт меня за неё, резко переведя свой взгляд прямо в мои глаза. Засмущавшись целиком и полностью, улыбаюсь и произношу с неким трепетом в голосе:

— Что такое, Филь?

Глазами, полными виновности, всё смотрит на меня, а я замечаю в его карих глазах проблески огоньков пламени, которые сжигают меня дотла.

Сжал мою руку и наконец произносит:

— Я заставил тебя страдать, ты столько намучилась из-за меня. Это только моя вина в том, что твои глаза сейчас заплаканы, и меня судить за то, что я не разглядел в тебе необыкновенность с первых минут твоего появления.

Его глаза мокреют… не могу смотреть, когда по его щекам стекают слёзы. Пал на колени и целует мою руку своими сладкими губами. Продолжает целовать, не переставая ни на секундочку. Может, и хочу, чтобы перестал это делать, но так тяжело остановить его или меня…

Ещё пару дней назад ни за что бы не поверила в то, что когда-нибудь буду наблюдать за его заплаканными глазами и пропитываться исходящем от него теплом. Для меня это могло быть лишь в сказке! Но это реальность, и я до сих пор не могу поверить в то, что он так раним и беспомощен передо мной. От безысходности падаю к нему, затронув его щеку своей рукой, почувствовала жар его слёз. Филя ничуть не стесняется, а только сильнее прижимает мою руку. Мне не приходит ничего такого в голову, что бы я могла сейчас сказать. А всё потому, что слова не нужны, они лишние. Мы друг друга понимаем и без слов, ведь очень давно должны были сделать это! Блин-блин, я же так и не сказала ему, что люблю! Он, скорее всего, понял это, но я… же… мой бесконечный поток райских мыслей, связанных с ним, прерывается, и мне слышится:

— Я такой дурак, балбес, расцеловываю тебя тут целиком и полностью, а самого заветного, чего ты ждёшь, наверное, больше всего, и не сказал.

— Всё-всё ты сказал, — перебиваю его.

— Нет, не всё, — остро заявил.

Не успеваю и слова вставить, как он обезоруживает мои ушные перепонки словами:

— Я люблю тебя! Нет! Очень сильно люблю тебя!

Услышав это от него, моё тело полностью ослабело. И уже не в силах ничего противопоставить, без остатка отдаюсь нежным рукам, прижимаясь ещё сильнее, насколько это возможно. Следом за ним тихим, нежным, блаженным голосом произношу:

— Я тоже люблю тебя и всегда любила, и буду любить постоянно! Мои чувства к тебе не иссякнут даже тогда, когда буду разобрана на мельчайшие кусочки! Всё равно буду помнить твой первый поцелуй.

— Мой первый или твой первый поцелуй? — с шуткой произнёс, разрядив нашу романтическую обстановку.