Дневник на океанском берегу

11 июля




Надо отлистать страницы на пятое число и дописать. Но я много сплю. И не уверен, что кто-нибудь не прочитает мои записи в этот момент. Не люблю этого.

Так что позже.





12 июля




Мне снился Дасти. Он впился мне в одну руку, а Лэрри в другую. Шел дождь и это Мадлен плакала надо мной, пока не началась стрельба.

Я и проснулся от выстрелов. Худо-бедно сполз с кровати, но в комнате не было никакого оружия. На окнах решетки, а дверь надежна, как Форт Нокс. Очень разумная предосторожность, когда у тебя в гостях человек, которого цапнул зараженный.

Так что мне оставалось только ждать.

Через час заглянула Лэрри, сказала, что два хвача пришли от дороги и пытались прорваться через колючую изгородь. Она измерила мою температуру, перевязала рану и ушла довольная.





13 июля




Меня выпустили. Так что я посидел на лужайке, под теплым солнцем, правда под присмотром пары вооруженных Куперов. Но я не в обиде. Тавиньо принес бутылку текилы. Поэтому писать не так-то просто.

Жизнь прекрасна. Словно и не было ничего в последние годы.





14 июля




Больше не нужны солнечные очки. Лэрри довольна.

-- Хочу провести экспресс-тест, -- сказала она мне, помахав белой пластинкой.

-- Не видел их с конца первого года, -- осторожно заметил я.

-- Мы нашли парочку в больнице Ричмонда.

-- Не стоит.

-- Он покажет почти стопроцентную вероятность, есть ли у тебя бешенство.

-- А смысл? – пожал я плечами. – Если оно есть – я умру. Если его нет, ты потратишь ценный тестер. Все равно ты сделала все возможное, чтобы поставить меня на ноги.

-- Ты большой упрямец! – она, к моему облегчению, убрала пластинку в карман своих армейских штанов. – Наверное именно поэтому ты и влез, чтобы нас спасти. Я чувствую, что обязана.

-- Ты уже расплатилась. Вы все.

-- Чем же?

-- Общением. Скрасили мое одиночество.


Я не врал. И видел, что она понимает. Все мы бывали одиноки в новом мире по тем или иным причинам.





15 июля




Одиночество. Порой оно было невыносимым. Особенно в августе, когда с океана приходили шторма и непогода. Я запирался в доме и надеялся, что ветер не разберет его на кусочки, а волны, которые захлестывали пляж, не заберут в пучину все, что останется.

Даже зимой, когда иногда налетал заряд мокрого снега, а от холода не находилось спасения, было проще.

Многие выжившие, оставшись одни, не выдерживали и накладывали на себя руки. Самоубийств в эти три года случилось не меньше, чем укусов зараженных. От страха, от безысходности, от потери близких или привычного мира.

От шока из-за случившегося.

Я перенес одиночество легко. Уж точно легче тех, кто вынес себе мозги. Да и одиночество это было довольно спорным. Рядом всегда находилась Мадлен.

Но я все равно скучал. По людям. Голосам. Общению. И вот, наконец-то его получил. Десять дней я с ними. И начинаю чувствовать дискомфорт. Да что там! Я сдерживаюсь из последних сил и мечтаю только об одном – как можно скорее уехать.

Это буквально вопрос выживания. Большие группы людей, как бы добры они не были к тебе, несут беду.

И привлекают внимание тех, кто теперь охотится на человека разумного.





16 июля




-- Завтра утром я уеду.

Лэрри чуть приподняла брови, но не стала убеждать, что я все еще не очень здоров.

-- Есть причина для такой спешки?

Она была. Находиться рядом с людьми становилось невыносимо. Я уже почти что на пределе от такого количества общения. Но сказал иное.

-- Я кое-кого оставил. Пора возвращаться.

-- А я надеялась позвать тебя к Маунт Митчелл. Там есть несколько отелей, куда в наше время никто не придет.

Я жил на берегу океана больше года и туда тоже мало кто приходил. Но приходил. И это не доставляло никакой радости. Одни проблемы.

-- Безопасных мест нет. Чем быстрее мы это поймем, тем больше будет шансов.

-- И все же там безопаснее, чем здесь.

-- Аппалачи не самое дружелюбное место для пришлых.

-- Ты вырос на севере, Марвин. Здесь юг. В этой части гор менее суровый климат.

Я лишь покачал головой:

-- И все-таки это горы. Может зимой и нет ужасного мороза, но хватит и того, что есть. Высокая влажность, реки, ручьи, заболоченная местность. А когда в декабре ляжет мокрый снег, вы не почувствуете разницу с севером. Зима есть зима. И добыть еду в горах, когда надо шуметь, а зверя искать порой днями, пускай их и развелось в достатке -- тяжело. Лучше отправляйтесь на восток. Равнина и океан прокормят всех.

Она с сожалением хмыкнула и сказала с грустной улыбкой:

-- Жаль, что ты не можешь.

Мне тоже было жаль. Но я понимал, что вместе с ними не стоит ехать. Пожалею. И они тоже. Хотя очень хотелось согласиться.

Одиночество – моя броня, пускай она и довольно ядовита.





17 июля