Дневник Беспамятства
Часть 5 из 21 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я решила, что в ближайшие выходные обязательно поговорю с Але!
Грустная Среда
Ну что ж, дорогой дневник. Я поговорила с Алессандро.
Лучше бы я этого не делала.
В пятницу мы не встречались. Он остался в Турине и приехал только в субботу вечером. Но он был занят с семьей. Собиралась вся родня у его 98 летней бабушки. Только в воскресенье днем мы встретились на аперитив.
Вот было у меня предчувствие, чтобы отложить беседу. Но я так накрутила себя на прошлой недели, что не смогла сдержаться.
После того, как Але подробно рассказал о всех своих родственниках и жизни бабушки, при этом вскользь упомянув, что пожалел, что не пригласил меня с собой, (А кстати, почему не пригласил? ), я спросила его в лоб:
“Але, скажи, что с тобой или мной не так?”
Он был ошарашен таким прямым вопросом. Вообще, прямота – это не итальянская национальная черта характера. Нет. Надо все двусмысленно, намеками. Видимо, чтобы можно было соскочить: “О! ты не так понял!”
Короче. Безответственность!
Але стал что-то объяснять о тонких связях, раз пятьсот сказал, что я особенная, и бла бла. Единственное, на что я среагировала, была его конкретная фраза, которая мне понравилась.
–Дорогая Ольга! Всему свое время. Мы люди взрослые и опытные. Это же так прекрасно – новые отношения! Зачем торопить неизбежное? Я смотрю на тебя мечтаю, что я буду медленно раздевать тебя, ласкать твою белую кожу под лунным светом, который ей придает серебристый оттенок, наслаждаться твоим запахом, и потом ты впустишь в меня и мы будем единым и полетим к богу.
Я смотрела на Але и до меня дошло. Он никогда не дойдет до сути! Ему нравится процесс, наслаждаться словами и ожиданием, грезами. Я – просто его способ вновь и вновь уходить в мечты! Твою же мать! Але! Мне просто нужен секс! И я послала Марио! Какая дура.
Я встала и ушла, не оглядываясь на ошарашенного Алессандро.
Знаешь дневник. Я пожалуй возьму перерыв.
Суббота.
Дорогой дневник. Неделя была ужасной. Я хотела уехать, но как назло, пошла одна сделка за другой. Наступает лето, и обязательно находятся туристы, один раз побывавшие в Итальянской части Лазурного берега, которые хотят возвращаться сюда вновь и вновь. Они впечатлены тем, как используя все “плюшки” Лазурного берега, можно не платить так много за недвижимость, как в Монако или Антиб, если иметь недвижимость в Бордигере, Оспедалетти, Санремо и Империи.
Но я не о работе. Хоть она меня и отвлекла, но я все время возвращалась к мысли, что сделала глупость. Вот говорила моя мудрая бабушка маме: “Сначала нового мужа найди, а потом уже и разводись со старым” .Маме это не помогло. Папа взял и ушел, пока мама размышляла: спасать брак или попробовать быть счастливой.
Итак, дорогой дневник. Спорт я забросила, Але отвечала редко. Работала много. Лучано, кажется заработал благодаря мне на новый Мазерати. И это тоже бесит. Мне надо было прогибать его на проценты. Но я боялась остаться без стабильной зарплаты. Я еще не знала свои возможности. И теперь очень жалею.
Кажется, я знаю, что делать и как отвлечься, дорогой дневник. Я пойду учиться и сдам экзамен на лицензию риелтора. Надо задуматься о своем агентстве!
Четверг
Дорогой дневник! Ну что это такое! Как только я решила, что настало лучшее время для учебы, меня никто не отвлекает, как все посходили с ума!
Первым позвонил Марио! Он, якобы, волновался, что меня давно не было в клубе. Я холодно ответила, что много работы. Он слышал это от Лучано и знал, что я не вру. Потом вдруг Але написал душевное письмо о чувствах ко мне.
И тут еще Лучано!
Он заработал благодаря мне много денег и решил сделать подарок своим сотрудникам – снял дом с бассейном в прекрасном местечке в горах. Я хотела отказаться, но он настоял, ведь я была той самой, благодаря которой он и заработал хорошие деньги. (Лучше бы мне дал процент. Но когда я намекнула, Лучано сделал вид, что не понял о чем это я ). Когда я узнала, что и Марио поедет, то согласилась, Но тут меня ждал сюрприз. Марио поедет с Кьярой. Черт! Тогда я решила настоять, что возьму Алессандро! Убью двух зайцев! Наконец пересплю с Але, отомщу Марио и ..Лучано. Это третий заяц!
Осталось только уговорить Але.
Удивительно, но он согласился сразу и с радостью.
Посмотрим, что будет. А сегодня и завтра я не ем. Надо согнать килограмма два перед поездкой.
Четверг.
Дорогой дневник!
Даже не знаю, с чего начать. У меня как всегда: то пусто, то густо!
Ну по порядку.
Сегодня приезжает Але и мы идем на ужин к его родителям. Я, честно говоря, после похода к семейке Марио уже побаиваюсь встречаться с родителями своих парней. Но Але был настойчив. Не знаю, может ему важно вначале показать меня маме, а потом затащить в постель? Или так он показывает мне свое серьезное отношение? Не знаю.. Но ни тот ни другой аргумент мне не подходит. Я еще не готова назвать Але своим парнем и строить серьезные отношения с ним. Мне кажется я уже перехотела его. Почему то я все чаще думаю о Марио… И иногда о Лучано… Не знаю, дорогой дневник.
В любом случае, мне надо подготовиться. Я спущусь в город и куплю бутылочку достойного вина для отца Але и элегантный букет для его мамы. И себе новое белье, так, на всякий случай.
Суббота. Ликуют все!
Дорогой дневник! не знаю с чего начать. Так, чтобы не забыть.
1.Рассказать об ужине с родителями Алессандро.
2.Алессандро –новый любовник.
Так. Дорогой дневник. Ужин с родителями Але был абсолютной противоположностью застолью с семейкой Марио.
Отец Алессандро –успешный комерчиалисте. Это как бухгалтер и коммерческий советник. Очень важная персона в Италии. Для бизнеса необходимо иметь своего толкового коммерчиалисте, который, как минимум, поможет не переплачивать налоги, и сэкономит деньги. Мы сразу почувствовали взаимную симпатию, и синьор Аньелли дал дельные советы относительно моей идеи собственного агентства.
Но по порядку. Во первых вилла семьи Аньелли –потрясающая. Я так понимаю, дом находится в самом престижном районе Бордигеры. Я слышала, что неподалеку огромная территория за большим забором принадлежит Челентано–любимый певец моей бабушки. Я не знаю какая вилла у Челентано, но дом родителей Але произвел на меня впечатление.
Построенная еще в начале 20 века она поражала совершенством форм и деталей архитектуры стиля Либерти и продуманностью внутреннего пространства. Сад,ухоженный и прекрасный, был продолжением дома и дополнял его совершенными формами клумб, гравийных дорожек и старых деревьев, в тени которых прятался изысканно накрытый стол. Я честно говоря, немного робела, но Мануэла и Рикардо ( родители Але просили называть их по именам) были так просты, естественны и приветливы, что я уже через минут пятнадцать чувствовала себя как среди добрых друзей.
Мануэла сразу призналась, что влюблена в русскую классику, и вот уже несколько лет она является председателем клуба любителей литературы (“Закрытый клуб, куда входит только элита наших городков, в том числе жена мэра”,– поделилась мама Але шепотом со мной).
Она с гордостью показала мне огромную библиотеку и бережно взяла в руки старинное издание Толстого на русском языке! Она нежно улыбнулась, прижала к груди первый том “Войны и Мира” и мечтательно произнесла:
–Еще девушкой мечтала танцевать с князем Болконским на белом снегу в Петербурге.
А не стала ее переубеждать, что вряд ли жительнице Лазурного берега понравилось танцевать в валенках на снегу, но не стала губить девичьи мечты сеньоры Аньелли.
По крайней мере, я заработала свои первые очки, когда рассматривая снимки, сделала комплимент сеньоре, что в юности она была очень похожа на Наташу Ростову, и посоветовала прочитать “Крейцерову сонату” на ближайшем заседании клуба чтецов. Мадам была счастлива. Она взяла меня за руку и повела в сад, к мужчинам. Там я увидела брата Алессандро. Он работал с отцом и с первой же минуты я могла сказать, что это настоящий коммерчиалисте, как я их себе представляла. Он был очень похож на Але, но мой Але был настоящим красавчиком по сравнению с Андреа. (в честь Андрея Болконского?).Все тоже самое, но очки с толстыми стеклами, больше веса, рассеянный взгляд, рыхлость и какая то вялость. “Никакой”–подумала я и больше не обращала на него внимания. Зато синьор Аньелли заслуживал того, чтобы я описала его.
Высокий. Очень высокий. Стройный, даже худой. Лоб мыслителя и открытый взгляд. Не знаю, сколько ему лет, наверное под семьдесят, но упругая походка, прямая спина, резкие и сильные движения придавали ему шарм. Меня поражают взрослые итальянцы. Они полны энергии и интереса к жизни. Сколько раз я видела древнейшую сеньору, которая уже и не ходит без помощи специальных ходунков для стариков (похожа на конструкцию для коляски но без корзины, которую опираясь, толкают перед собой), медленно ползущую в кафе за своей порцией солнца, бокала проссеки и сигаретки!
Но продолжим про отца Але. Оказалось, что Рикардо – велогонщик. Я видела таких персонажей в большом количестве
на нашей знаменитой Лигурийской велодороге. Как правило большой шумной толпой они несутся вдоль моря, громко болтая и успевая сделать комплименты девушкам и женщинам, занимающимся спортом или просто прогуливающимся с собачками. Я чаще вижу худощавых взрослых, даже очень взрослых мужчин в обтягивающей спортивной форме велоспортсменов. Так вот отец Але – такой из них. Что ж, похвально. Но я рада, что Але не спортсмен, хватит с меня и зала. Вот было бы разочарованием для меня, если бы и Алессандро был заядлым велогонщиком! Слава Лигурийским богам, то мой парень просто любит музеи и балет! Но дорога наша и в самом деле хороша. Я иногда люблю взять велосипед на прокат и ехать до конца велодороги, любуясь морем, иногда останавливаюсь в кафе с прекрасным видом, чтобы побаловать себя кофе или просекко, насладиться радостью бытия и ветром в спину.
Ужин был восхитительным! Помощница, румынка средних лет, подала сначала закуски – салат с местными креветками и авокадо, горячий салат из осьминога и молодого картофеля ( рецепт обязательно запишу! теперь это мой любимый салат!). потом была рыба гриль, и легкий десерт с маленькими пирожными, как я поняла типичные дольче наполетано. Мы пили местное Верментино. После кофе отец отошел с мальчиками пропустить по бокальчику дижестива и выкурить по сигаретке, а мы с Мануэлой вновь поднялись в библиотеку и она показала мне книги и фотографии семьи.
Знаешь, дорогой дневник, рассматривая старые фото семьи Аньелли, я почувствовала грусть и легкую зависть. На прекрасно сохранившихся снимках начала 20 века я видела счастливые лица родителей Мануэлы и Рикардо. Лазурный берег, Ницца, Ментон, Антиб, Прованс.
Фото времен Второй мировой войны: такие же счастливые лица, дети, новый дом, пальмы.
Шестидесятые. Молодые Рикардо и Мануэла. Бодрые их родители со спокойными лицами, на которых отразилась достойная и сытая жизнь.
Я думала о своих бабушках и дедушке.
Один мой прадед получивший ранение в Финскую войну, всю Великую Отечественную трудился на Горьковском автозаводе, выпускавшем танки. Прабабушка проработала там же, в две смены, и даже когда родила старшую дочь – мою бабушку, снова трудилась на Победу. Мои бабушки и дедушки – дети войны. Все жили в Горьком, работали на заводе, учились в институте. Никогда не были заграницей. И еще они помнили унизительный дефицит и почти голод 80-90 годов. Моя мама тоже помнила пустые магазины и разруху. Она отчаянно хотела увидеть другие страны и поэтому учила языки .Мама говорила безупречно на французском, итальянском, хорошо на немецком и английском. И только лет в тридцать первый раз поехала за границу. Хорошо, что сейчас судьба балует ее и послала в награду Жан Поля. Как же жизнь моей семьи отличается от европейской сытой и размеренной жизни! Когда Мануэла показывала мне семейную коллекцию картин и фарфора, я с грустью вспомнила единственную чашку Кузнецовского фарфора, которую бережно хранила моя бабушка. Ее семья была из крепкой, очень зажиточной купеческой семьи. Но с приходом Революции, часть семьи расстреляли, часть отправили по этапу, конфисковав все имущество. Бабушке же удалось спрятать несколько вещей, но до нас дошла только эта нежная чашечка с надписью” В день ангела”.
Я вполуха слушала Мануэлу, смотрела как утомленное красотой и негой Лазурного берега солнце падает в объятия моря, и впервые подумала о том, что хочу своих детей растить в таком доме, где живет история многих поколений, где можно предвидеть будущее, где нет потрясений и потерь. Мне очень было грустно тогда и сейчас, когда я пишу эти строки. Поэтому о ночи любви с Алессандро я расскажу тебе завтра, мой дорогой дневник.
Воскресенье.
Я проснулась в объятиях Але, осторожно, стараясь не разбудить его, оставила спальню. Сейчас, сидя на террасе с огромной кружкой свежего кофе и любуясь восходом, я готова рассказать тебе, дорогой дневник о волшебных ночах с Але.
Как же интеллект мужчины влияет на его любовные качества. Недаром Але томил меня и себя временем.
Я не любитель описания постельных сцен в литературе. По мне, способность автора чуть коснуться, намекнуть, обозначить радость любви, огразма, так, чтобы у читателя произошла эрекция, более ценно, чем корявыми и смешными словами типа “нефритовый стержень”, “райские гущи” ( бээ) тужиться описывая акт совокупление.
Короче. Так, больше для внучки. Але словно знакомился с уникальной скрипкой Страдивари – с моим телом. Он трепетал от радости, когда хрупкая скрипка, то есть мое тело, оказалось перед ним. Он с блаженством чуть дотрагивался, словно благодарил создателя за шедевр. Он изучал и восхищался каждым изгибом скрипки, ой, моего бедра. И только после этого, очень нежно и трепетно его смычок коснулся бесценного инструмента..
Грустная Среда
Ну что ж, дорогой дневник. Я поговорила с Алессандро.
Лучше бы я этого не делала.
В пятницу мы не встречались. Он остался в Турине и приехал только в субботу вечером. Но он был занят с семьей. Собиралась вся родня у его 98 летней бабушки. Только в воскресенье днем мы встретились на аперитив.
Вот было у меня предчувствие, чтобы отложить беседу. Но я так накрутила себя на прошлой недели, что не смогла сдержаться.
После того, как Але подробно рассказал о всех своих родственниках и жизни бабушки, при этом вскользь упомянув, что пожалел, что не пригласил меня с собой, (А кстати, почему не пригласил? ), я спросила его в лоб:
“Але, скажи, что с тобой или мной не так?”
Он был ошарашен таким прямым вопросом. Вообще, прямота – это не итальянская национальная черта характера. Нет. Надо все двусмысленно, намеками. Видимо, чтобы можно было соскочить: “О! ты не так понял!”
Короче. Безответственность!
Але стал что-то объяснять о тонких связях, раз пятьсот сказал, что я особенная, и бла бла. Единственное, на что я среагировала, была его конкретная фраза, которая мне понравилась.
–Дорогая Ольга! Всему свое время. Мы люди взрослые и опытные. Это же так прекрасно – новые отношения! Зачем торопить неизбежное? Я смотрю на тебя мечтаю, что я буду медленно раздевать тебя, ласкать твою белую кожу под лунным светом, который ей придает серебристый оттенок, наслаждаться твоим запахом, и потом ты впустишь в меня и мы будем единым и полетим к богу.
Я смотрела на Але и до меня дошло. Он никогда не дойдет до сути! Ему нравится процесс, наслаждаться словами и ожиданием, грезами. Я – просто его способ вновь и вновь уходить в мечты! Твою же мать! Але! Мне просто нужен секс! И я послала Марио! Какая дура.
Я встала и ушла, не оглядываясь на ошарашенного Алессандро.
Знаешь дневник. Я пожалуй возьму перерыв.
Суббота.
Дорогой дневник. Неделя была ужасной. Я хотела уехать, но как назло, пошла одна сделка за другой. Наступает лето, и обязательно находятся туристы, один раз побывавшие в Итальянской части Лазурного берега, которые хотят возвращаться сюда вновь и вновь. Они впечатлены тем, как используя все “плюшки” Лазурного берега, можно не платить так много за недвижимость, как в Монако или Антиб, если иметь недвижимость в Бордигере, Оспедалетти, Санремо и Империи.
Но я не о работе. Хоть она меня и отвлекла, но я все время возвращалась к мысли, что сделала глупость. Вот говорила моя мудрая бабушка маме: “Сначала нового мужа найди, а потом уже и разводись со старым” .Маме это не помогло. Папа взял и ушел, пока мама размышляла: спасать брак или попробовать быть счастливой.
Итак, дорогой дневник. Спорт я забросила, Але отвечала редко. Работала много. Лучано, кажется заработал благодаря мне на новый Мазерати. И это тоже бесит. Мне надо было прогибать его на проценты. Но я боялась остаться без стабильной зарплаты. Я еще не знала свои возможности. И теперь очень жалею.
Кажется, я знаю, что делать и как отвлечься, дорогой дневник. Я пойду учиться и сдам экзамен на лицензию риелтора. Надо задуматься о своем агентстве!
Четверг
Дорогой дневник! Ну что это такое! Как только я решила, что настало лучшее время для учебы, меня никто не отвлекает, как все посходили с ума!
Первым позвонил Марио! Он, якобы, волновался, что меня давно не было в клубе. Я холодно ответила, что много работы. Он слышал это от Лучано и знал, что я не вру. Потом вдруг Але написал душевное письмо о чувствах ко мне.
И тут еще Лучано!
Он заработал благодаря мне много денег и решил сделать подарок своим сотрудникам – снял дом с бассейном в прекрасном местечке в горах. Я хотела отказаться, но он настоял, ведь я была той самой, благодаря которой он и заработал хорошие деньги. (Лучше бы мне дал процент. Но когда я намекнула, Лучано сделал вид, что не понял о чем это я ). Когда я узнала, что и Марио поедет, то согласилась, Но тут меня ждал сюрприз. Марио поедет с Кьярой. Черт! Тогда я решила настоять, что возьму Алессандро! Убью двух зайцев! Наконец пересплю с Але, отомщу Марио и ..Лучано. Это третий заяц!
Осталось только уговорить Але.
Удивительно, но он согласился сразу и с радостью.
Посмотрим, что будет. А сегодня и завтра я не ем. Надо согнать килограмма два перед поездкой.
Четверг.
Дорогой дневник!
Даже не знаю, с чего начать. У меня как всегда: то пусто, то густо!
Ну по порядку.
Сегодня приезжает Але и мы идем на ужин к его родителям. Я, честно говоря, после похода к семейке Марио уже побаиваюсь встречаться с родителями своих парней. Но Але был настойчив. Не знаю, может ему важно вначале показать меня маме, а потом затащить в постель? Или так он показывает мне свое серьезное отношение? Не знаю.. Но ни тот ни другой аргумент мне не подходит. Я еще не готова назвать Але своим парнем и строить серьезные отношения с ним. Мне кажется я уже перехотела его. Почему то я все чаще думаю о Марио… И иногда о Лучано… Не знаю, дорогой дневник.
В любом случае, мне надо подготовиться. Я спущусь в город и куплю бутылочку достойного вина для отца Але и элегантный букет для его мамы. И себе новое белье, так, на всякий случай.
Суббота. Ликуют все!
Дорогой дневник! не знаю с чего начать. Так, чтобы не забыть.
1.Рассказать об ужине с родителями Алессандро.
2.Алессандро –новый любовник.
Так. Дорогой дневник. Ужин с родителями Але был абсолютной противоположностью застолью с семейкой Марио.
Отец Алессандро –успешный комерчиалисте. Это как бухгалтер и коммерческий советник. Очень важная персона в Италии. Для бизнеса необходимо иметь своего толкового коммерчиалисте, который, как минимум, поможет не переплачивать налоги, и сэкономит деньги. Мы сразу почувствовали взаимную симпатию, и синьор Аньелли дал дельные советы относительно моей идеи собственного агентства.
Но по порядку. Во первых вилла семьи Аньелли –потрясающая. Я так понимаю, дом находится в самом престижном районе Бордигеры. Я слышала, что неподалеку огромная территория за большим забором принадлежит Челентано–любимый певец моей бабушки. Я не знаю какая вилла у Челентано, но дом родителей Але произвел на меня впечатление.
Построенная еще в начале 20 века она поражала совершенством форм и деталей архитектуры стиля Либерти и продуманностью внутреннего пространства. Сад,ухоженный и прекрасный, был продолжением дома и дополнял его совершенными формами клумб, гравийных дорожек и старых деревьев, в тени которых прятался изысканно накрытый стол. Я честно говоря, немного робела, но Мануэла и Рикардо ( родители Але просили называть их по именам) были так просты, естественны и приветливы, что я уже через минут пятнадцать чувствовала себя как среди добрых друзей.
Мануэла сразу призналась, что влюблена в русскую классику, и вот уже несколько лет она является председателем клуба любителей литературы (“Закрытый клуб, куда входит только элита наших городков, в том числе жена мэра”,– поделилась мама Але шепотом со мной).
Она с гордостью показала мне огромную библиотеку и бережно взяла в руки старинное издание Толстого на русском языке! Она нежно улыбнулась, прижала к груди первый том “Войны и Мира” и мечтательно произнесла:
–Еще девушкой мечтала танцевать с князем Болконским на белом снегу в Петербурге.
А не стала ее переубеждать, что вряд ли жительнице Лазурного берега понравилось танцевать в валенках на снегу, но не стала губить девичьи мечты сеньоры Аньелли.
По крайней мере, я заработала свои первые очки, когда рассматривая снимки, сделала комплимент сеньоре, что в юности она была очень похожа на Наташу Ростову, и посоветовала прочитать “Крейцерову сонату” на ближайшем заседании клуба чтецов. Мадам была счастлива. Она взяла меня за руку и повела в сад, к мужчинам. Там я увидела брата Алессандро. Он работал с отцом и с первой же минуты я могла сказать, что это настоящий коммерчиалисте, как я их себе представляла. Он был очень похож на Але, но мой Але был настоящим красавчиком по сравнению с Андреа. (в честь Андрея Болконского?).Все тоже самое, но очки с толстыми стеклами, больше веса, рассеянный взгляд, рыхлость и какая то вялость. “Никакой”–подумала я и больше не обращала на него внимания. Зато синьор Аньелли заслуживал того, чтобы я описала его.
Высокий. Очень высокий. Стройный, даже худой. Лоб мыслителя и открытый взгляд. Не знаю, сколько ему лет, наверное под семьдесят, но упругая походка, прямая спина, резкие и сильные движения придавали ему шарм. Меня поражают взрослые итальянцы. Они полны энергии и интереса к жизни. Сколько раз я видела древнейшую сеньору, которая уже и не ходит без помощи специальных ходунков для стариков (похожа на конструкцию для коляски но без корзины, которую опираясь, толкают перед собой), медленно ползущую в кафе за своей порцией солнца, бокала проссеки и сигаретки!
Но продолжим про отца Але. Оказалось, что Рикардо – велогонщик. Я видела таких персонажей в большом количестве
на нашей знаменитой Лигурийской велодороге. Как правило большой шумной толпой они несутся вдоль моря, громко болтая и успевая сделать комплименты девушкам и женщинам, занимающимся спортом или просто прогуливающимся с собачками. Я чаще вижу худощавых взрослых, даже очень взрослых мужчин в обтягивающей спортивной форме велоспортсменов. Так вот отец Але – такой из них. Что ж, похвально. Но я рада, что Але не спортсмен, хватит с меня и зала. Вот было бы разочарованием для меня, если бы и Алессандро был заядлым велогонщиком! Слава Лигурийским богам, то мой парень просто любит музеи и балет! Но дорога наша и в самом деле хороша. Я иногда люблю взять велосипед на прокат и ехать до конца велодороги, любуясь морем, иногда останавливаюсь в кафе с прекрасным видом, чтобы побаловать себя кофе или просекко, насладиться радостью бытия и ветром в спину.
Ужин был восхитительным! Помощница, румынка средних лет, подала сначала закуски – салат с местными креветками и авокадо, горячий салат из осьминога и молодого картофеля ( рецепт обязательно запишу! теперь это мой любимый салат!). потом была рыба гриль, и легкий десерт с маленькими пирожными, как я поняла типичные дольче наполетано. Мы пили местное Верментино. После кофе отец отошел с мальчиками пропустить по бокальчику дижестива и выкурить по сигаретке, а мы с Мануэлой вновь поднялись в библиотеку и она показала мне книги и фотографии семьи.
Знаешь, дорогой дневник, рассматривая старые фото семьи Аньелли, я почувствовала грусть и легкую зависть. На прекрасно сохранившихся снимках начала 20 века я видела счастливые лица родителей Мануэлы и Рикардо. Лазурный берег, Ницца, Ментон, Антиб, Прованс.
Фото времен Второй мировой войны: такие же счастливые лица, дети, новый дом, пальмы.
Шестидесятые. Молодые Рикардо и Мануэла. Бодрые их родители со спокойными лицами, на которых отразилась достойная и сытая жизнь.
Я думала о своих бабушках и дедушке.
Один мой прадед получивший ранение в Финскую войну, всю Великую Отечественную трудился на Горьковском автозаводе, выпускавшем танки. Прабабушка проработала там же, в две смены, и даже когда родила старшую дочь – мою бабушку, снова трудилась на Победу. Мои бабушки и дедушки – дети войны. Все жили в Горьком, работали на заводе, учились в институте. Никогда не были заграницей. И еще они помнили унизительный дефицит и почти голод 80-90 годов. Моя мама тоже помнила пустые магазины и разруху. Она отчаянно хотела увидеть другие страны и поэтому учила языки .Мама говорила безупречно на французском, итальянском, хорошо на немецком и английском. И только лет в тридцать первый раз поехала за границу. Хорошо, что сейчас судьба балует ее и послала в награду Жан Поля. Как же жизнь моей семьи отличается от европейской сытой и размеренной жизни! Когда Мануэла показывала мне семейную коллекцию картин и фарфора, я с грустью вспомнила единственную чашку Кузнецовского фарфора, которую бережно хранила моя бабушка. Ее семья была из крепкой, очень зажиточной купеческой семьи. Но с приходом Революции, часть семьи расстреляли, часть отправили по этапу, конфисковав все имущество. Бабушке же удалось спрятать несколько вещей, но до нас дошла только эта нежная чашечка с надписью” В день ангела”.
Я вполуха слушала Мануэлу, смотрела как утомленное красотой и негой Лазурного берега солнце падает в объятия моря, и впервые подумала о том, что хочу своих детей растить в таком доме, где живет история многих поколений, где можно предвидеть будущее, где нет потрясений и потерь. Мне очень было грустно тогда и сейчас, когда я пишу эти строки. Поэтому о ночи любви с Алессандро я расскажу тебе завтра, мой дорогой дневник.
Воскресенье.
Я проснулась в объятиях Але, осторожно, стараясь не разбудить его, оставила спальню. Сейчас, сидя на террасе с огромной кружкой свежего кофе и любуясь восходом, я готова рассказать тебе, дорогой дневник о волшебных ночах с Але.
Как же интеллект мужчины влияет на его любовные качества. Недаром Але томил меня и себя временем.
Я не любитель описания постельных сцен в литературе. По мне, способность автора чуть коснуться, намекнуть, обозначить радость любви, огразма, так, чтобы у читателя произошла эрекция, более ценно, чем корявыми и смешными словами типа “нефритовый стержень”, “райские гущи” ( бээ) тужиться описывая акт совокупление.
Короче. Так, больше для внучки. Але словно знакомился с уникальной скрипкой Страдивари – с моим телом. Он трепетал от радости, когда хрупкая скрипка, то есть мое тело, оказалось перед ним. Он с блаженством чуть дотрагивался, словно благодарил создателя за шедевр. Он изучал и восхищался каждым изгибом скрипки, ой, моего бедра. И только после этого, очень нежно и трепетно его смычок коснулся бесценного инструмента..