Дневник Беспамятства
Часть 3 из 21 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Ой, дорогой дневник, мне надо бежать! Прости, допишу завтра. Сегодня Марио приготовил для нас «пьяную рыбу», мое любимое блюдо (надо записать на твоих страницах рецепт–пригодится для моей внучки).
Прости, дневник. Я вернулась, чтобы все таки записать рецепт “pesce ubriaco”.
Возьми две средние дорады. Положи их в неглубокою кастрюлю или большую сковороду с высокими бортами.
Смешай оливковое масло с белым вином.
Разбросай вокруг рыб несколько помидорок ( я люблю маленькие, чтобы они сохранили свою цельность), оливки таджаски (! обязательно только их и без косточек), и мелко мелко наруби петрушки.
Все. 20 минут под крышкой! Я иногда добавляю несколько мелких картофелин, и они прекрасны в этом соусе. Но Марио не ест картофель, только салат.
Одинокий вечер среды.
Дорогой дневник…
Я скучала по тебе. Вот уже два месяца мы встречаемся с Марио, а жизнь моя снова превратилась в рутину: работа начинается в 9. Обед ровно в 12.30. Лучано закрывает офис в 12.30 до 15.30. И хоть застрелись, если клиенту надо встретиться в это время! Никогда Лучано не отменит своей обед, дневной секс и легкий сон.
Когда мы расстались как пара, у Лучано сразу возросли продажи недвижимости! И знаешь почему, дорогой дневник? Потому что я ставила на первое место желание клиента и говорила всегда « да», на любое предложенное им время! Хоть в шесть утра воскресенья. Теперь я понимаю, что Лучано держится за меня, как за лучшего своего агента. Я привлекла всех наших русскоговорящих и англоговорящих покупателей!
Я чувствую кто и сколько готов потратить. Мое высшее экономическое образование все же помогает.
Знаешь, дорогой дневник, что меня немного расстраивает здесь, в прекрасном месте? Низкий образовательный уровень. Из моих знакомых университетское образование есть только у Фабрицио, мужа моей сестры. (Я не говорю о нотариусах, докторах и адвокатах–наследственных профессиях).
Фабри – интеллектуал. Преподает в местном лицее историю и географию. Много читает, много знает и обожает оперу. Это и привлекло мою сестру. Она, как филолог, настроена на тонкие вещи: музыка, искусство, литература.
Я – другая. Я любила математику, физику, и английский выучила только потому, чтобы продолжить учебу в Европе.
Но … отец ушёл из семьи, сестра уехала с мужем в Италию, мама с разбитым сердцем следом за ней, чтобы принять роль бабушки (в 50 лет! Да в Италии только первого рожают в сорок). Мама вскоре вышла замуж за Жан Поля, (Обожаю его! Французский миллионер, любитель роскошной жизни, эстет и страшно влюблен в маму. Это достойно отдельной записи на твоих страницах, дорогой дневник) .
Ну, дорогой дневник, я отвлеклась. Я же тебе жаловалась на рутину. Если нет клиентов, то я возвращаюсь домой в семь. Теперь мы ходим в зал. Каждый день. И счастье, если клиенты пригласили меня на аперитив или ужин. Иначе: зал, куриная грудка, телевизор ( футбол), секс. Секс как спорт… Все чаще и чаще Марио остаётся ночевать у меня. Ну зачем? Он так любит свою мамочку! Но нет… и знаешь, я вдруг поняла, дорогой дневник, в чем моя ошибка. Нет, не только моя… это ошибка моей сестры, моих приятельниц украинки и белоруски, с которыми подружились на автокурсах, не говоря о милой Сауле, казашки, которая мне очень нравится. Наша базовая комплектация, женщин, родившихся ближе к востоку – способность обволакивать мужчин заботой и вниманием. Мы, словно паучихи (без злого умысла!) плетем сети из неги, заботы, “погладить по головке”, “Что милый хочет на ужин”..
Мы ставим интересы партнера на первое место и соглашаемся с его причудами (так им кажется, конечно). Мы терпимые и терпеливые, всепрощающие. Как мамы, которых можно ещё и потрахивать. Грубо, конечно, дорогой дневник. Но правда.
Марио занимает мое пространство. И я теперь не понимаю, чего хочу больше: одиноких вечеров с томиком рассказов Мопассана и бокалом красного вина, или Лигурийского Бога в моей постели? И я ненавижу футбол!
Не Одинокий вечер пятницы.
Дорогой дневник. Я выгнала Марио…
И … заскучала…
Я не знаю, чего хочу!!!!
Первый день, когда осталась одна, я купила бутылку вина ( с Марио я не пила вообще, он ненавидит запах алкоголя), приготовила огромную тарелку пасты “аль вонголе”, включила « Любовь и голуби» и почувствовала себя абсолютно счастливой.
Но… через несколько дней, набрав четыре килограмма, опухнув от шоколада и просекко, я вернулась в зал. И ещё, дорогой дневник, моя постель слишком холодна без божественного тела Марио. Он так красив, особенно когда спит!
Марио выглядел как побитый щенок. И даже не заметил моих лишних килограмм. Мы снова пили кофе и говорили.
«Тезоро! Аморе! Ну что не так? Нам так хорошо вместе!»– вопрошал он, а в глазах стояли слезы. Боже! Какие итальянцы актёры! Ещё бы, если вся Италия с ее архитектурой и природой – словно дорогая декорация!
Ну, короче, дорогой дневник. Он уговорил меня.
Только я выдвинула свои условия. “Я могу выпить бокал вина, почитать книгу, а он смотрит футбол в наушниках и не заставляет сидеть рядом и чесать по спинке!
Иногда мы должны ходить не только в спортзал, ресторан или клуб, он обязан сопровождать меня на спектакль, выставку или оперу. Это же такое невежество – жить в Италии и не пользоваться ее культурным наследием!”
Марио вздохнул, поморщился, но согласился.
Вчера была божественная ночь, и я так хорошо выспалась, убаюканная дыханием моего Лигурийского бога.
Понедельник. провальная поездка.
Первая совместная поездка в Геную с Марио – была провалом.
В Палацио Реале открылась выставка импрессионистов, коллекция музея Вашингтона! Я не могла пропустить это замечательное событие. Заодно, хотелось больше узнать о Генуе. Я была там пару раз–встречала клиентов. Один раз в аэропорту, другой–в морском порту, с частной яхты. И тогда была в шоке ио города. Ну совсем мне не понравился. Но я осознала, что не права. Город стоит посетить только из-за одного факта. Генуя–родина Христофора Колумба! Сам Джузеппе Верди проводил зиму в Генуе и на сцене театра Карло Феличе звучали его оперы.
( Кстати, дневник, напомни мне пожалуйста, что через месяц будут гастроли Большого театра здесь! И билеты 70 евро! Надо обязательно!)
Но я не уверена уже, что еще раз возьму с собой Марио! Он хуже школьника! Ему ничего не интересно! Он по-дурацки шутил, дразнил меня. А когда я зависла напротив моего любимого Кандинского, слыша в красках его музыку Стравинского, он начал ржать на весь зал и сообщать всем, что нарисует так же левой ногой. Большой красивый идиот.
Настроение мое было испорчено. Марио пытался исправить свою ошибку, заглядывая по щенячьи в глаза, обнимал и спрашивал, что я хочу. Нашел ресторан из первой строчки TripAdvisor. В отместку за обедом я медленно выпила целую бутылку Верментино, нагло глядя Марио в глаза при каждом глотке. Он еле сдерживался, но молчал. В какой то момент я поняла, что перегнула палку: когда вставая из-за стола, чуть не грохнулась на Марио. Он был зол. Я выпила две порции крепкого кофе и тут же протрезвела. Теперь уже я, виновато посматривая на Марио, предложила пойти в Дельфинарий. Он обрадовался, как ребенок!
Дома мы смотрели футбол. Я делала вид, что уже знаю имена его любимых футболистов. Но в постели Марио был особенно старателен в ту ночь. “Так достигается баланс”.– подумала я.
Воскресенье. в гостях у семейки Адамс!
Дорогой дневник. Я зла! Нет я в ярости!
Ну и семейка у Марио!
Какую глупость я совершила, согласившись на воскресный обед у мамы Марио!
Семья Марио – типичные зажиточные крестьяне. На склонах холмов они выращивают оливки и сезонные овощи. Вся их огромная семья дружно трудиться, не покладая рук. Глава семьи –мама Марио. Она командует мужем, двумя невестками и зятем. Куча внуков и собак. Марио–любимчик у матери. Братья и невестки не могут простить Марио его образ жизни. Он не дотрагивается до земли, предпочитая зарабатывать как тренер. В доме стоит настоящий итальянский гогот и шум. Все громко разговаривают, почти кричат, бранятся, и тут же обнимаются. Размахивают руками и поют песни.
Вначале меня это забавляло, до тех пор, пока сестра Марио не устроила мне допрос. Ее так перекосило, когда Марио представил меня им, что я на миг засомневалась – сестра ли она ему. Она с ревностью осматривала мои ухоженные руки со свежим маникюром, гладкую светлую кожу, длинные белые волосы и голубые глаза. Сами же родственники Марио были словно из одного помета: низкорослые, темнокожие, тяжелые в бедрах. Марио выделялся среди них своим безупречным телом, высоким ростом и светлыми глазами. С удивлением рассматривая такой поразительный контраст, я улыбнулась, вспомнив слова Шарикова: “ Я красавец! Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом”.
“Какая шалунья, матушка твоя, Марио,” – подмывало пошутить, но я сдержалась.
За ужином, запихивая в меня, как в рождественского гуся, безумное количество блюд, матушка Марио, с крестьянской простотой и пристрастием стала расспрашивать о моей семье, работе и причине переезда в Италию. Я осторожно делилась информацией. Чутье подсказывало мне, что мои слова будут неправильно услышаны. Так и оказалось.
После моего пояснения, что после университета я обдумывала продолжить образование в Европе, но сначала присмотреться и понять, чем же я хочу заниматься в жизни, сестра Марио, вытирая сопли трехлетнему сыну льняной салфеткой и кладя ее рядом с тарелкой, с типичной гримасой лигурийцев ( уголки губ опущены вниз, а голова чуть выдвинута вперед, руки разведены в сторону) бросила через плечо, не глядя на меня:
”У меня есть знакомые русские, или украинки, не важно! Нина работает бадандой ( сиделкой) и другая Элена– моет полы у нашей дотторэсы”.
Я элегантно и очень медленно, чуть коснулась льняной салфеткой уголков губ, аккуратно положила ее на колени:
–На сколько я знаю, благодаря русской царице Марие Александровне, супруге Александра Второго, в конце 19 века Санремо из рыбачьей деревни превратился в модный курорт. Проведя здесь одну лишь зиму, царица в благодарность подарила местечку бульвар, покрытый мраморными плитами и пальмы вдоль него. В честь русской царицы городское власти назвали бульвар Corso Imperatrice… Если вы знали,–мило улыбнулась я.
–Ой не знаю, – махнула рукой сестра Марио, –Да у вас там денег не меряно, все виллы раскупили здесь!
–Я думала русские только в сервисе работают. Или это твои знакомые? Твой круг?
Сестра Марио не поняла моего сарказма. Она уже все для себя решила. И когда в поисках туалета, я случайно зашла в кладовку, услышала ее разговор с матерью:
–Ой, мама, не нравится мне эта русская! Не простая она! Что-то задумала! Посмотри на ее белые руки! Да она веник в жизни не держала, не говоря уже о мотыге! Ей явно что-то нужно от нашего Марио! Хочет женить, чтобы паспорт сделать! Он у нас такой наивный, добрый! А эти славянки – коварные и хитрые!
Я еле просидела до конца вечера. Выдавливала из себя вежливую улыбку и натяжно смеялась над проделками малышей. Они были еще милыми, как бывают забавными не породистые щенки.
Поблагодарив маму Марио и его родных за чудесный ужин, разцеловавшись со всеми, тридцать раз пообещав еще приехать, в ответ на настойчивые приглашения, мы, наконец сели в машину, и молча доехали до моего дома.
“Чудесный ужин, тизоро, – Марио выглядел сытым и счастливым–Ты понравилась моим.”
“ Сомневаюсь,– я вышла из машины, не глядя на Марио, – Езжай домой. Твоя сестра захочет дать тебе несколько родственных советов насчет меня. Она очень наблюдательна”,– Я со всей злостью захлопнула дверь машины и не оборачиваясь пошла к подъезду своего дома.
– Но, аморе! Подожди меня! – воскликнул ошарашенный Марио.–Я только машину припаркую!
– Иди спать домой! Я не могу пошевелиться после ужина у твоей мамы!
Никогда больше! Никогда больше, дорогой дневник! Я не пойду к семье Марио на ужин!
Среда. Философская.
Дорогой дневник. После ужина у мамы Марио, я больше не могла относиться к нему как прежде. Но не понимала почему. Внешне все было замечательно. Мы научились уживаться вместе и делить территорию. Марио уже не докапывался до бокала вина, я не обращала внимание на футбол. Сидела рядом с рассказами Моруа и тянула свой вечерний бокальчик красного. Мы вместе ходили в спортзал, иногда ужинали с друзьями. Марио стал планировать летний отдых. Но все чаще и чаще я ловила себя на мысли, что мне не комфортно. Что-то не так.
За советом пошла к сестре.
Я рассказывала Алине и Фабри о провальной поездке на выставку в Геную, об ужине в доме Марио, о допросе, который устроила мне его сестра. Фабрицио хохотал в голос, когда я описывала семью Марио и его непохожесть на них.
Фабрицио имел потрясающее чувство юмора. Умноженное на интеллект и прекрасное образование делало его очень обаятельной персоной. Я понимаю сестру, которая влюбилась в него после первого дня знакомств. Они познакомились в Петербурге, Алина была переводчиком в их туристической группе.
Знаешь дневник, для меня Фабрицио–лучший представитель итальянских мужчин. У него спокойная мужественная привлекательность, он образован. Прекрасное чувство юмора облегчает рутину семейной жизни, и он хитер. Знаешь, дневник, я поняла, что есть большая разница между пониманием “хитрость” в русском и итальянских языках. В русском хитрость–больше напоминает коварство и мошенничество. В итальянском “хитрый” – значит умный, наблюдательный и прогнозирующий реакцию других.
С Фабрицио очень легко.Он относится ко мне, как к бестолковой младшей сестре, о которой надо заботиться. Семейственность–очень итальянская черта. Меня сразу приняли в круг семьи Фабри. И его родители, и все родственники также считают меня своей. У русских есть убеждение, что итальянцы –ловеласы. Я думаю это как минимум, не корректно. Мужчины бывают разные, и дело не в национальности. Фабри обожает мою сестру и своих двоих детей. А вот то, что русские считают, что итальянцы–хорошие отцы, это правда. Сколько раз, когда мы выбирались вместе на пляж, я поражалась, как моя сестра из озабоченной домохозяйки и замученной матери малолетних кровопийц превращается в женщину, которую любят и балуют.
Обычно, на пляже мы проводим весь выходной день. Сцена такая. Мы с сестрой лежим и загораем, тихо болтаем по-итальянски, если рядом есть русскоговорящие. Фабри бегает, купается, играет с детьми. Ему не надо напоминать, чтобы он намазал защитным кремом малышей, поменял памперс, надел панамку, дал воды, покормил. Он все знает сам. Делает это с радостью и профессионально, если можно так сказать о работе быть родителем. Но что поражает воображение и вызывает возмущение русскоговорящих дам на пляже – это когда Фабри подходит к любимой жене и нежно спрашивает:” Тизоро, тебе принести апероль или просекко?”
Сестра не открывая глаз, только одобрительно мычит.
Прости, дневник. Я вернулась, чтобы все таки записать рецепт “pesce ubriaco”.
Возьми две средние дорады. Положи их в неглубокою кастрюлю или большую сковороду с высокими бортами.
Смешай оливковое масло с белым вином.
Разбросай вокруг рыб несколько помидорок ( я люблю маленькие, чтобы они сохранили свою цельность), оливки таджаски (! обязательно только их и без косточек), и мелко мелко наруби петрушки.
Все. 20 минут под крышкой! Я иногда добавляю несколько мелких картофелин, и они прекрасны в этом соусе. Но Марио не ест картофель, только салат.
Одинокий вечер среды.
Дорогой дневник…
Я скучала по тебе. Вот уже два месяца мы встречаемся с Марио, а жизнь моя снова превратилась в рутину: работа начинается в 9. Обед ровно в 12.30. Лучано закрывает офис в 12.30 до 15.30. И хоть застрелись, если клиенту надо встретиться в это время! Никогда Лучано не отменит своей обед, дневной секс и легкий сон.
Когда мы расстались как пара, у Лучано сразу возросли продажи недвижимости! И знаешь почему, дорогой дневник? Потому что я ставила на первое место желание клиента и говорила всегда « да», на любое предложенное им время! Хоть в шесть утра воскресенья. Теперь я понимаю, что Лучано держится за меня, как за лучшего своего агента. Я привлекла всех наших русскоговорящих и англоговорящих покупателей!
Я чувствую кто и сколько готов потратить. Мое высшее экономическое образование все же помогает.
Знаешь, дорогой дневник, что меня немного расстраивает здесь, в прекрасном месте? Низкий образовательный уровень. Из моих знакомых университетское образование есть только у Фабрицио, мужа моей сестры. (Я не говорю о нотариусах, докторах и адвокатах–наследственных профессиях).
Фабри – интеллектуал. Преподает в местном лицее историю и географию. Много читает, много знает и обожает оперу. Это и привлекло мою сестру. Она, как филолог, настроена на тонкие вещи: музыка, искусство, литература.
Я – другая. Я любила математику, физику, и английский выучила только потому, чтобы продолжить учебу в Европе.
Но … отец ушёл из семьи, сестра уехала с мужем в Италию, мама с разбитым сердцем следом за ней, чтобы принять роль бабушки (в 50 лет! Да в Италии только первого рожают в сорок). Мама вскоре вышла замуж за Жан Поля, (Обожаю его! Французский миллионер, любитель роскошной жизни, эстет и страшно влюблен в маму. Это достойно отдельной записи на твоих страницах, дорогой дневник) .
Ну, дорогой дневник, я отвлеклась. Я же тебе жаловалась на рутину. Если нет клиентов, то я возвращаюсь домой в семь. Теперь мы ходим в зал. Каждый день. И счастье, если клиенты пригласили меня на аперитив или ужин. Иначе: зал, куриная грудка, телевизор ( футбол), секс. Секс как спорт… Все чаще и чаще Марио остаётся ночевать у меня. Ну зачем? Он так любит свою мамочку! Но нет… и знаешь, я вдруг поняла, дорогой дневник, в чем моя ошибка. Нет, не только моя… это ошибка моей сестры, моих приятельниц украинки и белоруски, с которыми подружились на автокурсах, не говоря о милой Сауле, казашки, которая мне очень нравится. Наша базовая комплектация, женщин, родившихся ближе к востоку – способность обволакивать мужчин заботой и вниманием. Мы, словно паучихи (без злого умысла!) плетем сети из неги, заботы, “погладить по головке”, “Что милый хочет на ужин”..
Мы ставим интересы партнера на первое место и соглашаемся с его причудами (так им кажется, конечно). Мы терпимые и терпеливые, всепрощающие. Как мамы, которых можно ещё и потрахивать. Грубо, конечно, дорогой дневник. Но правда.
Марио занимает мое пространство. И я теперь не понимаю, чего хочу больше: одиноких вечеров с томиком рассказов Мопассана и бокалом красного вина, или Лигурийского Бога в моей постели? И я ненавижу футбол!
Не Одинокий вечер пятницы.
Дорогой дневник. Я выгнала Марио…
И … заскучала…
Я не знаю, чего хочу!!!!
Первый день, когда осталась одна, я купила бутылку вина ( с Марио я не пила вообще, он ненавидит запах алкоголя), приготовила огромную тарелку пасты “аль вонголе”, включила « Любовь и голуби» и почувствовала себя абсолютно счастливой.
Но… через несколько дней, набрав четыре килограмма, опухнув от шоколада и просекко, я вернулась в зал. И ещё, дорогой дневник, моя постель слишком холодна без божественного тела Марио. Он так красив, особенно когда спит!
Марио выглядел как побитый щенок. И даже не заметил моих лишних килограмм. Мы снова пили кофе и говорили.
«Тезоро! Аморе! Ну что не так? Нам так хорошо вместе!»– вопрошал он, а в глазах стояли слезы. Боже! Какие итальянцы актёры! Ещё бы, если вся Италия с ее архитектурой и природой – словно дорогая декорация!
Ну, короче, дорогой дневник. Он уговорил меня.
Только я выдвинула свои условия. “Я могу выпить бокал вина, почитать книгу, а он смотрит футбол в наушниках и не заставляет сидеть рядом и чесать по спинке!
Иногда мы должны ходить не только в спортзал, ресторан или клуб, он обязан сопровождать меня на спектакль, выставку или оперу. Это же такое невежество – жить в Италии и не пользоваться ее культурным наследием!”
Марио вздохнул, поморщился, но согласился.
Вчера была божественная ночь, и я так хорошо выспалась, убаюканная дыханием моего Лигурийского бога.
Понедельник. провальная поездка.
Первая совместная поездка в Геную с Марио – была провалом.
В Палацио Реале открылась выставка импрессионистов, коллекция музея Вашингтона! Я не могла пропустить это замечательное событие. Заодно, хотелось больше узнать о Генуе. Я была там пару раз–встречала клиентов. Один раз в аэропорту, другой–в морском порту, с частной яхты. И тогда была в шоке ио города. Ну совсем мне не понравился. Но я осознала, что не права. Город стоит посетить только из-за одного факта. Генуя–родина Христофора Колумба! Сам Джузеппе Верди проводил зиму в Генуе и на сцене театра Карло Феличе звучали его оперы.
( Кстати, дневник, напомни мне пожалуйста, что через месяц будут гастроли Большого театра здесь! И билеты 70 евро! Надо обязательно!)
Но я не уверена уже, что еще раз возьму с собой Марио! Он хуже школьника! Ему ничего не интересно! Он по-дурацки шутил, дразнил меня. А когда я зависла напротив моего любимого Кандинского, слыша в красках его музыку Стравинского, он начал ржать на весь зал и сообщать всем, что нарисует так же левой ногой. Большой красивый идиот.
Настроение мое было испорчено. Марио пытался исправить свою ошибку, заглядывая по щенячьи в глаза, обнимал и спрашивал, что я хочу. Нашел ресторан из первой строчки TripAdvisor. В отместку за обедом я медленно выпила целую бутылку Верментино, нагло глядя Марио в глаза при каждом глотке. Он еле сдерживался, но молчал. В какой то момент я поняла, что перегнула палку: когда вставая из-за стола, чуть не грохнулась на Марио. Он был зол. Я выпила две порции крепкого кофе и тут же протрезвела. Теперь уже я, виновато посматривая на Марио, предложила пойти в Дельфинарий. Он обрадовался, как ребенок!
Дома мы смотрели футбол. Я делала вид, что уже знаю имена его любимых футболистов. Но в постели Марио был особенно старателен в ту ночь. “Так достигается баланс”.– подумала я.
Воскресенье. в гостях у семейки Адамс!
Дорогой дневник. Я зла! Нет я в ярости!
Ну и семейка у Марио!
Какую глупость я совершила, согласившись на воскресный обед у мамы Марио!
Семья Марио – типичные зажиточные крестьяне. На склонах холмов они выращивают оливки и сезонные овощи. Вся их огромная семья дружно трудиться, не покладая рук. Глава семьи –мама Марио. Она командует мужем, двумя невестками и зятем. Куча внуков и собак. Марио–любимчик у матери. Братья и невестки не могут простить Марио его образ жизни. Он не дотрагивается до земли, предпочитая зарабатывать как тренер. В доме стоит настоящий итальянский гогот и шум. Все громко разговаривают, почти кричат, бранятся, и тут же обнимаются. Размахивают руками и поют песни.
Вначале меня это забавляло, до тех пор, пока сестра Марио не устроила мне допрос. Ее так перекосило, когда Марио представил меня им, что я на миг засомневалась – сестра ли она ему. Она с ревностью осматривала мои ухоженные руки со свежим маникюром, гладкую светлую кожу, длинные белые волосы и голубые глаза. Сами же родственники Марио были словно из одного помета: низкорослые, темнокожие, тяжелые в бедрах. Марио выделялся среди них своим безупречным телом, высоким ростом и светлыми глазами. С удивлением рассматривая такой поразительный контраст, я улыбнулась, вспомнив слова Шарикова: “ Я красавец! Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом”.
“Какая шалунья, матушка твоя, Марио,” – подмывало пошутить, но я сдержалась.
За ужином, запихивая в меня, как в рождественского гуся, безумное количество блюд, матушка Марио, с крестьянской простотой и пристрастием стала расспрашивать о моей семье, работе и причине переезда в Италию. Я осторожно делилась информацией. Чутье подсказывало мне, что мои слова будут неправильно услышаны. Так и оказалось.
После моего пояснения, что после университета я обдумывала продолжить образование в Европе, но сначала присмотреться и понять, чем же я хочу заниматься в жизни, сестра Марио, вытирая сопли трехлетнему сыну льняной салфеткой и кладя ее рядом с тарелкой, с типичной гримасой лигурийцев ( уголки губ опущены вниз, а голова чуть выдвинута вперед, руки разведены в сторону) бросила через плечо, не глядя на меня:
”У меня есть знакомые русские, или украинки, не важно! Нина работает бадандой ( сиделкой) и другая Элена– моет полы у нашей дотторэсы”.
Я элегантно и очень медленно, чуть коснулась льняной салфеткой уголков губ, аккуратно положила ее на колени:
–На сколько я знаю, благодаря русской царице Марие Александровне, супруге Александра Второго, в конце 19 века Санремо из рыбачьей деревни превратился в модный курорт. Проведя здесь одну лишь зиму, царица в благодарность подарила местечку бульвар, покрытый мраморными плитами и пальмы вдоль него. В честь русской царицы городское власти назвали бульвар Corso Imperatrice… Если вы знали,–мило улыбнулась я.
–Ой не знаю, – махнула рукой сестра Марио, –Да у вас там денег не меряно, все виллы раскупили здесь!
–Я думала русские только в сервисе работают. Или это твои знакомые? Твой круг?
Сестра Марио не поняла моего сарказма. Она уже все для себя решила. И когда в поисках туалета, я случайно зашла в кладовку, услышала ее разговор с матерью:
–Ой, мама, не нравится мне эта русская! Не простая она! Что-то задумала! Посмотри на ее белые руки! Да она веник в жизни не держала, не говоря уже о мотыге! Ей явно что-то нужно от нашего Марио! Хочет женить, чтобы паспорт сделать! Он у нас такой наивный, добрый! А эти славянки – коварные и хитрые!
Я еле просидела до конца вечера. Выдавливала из себя вежливую улыбку и натяжно смеялась над проделками малышей. Они были еще милыми, как бывают забавными не породистые щенки.
Поблагодарив маму Марио и его родных за чудесный ужин, разцеловавшись со всеми, тридцать раз пообещав еще приехать, в ответ на настойчивые приглашения, мы, наконец сели в машину, и молча доехали до моего дома.
“Чудесный ужин, тизоро, – Марио выглядел сытым и счастливым–Ты понравилась моим.”
“ Сомневаюсь,– я вышла из машины, не глядя на Марио, – Езжай домой. Твоя сестра захочет дать тебе несколько родственных советов насчет меня. Она очень наблюдательна”,– Я со всей злостью захлопнула дверь машины и не оборачиваясь пошла к подъезду своего дома.
– Но, аморе! Подожди меня! – воскликнул ошарашенный Марио.–Я только машину припаркую!
– Иди спать домой! Я не могу пошевелиться после ужина у твоей мамы!
Никогда больше! Никогда больше, дорогой дневник! Я не пойду к семье Марио на ужин!
Среда. Философская.
Дорогой дневник. После ужина у мамы Марио, я больше не могла относиться к нему как прежде. Но не понимала почему. Внешне все было замечательно. Мы научились уживаться вместе и делить территорию. Марио уже не докапывался до бокала вина, я не обращала внимание на футбол. Сидела рядом с рассказами Моруа и тянула свой вечерний бокальчик красного. Мы вместе ходили в спортзал, иногда ужинали с друзьями. Марио стал планировать летний отдых. Но все чаще и чаще я ловила себя на мысли, что мне не комфортно. Что-то не так.
За советом пошла к сестре.
Я рассказывала Алине и Фабри о провальной поездке на выставку в Геную, об ужине в доме Марио, о допросе, который устроила мне его сестра. Фабрицио хохотал в голос, когда я описывала семью Марио и его непохожесть на них.
Фабрицио имел потрясающее чувство юмора. Умноженное на интеллект и прекрасное образование делало его очень обаятельной персоной. Я понимаю сестру, которая влюбилась в него после первого дня знакомств. Они познакомились в Петербурге, Алина была переводчиком в их туристической группе.
Знаешь дневник, для меня Фабрицио–лучший представитель итальянских мужчин. У него спокойная мужественная привлекательность, он образован. Прекрасное чувство юмора облегчает рутину семейной жизни, и он хитер. Знаешь, дневник, я поняла, что есть большая разница между пониманием “хитрость” в русском и итальянских языках. В русском хитрость–больше напоминает коварство и мошенничество. В итальянском “хитрый” – значит умный, наблюдательный и прогнозирующий реакцию других.
С Фабрицио очень легко.Он относится ко мне, как к бестолковой младшей сестре, о которой надо заботиться. Семейственность–очень итальянская черта. Меня сразу приняли в круг семьи Фабри. И его родители, и все родственники также считают меня своей. У русских есть убеждение, что итальянцы –ловеласы. Я думаю это как минимум, не корректно. Мужчины бывают разные, и дело не в национальности. Фабри обожает мою сестру и своих двоих детей. А вот то, что русские считают, что итальянцы–хорошие отцы, это правда. Сколько раз, когда мы выбирались вместе на пляж, я поражалась, как моя сестра из озабоченной домохозяйки и замученной матери малолетних кровопийц превращается в женщину, которую любят и балуют.
Обычно, на пляже мы проводим весь выходной день. Сцена такая. Мы с сестрой лежим и загораем, тихо болтаем по-итальянски, если рядом есть русскоговорящие. Фабри бегает, купается, играет с детьми. Ему не надо напоминать, чтобы он намазал защитным кремом малышей, поменял памперс, надел панамку, дал воды, покормил. Он все знает сам. Делает это с радостью и профессионально, если можно так сказать о работе быть родителем. Но что поражает воображение и вызывает возмущение русскоговорящих дам на пляже – это когда Фабри подходит к любимой жене и нежно спрашивает:” Тизоро, тебе принести апероль или просекко?”
Сестра не открывая глаз, только одобрительно мычит.