Дитя звезд

Королева Эстелл д’Астора прибыла на свою коронацию.





Глава 20




Поначалу Клэр подумала, что рокот, который она слышит, – это всего лишь кровь, пульсирующая у неё в ушах. Но она делала глубокие вдохи, а звук всё не уходил. Вместо этого он стал ещё острее, и она, наконец, поняла, что это: приветственные крики народа.

Весь мир празднует. Плачет. Смеётся. Ликует.

Весь мир, кроме неё и Сены.

Ногти Сены впились в руку Клэр, и Клэр обрадовалась боли, вырвавшей её из оцепенения. Что происходит? Софи сказала, единорога поймали, но Клэр не видела на чудесном создании никаких цепей. И когда королева проехала между рядами и спешилась впереди, единорог не сдвинулся с места, он был тих и спокоен, словно дрессированный пёс. Между тем как эйфория, охватившая толпу, становилась всё сильнее и сильнее.

Звездопадные ленты лежали, забытые, на земле – прядильщики кинулись обнимать друг друга. Земледелец-отец вытер уголок глаза, перед тем как посадить дочурку себе на плечо, чтобы она могла видеть происходящее. Даже кователи, казавшиеся скорее поражёнными, чем довольными, не трогали оружие, безобидно висевшее у них на ремнях. На их лицах было написано, как они изголодались по надежде. И от всех и отовсюду Клэр слышала одно и то же слово, повторявшееся снова, и снова, и снова, – «единорог».

Единорог.

Единорог!

Клэр посмотрела на Сену. Янтарные глаза ковательницы так округлились, что она больше походила на сову, чем на девочку. Она шевелила губами, но Клэр не могла разобрать, что она говорит, пока Сена не наклонилась к ней и не выдавила:

– Как?

Клэр не знала. Она не знала, как последний единорог оказался у королевы. Или почему он позволял убийце его сородичей сидеть у него на спине. Разве что…

Разве что Клэр всё неправильно поняла.

«Брось, – проворчал голос Софи в её голове. – Ты знаешь, что слышала в Окаменелом лесу. Эстелл сама тебе говорила, что от единорога может быть польза, только если он мёртв. Верь себе!»

Эстелл стояла перед ликующей толпой, позволяя их радости захлёстывать её с головой. Её платье, украшенное такими тёмно-синими сапфирами, что они казались почти чёрными, мерцало в свете факелов. Её тёмные кудри были убраны под серебристую сеточку, но голову не венчала корона. Она ждала коронации.

Королева жестом пригласила Джаспера подняться, и он зашагал по помосту. В одной руке он держал копьё, а в другой – трость с ручкой – бараньей головой. Прежде эта трость принадлежала Корналину, магистру Горнопристанища. Он почтительно вручил её Эстелл и, когда та её приняла, низко поклонился – сначала ей, а затем смирному единорогу. Мысли проносились в голове Клэр одна за другой. Она силилась найти причину, хотя бы одну причину, зачем единорогу становиться союзником Эстелл. И наконец она вспомнила о гипнозе и шепнула Сене, что так Эстелл одурачила всё Горнопристанище.

Сена поморщилась. Единороги – чистейшая форма чуда. Если могущество Эстелл настолько велико, что она может подчинить своей воле даже единорога, тогда какие шансы против неё у Клэр, её друзей и Надии? Единственным, что хотя бы немного утешало Клэр, были слова, которые ей сказала паутчица…

Клэр часто задышала. Паутчица сказала лишь, что королева может победить королеву… она не говорила, что она непременно её победит.

– Нужно остановить действие гипноза Эстелл, – резко сказала Сена, не подозревая об урагане мыслей в голове Клэр. – Как она это делает?

– При помощи магических опалов, – ответила Клэр. – Наверное, на ней сейчас они.

– Тогда нужно подобраться ближе. – Не дожидаясь согласия Клэр, Сена ринулась в толпу, расчищая себе путь острыми локтями.

Но они были не единственными, кто пытался протиснуться вперёд. Толпа напирала сзади, желая очутиться ближе к долгожданной королеве. Ближе к единорогу. Вокруг скандировали приветствие, вздымавшееся, словно волна, которая никогда не спадёт:

– Да здравствует королева! Да здравствует королева!

Наконец, когда Клэр уже подумала, что исступлённый восторг толпы раздавит её, Эстелл подняла руки. Рукава её платья упали, обнажив бледные запястья, и толпа тут же затихла. И вот королева Эстелл д’Астора обратилась к своим подданным впервые за три сотни лет:

– Добро пожаловать.

Простое приветствие пронзило Клэр, словно стрела, и она замерла на месте. До этого момента Эстелл была достаточно далеко, чтобы оставаться чужим для неё человеком. Но когда королева заговорила, её голос, усиленный с помощью чуда, звучал знакомо и успокаивающе. Это был голос с вечернего пения в Звёздной цитадели, голос, подбодривший её у потрескивавшего очага, голос, тепло рассмеявшийся, когда Клэр удалось наконец высечь искру из рубина. Замок на вершине холма оглашал голос профессора Терры.

– Добро пожаловать, кователи, добро пожаловать, земледельцы, добро пожаловать, прядильщики. Добро пожаловать, – произнесла Эстелл, широко раскидывая руки и глядя в толпу, – мои дорогие Роялисты, никогда не терявшие надежды, и весь горячо мной любимый Арден.

Публика снова взревела, вырвав Клэр из оцепенения. Она искала глазами Сену, но толпа поглотила её. Клэр была одна в море из сотен людей, продолжавших напирать сзади. Они толкали её всё ближе и ближе к единорогу и королеве, которая заговорила снова:

– Я знакома тебе, Арден, хотя мы никогда не встречались, – объявила Эстелл. – Вы говорили обо мне, пели обо мне, ждали меня, последнюю королеву Ардена, которая использовала остатки своей силы, чтобы сберечь единорога до времён, когда мир будет готов. Готов к переменам. Это время пришло. – Толпа молчала, затаив дыхание в ожидании следующих слов королевы. – Этой ночью, – продолжила Эстелл, поднимая свою трость с ручкой – бараньей головой, словно скипетр, – я пришла к вам не как легенда из ушедшей эпохи, а как предводитель эпохи нынешней. Сегодня ночью корона Ардена будет вновь собрана воедино, и начнётся новая эра. Эра безграничных возможностей, волшебства, чудес. – Она положила ладонь на изящно изогнутую мерцающую шею. – Эра единорогов!

После этих слов толпа взорвалась таким гвалтом, что кости Клэр сотрясались от вибрации. Прядильщики запускали ленты высоко в небо, а ночной воздух наполнился ароматом лилий и жасмина, роз и гиацинтов. Весенних бутонов, до цветения которых было ещё далеко. Даже кователи гремели своими щитами в предвкушении перемен. С каждым новым ликующим возгласом Клэр чувствовала, что надежда на то, что они убедят кователей отдать им зубец, ускользает от них всё дальше.

Где Нэт? А Сена? А Терний?

Где сейчас Софи?

Клэр подалась вперёд.

Сейчас от единорога её отделял один-единственный отряд кователей. Но они были опытными солдатами, и между их щитами и иголку не просунуть, не то что пройти. Ей придётся сдать назад. Повернувшись, она попыталась проскользнуть межу зрителями, проталкиваясь плечом.


Между тем Эстелл кивнула Бахроме, и историк вышла вперёд. Рог чудесного создания залил лицо пожилой женщины радужным мерцанием. Но ничто не могло стереть жестокие, заносчивые линии вокруг её рта. В руках она держала подушку, на которой лежала чёрная дуга: зубец – узел любви. Со своего места Клэр не могла разобрать, был ли это поддельный зубец, который привёз с собой Терний, или же подлинный зубец прядильщиков. Как бы то ни было, Бахрома водрузила его на полуразрушенную колонну рядом с королевой, доходившую ей до пояса.

Ещё один Роялист, которого Клэр не узнавала, вышел вперёд. На ногах у него были сапоги из берёзовой коры, а под его плащом Клэр разглядела тунику, расшитую шипами. Среди земледельцев в толпе пробежало радостное волнение, когда мужчина преподнёс, в свою очередь, ещё одну мерцающую дугу – зубец – дубовый лист. Его он так же поместил на колонну.

Наконец, вперёд вышел Джаспер и добавил к коллекции зубец-камень.

По меньшей мере два, а возможно, и три из четырёх зубцов короны были теперь от Эстелл на расстоянии вытянутой руки. Ей не хватало только зубца-молота.

Сердце Клэр бешено колотилось. Ей нужно протиснуться вперёд! Ей нужно разрушить самоцветные чары, стреножившие волю единорога.

– Мои дорогие земледельцы и милые прядильщики, благодарю вас за обещанную вами преданность, – произнесла Эстелл, пока Клэр проталкивалась вперёд. – Теперь нашим друзьям кователям остаётся добавить последний зубец, и с новым могуществом, которое подарит мне корона, я избавлю Арден от призраков – раз и навсегда! – Толпа снова взорвалась радостными возгласами, но Клэр заметила, что кователи не присоединились ко всеобщему ликованию. Они расступились, открыв взглядам мужчину с круглым животом и практично подстриженными светлыми волосами. Он до того походил на генерала Обжигу, что Клэр не сомневалась, что он приходится ей родственником. – Магистр Болт, – произнесла Эстелл, выставляя вперёд руку, словно ожидая приветственного поцелуя. – Я благодарна за вашу преданность.

– Не будем торопить события, – фыркнул магистр Болт. – Прежде чем мы свяжем себя какими-либо обещаниями или коронуем кого бы то ни было, у кователей есть вопросы…

– Магистр Болт, – встряла Бахрома, её голос звучал холодно, – вы видите единорога, разве нет? Пока вы оттягиваете коронацию, призраки могут напасть на ещё одну невинную жертву!

– И кровь ещё одного из кователей могут обратить в камень! – твёрдо ответил магистр Болт. Он посмотрел на Эстелл. Его глаза над весьма впечатляющими усами были неподвижны, отчего он слегка походил на моржа в доспехах. – Мы допускаем, что вы действительно похожи на последнюю королеву Ардена, которая правила сотни лет назад. Однако в последние месяцы представителей самых разных гильдий находили в их домах и на их полях неподвижно замершими. Их кровь обратил в рубины настроенный враждебно самоцветчик. Если это не вы, мадам, тогда кто же? – Кователи за его спиной согласно зашептались. Магистр продолжил: – В прошлом ваша семья обошлась с гильдией кователей не лучшим образом, а теперь самоцветчики снова держат нас в страхе. Почему мы должны вам верить? Зачем нам отдавать вам зубец нашей гильдии?

Бахрома сердито открыла рот, её губы перекосило от ярости, но Эстелл подняла руку, успокаивая пожилую приспешницу.

– Я планировала преподнести вам ответ в знак признательности, но раз так, пускай это послужит подтверждением моих намерений. – Она хлопнула в ладоши. – Приведите Клэр Мартинсон!

«Что?» – Клэр обернулась, ожидая увидеть отряд Роялистов. Но позади неё стояли одни земледельцы. Каждый из них с нетерпением и предвкушением, не отрываясь, смотрел вперёд. Клэр повернула голову обратно как раз вовремя, чтобы увидеть, как Терний Посевной со сверкающим золотым венцом на голове вышел из темноты помоста. Один кулак он держал над сердцем, а в другом сжимал конец цепи.

Клэр душил беззвучный крик. Слёзы, горячие и неудержимые, прыснули из её глаз, когда она поняла, кто на другом конце цепи, – Софи!

Терний потянул цепь, и Софи споткнулась. Её рот был завязан лоскутом белой ткани, но взгляд, который она бросила на Эстелл, был ясным, как крик. Она презирала её. И что-то сделали с волосами Софи. Её хвостик больше не ниспадал вниз чернильным пятном, а пушился во все стороны, как если бы его завили, чтобы он выглядел как…

– Это Клэр Мартинсон, – солгала Эстелл толпе, указывая на Софи. Синие сапфиры на платье королевы поймали мерцание факелов. Оно наградило каждый самоцвет оранжевым зрачком. Казалось, камни с жадностью наблюдали, какой эффект произвели слова Эстелл на народ. – Пускай вас не вводит в заблуждение её юный возраст. Эта ученица-самоцветчица дружит с опасной изгнанницей Сеной Булатной. Она помогла ей украсть единорожью арфу у земледельцев, а затем, всего несколько дней назад, попыталась украсть зубец – узел любви. А этим вечером ей почти удалось умыкнуть вот это.

Эстелл потянулась к вырезу своего платья и вытащила цепочку. Четыре камня мерцали, словно звёзды, пойманные на крючок. Слёзы луны – великое единорожье сокровище, надежда Ардена, – беспомощно висели на унизанных кольцами пальцах королевы. По толпе пробежал ропот, когда люди поняли, что перед ними. Некоторые упали на колени в благоговейном ужасе, в то время как другие разъярённо кричали на Софи, вне себя от ярости, что она дерзнула совершить что-то настолько ужасное.

– К счастью для Ардена, – продолжила Эстелл, заправляя слёзы луны обратно под вырез, – горячо любимый нами принц Терний поймал мерзавку на месте преступления и привёл её ко мне!

Клэр приказала себе дышать. Терний, по всей видимости, притворяется, что он на стороне Эстелл… верно? И тут Терний сделал шаг назад и склонился перед Эстелл в глубоком поклоне. Во второй раз за ночь Клэр подумала, что её сейчас стошнит. И во второй раз с момента её появления в Ардене она поняла, как глупо было поверить Тернию Посевному.

– Клэр Мартинсон виновна в нападениях на членов других гильдий! – с лёгкостью солгала Эстелл. – И несмотря на то, что она одна из нас, я клянусь перед вами, что никогда не поставлю самоцветчиков выше других гильдий. Магистр Джаспер?

Эстелл подозвала Джаспера к себе кивком головы. Но прежде чем подойти к ней, он проверил цепи на запястьях Софи. Клэр ожидала, что Софи станет сопротивляться, но вместо этого, казалось, она едва его заметила. Всё её внимание было приковано к единорогу. Единорогу, стоявшему смирно и ничего не предпринимавшему. Как только Джаспер отвернулся от неё, Софи наклонила голову и округлила глаза очень знакомым ей образом. Точно так же она смотрела на Клэр, когда пыталась сказать ей что-то незаметно для мамы и папы. Но сейчас она смотрела не на Клэр, а на Терния, стоявшего в другой части помоста. Затем, так быстро, что Клэр подумала, уж не почудилось ли ей это, Софи кивнула. Условный знак? Прежде чем Клэр смогла сообразить, что к чему, Эстелл вытащила нож из трости с ручкой – бараньей головой. Длинный нож. Разделочный нож.

– На колени, – приказала Эстелл, и Софи поставили на колени перед королевой. Эстелл взяла подбородок Софи своими длинными пальцами в перчатках и подняла её лицо, сделав уязвимой её шею и ключицу с бледно-розовой звёздочкой там, где однажды единорог прикоснулся к ней, – чуть выше сердца.

«Ей нужно сердце единорога», – сказал как-то Терний. И она получит его прямо сейчас.

Эстелл занесла нож высоко над головой, у Клэр перехватило дыхание. План королевы был настолько же гениален, насколько жесток. Эстелл убьёт Софи прямо здесь, у всех на виду, обвинив в собственных преступлениях, и получит сердце единорога, как она и хотела (и при всём этом продолжит выглядеть в глазах людей как героиня предания).

Нож начал опускаться вниз и разрезал оцепенение, сковавшее Клэр.

– НЕТ! – закричала Клэр, одним последним рывком она пробилась к помосту и запрыгнула на него! – Я КЛЭР МАРТИНСОН!

Эстелл этого не ожидала. Все повернулись, чтобы посмотреть на неё. Все, кроме Терния. За две секунды, пока все поворачивались, чтобы посмотреть на Клэр, он ринулся через помост к Софи.

– Стой! – воскликнула Эстелл, направляя нож на Терния. Но он ловко от него увернулся и выбил его из руки королевы, пробегая мимо неё и Софи. И вот тогда-то Клэр поняла, что на самом деле его цель – последний единорог.

В руке Терния сверкнуло серебро – ножницы, которые ему дал Серп, – те, что могут разрезать всё что угодно. Он запустил их в белую гриву единорога. Чирк!

Из толпы послышались испуганные вопли – кусочки гравия, паутчьего шёлка и единорожьей гривы сползли на пол, открыв взорам собравшихся обыкновенную серую лошадь.

Теперь Клэр поняла, почему единорог казался таким спокойным и ручным. Теперь она поняла, откуда в хижине паутчицы взялся роялистский плащ. Королеве тоже был нужен этот редкий шёлк для создания иллюзии достаточно сильной, чтобы провести народ Ардена и выманить к себе Софи, настоящего последнего единорога Ардена.

– Эстелл лжёт! – крикнул Терний всем гильдиям Ардена. – Всё это иллюзия!

– Ты, – рявкнула Эстелл, высоко поднимая трость. – Ты гнусный, мерзкий, маленький… – Она, по всей видимости, была слишком зла, чтобы закончить предложение. Королева рассекла воздух тростью, ручка – баранья голова низвергнулась вниз.

Тошнотворный треск разнёсся по тронному залу. Эстелл отдёрнула руку назад, бараньи рога сверкнули тёмно-красными каплями. Но Клэр доводилось смотреть на трость вблизи, и она знала, что набалдашник не был украшен рубинами. В свете факелов блестела кровь.

Но не кровь Терния.

Терний по-прежнему стоял на ногах. Его лицо побелело, когда он увидел, как Фрэнсис Зелёный рухнул перед ним. Тёмное пятно расплывалось в том месте, где бараньи рога пронзили его сердце.