Дитя Ноктурны

— Лика, — позвал он.

Ангел подошла к нему совсем близко.

«Глупышка», — подумал граф, глядя в ее доверчивые синие глаза. Такая еще неразумная, несмотря на века жизни.

— Азазелло здесь, — тихо сказал он ей. — Будь начеку. Я приду к вам ночью. Настя должна выспаться, поэтому ничего не говори ей.

Лика кивнула. Потом замялась.

— Спрашивай, — разрешил он.

— Почему Михаил украл Настю?

— Потому что он хочет использовать ее в своих целях. Но не может заставить, ему нужно ее согласие. Думаю, его привлекает роль спасителя мира. Хочет примерить ее на себя за счет одной маленькой смертной.

— А ты? — Лика заметила, как граф посмотрел на Настю. — Разве ты не желаешь того же?

— Я не желаю быть спасителем. Эта роль не из моего репертуара. — Граф перевел взгляд с Насти на Лику. — Но если мы хотим и дальше играть человеческими душами, то придется уничтожить Ноктурну.

— Дело ведь не только в этом?

— Не только. Но какая разница? Путь спасения человечества всегда усеян трупами и залит кровью невинных, Лика. А потом ты смотришь на тех, кто спасся, и не знаешь, достойны ли они совершенных жертв. Как правило, недостойны.

— Ты же знаешь, демон, что не нам решать, кто достоин, а кто нет.

— Да, мой ангел. Ты права.

Он как-то слишком легко уступил ей, Лика с подозрением покосилась на графа. Но тот опустился в кресло, сцепил руки, переплетя пальцы, и замер так в ожидании, когда все разойдутся по комнатам.



— Зачем ты сегодня так провоцировала пограничника? — Локи помог Рите расстегнуть молнию на платье, наслаждаясь тем, как сантиметр за сантиметром обнажалась белая, мерцающая при свете зажженных свечей кожа на ее спине.

Рита засмеялась от вопроса и легкой щекотки, когда борода викинга коснулась спины перед тем, как он поцеловал ее между лопаток.

— Он просто напросился, ревнуешь? — Она повернулась к нему.

— Ведьма моя. — Рита прикрыла глаза, пока Локи ласкал ее лицо, бережно заключая его в ладони, чуть касаясь скул подушечками пальцев. — Ты — само пламя, сама жизнь. Я пьян тобой до беспамятства.

Он запрокинул ей голову, придерживая затылок одной рукой, другой ласкал ей шею, нетерпеливо спускаясь все ниже до так заманчиво выпиравших ключиц, которые делали ее еще более хрупкой. Пальцы Риты вплелись в его светлые волосы, движение, которое неизменно пробуждало в нем вожделение. Он сам не мог понять, как подпал под власть рыжей ведьмы, но был счастлив, что она выбрала его, потому что уже не мог представить свои ночи без ее страсти, такой пылкой, что порой он терялся перед тем сокровищем, которое досталось ему случайно.

Она была озорной, нежной, страстной, сам огонь, который не может гореть ровно, которому надо танцевать на углях, ласкаться и отпрыгивать, маня за собой.

Ее тело было божественным, Локи в нетерпении раздевал ее, чтобы еще раз увидеть, еще раз убедиться, что она есть, что она с ним. Рита чуть прикусила его губу, засмеялась, запустила руки под майку, проведя пальчиками по его широкой мускулистой спине. Викинг зарычал, ведьма озорно улыбнулась, взметнув на него мимолетный красноречивый взгляд. Они понимали друг друга с полуслова, оба готовы были шутить и дурачиться наедине друг с другом, они были детьми, которым доступно волшебство спонтанности без запретов свыше и без контроля взрослых.



Итсаску залпом осушила бокал с кровью, который ей преподнес дворецкий. Ей нравились эти безмолвные слуги демона, ненавязчивые и почти незаметные. Почувствовав, как солоноватая жидкость пузырьками лопается во рту, входя в химическую реакцию с ее слюной, вампирша закрыла глаза от удовольствия.

Она вернула бокал на поднос и подошла к Сержу, который с любопытством разглядывал канапе.

— Ищешь в нем встроенное устройство по отслеживанию вампирш? — спросила она, прижимаясь к нему.

— Нет, — улыбнулся парень, — пытаюсь понять, из чего сделан соус. Чтобы повторить потом дома.

А будет ли это потом? Но Итсаску не задала этого вопроса, просто вытащила у Сержа канапе, положила в рот и проглотила, с наслаждением облизнувшись.

— Хватит играть с едой, — потянула она его из комнаты. — Я хочу сыграть в нечто другое.

Серж последовал за ней покорно, но когда они оказались в темном коридоре, прижал ее к стенке и поцеловал. Это было головокружительно. Им всем необходимо было расслабиться, она чувствовала в нем ту же скрытую ярость и отчаяние, что и в себе. Он все это время тоже думал, что они обречены, но никак не выдавал себя. Но сейчас, в его яростном напоре, Итсаску осознала всю глубину его страха перед будущим. И подчинилась с радостью, вступила в борьбу, они ворвались в свою спальню подобно торнадо, разбросали одежду, дрались, пытаясь пересилить один другого в порыве страсти, пока наконец, обессиленные войной, где нет победителей и побежденных, не уснули, тесно переплетясь друг с другом.

Папа римский вышел из их спальни, просочившись сквозь дверь. У него сегодня был просто праздник, обе пары дали потрясающее представление. Жаль, мавр не добился взаимности у ангела, а то было бы тоже интересно посмотреть. В комнату девушек он не пошел: там сидел в темноте демон и охранял их сон. Призрак долго слонялся по особняку, не в силах успокоиться. Что-то тревожило его душу на этой земле. С того момента, как он сошел с трапа, беспокойство не давало ему покоя. В рассеянности он подошел к окну и обомлел: на улице под фонарем стоял демон с красными глазами, папа римский невольно перекрестился. Страшенный, как само зло: весь покрыт волосами, куриные лапки вместо ног, глаза красные, клыки выпирают из нижней челюсти. А вокруг него вся улица заполнена призраками. Родриго Борджиа аж передернулся от ужаса: если такие твари поджаривают его современников в котлах с кипящим маслом, быть призраком не самое тяжелое наказание. Небеса даже оказались милостивы к нему. Но за говорящую с призраками все-таки страшно. Настя не выдержит и минуты среди такого количества призраков. А они все стояли безмолвно, глядя на окна особняка. И кого тут только не было. Надо предупредить ее завтра же утром. Ей нельзя выходить на улицу.



Но к утру призраки рассеялись. Ребята после завтрака ждали московских агентов на совещание перед премьерой. Настя нашла в библиотеке графа книгу по демонологии и пыталась разобраться в сложной иерархии, но потом нетерпеливо захлопнула ее и положила на стол. Падшие ангелы были главными, это она знала и так. Боги вроде Локи были демонами пониже, но тоже вполне сильными и могущественными. Суккубы и инкубы в основном питались сексуальной энергией людей. Демоны вроде Азазелло были созданиями темными, но не порождениями Люцифера, а, как и мелкие божки, появлялись словно сами по себе, возможно являясь плодом темной стороны природы.

Старая Мать вполне могла сотворить их назло своей второй половине, Отцу, как понимала Настя. Видимо, они создавали этот мир вместе, но потом случился конфликт. И сначала все поклонялись природе, то есть Матери, а потом произошел переход на Бога Отца. Но Старой Матери явно не хочется разрушать этот мир. Она выбрала Настю. Наделила ее силой, зная, что Настя не сможет обладать ею вечно, потому что уязвима и хрупка. Получается, что ее руками Старая Мать пытается вытащить из огня жареные каштаны. А потом что?

Настя обхватила себя за плечи руками. Но тогда как понимать подачу с кулоном от Рафаэля? Получается, бог тоже в игре? И она одновременно является пешкой и для демона, и для Матери, и для бога? Все стараются перехватить ее и сделать ход, даже Михаил. Даже Азазелло. В чем ее сила?

Она обхватила кулон крепче, задумчиво грызла цепочку, прокручивая в голове возможные ходы всех сторон. Но в том-то и проблема, что она всего лишь смертная, всего лишь девушка, куда ей до разборок демонов и богов. И все же… Дело в ней.

— Настя. — Лика вошла в библиотеку, неслышно ступая каблучками по пушистому ковру. Ангел переобулась с утра в туфли-лодочки и надела простое, но элегантное серое платье. — Граф просит всех собраться в столовой.




Первой, кого увидела Настя, была пышная молодая женщина со здоровым румянцем на щеках и толстой косой. Настоящая русская красавица. И имя у нее было подходящее.

— Дуняша, — представилась она, — а это два моих остолопа.

Она показала на мальчиков 12 лет, один был азиатской внешности, а другой совершенно черный, с мелким бесом вьющихся волос.

— Они близнецы, — пояснила Дуняша.

Настя удивленно распахнула глаза.

Дуняша захохотала.

— Ой, ты, должно быть, не в курсе… Мальчики! — строго крикнула она на детей.

«Близнецы» одновременно закрыли ладонями лица, а когда убрали руки, на Настю смотрели два одинаковых рыжих мальчугана с синими глазами и золотистыми веснушками на щеках.

— Как? — только и смогла выговорить Настя.

— О… — Дуняша покраснела. — Дело в том, что они метаморфы. Могут менять внешность без грима и париков. Просто сами по себе.

— А копировать тоже? — Настя спросила Дуняшу, но близнецы ответили ей так же молчаливо: поднесли руки к лицу, а когда убрали, то на Настю смотрели две ее копии. Они даже стали выше.

— Интересный вариант, — усмехнулся граф Виттури, подмигнув Насте.

— Ладно, хватит паясничать, — прервала близнецов мать. — Я в местном агентстве руководитель, работаю в Ленинке, я архиватор.

— Архиватор значит, что она способна вызывать нужную книгу, — пояснил Цезарь.

— В основном, конечно, книги летают по библиотеке по ночам и в случаях нужд агентства, — хохотнула Дуняша. — А это мой муж.

Она показала на высокого широкоплечего мужчину с короткой стрижкой, тот был выше графа Виттури и Локи. Когда он шагнул к Насте, той почудилось, что пол дрогнул. Богатырь был рыжим, с синими глазами и очень каким-то домашним, что ли.

— Толя, — пророкотал он и протянул Насте огромную пятерню.

Она испуганно посмотрела на руку: он ее раздавит, даже если слегка пожмет.

— Не бойся, — пробурчал Толя, — не обижу.

Он пожал ей руку действительно бережно.

— Настя, должен предупредить тебя, что Толя — громовержец. — Цезарь улыбнулся так, как только он один умел: оставаясь абсолютно серьезным. — На случай, если он начнет метать громы и молнии.

Серж присвистнул.

— Теперь понятно, почему близнецы такие одаренные, оба родителя агенты.

— У нас еще работают Марина, Карл и Клара. Но они сейчас приглядывают за объектом, — пояснила Дуняша. — А мы с вами пойдем в театр.



— Честно говоря, — продолжала Дуняша за обедом, — мы все рады, что расследование привело вас в Москву, господин граф, ведь последнее стоящее дело, которое мы раскрыли, было три года назад.

— Что за дело? — поинтересовалась Итсаску.

Дуняша покраснела.

— Вампир-маньяк, который охотился на людей в парках, — ответил за нее Толик. — И как таких тварей земля носит.

— Толя! — шикнула на него Дуняша.

— Ничего страшного, — с абсолютно непроницаемым лицом ответила Итсаску. — Я привыкла.

— Давайте без перехода на личности, — примирительно воззвал Локи. — Нам еще сегодня на балет идти. Это событие требует массу моральных сил, чтобы не заснуть со скуки.

Настя во время этого разговора наблюдала за тем, как граф Виттури задумчиво смотрит на собеседников, но явно не видит их: его мысли были далеко, и, судя по мрачному выражению лица, они были совсем нерадостными.

— Давайте лучше решим вопрос с тем, как пронести оружие в театр. Вряд ли охрана нас пропустит, а гипноз в толпе чреват последствиями, — проговорил он, словно почувствовав на себе взгляд Насти.

— Нас не пропустят. — Дуняша пожала плечами. — Да и зачем нам оно? Мы же просто пытаемся выяснить, является ли эта девочка дочерью Ноктурны, не станем же мы нападать на нее посреди спектакля.

— Я не могу подвергать ни одного своего агента опасности. Ночью наш особняк сторожил Азазелло.