Дикая война

Монгол, словно поняв его слова, взял с места резвой рысью и с ходу направился к выезду из посёлка. Мишка поплотнее запахнул полы своего полушубка, пытаясь укрыть сумки с выпечкой и поглядывая по сторонам. Уже на подъезде к деревне он неожиданно почувствовал чей-то внимательный, злой взгляд. Быстро оглянувшись, но так никого и не заметив, парень проверил, как выходят револьверы из кобуры, и тряхнул поводьями, погоняя коня.

До станицы он добрался без приключений, а у ворот его ждал племянник кузнеца. Увидев паренька, Мишка соскочил с коня и, подавая ему руку, спросил:

– А ты чего тут мёрзнешь? Чего в дом не пошёл?

То, что тётка не пустила его, Мишке даже в голову не пришло.

– Так добыча твоя в санях. Как без присмотра бросить? – пожал паренёк плечами. – А в дохе не холодно. Скучно только, – смущённо закончил он.

– Вот кулёмы, – фыркнул парень. – Нет чтобы показать, куда сгрузить всё.

– Нет. Ты мне добычу доверил, ты и проверь, как всё довёз, – неожиданно заявил казачок.

– Господь с тобой, парень, – растерялся Мишка. – Ты приятеля моего племяш. Так неужто я стану на тебя такую напраслину возводить? Привёз, и ладно. Всё одно с бою взято, не деньги плачены. Загоняй сани во двор. Разгружать станем. А потом пойдём чай пить, – скомандовал он.

– Спаси Христос, Миша, – сняв шапку, поклонился паренёк.

– Да ты чего? Я ж не икона и не поп. Чего мне кланяться-то? – окончательно растерялся Мишка.

Вдвоём они быстро разгрузили сани, перетаскав всю добычу в дом. Но перед этим Мишка занёс всё купленное и попросил Глафиру поставить самовар. Разобравшись с грузом и обиходив коня, он умылся у колодца и с довольным видом присел к столу, весело подмигнув притихшему пареньку. Получив чашку чаю и ухватив пряник, казачок принялся жевать, то и дело скашивая глаза на дальнюю стену.

– Да ты не тушуйся. Подойди, глянь, – разрешил Мишка, опасаясь, что он так и косоглазие заработать может.

– И вправду целая, – растерянно протянул паренёк, воспользовавшись разрешением.

– А чего ей целой-то не быть? – не понял Мишка.

– Так в станице говорили, что тебе ханты эту шкуру из двух сшили. А атаман баял, что лжа всё. Что шкура с одного зверя.

– Ну, теперь сам видишь, что с одного, – усмехнулся Мишка, покрутив головой.

– Ага. Вижу, – закивал паренёк. – Миша, а с винтовками теми ты чего делать станешь?

– Сначала посмотреть надо, какие получше, а какие разобрать придётся. А там видно будет. А что? – спросил Мишка, невольно оглянувшись на добычу, взятую с хунхузов.

– Ежели продавать станешь, за японку сколько спросишь? – осторожно поинтересовался казачок.

– Себе хочешь или ещё кому? – задумчиво уточнил Мишка.

– Себе. А то на семью три винтовки всего. Да и те старые. А мне скоро в поле, на учение.

Поднявшись, Мишка по виду выбрал самую ухоженную винтовку и, ловко орудуя затвором, выбросил все патроны из магазина. Потом, проверив пружины и осмотрев ложе, протянул оружие казачку, с улыбкой сказав:

– Держи, казак. Дар от меня. За честность да характер.





* * *


Собравшиеся в зале мрачно переглядывались, пытаясь понять, что делать дальше и кто окажется виноватыми в случившемся. Купеческий сход – дело непростое и не быстрое, но сегодня повод был особенный. Большой обоз, отправленный в Красноярск, сначала подвергся нападению, а потом вообще был захвачен. И это не просто убытки. Это плевок в лицо всем имперским службам и десяток шагов назад в купеческом деле.

Ведь для этой ярмарки отбирались лучшие товары, копились деньги, и вообще делалось многое из того, что делалось очень редко. В общем, пришла беда откуда не ждали. Тут же в зале отдельным островком сидели представители всех силовых служб, на которых и лежала ответственность за спокойствие на просторах страны. Офицеры тихо переговаривались, еле слышно обсуждая что-то своё.

Наконец, в зал вошёл городской голова и, усевшись на место председателя, тряхнул колокольчиком, призывая всех к тишине. Дождавшись, когда гул голосов стихнет, он поднялся и, обведя зал мрачным взглядом, громко объявил:

– Господа! Мы все знаем, что случилось, но, чтобы не было недомолвок и кривотолков, я поясню всё ещё раз. Угнан большой обоз для рождественской ярмарки. Но перед этим на него было совершено нападение, которое удалось отбить с большим трудом. К счастью, никто не пострадал.

– Ошибаетесь, – тут же раздался твёрдый голос офицера контрразведки. – Есть один пострадавший. Казачий кузнец, который так же ехал на ярмарку с тем обозом. Вёз на продажу свои изделия. На данный момент времени он находится на излечении у вашего врача. И, кстати сказать, именно он и его младшие родственники сумели первыми организовать серьёзный отпор бандитам.

– Благодарю вас, Владимир Алексеевич, – кивнул голова, едва заметно скривившись. – Но раз уж вы так хорошо информированы, может, тогда скажете, как такое вообще могло произойти и почему ваши хвалёные казаки проворонили нападение?

– Они ничего не проворонили. На тот момент они отбивали проникновение большой банды на нашу территорию в другом месте. А что до того, как могло произойти, так это не ко мне вопрос. Моя служба занимается другими задачами. Мы не бандитов, мы лазутчиков ловим, – по губам офицера скользнула едва заметная презрительная усмешка.

– Тогда кто этим должен был заниматься? – не отступился голова. – Военные или, может быть, полиция?

– Военные, господин голова, занимаются вполне конкретными задачами, которые обозначены им Генеральным штабом. С приказом вы сможете ознакомиться после оформления соответствующих документов о соблюдении государственной тайны, – не вставая со своего места, ответил полковник Белецкий. – Охрану надо было нанимать, господа. Охрану. А не на слуг своих надеяться.

– Значит, всё-таки это дело полиции? – попытался сменить голова объект нападения.

– А что полиция? – мрачно проворчал майор, распространяя вокруг себя крепчайшее амбре алкогольных паров. – Полиция в поселениях благочинием занимается. У меня три десятка рядовых, три десятника, один урядник и я. И как прикажете ваши обозы охранять? А тут в посёлке банк, четыре деревни, депо, станция, да ещё и ваши, господа, подворья, которые тоже пригляду требуют. Просил вас генерал-губернатору описать, чтобы нам количество личного состава увеличили, и что вы ответили?


Голова досадливо поморщился. Эта тема давно уже набила ему оскомину, но раньше этот пропойца не решался касаться её так открыто.

– Вы, господа, – между тем продолжал майор, – послали меня к чёрту, прямо заявив, что денег на содержание такого количества полиции в казне нет. А на нет, как известно, и суда нет, – злорадно закончил майор.

– Это что ж получается? – не удержавшись, подскочил купец Кособородов, сидевший в первом ряду. – Нас ограбили, и мы же ещё и виноваты? А зачем тогда вообще вы все нужны?

– Уж явно не затем, чтобы вашу мошну охранять, – фыркнул контрразведчик. – Научитесь законы соблюдать, тогда и виноватых искать не придётся.

– Это вы про что, сударь? – моментально насторожился купец.

– Про то, что казна поселения формируется из ваших выплат. А вы, вместо того чтобы на общее дело денег не жалеть, норовите их в кубышку упрятать. С иностранцами через хунхузов золотом торгуете. Или скажете, что это не так? – жёстко усмехнулся контрразведчик.

Заметно побледнев, купец плюхнулся на свой стул. Голова же, сообразив, что разговор принимает нежелательный оборот, снова зазвенел колокольчиком. Потом, глотнув воды из стоявшего на столе стакана, откашлялся и продолжил:

– Итак, господа. С момента нападения прошло двое суток. Снега за это время не выпадало, так что, организовав погоню, мы ещё имеем все шансы догнать грабителей. Что скажете?

– А проводником кто пойдёт? – подал голос один из мелких купцов.

– Ну, следопыта найти мы, я думаю, сможем, – пробормотал голова, покосившись на майора. – Охотников в посёлке хватает.

– Тут не просто охотник нужен, – не уступил купец. – Тут лучшего нанимать надо.

– А кого вы считаете лучшим? – повернулся к нему голова.

– Мишка-таёжник. Другой в тех следах не разберётся, – отрезал купец.

– Должен вас огорчить, господа, но Михаил Халзанов рано утром уехал на свою заимку. Сезон охотничий идёт, если вы не знали, – ответил контрразведчик, пряча злорадную усмешку.

– Как уехал? – вскинулся всё тот же купец. – Вчера ж ещё его гуделка по посёлку носилась!

– Сказал же, утром уехал, – повторил офицер.

– Так вернуть его! – взвился Кособородов. – Это что ж такое, господа купечество? У нас беда, а этот байстрюк на своей махине по тайге кататься будет?

– Вы бы лучше вообще помолчали, господин Кособородов, – неожиданно поднялся полковник Белецкий. – Вашими молитвами Михаил был вынужден покинуть родной дом и переехать в станицу. А теперь вы требуете от него помощи?

– Скажите прямо, Александр Ефимович, эти торгаши его из деревни и выжили, – поднявшись, жёстко добавил контрразведчик. – И зачинщиком этой травли были вы, господин Кособородов. Ваше счастье, что у моей службы пока до вас руки не дошли. Да и узнал я об этом поздно.

– Как прикажете вас понимать? – нашёл в себе силы проблеять купец.

– Ты, морда торгашья, мне все планы поломал, начав парня травить. Из-за твоих подлостей и я, и полиция отличного проводника потеряли. Так что молись, чтобы твои фортели тебе боком не вышли, – прорычал в ответ контрразведчик. – Пойдёмте, Александр Ефимович. Нам тут делать нечего, – повернулся он к полковнику.

– Но как же так, господа! – взвыл голова от избытка чувств. – Вы же бросаете нас в самый сложный момент! Господин полковник, дайте хоть взвод солдат.

– Нет у меня лишних взводов, – отрезал Белецкий. – Моим людям положено весь перегон со станцией под контроль взять. И это приказ моего прямого командования, а не мои пожелания.

– Но убытки… – воскликнул кто-то из купцов.

– А убытки пусть вам господин Кособородов возмещает, – оборвал его контрразведчик. – Умел пакостить, умей и отвечать.

– Да что вам всем свет клином сошёлся на этом сопляке?! – вскочив, заверещал Кособородов. – Что, других следопытов нет?

– Обычных много. А вот лучший один, – наставительно усмехнулся Белецкий. – В любом случае он теперь недоступен. За сим честь имею, господа.

Полковник и контрразведчик вышли, оставив купцов и мелкое чиновничество растерянно переглядываться. Потом все взгляды скрестились на неподвижно замершем майоре. Сидевший рядом с ним купец подтолкнул майора локтем, и тот, всхрапнув, растерянно огляделся.

– Ступайте-ка и вы домой, голубчик, – проворчал голова, брезгливо поморщившись.

После визита прямого начальства майор вообще с катушек слетел. Пил, начиная с самого утра. Вся работа по делам службы легла на плечи старого урядника. Так что всем собравшимся было понятно, что говорить нужно не с этим чучелом, а с толстым пройдохой, знавшим в поселке каждого жителя в лицо. Обведя оставшихся долгим взглядом, голова вздохнул и, ещё раз покосившись на майора, предложил:

– Господа. Я предлагаю сделать перерыв до того момента, когда мой посыльный найдёт урядника и передаст ему наше приглашение на данное почтенное собрание.

– Сразу надо было, – последовал ворчливый ответ, и голова, посмотрев в спину уходившему майору, удручённо вздохнул.

– Тогда соберёмся тут через два часа. Как раз будет время пообедать, – резюмировал он и первым направился к выходу.

Спустя два часа отобедавшие и заметно повеселевшие купцы снова собрались в том же зале и, едва завидев шарообразную фигуру урядника, принялись задавать вопросы. Несколько растерявшись от такого напора, толстяк откашлялся и, расправив усы, задумчиво покосился на голову. Тот, решив напомнить всем, кто тут главный, принялся трясти колокольчиком, добиваясь тишины. Наконец, когда первые страсти немного поутихли, он повернулся к уряднику и, указывая рукой на зал, грозно спросил:

– Видите, Николай Аристархович, до чего вы народ довели?

– Я? – предельно удивился толстяк.

– А кто ж ещё? Кто разбой на тракте допустил? Кто позволил хунхузам такой урон купечеству нанести? Почему до сих пор люди ваши не собраны и по следу не пошли?