Дикая война

– Давно? – сам не зная зачем, спросил майор.

– Так третьего дня, как первый день настал, так и ушёл.

– Так прикажи вернуть! – снова запрыгал купец. – Какая теперь охота, ежели ограбили!

– А не вернуть его теперь, пока сам не придёт, – злорадно отозвался урядник.

– Как не вернуть? – окончательно померк майор.

– А никто не знает, где заимка его. Знаю только, что где-то вверх по реке. К горам ближе. А где точно… – толстяк только головой покрутил, пожимая плечами и всем своим видом показывая, что любые разговоры на эту тему бесполезны.

– Так что выходит, у нас теперь ни патронов, ни проводника? – тупо переспросил майор.

– Так и выходит, – кивнул урядник.

– А может, это он на мой прииск хунхузов навёл? – вдруг предположил купец.

– Ты, сударь, говори, да не заговаривайся, – взъярился урядник. – Миша тех бандитов ненавидит люто. Он через них сиротой стал. Да чего там говорить, ежели на той неделе целую банду сам извёл и мулов их казакам продал.

– И что делать? – растерянно спросил майор, с надеждой глядя на толстяка.

– Проводника искать, – пожал тот плечами. – Но, думаю, бесполезно это.

– Да как же? – взвизгнул купец. – А золото?

– А сдавать его вовремя надо было, – ехидно ответил урядник. – Всем вам много раз говорено было: добычу на прииске не держать. Нет у нас столько сил, чтобы все прииски под охрану брать. А сами вы своей охраны держать не хотите. Денег жалко. Вот и получайте теперь.

– Да что ж это, Иван Степанович? – растерянно повернулся купец к майору. – Как же быть-то теперь?

– А не знаю я, как быть, – огрызнулся майор. – И рад бы помочь, да нечем.

– Так ведь золото в казну должно идти, – сделал купец ещё один заход. – И вы это обеспечить должны.

– Это да. Да только если б вы его сюда привозили да нам под охрану сдавали. Или людей наших для перевозки нанимали, вот тогда за то золото мы бы отвечали. А до тех пор, пока оно на прииске, оно только ваше, – ехидно пояснил ему правила урядник.

– И как мне быть теперь? – угрюмо поинтересовался купец, сообразив, что его печали тут мало кого интересуют.

– Проводника нанимайте. А как наймёте, сюда приходите. Я людей соберу и на место с вами поеду, – пожал урядник плечами.

Понимая, что ничего другого не добьётся, купец поднялся и вышел. Майор, проводив его взглядом, вздохнул и, открыв тумбу стола, извлёк из неё бутылку коньяку и рюмку. Лихо вылив в глотку напиток, он медленно выдохнул, убрал свой натюрморт обратно и, посмотрев на урядника почти ясным взглядом, тихо спросил:

– Про кабалу парень твой знает?

– Он мне и рассказал. Что ж вы так, Иван Степанович? Почто так сироту обидели? Он ведь к нам с дорогой душой. А вы?

– Да как-то получилось так, – смутился майор, опуская взгляд.

– И что теперь делать прикажете? Как людей без патронов учить? Как беглых ловить? Он ведь теперь только за плату помогать станет. И плата та немаленькая будет.

– Сколько? – мрачно поинтересовался майор.

– Пять рублей на ассигнации в сутки.

– Чего-о?! Да он совсем ума лишился? – подскочил Иван Степанович, услышав столь несусветную сумму.

– Он лучший. А лучшее завсегда дорого стоит, – зло усмехнулся толстяк.

– Вот, значит, как, – протянул майор, уже сообразив, что всё это значит.

Да, он был пьяницей, лентяем, но не дураком. И подобная эскапада юного проводника была ему абсолютно понятна. Никто не станет нанимать проводника за такие деньги. То есть парень сделал всё, чтобы к нему с подобными вопросами больше не обращались. И это при том, что он, майор Белогубов, сам, своими руками отписал начальству, что имеет оружейного мастера и отличного следопыта.

И надо было ему поддаться на уговоры купца, приняв от него целых пятьдесят рублей за, казалось бы, простое действие. Ничего не делать, когда купец станет решать свои с парнем дела. А всё коньяк, будь он неладен. Уж больно стоит дорого. На жалованье полицейского офицера много его не наберёшь. А тут ещё и купцы, шельмы, за привоз берут так, что бутылка в два раза от родной цены встаёт.

Погрузившись в собственные размышления, он не заметил, как урядник вышел из кабинета. Между тем толстяк, спустившись на первый этаж, взял у дежурного ключ и, затеплив лампу, спустился в подвал. Отперев дверь мастерской, он поставил лампу на верстак и, вздохнув, распахнул дверцы шкапа. На полках в идеальном порядке были расставлены уже готовые патроны к револьверам. Чуть ниже лежали свинцовые пруты, а над ними, на отдельной полке, упаковки с порохом.

Закрыв шкап, толстяк вернулся к верстаку и, покачав за ручку пресс, снова вздохнул. Он уже приводил сюда несколько человек, которым хотел предложить работу оружейного мастера, но те, рассмотрев, сколько всего нужно делать и знать, сразу отказывались. И, что самое удивительное, все они в один голос повторяли, что им для такой работы знаний не хватит.

А казалось бы, ну что сложного? Отлил пули, отсыпал пороху, загнал пулю в гильзу, и всё. На самом же деле вышло, что это всё и вправду целая наука, которую Мишка умудрился постичь сам. Но как? Когда? Урядник устало опустился на табурет и, приподняв крышку ящика, стоявшего у стены, удивлённо присвистнул. Оружейный ящик был почти полон винтовочных гильз. Выходит, он всё-таки искал способ самостоятельного изготовления винтовочных пуль. А ведь твердил, что для этого целый цех нужен.

Захлопнув ящик, урядник поднялся и, забрав лампу, вышел. Пока здесь работал Миша, он спускался сюда, чтобы спокойно подумать. А теперь, когда мастерская опустела, и приходить сюда стало бесполезно. Словно вместе с парнем из этого места ушло что-то важное.

Что-то, что давало ему подсказки для решения самых разных проблем. Вернув ключ дежурному, он поднялся к себе в кабинет и, сняв надоевший дождевик, уселся за стол, составлять очередной отчёт.


Тем временам господин майор, прикончив бутылку, махнул на все проблемы рукой и отправился домой. Всё равно без помощи населения ему с возникшим делом не справиться. А если купец и найдёт проводника, то здесь урядник остался. Он справится. А Иван Степанович в данную минуту желал только одного. Сытно покушать и лечь спать. Уж больно день хлопотным выдался.





* * *


Разгрузив телегу, Мишка взял Монгола под уздцы и повёл его на дорогу. Подаренный казаками жеребец оказался настоящей находкой. Спокойный, добродушный и очень сильный, он был приучен и к седлу, и к оглоблям, так что перевозить на нём поклажу было одно удовольствие. Ко всему прочему Монгол оказался ещё и очень сообразительным. Парень регулярно выпускал его из конюшни во двор, перекрыв жердями выход в огород. Так конь, даже будучи большим любителем морковки, в ту сторону и не смотрел.

Но неожиданно начал сторожить двор не хуже собаки. А если учесть, что зубы и челюсти у него весьма впечатляющие, то соваться к ним во двор без спросу желающих было мало. Танюшка быстро подружилась с косматым пройдохой, и соседи частенько видели, как он ходил за девочкой следом, словно щенок. Ведь Танюшка регулярно таскала ему морковь с огорода. Сам же Мишка, наблюдая за этой парочкой, только улыбался.

Невысокий, мускулистый конь, с густой гривой и длинным хвостом, напоминавший сивку-бурку из сказки, и маленькая девочка, бесстрашно таскавшая его за гриву и хвост. Но при этом он умудрился ни разу ей даже на ногу не наступить. Да и работал Монгол с явным удовольствием. Во всяком случае, в Мишкином хозяйстве. Да и, правду сказать, работой его не нагружали.

Выбравшись на дорогу, парень запрыгнул на передок телеги и тряхнул поводьями, вспоминая, всё ли собрал для поездки. Как это ни удивительно, но вельбот опять оказался загружен под завязку, как и вторая лодка. Вроде и не брал ничего такого, что может показаться на заимке лишним, но всё опять как и всегда. Аж борта трещат. Благо обратно он повезёт только то, что нужно для долгой зимы. Бочонки с солониной, копчениями и шкуры на выделку.

«Кстати о шкурах! – напомнил сам себе парень. – Не забудь тётке на стену несколько шкур взять. И Танюшке у кровати повесить. Да и себе не мешало бы. А то иногда поддувает от стены. В общем, надо будет Торгата озадачить. У них выделка получше будет».

Телега негромко заскрипела, и Мишка, скривившись, вернулся к хозяйственным раздумьям.

«Вот и ещё одна проблема. Хватит уже соседа напрягать. Пора и свой транспорт иметь. Подшипники нужны. И рессоры. А вообще, нужно шасси железное делать, а на него уже кузов ставить. Гм, а почему бы и нет? Рама, оси, рессоры, колёса будут поворачивать на шкворневых осях, на раму кузов из доски и даже сидушку на передок. Всё просто и понятно. Ещё бы колёса на резиновом ходу, но это уже совсем барство, – усмехнулся парень. – Да и где их тут взять? Проще от паровоза колёса укатить, чем резину найти. Решено. Как будет время, займусь. Но главное – подшипники».

Он как раз проезжал мимо участка, когда из раздумий его вырвал появившийся на крыльце контрразведчик. Негромко окликнув, он легко сбежал по ступеням и, подойдя к телеге, улыбнулся:

– Здравствуй, Михаил. Я как раз тебя ищу. Поговорить можем?

– Присаживайтесь, по пути и поговорим, – кивнул парень, отодвигаясь и заботливо укладывая на доски свёрнутый дождевик.

– Что, занят сильно? – уточнил офицер, устраиваясь поудобнее.

– Завтра со светом на заимку ухожу.

– Значит, я вовремя успел, – кивнул контрразведчик. – Мне нужно точно знать, где ты того британца положил.

– От чугунки вёрст двадцать будет. Там лощинка небольшая. Бричку ищите.

– А на карте?

– У вас карта настолько подробная? – иронично усмехнулся парень.

– Уел, – усмехнулся офицер. – А что у тебя с твоим начальством случилось? Захожу, а мне говорят, не служишь более.

– Предало меня моё начальство, – угрюмо проворчал Мишка, махнув рукой.

– Поясни, – потребовал офицер, моментально подобравшись.

– Я купцу одному за наглость да оскорбления рыло начистил, а он на меня в суд подал. И судье взятку дал, чтобы он на меня такой штраф наложил, что мне вовек не рассчитаться. Да только не знали они, что я от вас премию получил, да и сам кое-что заработал. В общем, назначили мне десятку за скандал и десятку купцу, за поношение. Думали, я начну отсрочки просить и они под эту марку меня в должники запишут. А это кабала вечная. Да не вышло у них. А майор наш знал это всё и промолчал. Даже не предупредил. В общем, нет меня больше для них.

– Что, совсем? А урядник как же? – не поверил офицер.

– Вас, простите, как величать? – вдруг спросил Мишка. – А то некрасиво как-то получается. Вы меня знаете, я даже имени вашего назвать не могу.

– Ты прав, прости, – хлопнул себя ладонью по лбу контрразведчик. – Владимир Алексеевич я.

– Ну, хоть не Аполлинарий Акакиевич, – не удержался Мишка от лёгкого хулиганства.

– Ты к чему это? – удивился офицер.

– Так ведь понятно, что на вашей службе личины словно перчатки меняют, – пожал парень плечами.

– Ах, вот ты о чём, – рассмеялся Владимир Алексеевич. – Нет. Имя-отчество родовое, кровное. Да и смысла нет здесь такой огород городить. Но уж звание моё говорит не стану, не обессудь.

– Ну, это уж вам решать, – покорно кивнул Мишка.

– Что, и спорить не станешь? – лукаво прищурился офицер.

– Нет.

– А догадки строить?

– А чего их строить? Как оно там правильно, не знаю, а на пехотный манер, думаю, подполковнику равны будете.

– Ого! Да ты прямо ясновидящий, – удивился контрразведчик. – Как угадал?