Девушка-волк

Мои сердца в волчьем и человеческом теле одновременно забились быстрее.

– Да, люблю, – сказал Сойер смело.

Его отец кивнул, почему-то погрустнев.

– Надеюсь, она не похожа на свою мать и ответит тебе взаимностью.

Ауч. Эта фраза разозлила бы меня, если бы я не видела, как больно ему об этом вспоминать. Он явно любил мою мать… но из-за проклятия должен был жениться на той, которая любила его. Миссис Хадсон. Теперь мне стало грустно: полюбил ли он ее со временем или просто уважал?

Наверное, это не мое дело.

– Спокойной ночи, сын, – Курт развернулся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Когда он ушел, Сойер посмотрел на меня и широко улыбнулся.

– Когда ты успела научиться невидимости?

Волчица потерлась об его руку, и Сойер восхищенно покачал головой. Потом опустился на колени, чтобы погладить ее за ухом.

– Я не совсем четко тебя вижу, ты похожа на привидение. Но я тебя чувствую. Почувствовал в тот же момент, как только ты зашла.

Волчица ткнулась в него мордой, и он приподнял ее голову, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Пришли Деми ко мне домой. Мне нужно ее увидеть, – сказал он, затем наклонился и поцеловал ее в нос.

Кивнув, она побежала по коридору, вышла через стеклянную стену и направилась к жилому корпусу.

– Ладно, дамы, – обратились к нам охранники, выдергивая нас с Сейдж из транса. – Угроза миновала, можете возвращаться ко сну.

Мы поблагодарили их, и они ушли. Сейдж дернула меня за руку:

– Расскажи мне все. Какого хрена, Деми?

Я вздохнула.

– Помнишь, я рассказывала тебе о том… случае пять лет назад?

Я старалась не использовать слово на «и» слишком часто. Людям не нравится слово «изнасилование», вот почему насильника детей называют педофилом. Это будто смягчает удар.

Сейдж кивнула.

– Ну… – у меня сжалось горло. – С этими кандалами… я не могла трансформироваться, чтобы защитить себя, так что моя волчица… отделилась.

Она ахнула, прикрыв ладонью рот.

– О боже, мне так жаль, – она взяла меня за руки.

Я кивнула, поблагодарив ее, и рассказала, как обнаружила это той ночью, когда впервые превратилась с Сойером. Я не сказала о своем Паладинском наследии: этого я еще сама не до конца понимала. Но рассказала ей все, что подслушала сейчас в конференц-зале.

Сейдж выглядела успокоенной.

– Это хорошо. Если ведьма сможет поменять ДНК Сойера, дело даже до суда не дойдет.

– А если нет?

Мой голос дрогнул. Суд? Я задумалась: существует ли какая-то общая система магических судов?

Ответить никто из нас не успел – волчица вернулась, зайдя в комнату, как ни в чем не бывало. Вероятно, она снова прошла сквозь стеклянное окно.

Странно. Никогда к такому не привыкну.

– Это было невероятно! Какие еще силы у тебя есть? – спросила я волчицу, протянув к ней руку.

Она радостно оскалилась и стала полупрозрачной, соединившись с моим телом.

– Ты, конечно, прости, но это… какая-то стремная хрень, – Сейдж рассмеялась, и я к ней присоединилась.

Так и было. Я не собиралась это отрицать.

Я вскочила с кровати и пригладила волосы. Было четыре утра. Сойер хотел меня видеть. Считать ли это за приглашение в постель?

Я определенно на это надеялась.

Сейдж озорно ухмыльнулась.


– Куда это ты?

– К Сойеру, – подмигнула я.

Сейдж улыбнулась, но вдруг посерьезнела.

– Эй, Деми? Не сломай его. Он хрупкий, знаешь?

Я нахмурилась. Если уж кто-то из нас двоих останется с разбитым сердцем, это определенно буду я. И я бы не назвала Сойера хрупким. Но я кивнула, чтобы ее успокоить. Она просто защищала своего брата.

– Обещаю, – сказала я.

Интересно, к чему это она? Они с Сойером были, вроде как, достаточно близки, и теперь я задумалась: что именно он ей обо мне рассказал?

Мне всегда говорили, что я не слишком эмоциональна и меня бывает трудно понять. Иногда я забывала, что создаю у людей подобное впечатление. Сойер знал, как дорог мне, верно?

Теперь я начала в этом сомневаться.

Когда я вышла в коридор, там уже стоял Юджин.

– Сойер ждет тебя, – сказал он.

Спустя пятиминутную поездку по кампусу я оказалась возле дома Сойера.

Стояла глубокая ночь. Я устала, но никак не могла перестать думать о том, что он сказал обо мне своему отцу. Никто меня раньше так не защищал, даже родители. После изнасилования они ничего не могли сделать. Они подали заявление, но кто будет слушать пару бедных изгнанных волков в человеческом мире? Сойер же просто посмотрел в глаза своему отцу, альфе Города вервольфов, и сказал, что тому стоило бы злиться сильнее из-за случившегося со мной.

В груди стало тесно от переполняющих меня эмоций. Я тихо постучала в дверь. Когда он открыл, вглядываясь в мое лицо в поисках малейших признаков страха или дискомфорта, что-то внутри меня рухнуло.

Я любила его. Я действительно его любила. Он был настоящим подарком судьбы – не из-за его денег, не из-за того, что он станет альфой, ничего такого. Просто он был милый, сексуальный и боролся за меня. Убивал ради меня. Дважды.

– Я люблю тебя! – выпалила я, отчего он широко улыбнулся.

Юджин отошел, чтобы дать нам немного приватности.

– Я не очень хороша во всякой этой сопливой ерунде, но я люблю тебя почти до боли.

Я положила руку на сердце, и он, шагнув ко мне, обхватил мое лицо ладонями. Глядя на меня своими ясными синими глазами, он улыбнулся – ямочка на подбородке засияла во всем своем великолепии.

– Можно тебя поцеловать? – спросил он, глядя на мои губы.

Я посмотрела на него затуманенным взглядом. И толкнула его в глубь дома, прижавшись к нему бедрами, когда мы оказались внутри, и закрыла дверь. Наклонившись, я провела языком по его соленой шее, прошептав ему на ухо:

– Займись со мной любовью, Сойер.

Если бы он был сделан из взрывоопасных материалов, мои слова послужили бы зажженной спичкой. Его кожа мгновенно вспыхнула жаром. Он накрыл мой рот своими теплыми губами в голодном поцелуе, который подтверждал, что мои чувства к нему абсолютно взаимны.

Я создана для него.

А он – для меня.

И к черту всех, кто попытается встать у нас на пути.

Он скользнул языком в мой рот, проглотив вырвавшийся у меня стон. Я целовала его с лихорадочным отчаянием, ощущая, как распаляюсь все сильнее, готовая взорваться изнутри. Помня, что он разрешил мне вести, я потянула его в спальню. Его рука забралась мне под футболку, но не поднималась выше лифчика, пока я сама не подтолкнула ее выше, давая ему разрешение. Когда он обхватил мою грудь, между ног у меня стало невыносимо жарко, отчего я зарычала и толкнула его на кровать.

Он упал на белые простыни, а я осталась стоять.

Схватившись за нижний край моей футболки, он снял ее через голову, удовлетворенно оглядев мое тело. Свою футболку он тоже снял, обнажив идеальную мускулистую грудь и кубики пресса. Расстегнув шорты, я стряхнула их на пол – он зеркально повторил мои движения. Теперь он лежал в трусах, приподнявшись на локтях, и выжидающе на меня смотрел. Я полностью контролировала ситуацию: это чертовски заводило. Одним движением я сбросила лифчик – его глаза мигом пожелтели. Наклонившись, я медленно подтянулась к нему поближе, по пути намеренно коснувшись грудью его живота и скользнув сосками по его кубикам.

– Черт, Деми… – простонал он, заставив меня довольно усмехнуться.

Оказавшись на уровне его лица, я взяла его руку и положила ее себе на левую грудь, затем медленно наклонилась и засосала его нижнюю губу. Я почувствовала, как у него встал, когда я взяла другую его руку и положила ее себе между ног.

Мы одновременно застонали.

Наши языки переплелись. Желание охватило меня еще сильнее.

Я хотела Сойера так, как не хотела никого в жизни. Он скользнул внутрь меня одним пальцем, и из моего горла вырвался довольный низкий стон.

– Так нормально? – спросил он, дыша мне в ухо.

Я тяжело сглотнула.

– Да.