Девушка-волк
Часть 37 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я осторожно выступила из тени, хромая, и Сойер оглядел меня с ног до головы. В его взгляде не было обычного голодного желания, только беспокойство о моих ранах. Он кивнул в сторону двери.
– Ты все слышала?
Я пожала плечами.
– Ничего важного… только ту часть, где ты сказал, что выбираешь меня.
Он улыбнулся, шагнув ко мне, и судорожно выдохнул.
– С того самого момента, как тебя увидел… знал, что ты моя.
Время остановилось. Я перестала дышать, и мое сердце, кажется, замерло. Кажется, я и вовсе умерла на минуту. Это не походило на слова собственника – он просто констатировал факт.
Тот факт, что мы созданы друг для друга.
Я тяжело сглотнула, и он сделал ко мне еще шаг.
– Точнее, мой волк знал. Я не хотел тебя пугать, и не знаю, чувствуешь ли ты то же самое, раз вы с волчицей существуете раздельно… – он изменился в лице. – Если подумать, то я, наверное, пугаю тебя прямо сейчас, – он нервно провел ладонью по волосам. – Я, эм… не знаю, Деми, просто… хочу сказать, что…
Я прервала его поцелуем, прильнув к нему вплотную. В награду получила тихий стон. Его пальцы нежно легли мне на затылок. Я приоткрыла губы, и наши языки коснулись друг друга. Сойер думал, что мы с волчицей существуем отдельно друг от друга, и в каком-то смысле так и есть, но я чувствовала то же самое с первого же дня нашего знакомства – просто не хотела это признавать.
Мой инстинкт самосохранения – или как там он называется – заставлял меня опасаться боли. Но зная, что эти чувства взаимны, я сама разрушила стены, которые вокруг себя возводила.
Его рука погладила меня по футболке, и я в ответ погладила его по спине, отчего он застыл. Отстранившись, он серьезно посмотрел на меня. Я нахмурилась.
– Что случилось? Я сделала больно? – спросила я.
Он покачал головой.
– Нет, я… нам нужно поговорить кое о чем. Давай присядем?
Он отошел, забирая с собой жар своего тела, и я нахмурилась.
Черт. Разговоры – это последнее, чего я ожидала, после того как он фактически признался мне в любви.
Я села на диван рядом с ним, и он повернулся, поджав губы. Он выглядел ужасно уязвимым: о чем бы он ни собирался сказать, это явно было очень серьезно. Но я знала, что не стану его осуждать: видит бог, и у меня есть проблемы.
– Даже не знаю, как сказать… Я хранил это в секрете так долго, что едва могу подобрать слова.
Так… а вот это прозвучало пугающе.
– Просто скажи мне.
Я успела вообразить худшее. «У него уже есть девушка и ребенок от нее. Он не может жениться на мне из-за того, кто я. Да скажи ты уже!» Мне хотелось встряхнуть его, но ему явно требовалось время, чтобы собраться с мыслями.
– На моей семье… лежит проклятие, – выдохнул он.
Я нахмурилась. Это не то, чего я ожидала.
– Да? Какое?
В полночь он превращается в огра? Не буду лгать, это было бы отстойно.
Он закусил губу.
– Даже Сейдж об этом не знает, ладно? Это совершенно секретная информация. Я могу рассказать об этом только той, кого я выберу, в нашу брачную ночь.
Ого. Внезапно стало как-то даже жутковато.
– Сойер, скажи, как есть. Мне уже страшно.
Он взял меня за руки.
– Ладно, извини. Это не так уж и страшно. В общем… где-то тысячу лет назад мой пра-пра-пра-пра-прадедушка разозлил ведьму Данаи, и она прокляла весь наш род.
Я кивнула. Мне не терпелось узнать, что это за проклятие! В голове у меня вертелись сказки, услышанные в детстве. Он превращался в лягушку? Мог умереть на свой тридцатый день рождения? Что именно?
Он тяжело сглотнул.
– К двадцать третьему дню рождения я должен найти себе жену, которая полюбит меня настоящего.
Он выдохнул так, будто задержал дыхание на слишком большой срок.
Я нахмурилась.
– Подожди… что? Ты должен жениться на той, кто тебя любит? Ну, ладно… это легко. Очевидно, тебя любит половина школы. Двадцать три – это рановато для брака, но…
Он кивнул.
– Тысячу лет назад в этом возрасте я уже считался бы довольно старым, но нет, Деми, ты не понимаешь. Если я выберу не ту девушку, если она будет любить только мои деньги и статус или что угодно еще, кроме меня самого, то проклятие… убьет всех в моем роду.
Я застыла. Тряхнула головой.
– Повтори-ка!
Он отпустил мои руки и, поднявшись, начал шагать по комнате.
– Это все ужасно неловко.
Я встала и похромала к нему.
– Нет, все в порядке, я… пытаюсь это переварить. Значит, все в твоей семье умрут, если ты женишься не на той?
Он кивнул.
– Каждый Хадсон. Мама, папа, я, Сейдж, дядя. Они все умрут, как только проклятие высвободится и уничтожит наш род.
– Ни хрена себе, – ахнула я. – Это ужасно. И проклятие длится вечно?
Он кивнул.
– Из-за проклятия жена альфы может иметь только двух сыновей. У моего дяди, поскольку он не альфа, родилась Сейдж, но…
На меня снизошло озарение. Я ведь ответила в тесте, что хочу двух девочек-близнецов.
– Ого, это довольно сложное проклятие. Та древняя ведьма и впрямь продумала все наперед. Подожди – двое сыновей, но ты ведь…
Я замолчала, видя печаль на его лице.
– На самом деле у меня был близнец. Мертворожденный.
Его голос дрогнул, и мое сердце сжалось.
– Мне так жаль, – я взяла его за руку, пытаясь осознать услышанное. – Значит, этот отбор – только для того, чтобы твоя семья не умерла?
Он поморщился.
– Когда ты так говоришь, звучит не очень… но да, это все нужно, чтобы я нашел девушку, которая действительно меня полюбит. Вот почему я общаюсь с Мередит… она – «надежный выбор».
Я зарычала во внезапном приступе ревности.
– Мередит не любит тебя. Она одержима тобой. Это не одно и то же!
Его глаза вспыхнули желтым и он притянул меня к себе.
– Если я до конца следующего года не найду ту, кто полюбит меня по-настоящему, вся моя семья умрет.
Я нахмурилась.
– Так это и есть твоя тьма?
– Что?
– Когда мы встретились, я увидела тьму в твоей душе. Тяжесть, которую ты в себе носишь. Это она.
Он кивнул.
– Видимо, так.
– Подожди, но тебе необязательно любить ее в ответ?
Шестеренки закрутились в моей голове, и я поняла, почему он вдруг заговорил о Мередит. Он явно не любил ее, но если она любила его, он все равно мог на ней жениться.
Он покачал головой.
– Нет. Но я не хочу так. Я тоже хочу любить в ответ.
Вот почему он говорил Сейдж, что беспокоится, найдет ли кого-то, кто будет его любить. Он чувствовал себя обязанным сохранить жизнь своей семье. Черт, это нехилая ответственность.
– Ты все слышала?
Я пожала плечами.
– Ничего важного… только ту часть, где ты сказал, что выбираешь меня.
Он улыбнулся, шагнув ко мне, и судорожно выдохнул.
– С того самого момента, как тебя увидел… знал, что ты моя.
Время остановилось. Я перестала дышать, и мое сердце, кажется, замерло. Кажется, я и вовсе умерла на минуту. Это не походило на слова собственника – он просто констатировал факт.
Тот факт, что мы созданы друг для друга.
Я тяжело сглотнула, и он сделал ко мне еще шаг.
– Точнее, мой волк знал. Я не хотел тебя пугать, и не знаю, чувствуешь ли ты то же самое, раз вы с волчицей существуете раздельно… – он изменился в лице. – Если подумать, то я, наверное, пугаю тебя прямо сейчас, – он нервно провел ладонью по волосам. – Я, эм… не знаю, Деми, просто… хочу сказать, что…
Я прервала его поцелуем, прильнув к нему вплотную. В награду получила тихий стон. Его пальцы нежно легли мне на затылок. Я приоткрыла губы, и наши языки коснулись друг друга. Сойер думал, что мы с волчицей существуем отдельно друг от друга, и в каком-то смысле так и есть, но я чувствовала то же самое с первого же дня нашего знакомства – просто не хотела это признавать.
Мой инстинкт самосохранения – или как там он называется – заставлял меня опасаться боли. Но зная, что эти чувства взаимны, я сама разрушила стены, которые вокруг себя возводила.
Его рука погладила меня по футболке, и я в ответ погладила его по спине, отчего он застыл. Отстранившись, он серьезно посмотрел на меня. Я нахмурилась.
– Что случилось? Я сделала больно? – спросила я.
Он покачал головой.
– Нет, я… нам нужно поговорить кое о чем. Давай присядем?
Он отошел, забирая с собой жар своего тела, и я нахмурилась.
Черт. Разговоры – это последнее, чего я ожидала, после того как он фактически признался мне в любви.
Я села на диван рядом с ним, и он повернулся, поджав губы. Он выглядел ужасно уязвимым: о чем бы он ни собирался сказать, это явно было очень серьезно. Но я знала, что не стану его осуждать: видит бог, и у меня есть проблемы.
– Даже не знаю, как сказать… Я хранил это в секрете так долго, что едва могу подобрать слова.
Так… а вот это прозвучало пугающе.
– Просто скажи мне.
Я успела вообразить худшее. «У него уже есть девушка и ребенок от нее. Он не может жениться на мне из-за того, кто я. Да скажи ты уже!» Мне хотелось встряхнуть его, но ему явно требовалось время, чтобы собраться с мыслями.
– На моей семье… лежит проклятие, – выдохнул он.
Я нахмурилась. Это не то, чего я ожидала.
– Да? Какое?
В полночь он превращается в огра? Не буду лгать, это было бы отстойно.
Он закусил губу.
– Даже Сейдж об этом не знает, ладно? Это совершенно секретная информация. Я могу рассказать об этом только той, кого я выберу, в нашу брачную ночь.
Ого. Внезапно стало как-то даже жутковато.
– Сойер, скажи, как есть. Мне уже страшно.
Он взял меня за руки.
– Ладно, извини. Это не так уж и страшно. В общем… где-то тысячу лет назад мой пра-пра-пра-пра-прадедушка разозлил ведьму Данаи, и она прокляла весь наш род.
Я кивнула. Мне не терпелось узнать, что это за проклятие! В голове у меня вертелись сказки, услышанные в детстве. Он превращался в лягушку? Мог умереть на свой тридцатый день рождения? Что именно?
Он тяжело сглотнул.
– К двадцать третьему дню рождения я должен найти себе жену, которая полюбит меня настоящего.
Он выдохнул так, будто задержал дыхание на слишком большой срок.
Я нахмурилась.
– Подожди… что? Ты должен жениться на той, кто тебя любит? Ну, ладно… это легко. Очевидно, тебя любит половина школы. Двадцать три – это рановато для брака, но…
Он кивнул.
– Тысячу лет назад в этом возрасте я уже считался бы довольно старым, но нет, Деми, ты не понимаешь. Если я выберу не ту девушку, если она будет любить только мои деньги и статус или что угодно еще, кроме меня самого, то проклятие… убьет всех в моем роду.
Я застыла. Тряхнула головой.
– Повтори-ка!
Он отпустил мои руки и, поднявшись, начал шагать по комнате.
– Это все ужасно неловко.
Я встала и похромала к нему.
– Нет, все в порядке, я… пытаюсь это переварить. Значит, все в твоей семье умрут, если ты женишься не на той?
Он кивнул.
– Каждый Хадсон. Мама, папа, я, Сейдж, дядя. Они все умрут, как только проклятие высвободится и уничтожит наш род.
– Ни хрена себе, – ахнула я. – Это ужасно. И проклятие длится вечно?
Он кивнул.
– Из-за проклятия жена альфы может иметь только двух сыновей. У моего дяди, поскольку он не альфа, родилась Сейдж, но…
На меня снизошло озарение. Я ведь ответила в тесте, что хочу двух девочек-близнецов.
– Ого, это довольно сложное проклятие. Та древняя ведьма и впрямь продумала все наперед. Подожди – двое сыновей, но ты ведь…
Я замолчала, видя печаль на его лице.
– На самом деле у меня был близнец. Мертворожденный.
Его голос дрогнул, и мое сердце сжалось.
– Мне так жаль, – я взяла его за руку, пытаясь осознать услышанное. – Значит, этот отбор – только для того, чтобы твоя семья не умерла?
Он поморщился.
– Когда ты так говоришь, звучит не очень… но да, это все нужно, чтобы я нашел девушку, которая действительно меня полюбит. Вот почему я общаюсь с Мередит… она – «надежный выбор».
Я зарычала во внезапном приступе ревности.
– Мередит не любит тебя. Она одержима тобой. Это не одно и то же!
Его глаза вспыхнули желтым и он притянул меня к себе.
– Если я до конца следующего года не найду ту, кто полюбит меня по-настоящему, вся моя семья умрет.
Я нахмурилась.
– Так это и есть твоя тьма?
– Что?
– Когда мы встретились, я увидела тьму в твоей душе. Тяжесть, которую ты в себе носишь. Это она.
Он кивнул.
– Видимо, так.
– Подожди, но тебе необязательно любить ее в ответ?
Шестеренки закрутились в моей голове, и я поняла, почему он вдруг заговорил о Мередит. Он явно не любил ее, но если она любила его, он все равно мог на ней жениться.
Он покачал головой.
– Нет. Но я не хочу так. Я тоже хочу любить в ответ.
Вот почему он говорил Сейдж, что беспокоится, найдет ли кого-то, кто будет его любить. Он чувствовал себя обязанным сохранить жизнь своей семье. Черт, это нехилая ответственность.