Девушка из Уидоу-Хиллз

На лбу Нины обозначилась складка.

– Что с вами?

– Ушиблась, – ответила я.

– Она споткнулась, – вставил Рик, и мы обе посмотрели в его сторону.

– Упала и ударилась, скорее всего о корни. Ничего страшного, – добавила я.

Пройти напрямую нам не дали.

– Им сначала надо оцепить место преступления, – объяснила Нина.

Она включила фонарик, и мы стали спускаться к улице, чтобы оттуда сразу же свернуть к моему дому.

Пройдя пару шагов и видя, как я хромаю, Нина остановилась.

– Подъедем на машине, – сказала она. – Тем более тут темно.

Она подвела меня к машине без опознавательных знаков, открыла передо мной переднюю дверцу, потом обошла с другой стороны и села за руль.

Вблизи Нина Ригби еще больше поражала своими противоречиями. Курносый нос и опущенные уголки рта придавали ей одновременно отрешенный и суровый вид. Насколько я могла судить, она не была накрашена, но когда она взялась за руль, я заметила, что ее ногти покрыты нежно-розовым лаком.

На улице никаких машин – непонятно, как сюда попал тот человек. Наши с Риком почтовые ящики стояли рядом, и от них в разные стороны расходились подъездные дорожки.

Как только мы свернули к моему дому, резкий свет прожекторов выхватил из темноты место, где я набрела на труп. В белом жутковатом сиянии вились комары.

Около дома – только моя машина.

Нина выключила мотор, фары погасли – теперь лишь прожекторы с места происшествия отбрасывали зловещий отсвет на кусты между участками. Ломаные тени людей тянулись в нашу сторону.

– Ваш дом совсем не освещен, – сказала Нина.

– Да, надо бы заменить лампочку на крыльце.

Нина вышла, хлопнув дверцей машины, и, пока я вылезала, успела дойти до крыльца. Она стояла, уставившись прямо перед собой, но не потому, что ждала меня. Ее взгляд упирался в открытую дверь, притягивающую своей темнотой. Щелкнул фонарь, осветив крыльцо и ступеньки.

– Это вы оставили дверь открытой?

– Похоже на то, – ответила я.

Нина стала подниматься, а я облокотилась на перила, чтобы сильно не сгибать колено. Моя спутница тут же повернулась.

– Вы уверены, что можете идти?

– Да-да. Просто не хочу напрягать ногу.

На самом деле я была на пределе, почти падала без сил, что наверняка слышалось в моем голосе. Нина остановилась чуть в стороне от двери – возможно, ждала, пока я подойду. И вдруг резко толкнула дверь ногой, до конца распахнув ее и направив внутрь фонарь. Ее плечи напряглись, и на мгновение мне представилось то, что могло поджидать в темноте.

Пошарив рукой по стене, я нащупала выключатель, и в гостиной зажегся тусклый свет. Я глубоко вдохнула и задержала дыхание. Диван с подушками, все на месте. Никаких признаков чужого присутствия. Только холодно из-за открытой двери.

– Ничего, если я быстро осмотрю дом? – спросила Нина.

Я кивнула – наверное, она проводила меня на случай, если тут кто-то прячется. Хотела убедиться в моей безопасности.

Нина медленно зашла внутрь. Все еще босиком и в грязи, я ходила за ней по комнатам, чувствуя, как на холодном полу леденеют пальцы. Моя спутница включила свет в коридоре. Затем на кухне – из крана над раковиной капала вода. Затем в кабинете, захламленном и почти не используемом.

Единственным местом, куда она не заглянула, был чердак, – не заметила лестницу за дверью, напоминающей дверцу шкафа.

Войдя в спальню, Нина остановилась и щелкнула выключателем.

– Телефон вы отсюда услышали? Из спальни?

Здесь было еще холоднее, я почувствовала сквозняк до того, как увидела его источник: окно за кроватью приоткрыто, тонкие шторы колышутся. Нина подошла к окну и отодвинула шторы, не обращая внимания на незаправленную кровать и телефон на тумбочке.

Не помнила, чтобы я открывала окно. Впрочем, я даже не помнила, что вышла из дома. Может, мне опять приснился тот кошмар, когда меня обступают стены, и я искала выход.

Нина наклонилась ближе к окну, прислушалась.

– Их слышно, – сказала она себе под нос.

Теперь и я их услышала – голоса полицейских с места происшествия, которые доносил до нас ветер. Могла услышать и звонок.


Неожиданно на моем телефоне высветилось сообщение.

– Поздновато для переписки, – нахмурилась Нина.

В этот момент телефон зазвонил. Девушка взяла его с тумбочки и протянула мне – фотография на экране не оставляла сомнений, что звонили с мобильного Джоны.

Я не двинулась с места, звонок повторился. Что, если один из полицейских снаружи проверял последний набранный номер? Неужели мне придется услышать страшную новость вот так, на глазах у Нины?

– Вы собираетесь отвечать? – спросила она, чуть ли не впихивая телефон мне в руку. Я опустилась на край кровати, и кожа на коленке больно натянулась.

Я дважды промахнулась, прежде чем нажала куда нужно и поднесла телефон к уху.

– Алло? – Я затаила дыхание, каждый удар сердца отдавался в голове.

– Лив, знаю, что сейчас поздно, ты, наверное, спишь, но я должен тебе сказать…

Я резко выдохнула.

– Джона? – Я подняла глаза на хмуро уставившуюся на меня Нину. – Где ты?

– Об этом я и хотел сказать, если ты дашь мне такую возможность. – Слова звучали невнятно, спотыкались друг о друга. – Сижу в офисе, пытаюсь разобраться в собственном расписании. Смотрю, как извернуться, чтобы у нас получилось.

– Что получилось?

– Ну мы – ты и я. Признаю, я повел себя глупо, не стоило тебя отпускать…

– Джона, не надо. И вообще я зря это сделала. Не могу сейчас говорить.

Дрожащими пальцами я нажала на отбой. Подняла глаза на окно. Там, в кустах, лежал не Джона. Все происходящее не имело ко мне никакого отношения. Я вполне могла услышать телефон сквозь сон и выйти во двор.

В эту минуту я приняла решение. Совершенно правдоподобная история: услышала телефон, проснулась, увидела человека, побежала.

Самые правдивые истории, как правило, и самые простые.

Нина по-прежнему не спускала с меня глаз.

– Что вы зря сделали? – спросила она.

– Ответила вчера своему бывшему парню.

Женщина кивнула и зашагала по комнате, методично обходя предметы один за другим. Открытое окно. Кровать. Дверь в коридор. Она повернулась ко мне, оглядывая мою рваную пижаму, обнажившуюся коленку. Я последовала за ее взглядом – дыра и сочившаяся из-под отошедшей повязки кровь.

– Вас надо отвезти в больницу, – заявила она. – Обследовать рану.

Я не поняла, был ли у меня выбор, предлагала Нина или приказывала. Я не знала, как нужно себя вести, когда у тебя во дворе обнаруживается труп. Но возражать не стала.

При правильном осмотре мой дом мог поведать о многом, а я не собиралась давать ей повод для новых подозрений.

Мне хотелось, чтобы нас обеих тут больше не было, хотелось убежать от всего так далеко, как только возможно.





ОТРЫВКИ ИЗ ИНТЕРВЬЮ, СОБРАННЫХ В АРХИВАХ ПОИСКОВОГО ШТАБА



19 октября 2000 года


ПАМЕЛА КРОУЧ: Они не делают все возможное. Это очевидно. Мы понимаем разницу между операцией по спасению и работами по извлечению.

ЧАРЛИ МЕНДОЗА: Кто ж кроме нас сможет ее найти? На нас надеется мать той девочки. А девочка все еще неизвестно где.

УИЛЬЯМ ХАРРИС: Тут чистая математика. Соберите людей и поделите территорию на участки. Людей у нас уже достаточно. К нам съезжаются отовсюду.

АНИТА ЛАФАЙЕТТ: Кажется, даже водолазы приезжают.

ЧАРЛИ: Я слышал, что собираются бурить в разных местах, где возможно скопление воздуха.

ПАМЕЛА: Говорят, народу к нам прибывает все больше. Добровольцы из других штатов.

АНИТА: Колледжи передают нам свои портативные полевые прожекторы. Мы продолжаем искать. Мы будем искать ее, пока не найдем.