Девушка из песни

– Это объясняет, почему все улыбаются и так хорошо к нему относятся.

– Ой, ты тоже заметила? – Шайло убрала телефон. – Да, он вдруг стал чуть ли не самым популярным человеком в городе.

– Они и должны хорошо к нему относиться, но стоило делать это всегда. А не только из-за видео.

– Согласна. – Шайло приобняла меня. – Ты всегда относилась к нему так, как он того заслуживал. Приходи в хижину. Тебя там ждут. Поверь мне. – Она стиснула меня в объятиях. – И не только я.



Несколько дней спустя я набралась смелости и воспользовалась предложением Шайло. Когда солнце скрылось за океаном, она повела меня по безумной тропинке через острые и пористые валуны, в то время как прилив доходил нам до лодыжек.

– Ты ведь притащила меня сюда, не чтобы убить? – спросила я, спотыкаясь о кучу водорослей и покрепче сжимая бумажный пакет с шестью упаковками пива, которые украла у папы – подарок Пропащим Ребятам за то, что пригласили меня к своему костру. Мои кеды промокли насквозь, а закатанные джинсы стали влажными. – Как-то страшновато, Шай.

– Почти на месте.



На ногах Шайло были сандалии и очередная пара широких льняных штанов. Мы обе надели толстовки с капюшоном, так как она предупредила, что ночью может быть холодно от ветра, даже возле огня. Я следовала за ее стройной фигуркой, длинные косы развевались у нее за спиной. Наконец, я с облегчением заметила, что удаляюсь от океана и идти стало легче.

Мы обогнули огромный валун и увидели его. Миллер сидел на потертом пляжном лежаке перед ревущим костром, а рядом с ним лежал футляр от гитары. Ронан Венц и Холден Пэриш сидели на таких же лежаках, болтали какую-то чушь и смеялись. Хижина оказалась маленькой рыбацкой лачугой, пристроенной к скале.

– Привет, мальчики, – поздоровалась Шайло, входя в круг света. Она многозначительно посмотрела на Миллера. – Вы же все помните Вайолет?

Миллер встретился со мной взглядом, и, клянусь, его губ коснулась едва заметная улыбка, но сразу исчезла. Он закрылся. Защищал свое сердце, так же, как и я все эти четыре года.

Мы как маятник, раскачиваемся взад-вперед, подумала я, гадая, сможем ли мы одновременно открыться друг другу.

– Мисс Вайолет, – произнес Холден, поднимаясь на ноги и предлагая мне свой лежак, прямо возле Миллера. – Прошу, присаживайтесь. – Он пнул сапог Ронана. – Венц! Где твои манеры, черт подери? У нас гости.

Ронан подтянул свои длинные ноги, которые грел у огня, пропуская меня к шезлонгу.

– Я принесла подарок, – сказала я с легкой улыбкой. – Индийский пейл-эль. Слышала, что он хорош.

– Ты просто ангел, – воскликнул Холден, забирая у меня пакет и бросая его Ронану на колени. – Он у нас ответственный за возлияния.

Ронан хмыкнул и хмуро взглянул на Холдена, а затем перевел взгляд своих серебристых глаз на меня. Я почти ничего о нем не знала, кроме того, что в школе он постоянно попадал в неприятности и что Фрэнки Дауд сделал целью своей жизни однажды убить его. Судя по росту Ронана, его мускулистым и покрытым татуировками рукам и окружавшей его опасной ауре, я предположила, что бояться ему нечего. Он мог бы сложить тощего Фрэнки пополам.

Но я не была готова к проницательному и умному взгляду, следившему за мной, пока я усаживалась.

Холден раздобыл еще два стула, один для Шайло, между Ронаном и Миллером, и другой для себя, между Ронаном и мной.

– Круг замкнулся, – произнес Холден, и его улыбка исчезла от внезапной мысли. – Почти.

– Привет, – сказала я Миллеру. Шайло заверила меня, что он знает о моем приходе, но все равно чувствовала себя нежеланным гостем.

– Привет. – Он сделал глоток пива. Я подавила желание спросить, как он себя чувствует и как его диабет. Теперь это забота Эмбер и его друзей. Я уже не уверена, отношусь ли к их числу.

– Как поживаешь? – спросила я.

– Хорошо. А ты?

– Нормально.

Господи. После долгих лет глубоких, вдумчивых споров и пререканий о смысле жизни вести с Миллером такой банальный разговор – настоящая пытка.

Я через костер встретилась взглядом с Шайло. Она дернула головой и одними губами произнесла:

– Действуй.

Я откашлялась и наклонилась к Миллеру. От него пахло дымом, солью и его собственным неповторимым ароматом.

– Мы можем поговорить? Давай прогуляемся?

Он уставился на огонь, отгородившись стеной, взгляд был жестким. Но когда повернулся, его взгляд немного смягчился.

– Конечно.

Он встал и протянул мне руку. Я приняла помощь, и сердце бешено заколотилось. Последний раз мы касались друг друга несколько месяцев назад. Когда он поцеловал меня. Его ладонь была твердой и шершавой, но нежной. Он поднял меня на ноги, а затем отпустил.

– Мы скоро вернемся, – сказал он компании, сделав акцент на слове «скоро».

Чувствуя на себе три пары глаз, я отряхнула песок с задницы и последовала за Миллером. Хижина стояла в тупике из скал, обвалившихся в океан. Мы отправились обратно тем же путем, прочь от костра, к относительно ровному небольшому пятачку пляжа. Полная луна освещала наш путь.

Миллер молчал, сгорбившись в своей клетчатой фланелевой рубашке, ожидая моих слов. В ушах прибоем шумела кровь, я до смерти боялась окончательно потерять его, и боялась узнать наверняка. Мне вспомнились слова Нэнси, что я не трусиха.


Глубоко вздохнув, я начала:

– Прости.

Миллер настороженно нахмурился.

– За что?

– За то, что произошло между нами. За все.

Он слегка расслабил плечи.

– Это не твоя вина. Мне не следовало тебя целовать.

Ветер трепал мои волосы, кидая их на лицо и скрывая вспыхнувшую в моих глазах боль. Когда я не могла думать ни о чем другом, кроме нашего поцелуя, он сожалел о нем. Маятник качнулся ко мне и не собирался двигаться.

– Что было, то было, – произнесла я. – Сегодня я пришла сюда просто потому, что скучаю по тебе. Я скучаю по своему другу. Это все, что мне хотелось сказать. Что последние месяцы были очень тяжелыми без тебя, и… Я просто хотела, чтобы ты это знал.

Воцарилась тишина, если не считать ветра и шума волн, разбивающихся о берег. Миллер остановился и наполовину сел – наполовину облокотился на валун, засунув руки в карманы, и устремил на меня взгляд. Благодаря вязаной шапочке ветер не кидал волосы ему на глаза.

– Когда ты попросила поговорить с тобой, у меня в голове сразу же пронеслась куча мыслей и вопросов, – хрипло произнес он. – Резкие или холодные фразы, чтобы оттолкнуть тебя. Держать тебя на безопасном расстоянии. Но я не хочу причинять тебе боль. Это действительно последнее, чего бы мне хотелось.

Я вздрогнула и обхватила себя руками.

– Я тоже не хочу, чтобы тебе было больно. Мне нравится видеть тебя здесь с твоими друзьями. Рада, что они у тебя есть. Очень рада.

Он стиснул зубы, на его щеке дернулся мускул. Наконец Миллер развел руками.

– Господи, Ви. Вот ты стоишь передо мной, так смотришь на меня, говоришь милые вещи и становится невозможно…

– Что? – выдохнула я.

– Ничего. Не бери в голову. Просто я… я тоже по тебе соскучился. Ты всегда была рядом. Всегда. И без тебя… – Он скрестил руки на груди, словно удерживая защитные стены на месте. От отчаяния его голос сорвался. – Но я встречаюсь с другой и отношусь серьезно к любым обязательствам.

– Знаю. Я здесь не для того, чтобы помешать вам, обещаю. Но если так, я уйду. Оставлю тебя в покое.

«Даже если это убьет меня».

Секунду он смотрел на меня, потом коротко рассмеялся и покачал головой.

– Ты? Оставишь меня в покое?

Я смутилась.

– Я не…

– Доктор Макнамара не сможет оставить пациента, даже если и попытается. Насколько тебе было тяжело не спросить меня о показателях?

Я облегченно вздохнула, понимая, что он делает.

– Черт, это оказалось практически нереально. – Я скрестила руки на груди и смерила его строгим взглядом, хотя мое сердце разрывалось от радости и облегчения. – А что? Как они? Сколько пива ты выпил?

Он усмехнулся и оттолкнулся от скалы, направляясь ко мне.

– С ними все в порядке. Я выпил одну бутылку пива и выпью еще. Вот и все. – Теперь он стоял прямо передо мной.

– Хорошо, – произнесла я, и у меня стиснуло горло. – Но, если откроешь третью, я насыплю в нее песок.

– Держу пари, что ты не шутишь.

Улыбка Миллера погасла, когда он посмотрел на меня сверху вниз. От ветра к моей щеке прилипла прядь волос. Миллер поднял руку, будто хотел отвести волосы с моего лица, уставился на мои губы. Но затем спохватился и отступил назад.

– Ты дрожишь, – произнес он. – Нам пора возвращаться к костру.

– Ладно.

Мне хотелось обнять его, чтобы скрепить наше примирение. Я жаждала ощутить его руки, раствориться в близости, но догадывалась, что пока еще рано. Нужно подавить разочарование и удовольствоваться тем, что мы хотя бы разговариваем. Теперь у него была девушка, и нечестно – или неправильно – просить большего.

Мы вернулись в круг друзей. Шайло сразу же прочла на моем лице, что дела обстоят лучше. Не так, как раньше; после потрясающего поцелуя отношения, вероятно, никогда не возвратятся в прежнее русло, но начало положено.

Она улыбнулась, и я улыбнулась в ответ.

Хороший ведущий чувствует настроение зала. Так и Холден заметил, что напряжение между нами с Миллером спало. Он уже порядком напился, и я видела, как от пойла из фляжки затуманились его ясные глаза.