Девушка из песни

– Дело не в том, что он беден. А во всей картине в целом. Он жил в машине. Его мать занималась проституцией. Все это создает вокруг него определенное… облако?

– Ауру? – подсказала я, скрестив руки на груди.

– Ауру, точно! Она исходит от него, как дурной запах.

– Эвелин, ты говоришь ужасные вещи.

«Раньше от него пахло лесом, а теперь – солнцем и пляжем».

– Только не нервничай. Я знаю, что он твой друг. Или тебе просто нравится с ним нянчиться из-за этого его диабета.

– Да, он мой друг, и не смей так о нем говорить. Никогда.

– Ладно, ладно, извини. Простишь? – Она быстро обняла меня. – Иди. Пригласи его на вечеринку, если хочешь, а я позвоню тебе попозже. – Эвелин чмокнула воздух у моей щеки и убежала, покачивая волосами, собранными в высокий хвост.

Я посмотрела в сторону Миллера.

«Нет, он вовсе не моя любимая игрушка, и я с ним не нянчусь. Он замечательный».

Хотелось бы мне, чтобы все в школе видели то же, что и я. Да, я тоже видела в нем ребенка, который жил в фургоне, но от этого в моих глазах он становился только лучше, а не наоборот. Красивее, сильнее, храбрее. И он никогда не жаловался, вместо этого изливая все свои эмоции в музыке.

И настало время, чтобы все в школе узнали о его таланте.





4





Миллер


– Привет!

Я поднял взгляд и увидел приближающуюся Вайолет. Сердце глухо забилось, каждый удар походил на тычок в старый синяк. Она была так прекрасна в лучах позднего летнего солнца, поблескивавших в ее иссиня-черных волосах. Ее темно-синие глаза сегодня казались мрачнее, несмотря на лучезарную улыбку.

Что-то не так.

Она плюхнулась на траву рядом с камнем, на котором сидел я.

– Привет, – произнес я, держа ручку для инъекций инсулина. – Только собирался уколоться. Решил, что стоит дать новичкам пищу для разговоров. Все-таки первый день в школе.

Ви слабо улыбнулась. Она знала, что я выдержал череду глупых насмешек: типа я наркоман, который нагло ширяется среди бела дня. К черту этих придурков, если они думали, что я буду прятаться по туалетам, чтобы принять лекарство, которое поддерживало во мне жизнь.

Мне приходилось распределять инъекции по всему телу, чтобы не колоть много раз в одно место. Сегодня я закатал короткий рукав своей футболки.

– Погоди, дай угадаю дозу, – произнесла Вайолет. – Для практики.

Она заглянула в мой контейнер с обедом: бутерброд с ветчиной, несколько ягод клубники, пакет попкорна, бутылка воды.

– Похоже на сорок граммов углеводов, потому… четыре единицы инсулина.

– Верно, доктор Эм, – ответил я и сделал себе укол.

Ввел лекарство под кожу, и жалящая боль от иголки стала терпимее. Когда я убрал ручку в футляр, Вайолет протянула мне ланч, хотя я не стал есть сразу; нужно подождать несколько минут, пока начнет действовать инсулин.

– Как проходит первый день? – спросила Ви. Она прищурилась, разглядывая темные круги под моими глазами. – Что случилось? Ты в порядке?

– Нормально. Просто тяжелая ночка. – Я смерил ее угрюмым взглядом, просившим не давить. У меня не было настроения разговаривать о новом мамином хахале. – Я собирался спросить у тебя о том же.

– Что ты имеешь в виду?

– Да брось, Ви. Это же я.

Она грустно улыбнулась.

– Ты, наверное, экстрасенс.

– У тебя на лице все написано, – ответил я. «Мне знакома каждая черточка». – Из-за родителей?


Она кивнула.

– Прости за прошлый вечер.

– Это они должны извиняться, – мрачно ответил я. – Они сказали, из-за чего устроили этот цирк?

– Не совсем, но у меня есть подозрения. Думаю, мои сбережения на колледж тают. Или, возможно, уже иссякли.

У меня округлились глаза.

– Вот дерьмо. Ты уверена?

– Я ни в чем не уверена. – Она махнула рукой. – Все нормально. Если это правда, я справлюсь. Подам заявку на стипендию и постараюсь сделать все возможное.

– Не подавляй эмоции, Ви. Это же важный вопрос, черт подери. Рассчитывать на свободу, а получить двести тысяч долга? Даже больше, учитывая, что ты собираешься стать хирургом. Если чувствуешь злость, ты имеешь на нее полное право.

– Я не могу злиться на них за это, – ответила она. – Мне стыдно, да и к чему хорошему приведет? Я сказала, что возьму кредит…

– Да тебе придется взять все кредиты мира, чтобы покрыть расходы за медицинскую школу, но под низкий процент обычно дают только бедным детям вроде меня.

– Умеешь утешить, Миллер, – произнесла она, и в уголках ее глаз заблестели слезы. – Мне даже неизвестно, насколько все серьезно. Может, даже нет смысла на этом зацикливаться.

Я прикусил язык. Вайолет смотрела на мир с надеждой и улыбкой, а все трудности встречала лишь еще большим усердием. Я восхищался этим качеством в ней. Черт возьми, я ему завидовал. Но от этого мое желание защитить ее от любой напасти становилось только сильнее.

«Я заплачу за ее колледж. Каждый чертов пенни».

Помолчав, она жизнерадостно поинтересовалась:

– А ты не думал, чем займешься после школы?

Я пожал плечами, как будто действительно не размышлял об этом.

– Собираюсь свалить отсюда к чертовой матери и заняться музыкой.

Ее улыбка дрогнула, как и всегда, когда я упоминал об отъезде из Санта-Круза.

– Ты же понимаешь, что сначала стоит поиграть перед настоящей публикой, прежде чем станешь музыкантом?

– Так и сделаю. Когда мне захочется.

– Как насчет этой субботы? На вечеринке Ченса Блейлока?

Я отложил еду и посмотрел на Вайолет.

– Хочешь, чтобы я стал одним из тех придурков, которые без приглашения припераются с гитарой на вечеринку? Солидный план.

Она рассмеялась и толкнула меня локтем в колено.

– Заткнись. Люди начнут из штанов выпрыгивать, только чтобы тебя услышать. Ты же неограненный алмаз! Иначе тебя никогда не заметят!

Я ухмыльнулся и сделал глоток воды.

– Ну да. Потом ты предложишь мне нацепить фетровую шляпу и объявить о своем присутствии громким, претенциозным кавером на «Wonderwall»[5]. Это точно укрепит мою репутацию рок-звезды.

Ви звонко расхохоталась, но затем ласково добавила:

– Если позволишь им услышать, как ты играешь… если они услышат твой голос, они полюбят тебя. Да и как иначе?

«Я не знаю, Ви. Почему бы тебе не ответить?»

Я напрягся от внезапной горечи и отвел взгляд.

– Я им ничего не должен.

Вайолет начала было спорить, но тут прозвенел звонок, и обед закончился. Студенты высыпали из кафетерия.

Она встала и отряхнула попку от травы.

– Пойдешь со мной в класс?

– Иди сама, – ответил я. – Нужно доесть, иначе часы снова сойдут с ума.

– Ладно. И я знаю, как тебе все это не нравится, но пообещай, что хотя бы подумаешь о том, чтобы прийти на вечеринку? Даже если не будешь играть, я хочу, чтобы ты там был.