Девочка из стен

Маршалл поднял глаза. Скользнул взглядом по картинным рамам и коробкам. Очень быстро — но она успела разглядеть темно-карие радужки. И не двинулась с места. Не сумела.

Он развернулся и вышел, закрыв за собой дверь.





Непрерывное движение




Вдалеке сплошной стеной протянулась лесная полоса, увенчанная потолком небесного купола. Ещё одной стеной возвышалась крутая, поросшая травой дамба. За ней с мощью непрерывной и безмолвной толкала свои воды вперёд река. Она не видела её уже несколько месяцев, но река жила и, как прежде, прорезала свой путь к заливу.

Пока Элиза слушала, как по её дому снуют люди, отслеживала и в красках представляла их перемещения, часы в прихожей успели пробить четверть часа и половину. Как только она уверилась в безопасности маневра, она одинокой каплей соскользнула с полки, выскочила из гардеробной и метнулась за пианино, выволоченное в центр столовой. Она замерла на открытом пространстве, чувствуя набухающее внутри напряжение. Коридор пересекли шаги, кто-то прошел через гостиную в кухню. Раздался голос Маршалла — он говорил что-то брату, все еще копавшемуся в пристроенном гараже. Стараясь ступать как можно тише, Элиза поднялась по винтовой лестнице. Трауст потрошил родительскую спальню — она призраком промчалась прямо мимо распахнутой двери. Во всех комнатах царил такой беспорядок, будто мебель ожила и взбунтовалась. Корзины для белья выплюнули свое содержимое на пол. Пустые ящики взгромоздились на кроватях. Одежда поспрыгивала с вешалок. Полотенца выстлали коридор. В своих поисках они буквально разбирали свой дом на части.

Нужно было двигаться. Ведь они разбирали ее дом.

Река по ту сторону дамбы поднималась и опускалась. Разливалась и отступала.

Элиза была как эта река. Неукротимым потоком проносилась где-то за пределами видимости.





Отравленный колодец




Ближе к вечеру мистер Трауст отправился исследовать двор. Эдди заметил темный силуэт его головы, мелькнувший за окнами первого этажа в бронзовом свечении солнца. Вскоре из-под дома донеслись его шаги. Сначала Эдди подумал, что это мог быть тот, другой, прячущийся в их стенах, но потом услышал, как мужчина исподволь, по-звериному кряхтит и как его грузное тело снова и снова глухо впечатывается в фундамент. Это ни капли не было похоже на их непрошеного гостя — тихого, почти незаметного, можно сказать, ненавязчивого. Шум, который производил мистер Трауст, впервые натолкнул Эдди на мысли о том, каким маленьким должен быть их пришелец. Из подпола послышалось какое-то шипение.

— Какого черта он там делает? — крикнул Маршалл с лестницы.

Эдди только недоуменно покачал головой.

— Вы бы лучше вышли на улицу, — раздался снизу приглушенный совет мистера Трауста.

Мальчики подошли к небольшому проему внизу стены, скрытому разросшейся азалией. У них глаза на лоб полезли, когда раскрасневшаяся от напряжения физиономия мистера Трауста появилась в вырезанном в сайдинговом боку дома темном прямоугольнике — Эдди никогда бы не подумал, что он вообще сможет втиснуться сюда. Но он смог — извиваясь, откашливаясь, вымазывая лицо и футболку серой грязью. Он выполз на траву до половины и прикрыл рот платком. Другую руку он протянул Маршаллу. Окошко позади него выдыхало тонкие струйки дыма. Глаза мужчины стали водянисто-розоватыми.

— Окуривание, — пояснил мистер Трауст, поднимаясь на ноги. Выдыхал он недолго — почти сразу он поманил ребят двумя пальцами, призывая их следовать за ним вокруг дома. Он обходил дом по периметру и с животной пристальностью вглядывался в окна. Двигался он полубоком, развернув корпус к стенам, но ноги ставил четко одну перед другой. Добравшись до грузовика, мистер Трауст вытащил из-под сиденья три респиратора. Два он бросил не ожидавшему этого Маршаллу, который немедленно уронил один, но тут же нагнулся и поднял.

— Так, — нахмурился Маршалл, — это что? Вы по нашему дому отраву пустили? — В его голосе звучала обречённость. — Я же говорил, что наши родители вернутся уже завтра. У нас нет времени драить посуду и стирать постельное белье…

— Дом у вас большеват, — не смутился мистер Трауст. — А глаз у нас маловато, чтобы охватить все разом. И вообще, я их только под домом установил. Дым от распылителей поднимается именно туда, куда надо. В промежутки между стенами. И только туда. В прибежище нашего дорогого друга. Ясно тебе?

— Точно?

Мужчина вперил в Маршалла взгляд и поджал губы.

Маршалл протянул Эдди респиратор, а мистер Трауст схватил свои инструменты и направился обратно в дом.

— Надень, — коротко скомандовал Маршалл, избегая встречаться с Эдди глазами, и оглянулся на сочащееся дымом подвальное оконце.





Когда тело душит крик




Они стояли в прихожей и ждали, пока стихнет шипение беснующейся внизу дымовой шашки.

Мистер Трауст обвел стены взглядом, положил инструменты на пол и, склонив голову набок и по-собачьи выставив одно ухо, шагнул в гостиную. Мальчикам не оставалось ничего, кроме как последовать за ним. Мужчина резко развернулся и нахмурился — они преграждали ему путь. Мальчики отступили обратно в прихожую, но затем снова отправились следом — в библиотеку.

— И сколько дымовух вы туда засунули? — попытался узнать Маршалл.

— Тсс! — шикнул на него мистер Трауст, поднеся палец к губам. Он огляделся, потом указал на пол: мол, подождите здесь. Затем прошел через прачечную на заднее крыльцо и скрылся за углом.

Мальчики остались в библиотеке в компании приземистых башенок из книг, свернутого коврика и перпендикулярно приставленного к стене дивана. Солнце клонилось к закату и, не без помощи комнатной лампы, размазывало по полу мягкие тени.


Прошла минута. Две. Шипение наконец стихло. Из вентиляционного отверстия в полу струился призрачный дымок — Эдди не был уверен, видит он его на самом деле или ему просто кажется. По улице пронеслась машина, из распахнутых окон которой визжала искаженная скоростью кантри-музыка. В доме было тихо.

По его внутренностям расползался едкий дым. Эдди хорошо представлял, каково было находиться по ту сторону стен, извиваться в темноте между сваями и балками. Представлял тянущиеся отовсюду щупальца и серых, копошащихся в черной грязи червей. Дышать в респираторе было жарко. На верхней губе выступил пот. В окнах заднего крыльца Эдди различил замерший силуэт мистера Трауста. Он стоял, широко расставив ноги. Руки он вскинул, локти отставил, а глаза закрыл ладонями. Он вслушивался. Во всех комнатах мягко гудели включенные лампы.

И вот наконец одна из пустых комнат наверху разразилась сдавленным кашлем.





Шторм начинается




Мистер Трауст с грохотом пронесся по дому. Он пролетел по библиотеке мимо мальчиков, распинывая книжные стопки, стоявшие и через мгновение рушившиеся у него на пути. Мальчики вжались в пустые полки, пропуская его. Он взбежал вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, его шаги громыхали так, что казалось, он вот-вот проломит дерево. Так, что на полпути ему пришлось остановиться — он потерял источник звука. Мальчики бросились за ним. У подножия лестницы они последовали его примеру и замерли, наблюдая, как он прислушивается, как судорожно, до побелевших костяшек сжимает огромными лапищами перила, как жадно хватает воздух, надувая и без того тучную грудь. Он был начеку, был готов незамедлительно ринуться навстречу жертве, но выражение его лица совершенно не соответствовало этой видимой решимости. Он хмурился, растягивал губы, все больше походя на испуганного мальчишку. Эдди вдруг осознал, что все это время Маршалл сжимал его плечо.

Наконец кашель повторился — на этот раз он прозвучал хрипло. Мистер Трауст тут же погнался за ним. Они кинулись следом. Он несся по коридору, ковер волной вздымался под его ботинками. У входа в родительскую спальню он затормозил, прислушался и двинулся дальше, особенно внимательно вглядываясь в участки стен над дверными проемами. Он миновал гостевую спальню и кабинет и резко рванул по коридору — к комнатам мальчиков. Эдди и Маршалл по-прежнему шли за ним. Мужчина толкнул дверь в спальню Эдди с такой силой, будто ожидал наткнуться на баррикаду, и устремился внутрь. Кашель доносился отсюда и казался мальчикам даже громче грохота перетаскиваемого мистером Траустом письменного стола.

Они зачарованно смотрели, как он — в два огромных шага — взбирается на стол. Сейчас, задевая макушкой потолок, он казался самым настоящим гигантом. Он широко раскинул руки, кончиками толстых пальцев ощупал стену и приложил к ней ухо — кашель раздавался прямо оттуда. Затем мистер Трауст отступил назад, каблуки его сапог оказались за краем столешницы. Он замахнулся и ударил мясистым кулаком по штукатурке.

Она вскрикнула. А может быть, вскрикнул сам дом.

Синяя краска вокруг вспухшего на стене черного рубца пошла белесыми трещинами. Кто-то там, внутри, пытался удрать и бился о стены, словно пойманная в ловушку птица.

Мистер Трауст накрыл ладонью, вероятно, разбитые костяшки пальцев рабочей руки.

— А вы, детки, какого хрена стоите? — рявкнул он. — Тащите чертовы инструменты! Тащите молоток! А ну!

Маршалл развернулся и припустил за сумкой. Мистер Трауст, не теряя времени, впечатал в стену локоть.





Хватка




Эдди, застывший посреди комнаты, не сводил с него глаз. Ему казалось, будто он впервые в жизни очутился в собственной спальне. Мужчина соскочил со стола, вырвал из розетки будильник, хорошенько замахнулся и саданул им по штукатурке. Разве мог Эдди жить здесь все это время? В этой чужой — вовсе не своей — комнате? Удары мистера Трауста оставляли на поверхности прямоугольные, похожие на метеоритные кратеры и выбивали зазубренные искры зеленой и золотистой краски, некогда покрывавшей стены.

Эдди прислушивался к ней — это явственно была «она». С каждым мгновением он все лучше представлял ее. Маленькая — младше него — девочка из застенья. Скребется, царапается, пытается вырваться. И плачет. Мистер Трауст в очередной раз заколотил по стене пластмассовыми часами, шнур питания то и дело хлестал его по широкой спине. Наконец часы не выдержали и разломились пополам, обнажив красные и зеленые провода. Ему удалось пробить в стене дыру — и он сосредоточился на ее расширении. Что-то мелькнуло в приоткрывшемся мраке — интересно, заметил ли это мистер Трауст, — и девочка вдруг сделалась для Эдди настоящей, материальной, обрела тело, стала осязаемой.

— Где на хрен мои инструменты? — завопил мистер Трауст. — Мне нужен мой молоток! Мне нужен мой… — Он повернулся к Эдди и швырнул на пол сломанные часы. Затем по локоть просунул руку в пробитую дыру и, кроша штукатурку, стал пропихивать ее в темноту. Он ощупывал изнанку стен, вперив бездумный, неподвижный взгляд куда-то за Эдди. Некоторое время его поиски не приносили плодов, а потом он вдруг ухмыльнулся, неожиданно испуганно выпучив глаза, — он дотянулся. Задрожав всем телом, он ухватил ее и дернул на себя.

Она забилась, снова закричала и зашлась кашлем. Шея мистера Трауста пошла красными пятнами, очень темными, почти фиолетовыми. Он извивался всем телом, а его просунутая в отверстие рука вращалась, будто спятившая минутная стрелка. По стенам колотили чьи-то ножки. Маленькие ножки.

— Схватил! За волосы!

Ему удалось. Он вцепился в тонкие нити невидимой, разросшейся по всему дому паутины, в которой они увязли, по которой ходили каждый день. Сейчас он сжимал в руке все эти мгновения их жизни. Эдди вспомнил, как однажды в этой самой комнате из-за кресла донесся чей-то вздох. Как одной глубокой ночью он вышел в коридор — и кто-то отшатнулся с его пути. Вспомнил, как по утрам, когда он регулировал температуру воды в душе, с чердака — прямо над ним — раздавался шорох, будто какая-то птица ворочалась в гнезде. Вспомнил, как она звучала. Вдруг перед внутренним взором Эдди вспыхнуло ее лицо, маленькое, силуэтно вычерченное в темноте. Он живо представил, как она, одной лишь стеной отделенная от мистера Трауста и вытягиваемая его лапищами, ногтями вцарапывается в деревянные балки. Как он дергает ее за волосы, пытаясь протащить через дырку в стене, слишком маленькую даже для его мощного бицепса. Как вдавливает толстые пальцы прямо в глазницы девочки, будто ее голова была шаром для боулинга.

Эдди бегом кинулся через комнату и набросился на него. Вцепился в его футболку и рванул на себя в попытке стащить мужчину со стола. Мистер Трауст выругался и попробовал пнуть Эдди каблуком.

— А ну прекрати! — гаркнул он, но Эдди продолжал держать его за карманы джинсов, уперевшись коленями в ящики стола, стараясь хоть на мгновение оторвать мистера Трауста от стены и скребущейся за ней девочки.

— Какого черта ты делаешь? — заорал мужчина. — Она вырывается!

Мистер Трауст впечатал сапог прямо в переносицу Эдди. Лицо мгновенно вспыхнуло болью. Эдди упал на пол, чувствуя, как расслаивается мир вокруг. Вдыхая знакомый запах то ли цветов, то ли слежавшейся пыли. Брат перескочил прямо через него, распластанного по ковру, его кулак врезался здоровяку под колено. Тот потерял равновесие и скрючился так, словно его подсекли раскаленной кочергой. Он выпростал руку из стены и рухнул на четвереньки — но на столе удержался. Маршалл подхватил Эдди под мышки и по ковру поволок его к двери.

Мистер Трауст вперил в них бешеный взгляд:

— Какого хрена?

— Не смей трогать моего брата, — безапелляционным тоном предупредил Маршалл.

Мистер Трауст повернулся к стене, и они снова услышали ее: она громыхала, скреблась, явно успешно ухватившись за балки и перебираясь подальше от них.

— Недоумки! — взорвался мужчина, засунув руку обратно в стену и ничего там не обнаружив.

— Ты ударил моего брата с ноги! — накинулся на него Маршалл. — Ты вообще нормальный?

Эдди ощупал лицо: из носа текла кровь. Он посмотрел на ладонь — две алые капли сползали по тыльной стороне. Комната вокруг него закачалась.