Девятый

— Это не везение — погань не собиралась их до моря доводить.

— Ну как же! Они же специально нас на переднюю стену выманили, бой затеяв, чтобы здесь под шумок все струги вниз пустить.

— И что? Столкнули на течение и ушли? Неужели им непонятно было, что на этой извилистой реке, мелкой и закоряженной, далеко они сами не уплывут?

Арисат задумался, неуверенно пожал плечами:

— Да… понимать должны. Ошиблись, наверное, или сплоховали.

— Не надо считать врагов такими уж тупыми — весь этот бой был затеян ради стругов. И что? Отвлекли нас отлично, а главный замысел бросили, едва за него взявшись?

— Тогда зачем они вообще струги трогали, раз не хотели их уводить?

— А ты сам подумай — объяснение этому всего одно. Поставь себя на место погани — для чего бы ты на такое пошел?

— Да что вы говорите! Это как же себя на их место ставить! Тьфу!

— Я тебя не заставляю когти отращивать и выть по ночам — головой подумай. Эх… Ладно, я сам отвечу. Они хотели, чтобы мы подумали, что нас хотят оставить без кораблей. Понимаешь?

— Не понимаю я. Зачем им это?

— Затем, чтобы мы ушли отсюда именно на кораблях. Причем побыстрее ушли. Нас подталкивают.

— Не понимаю я вас — мы так и так на них уйдем.

— Да? А что ж до сих пор не уходили?

— Так клятва же…

— А откуда им знать про нее, и про то, что вы все поляжете, но клятвы нарушать не станете? Они выгоняют нас в море: шайкой запугали, нападением, попыткой оставить без стругов. Мы должны испугаться, что в следующий раз так и произойдет, — и поспешим воспользоваться кораблями, пока они у нас еще есть. Арисат: раз нас так хитро подталкивают бежать морем, то что из этого следует?

Помрачнев, воин повесил голову:

— Значит, ждут нас там. Всерьез ждут. И взять хотят всех. В море ведь удобно это проделать — можно просто корабли и плоты порушить ударом таранным и хватать тех, кто барахтается. Утопшие тоже в дело пойдут — часть всплывет сразу, других на берег вынесет. Мы ведь далеко от берегов не станем отходить — нет для такого хороших кормчих.

— Вот видишь — сам все понимаешь. Нельзя нам морем уходить.

— И что тогда делать? Запремся в городке и будем отбиваться, пока все не поляжем? Да, так лучше: дорого себя продадим, да и детей не получат они.

— А сушей? Я по карте прикидывал уже — ближе выйдет, чем морем.

— Сушей?! С бабами?! Толпой такой?! До границы, может, и дойдем, а там конец нам всем — встретят целой армией. У них ведь там главные силы. Малой дружиной, если повезет, может, и проскочим тихонько, чащобами, а такой оравой…

— Предлагаешь на корабли — и рискнуть?

— Лучше так попробовать — если нас и караулят, можно попытаться прорваться. Хотя и трудно будет: перегруз сильный, да и плоты придется волочить — быстро идти не сможем. Перехватят нас в смутные дни или ночью, когда мы видеть мало сможем.

— А если уйти далеко от берега и идти без ориентиров, по компасу и звездам?

— Не умеет у нас так никто — заблудимся, а в море здешнем этого делать нельзя. Течения знать надо хорошо и ветры, чтобы не нарваться на беду. Островов там много, и один поганее другого, а то и с деревнями демов. Да и устье реки, если такие дела, наверняка те же демы под присмотром сейчас держат — они ведь днем не прячутся. Может, попробовать их там поискать?

— Попробуй. И подготовку к выходу по морю не прекращай — пусть знают, что мы их плана не раскусили. Но при этом подумай над тем, как бы нам по суше выбраться. Не спорь! И не говори никому — вдруг и среди ваших есть уши демов.

— Да откуда у нас свинство заведется!

— Ну пусть не у вас — пусть у иридиан. Уверен, что среди них не может быть шпионов демов? Не уверен? Значит, помалкивай. Мало ли — лишняя предосторожность никогда не помешает.

— Как скажете — хоть не очень верю я, что демы среди них могут быть, но вам виднее. А к берегу пошлю прямо сейчас мужиков — пусть посмотрят там все тихонечко.





Глава 10

ДУМАЙ, ДАН! ДУМАЙ!




Обедал я в гордом одиночестве, но зато вполне полноценно — все та же Йена нашла меня на берегу, позвав за стол в «замок». Еды навалено здесь было на пятерых: жаркое из какого-то очень жесткого мяса с очень кислым соусом, миска тушеной капусты, соленые грибы, тарелка с мелкими огурчиками, хлеб, кувшинчик с алкогольной бурдой, к которому я даже не прикоснулся. И молчунью отослал — без прислуги обойдусь.

Кстати, питаются здесь не очень: дичь и прочие дары леса, рыба, овощи этого года, а не из запасов; хлеба даже мне подают немного. Молочное только у Тука видел — очевидно, достает его благодаря личной пронырливости и служебному положению. Да и то лишь парное молоко да сметаны немного — о сыре и масле или твороге не слышно. Яйца еще вспомнил утренние — аж две штуки. Если у не последних людей городка такой «щедрый» стол, то что говорить об остальных? Это еще не голод, но близко к нему. Урожай не скоро, а в лес, если станет совсем туго, за зайчатиной и грибочками уже не сбегаешь. То-то местные резко засуетились с отъездом — понимают, что в обороне не отсидятся: нет у них ресурсов для осады. Вот как полезно иногда подумать — столько всего понимать начинаешь.


И вообще, наступило время провести ревизию накопившихся странностей, а размышлять я любил в одиночестве. Еда мыслительному процессу не помеха — приступим.

Местный язык я понимал весьма оригинально — мозг мой подыскивал почти каждому слову эквивалент в русском языке. Но я в упор не понимал — почему для таинственных ночных головорезов он подобрал именно слово «погань»? Простейший анализ однокоренных и родственных здешних слов подсказывал, что правильнее будет «мертвость», «антижизнь» или классически-фэнтезийное «нежить». Учитывая, что перед засылкой я изучил немало книг, где частенько фигурировала именно «нежить», непонятно, почему серое вещество выбрало ветхозаветную «погань». Все атрибуты классической нежити налицо: я лично наблюдал, как убитый медведь восстал из мертвых; напав на деревню, они утащили тела людей и некоторых животных, причем жители сами пытались сжечь своих детей, явно спасая тех от более страшной участи; днем скрываются в неких убежищах, подозреваю, что подземных, ночью активны; важный элемент местных религий — судя по обмолвкам про еретиков-иридиан, все культы классифицируются потому, как относятся к погани. Те же демы воспринимаются приблизительно как наши сатанисты, а погань соответственно подвизается в роли нечистой силы.

Тогда почему мозг не называет это «нежитью»? Зачем мудрит, если на первый взгляд все и так ясно? А потому — подсознание не разрешает. Подсознание ведь умное до невозможности — ни одного факта мимо не пропускает. Я не замечу — оно заметит. И выводы свои сделает. Так почему оно сделало вывод, что переводить надо именно «погань»? «Нежить» вроде как-то поэтичнее и правильнее по смыслу. Только вот нежить — исключительно фантастическое явление, а погань — вполне реальное и проверенное временем: помнится мне, на Руси погаными разных бандитствующих кочевников называли, и в былинах термин активно применялся.

Это что получается: подсознание считает, что все странности здешней нежити не имеют под собой сверхъестественного основания? Голая физика? Получается так, раз перевод подобный дает… Подсознание, конечно, тоже может заблуждаться, но вообще склонен ему поверить — я и без него начал догадываться, что это загадочное явление, наверное, не объяснить вульгарной мистикой. Так что вряд ли я столкнусь здесь с некромантами и их посмертными перерождениями — личами.

Почему я в этом уверен?

Да потому что я и есть нежить.

Нет, я не опасаюсь дневного света, и на кровь некрещеных младенцев меня не тянет. Если даже предположить, что я каким-то образом скрываю свои дурные наклонности даже сам от себя, то в такое не поверит никто — меня попугай обожает, а он нечисти не переносит и чует ее издали. Вряд ли Зеленого могло подкупить мое завораживающее пение.

Тогда почему я назвал себя «нежитью»? Да потому: оба моих столкновения с поганью заканчивались одинаково — твари меня не трогали. Тот медведь, на острове, подошел со злобным видом, обнюхал и проигнорировал: позволил уйти; ночной прыгучий монстр покосился нехорошо — и дальше побежал, подпустив меня к охраняемому ВИП-телу стенобитного организма. Почему они это сделали? Да уж не за мои красивые глаза: есть во мне что-то, заставляющее их подозревать во мне как минимум союзника. Это что-то такое незначительное, что даже попугай не замечает, а вот они все видят. Кстати, не исключено, что загадочный «внутренний радар» Зеленого, реагирующий на здешнюю нечисть, указал ему тогда, над морем, в мою сторону. Подлетев ближе и не обнаружив стандартной нежити, он приземлился на бревнышко и познакомился с замечательным человеком — то есть мною.

Чем я отличаюсь от обычных людей? Да есть кое-что… Мое тело, вероятно, побывало в лапах местных «сатанистов» — демов: они его пытали и проводили некие непонятные манипуляции. Может, из-за этого все странности? Может, и так…

Второе отличие — у этого тела произошла замена информационной матрицы. Старую, вероятно, уничтожили или удалили те же загадочные демы, а новая прибыла из другого мира, заняв освободившуюся жилплощадь. Погань способна это почувствовать или как-то определить? Понятия не имею, но предположить можно все что угодно. Допустим, чувствует. А какое им дело до того, откуда прибыла эта матрица и куда пропала старая? Разве это основание для того, чтобы считать меня своим парнем?

А вот теперь главный факт! Что за ужином говорил Флорис?! Что тот замечательный островок был отмечен крестиком неспроста — идеальное место для создания неких перерожденных. А что говорили на Земле перед отправкой и до этого? Мне мало что рассказывали о том, как операторы находят подходящие носители и проводят матрицу по каналу, но иногда добрый Ваня забывал о секретности. В истории про того везучего добровольца-психопата запомнился один интересный момент: его носитель располагался в районе с низким уровнем фоновых помех. Что такое фоновые помехи? Без понятия, но раз они помехи, значит, чему-то мешают. Чему можно помешать при запуске? Только одному — внедрению в носитель или самому поиску носителя. Затем «четырнадцатый» ушел в зону помех, просто удалившись на несколько километров от точки заброса, тем самым подтвердив географическое обособление подходящего для внедрения района.

Что получается в этом случае? Островок располагается в зоне, идеально подходящей для Ваниных целей — заброски таких, как я, неведомо куда. А теперь узнаю, что этот клочок суши — просто благодатная земля, будто самим чертом созданная для производства зомби из медведей и неких загадочных высших перерожденных из людей, — явно какая-то совсем уж мрачная погань.

Интересное совпадение, не правда ли?

А еще были намеки, что мир параллельный неодинок — дальше имеются и другие, вот только послать к ним добровольца невозможно из-за тех же помех. Не удивлен — если брать все ту же простенькую модель с листиками из блокнота, то при сложении помех от пары слоев их становится ровно в два раза больше. Но зато у того листка, что граничит с нужным нам миром, но с другой стороны, шансов на удачную заброску не меньше, чем у нас. И забрасывать не обязательно люди будут: то, что здесь водится homo sapiens, — это огромная удача. Скорее, даже не удача, а следствие материального переноса из нашего мира — не верю я в идентичность эволюции. То, что Ваня не умеет даже маковое зерно перетащить, еще ничего не значит: не исключено, что существует неизвестный науке природный процесс, способный в одно мгновение переправить целый эшелон того же мака.

Интересная версия… есть к чему придраться, да и высосано из пальца почти все, но что-то в этом есть…

Имеется еще вариант: мое тело действительно раньше принадлежало стражу. Местную, вульгарно искаженную Флорисом латынь я понял сразу… плюс попугай имеется. Что я знаю про стражей? Мало. Если точнее — ничего. Вдруг у них на генном уровне имеется защита от погани, и потому при виде меня она теряется, предпочитая не связываться. Хорошая теория, но просто теория: все мои предположения пока что базируются на буйной фантазии и многочисленных допущениях.

Понятно одно — погань на меня странно реагирует, и это уже два раза выручало из неприятных ситуаций. Что-то подсказывает — расспрашивать о таком Арисата не стоит. Не поймет, а то и плохое подумает. Не хотелось бы на своем примере узнать, что делают с людьми, заподозренными в причастности к измененным.

Теперь насчет идеи Арисата идти морем. Мои слова его разволновали — он послал воинов осмотреть устье реки с целью поиска наблюдателей демов или их следов. Мне кажется, ничего они не найдут. Почему? Да потому что демам незачем кормить там комаров — у них есть наблюдатель непосредственно в городке. Один из жителей, а может, и не один, сливает им все новости. Почему я в этом так уверен? Тоже допущение: на основании косвенных улик. Ведь если верить Флорису и Арисату, городок был поставлен еще в прошлом году, до осени. За все это время случился лишь один незначительный инцидент с поганью — одиночки-охотники убили священника. Уровень угрозы был низок — никто даже не озаботился созданием серьезных фортификационных сооружений: народ спокойно ждал прихода основных сил. Затем появилась эта шайка и хоть начала сильно напрягать, но близко к Таллю не подбиралась — промышляла разорением мелких дальних деревень.

И вот тут нарисовался я…

Нет, я помню, что в книгах, которые пачками читал перед запуском, вселенная обязательно вращается вокруг главного героя. Если он где-то появляется, это место мгновенно становится центром разнообразных увлекательных событий. Но здесь не книжный текст — здесь чужая реальность. И в этой реальности на городок напали, как только я в нем обосновался. Совпадение? Не исключено… Но все же готов поставить ящик спирта против глотка пива: именно мое появление спровоцировало атаку погани. Они узнали, что появился страж, и заподозрили, что это может привести к нарушению их планов. Вот и начали форсировать события, чтобы подтолкнуть нас к устраивавшему их варианту. К какому варианту? А простому — они мечтают, чтобы мы погрузились на все, что плавает, и поплелись вдоль побережья к границе.

Узнать обо мне они могли лишь от шпиона в городке — других вариантов не вижу. Так что не найдут воины Арисата следов наблюдателей. А если найдут, придется мне стучаться головой о стену, пытаясь понять логику противника и уровень его осведомленности.

Интересно — как шпион передает информацию? Пешком не набегаешься — подозрительно… Телепатия? Радиопередатчик? Секретная телеграфная линия?

Кстати, сэр Флорис удивительно вовремя погиб: местные получили шанс уклониться от исполнения клятвы. Очередное совпадение? Или ему помогли умереть? А как это возможно у всех на виду — рыцарь ведь не в одиночку там рубился!

Странно — Арисат обещал, что я здесь буду на положении почетного короля. Палец о палец не надо ударять — все за меня сделают. А теперь сижу, менингит от напряжения извилин зарабатываю, и вообще суету разводить начал. Сам того не ожидая, всерьез вживаюсь в здешний коллектив.

В приоткрытую дверь залетел Зеленый. Сослепу, не привыкнув к сумраку, задел печную трубу, неловко плюхнулся на стол. Недовольно каркнул, поспешно осмотрел себя в поисках переломов, заметив кувшин, добрался до него в два прыжка, грустно пожаловался:

— Пива сегодня хочется как-то особенно сильно.

— Тебе всегда его хочется, бочка крылатая.

— От щедрости преумножаются богатства, от скупости — лишь тлен и сожаление о потерянном, — занудным голосом проповедника укорил меня Зеленый.

— Отдам тебя котам — мне попугай-алкоголик не нужен.

— Ангелом мщения и самой погибелью для нечестивых становится тот, кто безропотно шел на муки ради торжества истинной веры, — все тем же нравоучительным тоном начал угрожать пернатый.

— Мстить ты если и будешь, то винным бочкам — за то, что при жизни их не осушил.

— Кто-то что-то сказал про вино? Попрошу повторить и предъявить, — мигом оживился птиц.

Вот как против такого вымогателя устоять? Завидев, что я потянулся к кувшину, попугай облегченно вздохнул:

— Наконец-то — я чуть не засох!

Рассмеявшись, я чуть не выронил кувшин, с трудом направив струю в кружку. Налил немного — чтобы ему трудно было доставать, — иначе этот летающий кашалот опять начнет лакать как бездонная прорва и обязательно наклюкается, а спаивать его не хотелось.

На шум в избу заглянула Йена. Попугай взъерошился, традиционно шикнул на нее и занялся мелиорацией дна кружки.

— Сэр страж, вы меня звали?

— Нет — просто с попугаем разговариваю.