Дети прилива

Элли глубоко и прерывисто вздохнула, пытаясь припомнить точно, как именно она высказала своё пожелание.

– Ты сказал: «Ты точно хочешь, чтобы я спас Харграта?»

Финн захихикал. «На что ты ответила…»

– Спаси его, – прошелестела Элли. – Спаси их обоих.

По спине побежали мучительные ледяные мурашки, от которых у неё встали дыбом волоски на шее.

– Когда ты отказался, – сказала она, – ты отказался только «спасти их обоих». Ты, однако, спас Харграта.

Хихиканье Финна переросло в радостный смех, такой громкий, что у неё заныло сердце. «Вот именно! Я починил твою подводную лодку, а затем использовал её, чтобы спасти Харграта от шторма, как ты и просила меня!»

Кастион выхватил у одного из стражников фляжку с водой и опрокинул её в рот Харграта. Харграт жадно пил, дёргая кадыком.

«Я спас ему жизнь! – сообщил голос Финна. – А затем всё, что мне оставалось сделать – вернуть его в Город, когда подойдёт время».

Харграта вывернуло, и он откашлял половину выпитой воды. С помощью Кастиона он поднялся на ноги, но затем сложился пополам, тело его содрогалось с каждым рвотным сокращением желудка.

– Элли? Ты в порядке? – спросила Анна. – Ты вся дрожишь.

– Нет… – отстранённо проговорила Элли. – Я не готова.

«А ведь я отлично это провернул, правда, Нелли? – раздался голос Финна. – Ведь отлично?»

Харграт, пошатываясь, поднялся на ноги и указал на Элли.

– Она знает, где Сосуд, – прошипел он. – Она была с ним! Он сбросил меня в море!

Оттарабанив это, он сдавленно застонал, затем поник в руках Кастиона и начал рыдать.

Кастион неуверенно похлопал его по спине.

– Элли, о чём он говорит?

Элли открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. Всё было потеряно. Глаза Кастиона огорчённо округлились. Он повернулся к инквизиторам.

– Поднимайте Город по тревоге. – Он глубоко вздохнул. – Скажите всем инквизиторам направляться в мастерскую Элеоноры Ланкастер на Сиротской улице. Скажите им… скажите им, что Сосуд может находиться там.

Рыжеволосый инквизитор ощетинился.

– Я не повинуюсь приказам…

– Исполняй, – прорычал Харграт, откашливая ком мокроты. – Исполняй то, что он сказал.

– Твоим приказам я тоже не повинуюсь, – огрызнулся молодой Инквизитор. – Ты сошёл с ума, Харграт. Враг сломил твой разум.

Харграт схватил его за глотку и приподнял от земли.

– Ты ничего не знаешь о Враге, – проревел он.

Мужчина забулькал, задыхаясь. Кастион положил ладонь на руку Харграта.

– Киллиан, – проговорил он негромко. – Отпусти его. Нам нужно отыскать Сосуд.

Харграт выронил парня, отплёвывающегося и заходящегося кашлем, на черепичную крышу. Харграт посмотрел на Кастиона. Он, казалось, опять был готов расплакаться.

– Зачем? – сказал он, стиснув руку Кастиона. – Зачем ты убедил меня соврать им тогда и врать все эти годы?

– Потому что святость более подходила тебе, – сказал Кастион, хлопнув его по плечу. – Я не мог быть инквизитором, убившим Врага. Я не желал иметь к этому никакого отношения.

– Но ты забрал то, что было моим, – простонал Харграт едва слышным шёпотом.

Кастион невесело улыбнулся.

– Мы оба потерпели крах в тот день, Киллиан. Клод мне был дорогим другом, но я был слеп к его страданиям. Что же, никогда более. Этот мальчик тоже мучается. Давай положим конец его муке и помешаем Врагу сотворить с другими то, что оный сделал с нами. Давай… исправим прошлое.

Харграт тоскливо посмотрел на него, его громадные плечи дрожали, по щекам катились слёзы. Он кивнул.

– Да, – сказал он. – Пожалуйста.

– Он не Сосуд, – сказала Элли, крепко обхватив себя руками. Ей было так холодно.

Кастион посмотрел на неё, словно она была посторонним человеком.


– Не упустите её, – распорядился он. – И эту тоже. – Он указал на Анну.

– А что делать с этим? – спросил один из стражников, махнув рукой в сторону подводной лодки, по-прежнему покачивавшейся на волнах.

– Забудь о ней, – сказал Кастион, и стражник отвязал верёвку от оголовка и вместо этого закрепил её вокруг трубы.

Рыжеволосый Инквизитор схватил Элли за руку, и пальцы его так впились в один из её синяков, что она вскрикнула.

– Отпусти её! – рявкнула Анна, но тогда инквизитор схватил и её тоже, а когда она попыталась лягнуть его, заломил ей руку за спину.

– Не тронь её! – воскликнула Элли.

– Мы следуем прямо в её мастерскую, – сказал Кастион. – Киллиан, ты можешь идти?

Харграт крякнул, утирая влажные глаза. Кастион бросил на Элли холодный и отстранённый взгляд, а затем зашагал прочь. Один из инквизиторов побежал вперёд, чтобы поднять тревогу, остальные же шли в полном молчании. Скоро, слишком скоро они пришли обратно на Сиротскую улицу.

– Её ключи должны быть у неё в бушлате, – сказал Кастион, когда они остановились перед дверью мастерской. Рыжий инквизитор запустил руку в карманы Элли и принялся грубо шарить.

– Ой, – закричал он, выдернув руку. Один из пальцев кровил. Анна засмеялась.

– Элли, – сказал Кастион, – открой дверь.

Элли нашла связку ключей и вставила один из них в замок, загремев посильнее в надежде, что звук долетит до подвала.

– Ой, этот Инквизитор выкручивает мне руку! – завопила во весь голос Анна, выворачиваясь из хватки Инквизитора и лягнув дверь мастерской. – Что, все инквизиторы такие, как ты?

Элли медленно и протяжно вздохнула, а затем сдвинула дверь в сторону.

Мастерская была погружена в полумрак, лишь отблеск лунного света освещал проход. Они вошли, и тут же раздался металлический скрежет, один из инквизиторов, наступивший на машинку для ловли устриц, ругнулся. Элли взяла масляную лампу и коробок спичек с полки возле двери, тихонько прикарманив связку фейерверков, что лежала рядом.

– Где Сосуд? – спросил Кастион, когда Элли зажгла лампу.

– Он не Сосуд.

– Элли.

Кастион встал перед нею на колени, бережно взяв её руку в свои ладони.

– Ты дочь моего лучшего друга, – сказал он. Глаза у него обвело красным. Он выглядел постаревшим и утомлённым.

– Меня казнят, – сказала она.

– Я… посмотрю, что смогу сделать для тебя, Элли. Учитывая твоё положение в Городе и твой возраст. Твою важность для Города. Я выступлю в твою защиту.

– Её повесят, – бросил рыжеволосый инквизитор. – Или чего похуже.

– Молчать! – взревел Кастион, и мужчина попятился.

Элли и Кастион долго смотрели друг на друга, в мастерской, кроме бессвязного бормотания Харграта, не раздавалось ни звука. Кастион дрожал. Он не мог отвести от неё глаз.

– Элли, ты больше ничем не можешь ему помочь. Пришло время помочь самой себе.

– Нет, – шепнула Элли. – Он не сделал ничего дурного.

Она тяжело вздохнула. Ощущение странного спокойствия снизошло на неё, будто она приготовилась нырнуть в море с огромной высоты. Стоит ей прыгнуть, и все будут в безопасности.

– Я – Сосуд, – сказала она.

Не было ни вздохов, ни удивления. Только тишина.

Кастион выпрямился, скрипнув кожей.

– Элли, ложь его не спасёт. Он должен умереть.

– Я попросила Врага спасти Сифа, – сказала она. – Ночью, когда его должны были казнить. Оный перенёс его в мою мастерскую. Когда Харграт преследовал меня до Надежды Селестины, Враг сбросил его в море.

Голос Элли отдавался эхом в мастерской. Ей казалось, будто говорит кто-то посторонний. Анна трясла головой.

– Я была Сосудом на протяжении трёх лет, – сказала Элли.

Кастион замер.

– Осторожнее, это очень серьёзная ложь.