Дети прилива

– Элли, погляди сюда.

Голос Сифа позвал её из мрака. Она нашла его на краю комнаты между двумя рядами полок.

Огромная фреска раскинулась по всей ширине стены и до самого потолка. На ней было множество щербатых жёлтых конусов, парящих среди выцветшей синевы. Её глаза остановились на одном из наиболее крупных в верхней части фрески. Над ним было одно-единственное слово:





ГОРОД





– Это карта, – сказала Элли, недоумевая, что так заинтересовало в ней Сифа.

– Ага, – отозвался Сиф. – Но она не такая, как та, что у тебя в мастерской.

Элли подняла лампу повыше, осветив верх росписи. Она увидела множество островков поменьше, лежащих в стороне от Города: охотничьи острова, где вольно бегали дикие волки и кабаны, землепашеские острова, где были распаханы бескрайние поля. Они были не больше чем в нескольких днях плавания от Города.

Элли опустила фонарь: неделя плавания, две недели, месяц. Острова исчезли, море было бескрайним и пустым, неподвластным даже самому отважному среди властителей китов. Ничего, кроме синевы.

Одной синевы.

А затем появились новые острова.

Сначала крохотный островок, даже без названия. Затем другой, и ещё один. Затем изрезанные очертания размером с охотничий остров. Элли опустила лампу ещё ниже.

И обнаружила новый силуэт. Даже крупнее, чем Город.

Элли смотрела во все глаза.

– Что это? – спросила она. – Как может быть второй такой большой остров? Таких островов, как Город, больше нет. Это, должно быть, ошибка.

Она посмотрела налево и увидела подле себя Финна, не сводившего с него глаз. Ей не понравился его голодный взгляд.

– Я не думаю, что это ошибка, – промолвил Сиф. – Я думаю, это секрет.

Глядя на остров, Элли ощущала, как плечи её наливаются тяжестью.

– Элли, – прошелестел в темноте голос Анны. – Я нашла его.

Внутри у Элли всё перевернулось, и она поспешила к Анне, стоявшей в двух рядах от них возле высоких полок, уставленных почти исключительно книгами.





45: КЛОД ХЕСТЕРМЕЙЕР





– Ты видишь копии дневника? – спросила Элли.

– Нет, – ответила Анна. – Я нашла нечто получше. – Она протянула небольшой потрёпанный томик в кожаном переплёте без названия. Мурашки побежали у Элли по спине. – Я думаю, это оригинал.

Анна вложила его в руки Элли. Элли бережно перелистывала страницы, и глаза её выхватывали знакомые фразы, написанные нетвёрдым, но старательным почерком. Да, это был он – дневник самого Хестермейера. Она листала, и листала, и листала.

Её палец нырнул под страницу и обнаружил… зияние.

– Нет, – выдохнула Элли. – Нет, нет, нет!

Она поглядела на левую страницу, затем на правую. Недоставало всё того же раздела.

– Нет! – воскликнула она, листая взад-вперёд, как будто исчезнувшие страницы могли от этого появиться.


Весёлый звенящий смех наполнил комнату.

– Ох, Нелли, если б у меня только было зеркало! – хихикал он, и щёки его разрумянились. – Жалко, что ты себя не видишь. Ты выглядишь такой удивлённой!

– Что ты сделал? – прошептала Элли.

– Нелли, – упрекнул её Финн. – Подумай! Сколько этих моих рисунков я спас по твоей просьбе? Их была целая куча – сотни! Я забрал эти страницы не только из твоего экземпляра дневника. Я забрал их изо всех экземпляров.

Он смеялся так сильно, что начал задыхаться. Элли отвернулась, зажав уши руками. Она и сама едва могла дышать.

– Всё хорошо, – сказал Сиф, кладя руку ей на плечо. Во рту у неё пересохло, и она не могла говорить. Какое уж тут хорошо.

– Все страницы пропали, – наконец умудрилась выдавить она. – Все пропали.

– Всё хорошо, – повторял Сиф.

– Он не может победить, – шептала она. – Я должна поправить это. Я должна остановить его.

– Мы так и сделаем, Элли. Мы так и сделаем.

– Но как? – простонала Элли. Рыдание мучительно сдавило грудь, и она силилась сдержать его. Финн, немного отдышавшись, продолжал тихонько подхихикивать.

– Ох, Нелли. О, дорогая Нелли. С тобой так весело. Ты что же, правда думала, что несколько страниц в книге откроют тебе секрет того, как уничтожить меня?

Элли гневно уставилась на него.

– Если нет, так зачем тебе тратить столько усилий на то, чтобы избавиться от них? У тебя есть слабое место, и Хестермейер обнаружил его.

Какое-то мгновение Финн не сводил с неё глаз, и его полуулыбка погасла. Он облизнул губы и обнажил зубы в широкой и отвратительной ухмылке.

– Если он знал моё слабое место, – вопросил он, указывая на полки, – как же вышло, что я всё же убил его?

Элли отвернулась от Финна, пряча лицо и боясь, что он, может быть, прав.

– Элли?

Голос Анны звучал блёкло и немного смущённо. Она держала стопку пожелтевших и затрёпанных листов. Заголовок был написан более аккуратной и уверенной рукой, чем записи в дневнике Хестермейера:





ЗАБЫТЫЕ МИФЫ И ЛЕГЕНДЫ,



СОБРАННЫЕ КЛОДОМ ХЕСТЕРМЕЙЕРОМ И ПИТЕРОМ ЛАМБЕТОМ





– Что это? – спросил Сиф, хмуро уставившись на листы.

Анна подняла на него серьёзные глаза.

– Я думаю, это про тебя.





Из «Забытых мифов и легенд»,



незавершённой рукописи



Клода Хестермейера и Питера Ламбета


Великое Потопление уничтожило почти всё. Уцелели лишь четыре исполинских ковчега: «Спасение», «Незыблемый», «Возрождение» и «Ангелус» – и люди, населявшие их. Легенда гласит, что один из богов, не утративший сочувствия к человеческому роду, предупредил тех людей, что грядёт Потопление, с тем чтобы они построили ковчеги и могли спастись.