Дети прилива

– Я думаю, у тебя нос сломан.

– Что? – простонала Элли, легонько ощупывая нос пальцами. – Ты уверен?

Сиф кивнул.

– Он вроде как… свёрнут набок.

– Он уже был такой!

– А-а-а, – протянул Сиф. – Ну тогда он не сломан. Вот. – Он поднял с пола латунный цилиндр. – Вот это вылетело из твоей сеткоштуки.

Эли выхватила цилиндр у него из рук.

– И почему ты ещё здесь? – брякнула она кисло, подобрав тряпицу и прижав её к носу, чтобы остановить кровотечение.

Сиф поглядел на высокое окно.

– Я не знаю. Может, ты и права. Ты вроде была очень… настойчивой.

Он вздрогнул и сжал руками виски.

– Снова голос? – спросила Элли.

Он кивнул.

– Он не уходит. – Сиф крепко зажмурил глаза. – Всё накатывает и бьёт. Как ты можешь не слышать?

– Послушай, тебе нельзя выходить отсюда, – сказала Элли. – Ты слишком многого не понимаешь.

Сиф рассеянно кивнул.

– Зажми нос. Это поможет остановить кровь.

– Откуда ты знаешь?

Сиф поразмыслил над вопросом.

– Не уверен, – ответил он. Он выглядел измотанным – под глазами мешки, лоб в холодном поту. Он осел на пол, привалившись к верстаку. – Что это за город такой, готовый сжечь мальчика заживо, а, Элли?

Улица разразилась криками громыхающей мимо толпы. В них звенел страх.

Элли опустила взгляд на Сифа и виновато пожала плечами.

– Этот.





Из дневника Клода Хестермейера


До меня дошли новости, очень меня расстроившие.

Питер – настоящий Питер – был игроком. Более чем заядлым. Я полагал, что он научился сдерживать свои прорывы; мы вдвоём работали над этим. Но, похоже, он продолжал играть втайне и сделал много долгов. И теперь ростовщики пришли за деньгами.

К отцу Питера.

Вчера я зашёл проведать его, узнать, как он держится после похорон. А дела его плачевны. У него всё лицо в синяках, и ему понадобилась моя помощь, чтобы дойти от парадной двери до своего кресла. При каждом шаге он морщился от боли, держась за бок.

– Кто вас так отделал? – спросил я. Мне невыносимо было видеть его в таком состоянии – сначала он потерял сына, а теперь ещё и это. Меня не отпускало чувство, что это каким-то образом и моя вина, ведь я не сумел помочь Питеру справиться с его бедой.

Тем вечером я вернулся в свой кабинет, пытаясь сообразить, как мне собрать денег, чтобы покрыть долг.

– Я мог бы помочь, – сказал Враг, когда шли по улице к университету.

– Хм? – рассеянно промычал я.

Враг улыбнулся.

– Ты помнишь, кто я, или забыл?

– Но ты не можешь ничего сделать, – сказал я. – Ты не можешь даже поднять стакан с виски.


– А я думал, изучение Врага – это твой хлеб да соль. Я могу делать то, о чём ты меня попросишь. Попробуй, – сказал он. – Попроси меня поднять эту морскую звезду.

Я посмотрел вниз. И действительно, на камнях мостовой лежала морская звезда, посеревшая и давным-давно высохшая.

– Ну хорошо, – сказал я. – Подними эту морскую звезду.

К моему изумлению, он нагнулся и, подняв мёртвую морскую звезду, положил её прямо в мою ладонь. И это не была иллюзия – я ощущал её вес. У меня вдруг закружилась голова.

– А теперь попробуй мыслить масштабнее, – сказал Враг. – Намного масштабнее.

Я несколько мгновений размышлял над его словами; хотя часть меня кричала в ужасе, я не мог забыть разукрашенное синяками лицо отца Питера. Я не сумел помочь Питеру, но, возможно, смогу помочь его отцу.

– Достань деньги, сколько ему нужно, – сказал я. – Как угодно.





8

Собор Св. Селестины





Следующим утром Элли сонно выползла из своей спальни. Она протёрла глаза, и мастерская выплыла из пелены; из окон лился солнечный свет, в его лучах вились пылинки. Из подвала не доносилось ни звука; там она вчера расчистила Сифу спальное место, выдав ему старый матрас и соорудив для него подушку из кипы свёрнутых свитеров, засунутых в мешок из-под картошки.

Элли огляделась по сторонам, надеясь, что Финн не пробрался ночью в мастерскую, но его нигде не было видно. Она собиралась подняться на крышу, чтобы полить свои растения, когда раздался стук в дверь.

Она сдвинула засовы и на пару сантиметров приоткрыла дверь, опасаясь того, что снаружи по-прежнему стоят стражники. Но это была всего лишь Анна, одетая в свой обычный синий свитер, чёрную юбку и непарные носки. Она, посвистывая, махала во все стороны руками, словно мечом. Она оглядела Элли с ног до головы.

– Ты всё ещё в ночной рубашке.

Элли прокашлялась.

– А, это я… э… прилегла отдохнуть.

– Ты никогда не ложишься отдохнуть.

– Мне дурно спалось. Сама понимаешь, из-за того, как они едва не сожгли Сифа заживо.

Анна продолжала издавать свистящие звуки.

– Ты всё ещё переживаешь из-за этого? – сказала она. – Так, и что мы сегодня будем делать?

– Ну, если ты ничего не имеешь против, я тут подумала, что ты могла бы сбегать по кой-каким моим делам, – рассеянно ответила Элли.

Анна приподняла одну бровь и выудила из кармана яблоко.

– Это за чем ещё?

– Ну… за… – Элли пошарила взглядом по половицам в поисках вдохновения, – отвёрт… битами для отвёртки… ябло… шестерёнками.

– Ладно, – согласилась Анна.

– Правда?

– Ага. – Анна откусила от своего яблока. – А затем ты мне скажешь, где ты держишь Сифа.

– Что? – воскликнула Элли.

– Ну, ты стоишь в проходе, чтобы я не могла войти, и ведёшь себя ещё чуднее, чем обычно.

– Я устала, вот и всё, – сказала Элли.

Анна бросила взгляд через плечо Элли. Она была выше Элли, и ей пришлось лишь слегка привстать на цыпочки.

– Почему там кровь на полу? – спросила она.

Элли от неожиданности обернулась. Воспользовавшись моментом, Анна проскользнула у неё под рукой.

– Да она повсюду! – воскликнула она и, пройдя по кровавым следам до стопки книг, нашла металлическую стружку, которой Сиф порезал ногу.