Дети грозы. Зови меня Смерть

Мастер кивнул, грустно улыбнулся, словно хотел что-то сказать… и промолчал.





Глава 25. Линза





4-й день каштана

Шуалейда шера Суардис



Она проснулась бодрой, деятельной и полной сил. Она точно знала — все произойдет сегодня. Откладывать больше нельзя.

— Вот и я думаю, что откладывать некуда, — послышался голос Энрике.

Шу невольно вздрогнула. Упаси Двуединые, Энрике почувствует следы темной силы! Объясняться с ним, Бален и Каем по поводу двух любовников ей все равно придется. То есть по поводу темного шера Бастерхази в любовниках. Против светлого шера Дюбрайна они ничего не имеют. Но Роне… Ну почему, почему все так настроены против темных шеров?! Это несправедливо! И Шу им всем докажет, что Роне — хороший. Они сами увидят, когда Шу, Дайм и Роне станут едины.

Интересно, а Конвент признает единение за брак? Ведь по сути бракосочетание — это некое подобие единения, облегченная версия. Наверное, да. Вот будет смешно посмотреть на лицо его императорского высочества, когда он узнает!

— Утра, Энрике, Баль, — поздоровалась Шу, садясь на постели и почесывая тут же ткнувшуюся ей в бок Морковку за ушами. — Чудесный день. Артефакт с балкона Альгредо уже забрали?

— Разумеется. Мне нравится твой боевой настрой, — отозвалась Бален, по обыкновению явившаяся вместе с мужем.

Шу улыбнулась, вспоминая свое ночное похищение, призвала удобные одежки — бриджи, сорочку, мягкий жилет с внутренними карманами — и спрыгнула с постели уже одетой.

За ее спиной раздалось недовольное мрявканье: Морковке хотелось еще валяться и чтобы ее чесали.

— Что нам сегодня приготовил ужасного наш заботливый сенешаль? — спросила Шу, встряхивая распущенными волосами и заглядывая в зеркало.

— На удивление — ничего, — сказала Баль и позвала Морковку: — Кис-кис.

Та лениво спрыгнула с постели и с независимым видом подошла к Баль, мол, так уж и быть, позволю тебе себя почесать.

— Их императорское высочество пожелали завтракать в своих покоях, наедине с братом и темным шером Бастерхази, — отчитался Энрике.

— Энрике, объясни мне, зачем Люкресу сдался темный шер?

Капитан поморщился.

— Даже гадать не возьмусь, что за шисово дерьмо у их высочества в голове. Могу только надеяться, что в этих грязных интригах сдохнут оба. Или на худой конец попадут под трибунал.

Теперь настала очередь Шу морщиться.

— Ты слишком категоричен, Энрике. Шер Бастерхази — вовсе не концентрированное зло. Ты мог бы чуть больше доверять полковнику Дюбрайну.

Шу замолкла, видя отразившееся на лицах обоих Герашанов неприятие и понимая, что переубедить их невозможно. Нет таких слов в имперском языке, которые бы заставили их изменить мнение о темных шерах в целом и Роне в частности.



— Я очень надеюсь, что полковник хорошо понимает, с какой ядовитой змеей играет, и что эта змея не успеет его укусить. Надеюсь, ты в этих играх не участвуешь? И тебя не посетила мысль пустить в свой Источник темного шера?

Под пристальными взглядами Энрике и Бален Шу залилась жаром, но тут же разозлилась.

— Хватит подозревать меня в слабоумии. Какие бы мысли меня ни посещали, я сделаю как нужно. И сделаю это сегодня же. А вы мне поможете.

Оба Герашана подобрались, две пары глаз — серые и зеленые — опасно сверкнули.

— Отличная мысль, — кивнула Баль. — Предлагаю не откладывать.

— Темный артефакт второй, а то и первой категории, гильдия расстаралась, — продолжил за ней Энрике. — Светлый равной силы есть в сокровищнице, да хоть Фонарь Истинного Света.

— У меня есть кое-что получше, — усмехнулась Шу, призвала закрытый фиал с кровью Дайма и предъявила его Энрике. — Свет в чистом виде.

Посвящать Кая, Зако и Мануэля в свои планы Шу не стала. Помочь они ничем не смогут, а значит, ни к чему их и тормошить.

— Пойдешь с нами в Лес Фей, слушать русалок? — спросил Кай после завтрака.


— В другой раз, — покачала головой Шу. — Мне надо кое-что почитать.

Ей поверили и унеслись в парк, только Мануэль напоследок бросил на нее понимающий взгляд и украдкой показал сжатый кулак, мол, удачи тебе.

Удача. О да. Ей очень нужна удача. И твердость. Инициировать Линзу она должна сама и только сама. Сегодня же. Вот только как сказать об этом Роне и Дайму? Промолчать не выйдет, ей нужна помощь. Хотя бы в том, чтобы разогнатьобитателей Риль Суардиса подальше от башни Заката и не дать магической аномалии расползтись по всему дворцу.

Нет-нет. Не надо думать о побочных эффектах и возможной неудаче. Все получится. Она приручит свой Источник, а потом они с Даймом и Роне проведут ритуал единения. Мама не права насчет Роне. Он любит ее, он все поймет и не станет обижаться, что она все сделала сама.

Точно не станет.

Хотя, конечно, инициировать Линзу втроем ей было бы куда спокойнее.

— Шу, ты вся дрожишь. — Баль села рядом и обняла ее за плечи. — Куда делся твой боевой настрой?

— Никуда. Я… — Шу замялась, выдохнула, собралась с духом и сказала уже намного тверже: — Пойдем. Прямо сейчас. Я только позову Дайма, и пойдем.

Полковник МБ отозвался сразу, стоило о нем подумать. Теплом, запахом моря и сосен, ощущением ласкового прикосновения губ к виску.

«Я чувствую, ты полна решимости, моя Гроза. Сейчас?»

«Да. Пора, Дайм».

«Мы с Роне придем через пять минут. Люкресу сегодня полезно будет поспать».

«Нет! То есть… Дайм… Я… — Сжав кулаки для решимости, Шу выдохнула: — Я сама. Я буду инициировать Линзу одна. У меня есть твоя кровь и темный артефакт. Я справлюсь».

На мгновение Шу показалось, что она осталась одна. Но через миг ее снова обняли — мысленно, все так же мысленно — и осторожно спросили:

«Почему одна?»

«Так надо. Ты доверяешь мне?»

«Вы с Роне сговорились. — Дайм невесело усмехнулся. — Да. Я доверяю тебе, Шу. Но хочу знать, что случилось. Мы с Роне сейчас придем и все обсудим. Не начинай инициацию без нас, хорошо?»

«Нет! То есть… да, конечно. Через пять минут в западной галерее. Я начну делать барьер».

«Все будет хорошо, моя девочка».

От обещания Дайма она и в самом деле успокоилась. Раз он сказал, что все будет хорошо, значит, так и будет. Обязательно.



Рональд шер Бастерхази

Тот же день, часом ранее



Первым, что Роне увидел, едва раскрыв глаза — был семью екаями драный скорпион. Целый и невредимый, он растопырился на прикроватном столике, аккурат между кружкой шамьета и свежей газетой, которые каждое утро подавал Роне немертвый слуга.

Роне даже на мгновение прикрыл глаза, надеясь, что проклятая паучья игрушка ему примерещилась. Но не тут-то было. Скорпион блестел в лучах утреннего солнца и явственно ухмылялся. Мерзкой ехидной ухмылкой его темнейшества.

— Плюнь, мой темный шер. Не стоит злиться из-за этой дряни, — послышался рядом неприлично довольный и бодрый голос Дайма, и Роне обняли со спины. Обеими руками, крепко и уверенно. Как будто нет на свете ничего более естественного, чем темный и светлый шеры, просыпающиеся в одной постели. — У нас сегодня есть куда более интересные занятия.

— Ты прав, мой свет, — выдохнул Роне, отгоняя пакостное ощущение подвоха.

«Верь, верь Брайнону, дубина, — как наяву послышался насмешливый голос Паука. — Ты заслуживаешь остаться в дураках».

Отвечать галлюцинации Роне не стал. Еще чего! Самого Паука тут нет, а значит — никто и ничто Роне не помешает получить то, что ему нужно. И он не даст своей паранойе испортить этот прекрасный день. Первый день новой жизни. Первый день свободы.

— Ты тоже был прав, Роне, — сказали ему на ухо, не выпуская из объятий. — Шелковый халат и утренний шамьет в твоей компании — именно то, чего мне не хватало последние пятьдесят лет. Кажется, я уже привык.

— К халату и шамьету? — переспросил Роне.

— К тебе, мой темный шер.

Прикрыв глаза, Роне прижался спиной к Дайму, позволил себе расслабиться и провалился куда-то в бесконечный свет, выпустил наружу весь свой дар, всю суть — и растворился, врос и пустил корни…

— Если единение похоже на это, — обессиленно шепнул Роне, медленно возвращаясь в реальность, — то я понимаю Ману и его учеников. Я бы тоже…

— Тоже устроил бы мятеж?.. — так же тихо переспросил Дайм. — Или написал трактат?

— К Мертвому мятежи, мой свет. Кажется, я тоже привык. К тебе. Нет, к вам обоим.

— Ты обзаводишься хорошими привычками, мой темный шер. Магбезопасность одобряет.