Дети грозы. Зови меня Смерть

Шорох сделал удивленные глаза: какие еще слухи? А Стриж усмехнулся про себя: раз маэстро предпочитает не знать, что взял в ученики убийцу, не стоит тыкать ему в нос правдой.

— Так вот, — обрадовавшись разрешившемуся сомнению, продолжил Клайво. — Тогда трактирщик и говорит…

После обеда Клайво отправил Стрижа домой за вещами, вручил ключ и велел прийти домой не позже, чем на рассвете.

— Меня не будет, дела. А завтра с утра… или после обеда… начнем заниматься. Можешь утром взять Шеру. — Маэстро хмыкнул. — Так уж и быть.





Глава 21. Ургаш и рыбный клей





…буде же нарушит Мастер Ткач закон Хисса, не судить его другим Мастерам, а испросить совета у настоятеля Алью Хисс, ибо его голосом говорит сам Брат.

Закон гильдии Тени



1-й день каштанового цвета (накануне). Суард, Нижний город

Хосе бие Морелле по прозванию Волчок



Волчок злился и нервничал. После первого и единственного разговора с Угрем он все думал: не зря же старший подмастерье завел речь о сыне Мастера и приблудном змееныше? И на следующий день, на тренировке, выбрал Волчка партнером, хотя обычно дрался со старшими, Шорохом и Лаской. Волчок было обрадовался, но на следующий день все вернулось на круги своя: Угорь не замечал младших учеников в упор. Зато сам Волчок стал много внимательнее приглядываться и к Шороху со Стрижом, и к Угрю, и к зачастившему в дом наставника Седому.

Собственно, внимание к Седому и привело Волчка в Нижний город, в кварталы рыбарей, что по соседству с дубильщиками. Самым примечательным на окраине был запах. Смесь гнилой рыбы, водорослей и едких щелоков, разбавленная местами перцем и кислым вином, местами — горелым маслом. Но самый убойный аромат — вываренных рыбных костей, чешуи и прочей дряни — стоял рядом с клееварней. Лучший столярный клей благоухал так, что, казалось, стоит замешкаться и вдохнуть чуть глубже, и навек прилипнешь к грязным бочкам у саманного забора.

Все началось невинно: Волчок случайно застал конец разговора Седого с наставником. Упоминание настоятеля Риллаха и капитана Гильермо, начальника найрисской стражи, привлекло его внимание, но больше ничего интересного он не услышал. Зато краем глаза увидел, как за Седым увязался Угорь. Вроде сам по себе, просто в ту же сторону… Но ученики Мастера в совпадения верить не приучены. И правильно: в конце улицы Серебряного Ландыша Угорь догнал Седого, и дальше они пошли вместе, о чем-то переговариваясь.

Любопытство побудило Волчка последовать за ними. Любопытство и дурь — сейчас, прячась между бочками и стараясь дышать как можно реже, он честил себя последними словами.

Оба, Седой и Угорь, внезапно растворились в вонючем мареве Рыбного Затона. Вот только что стояли себе под акациями, Седой что-то втолковывал подмастерью — и нет их.

Волчок схватился за нож, спрятанный в широком поясе. Пусть положение безнадежно, но просто так он не дастся!

Справа раздался треск, Волчок вздрогнул и прислушался. Но ни звука больше, кроме шелеста акаций и ленивого собачьего бреха за забором, не услышал.

Ожидание. Медленные удары сердца: один, второй. Вязкая тишина.

Совсем рядом что-то просвистело, Волчок невольно сжался. Глухо стукнуло за спиной в твердую побеленную глину. Потом еще раз, и еще — подальше.

Скосив глаза, он увидел обломок туфа.

И снова повисла тишина.

Хиссово семя! Да они издеваются!

Разозлившись, Волчок зашарил глазами в поисках лазейки — неважно куда, лишь бы не сидеть на месте и не ждать, пока ублюдки придумают развлечение позаковыристее. Лазейка нашлась внизу, за левой бочкой: прорытая собаками нора. Узкая, как змеиная глотка. Но все лучше, чем ждать.

Тихо, стараясь не дышать, Волчок нырнул головой в лаз. Только бы не застрять! Повезло, местные псы оказались крупными. Поминая гоблинову мать и моргая, чтобы избавить глаза от едкой пыли, Волчок вылез по ту сторону забора. Здесь лаз прикрывали грязные заросли ежевики. Смрад стоял неимоверный. Высунувшись из кустов, Волчок увидел прямо перед носом покрытые склизким налетом доски. А в щель между досками — каменные столы с налипшей чешуей и печи с вмурованными котлами. В котлах что-то булькало, пуская струйки желтоватого пара.

Морщась, сглатывая горечь и смаргивая слезы, Волчок пополз вдоль сарая. Прочь отсюда, пока не выблевал кишки от вони! Преодолев несколько саженей, Волчок уперся в забор. Тупик! Твою багдыр! Не в ту сторону.

Но ругаться было некогда. Осторожно подняв голову над ежевикой, Волчок огляделся. Справа забор, слева сарай, впереди забор, но пониже, из-за беленой стены торчат ветки абрикоса… знать бы еще, где поджидают ублюдки!

От сарая послышались незнакомые голоса, что-то про плотность, вязкость. Голоса приближались, а Волчок судорожно думал: то ли выскочить к клееварам, они точно не убьют, то ли махнуть в соседний двор. Первый вариант показался надежнее: если бы сейчас попались гвардейцы магистрата, он бы с радостью сдался.

Едва он решился и повернул обратно, затылок пронзила боль, и в глазах потемнело. Ничего не видя и не соображая, Волчок взмахнул ножом наугад, но сильная рука перехватила запястье, вывернула. Он чуть не заорал от боли.

— Хорош чудить, малыш, — послышался голос Седого. — Ну и дыру нашел!

Сквозь рокот прибоя в ушах пробился голос Угря:

— Я ж говорил, он не из тех, кто сдается.

— Ладно. Сойдет, — хмыкнул Седой.


Волчок почувствовал, как взлетает в воздух. Сгруппировался и, преодолев слабость, по-кошачьи приземлился на твердую землю, по пути оцарапавшись о ветки. Вывернутая рука подломилась, и он ткнулся носом в траву.

— Хватит валяться, — бросил Угорь.

Но не успел продолжить, как Волчок вскочил в привычную боевую стойку.

— Ну, развоевался, — хохотнул Седой, успевший с удобством расположиться под деревом. — Садись, разговор есть.

Волчок кинул настороженный взгляд на Угря. Тот кивнул: садись, мол, не бойся. И сам сел, скрестив ноги, неподалеку от мастера теней.

— Ты еще не передумал придушить Стрижа? — огорошил Волчка Седой.

Замерев, Волчок не знал, что отвечать.

— Значит, не передумал, — удовлетворенно кивнул тот. — И правильно. Но не сейчас. Что ты знаешь об испытаниях?

— Выжить, добраться до Алью Хисс, пройти ритуал, — не понимая, к чему клонит Седой, ответил Волчок.

— В чем суть договора, знаешь?

— Хисс открывает тропы Тени в обмен на службу.

— И?

— Душу… — совсем тихо закончил Волчок.

Мастер не раз говорил об этом, но до сих пор как-то не верилось, что всерьез. И что этот момент когда-нибудь наступит. А сейчас, глядя в колодцы черноты на заурядном, с носом-уточкой и тонкими усиками лице Седого, Волчок вдруг понял: наступит, и совсем скоро!

Там, в колодцах, не было дна.

— Что, испугался? — ухмыльнулся одними губами Седой.

Волчок замотал головой.

— И зря. Ургаш вовсе не такое страшное место, как пугают народ святоши. Ну да если выживешь, сам поймешь. А что вам говорил Мастер про жертву?

— Жертву? — Волчок лихорадочно пытался вспомнить: что же? И говорил ли?

— Да, дело серьезно, — покачал головой Седой. — Ты знаешь, что только тот, чью жертву примет Хисс, сумеет войти в храм?

Волчок кивнул. Охотиться на претендентов будет не только гильдия, но и они сами, друг за другом. Хисс никогда не принимает всех. В лучшем случае половину, а чаще одного или двоих. Но чего Волчок пока не понял, так это зачем Седому понадобилось устраивать экзамен.

Словно прочитав мысли Волчка, тот подтолкнул его дальше:

— Единственное, на чем держится гильдия, это закон. Отними закон, и что останется? Подорвать устои просто, но Мастеру дороже его маленькие слабости.

Седой усмехнулся, предоставляя Волчку самому додумать, что за слабости у Мастера Ткача. Это было несложно. Пусть Фаина и звалась экономкой, но стоило лишь раз увидеть Мастера и Шороха рядом, и вопрос о кровном родстве исчезал. Но снова: зачем Седому Угорь? И зачем Волчок? Для мастера теней убить ученика — что цыпленку шею свернуть. Разве что…

Волчок поднял взгляд на Седого. Тот, ухмыляясь, разглядывал Волчка, словно ждал: догадается или нет? Ну конечно. Толку Седому от смерти Шороха, если Мастер узнает, чьих это рук дело.

— Именно. Убить обоих на испытаниях. — Седому надоело ждать, и он снова заговорил. — Это ваша единственная возможность остаться в живых. Мастер не зря воспитал из Стрижа верного пса сыну. Против них двоих ни у кого из вас нет шансов. Только если объединитесь. И лучше не вдвоем, а втроем.

Волчок, забыв дышать, слушал. Мастер не говорил, что Хисс с первого мига испытаний является всем ученикам и требует жертвы. И не просто жертвы, а жизни остальных претендентов. Он не говорил, что им будут открыты тропы до того, как завершится ритуал. Конечно, зная все это, ученики будут совсем иначе смотреть друг на друга.

Время от времени Волчок поглядывал на Угря: тот сидел с непроницаемым лицом, словно его дело не касалось. Словно не он больше всех выиграет, если Волчок согласится стать его напарником, его тенью и наверняка щитом. Не очень радостная перспектива, но остальные еще хуже. А так будет хоть небольшой шанс уцелеть.

— Буду вас тренировать. Мастер не посмеет ничего сказать, а вам нужно научиться доверять друг другу. Очень быстро научиться.

При слове «доверять» Волчка перекорежило так, что он пропустил мимо ушей слово «быстро». Заметив это, Седой замолчал и посмотрел ему в глаза, спокойно и внимательно:

— Хочешь жить? Научишься.

Обратно в дом Мастера Волчок возвращался вместе с Угрем. Его грыз страх. Неужели наставник не почует подвоха? Неужели ему не покажется странной внезапная дружба между двумя учениками? Тем более после чуть не случившейся драки со Стрижом.

За пару кварталов будущий «друг» единственный раз открыл рот:

— Учти. Дашь слабину — убью.

Равнодушный тон Угря мгновенно убедил Волчка: убьет и забудет.

Хиссово семя! И кто сказал, что мастером теней быть хорошо? Лучше бы, проводив мать в последний путь под причалы, он остался среди портовых крыс, а не попался на глаза наставнику. По крайней мере, тогда бы у него была мечта: стать Рукой Бога, сильным, богатым и свободным. А теперь? Как ни изворачивайся, везде ждет Ургаш.



Седой Барсук