День, когда приходит ночь

Хоть она ни в чем не виновата. Не в том же, что, когда он почувствовал приближение Лили, схватил первую девку, что была рядом и плюхнул на коленки.

Ли-ли.

И ее взгляд, перевернувший душу. В очередной раз.

Взгляд, которым смотрят на самого близкого человека, вонзившего тебе в сердце нож.

Боль, с которой уходят за грань существования.

Горечь, которая топит будто в кислоте все хорошее.

Порой он ненавидел эту свою особенность - чувствовать других людей. И точно ненавидел то, что как бы он ни блокировал ее по отношению к девушке, она с легкостью уничтожала эту стену.

Одним своим взглядом.

С первого же мгновения, когда открыла глаза и посмотрела на него, как на божество. Ему лишь на мгновение стало приятно, но он понял и почти сразу - с ней будут проблемы. У него будут. Потому что даже когда она была без сознания, она размывала всякие границы его самоконтроля.

Великое Око, за что ему это все? Эта поездка, эта девушка, эти чувства?

И понимание, что если он не защитит её сам - не защитит никто.

- И все-таки... - начал снова Шер.

Ир усмехнулся.

От своего рыжего друга ничего иного он и не ожидал. Прямой, честный, уверенный, смешливый. Чистый - если это вообще возможно во дворце. Они потому и сдружились, хотя разница в возрасте была в пять лет. И часто он выступал именно в роли старшего рассудительного брата - по просьбе тети Карине. Потому что именно с рыжим он себя чувствовал так же, как со своей семьей. Мог позволить себе быть открытым. И откровенным. Они делились практически всем - пожалуй, Максир не рассказывал только одного, по договоренности с родителями. Те решили - и вполне справедливо - что чем меньше людей будет знать, что они с мамой из другого мира, тем лучше. Пусть его считали в ближнем круге - да и среди прочих высокородных - «сыном деревенского лекаря» и часто поддевали, что наследник Бури не его родной отец, никого из них это не волновало.

Зато не смотрели со страхом и не раздумывали, как бы отправить обратно.

Отправить захотели бы многие. В том числе двоюродные братья - тех корежило каждый раз, когда они видели, что у него есть предрасположенность к Буре, Свету и Оку. «Всемогущий Ир» - так его, посмеиваясь, называли мама и папа. И учили гордиться собственной силой. Овладевать ею досконально. Пускать исключительно на пользу. А будет ли он претендовать на то, чтобы стать Наследником или Императором...

Он сам не решил. И ему не обязательно было решать - дед пока не собирался на покой. Что нервировало Констанса, удивляло Эмзари и радовало его отца. Не то чтобы Бежан эр Джан-Ари не хотел становиться во главу Джандара - боги редко спрашивают. Просто его вступление на престол обозначило бы тяжелые, военные времена для Империи. А этого не хотел никто.

Несмотря на то, что он родился в другом мире, в этом Ир чувствовал себя своим. Благодаря магии, природной любознательности, положению, в конце концов. Ему вовсе не мешала его предыстория, даже помогала - сам-то он помнил очень смутно «другое место», и их приключения с мамой в первый год. Так, несколько обрывочных эпизодов. Но Стася эр Джан-Ари мудро решила, что он не должен быть, как она выражалась, «человеком без корней». И что должен понимать - Боги призвали его. Или её. Для того, чтобы подарить им новую жизнь, а может и дать новый виток развития Джандара. Это станет понятно позже. Но они оставили его свободным, в какой-то мере. Имеющим возможность смотреть на Проявленные Линии со стороны.

Могущим выбирать.

В том числе того, с кем быть рядом - потому что если Свет предсказал, что у Шера не будет элене, то для него это было само собой разумеющимся.

И пока он был юн, его это даже радовало. Потому что он знал, видел любовь между своими родителями - и знал также, что эта связь была лишь напитана магией. Но не обусловлена ею. Их итоговый выбор был по любви, а не по необходимости. Что толку, что Наследник Ока женат на своей истинной? Между ними так и не сложилось теплоты и понимания. Зато тот же наследник Света, который выбрал себе жену, как выбирают товар, осознанно переделал под себя, а потом долгое время жил с ней в совершенно свободных отношениях - об этом даже мама рассказывала с ехидной улыбкой - в итоге он же и влюбился в тетю до беспамятства. А та в него. И теперь супруги просто дня не могли прожить друг без друга.

Свободный выбор.

Он был уверен, что это его счастье.

Оказалось, наоборот.

И именно Шер понимал его, как никто другой - ведь он знал ту историю от и до. Присутствовал при ней.

И почему-то сейчас злился.

- Шерон... - Максир вздохнул. - Лили - это не Ашут.

- Это уж точно, - передернулся рыжий. Он не любил его бывшую любовницу, на которой Максир собирался жениться - и впоследствие выяснилось, что имел на то основания. Девушка на самом деле была ветрена, легкомысленна и падка на блеск власти. Но это ничуть не помешало ей ставить глубокий след в его душе.

- Я немного в другом смысле, - снова вздохнул блондин. - Она не сможет просто развернуться и уйти, написав мне записку, что встретила своего избранного. Она будет страдать, мучиться... Но останется со мной, останется верна. Она будет несчастна - а я не смогу её отпустить. Не смогу, если сделаю своей...

Они оба замолчали.

Три года назад Максир влюбился. Глубоко, сильно, смело - как только может любить сердце молодого мужчины. У него были женщины и до этого, но все больше на одну ночь, на цикл. А тут - настоящие чувства. Роман. Страсть. Девушка - светленькая, смешливая, из высокого рода - отвечала ему взаимностью. Они готовились объявить о помолвке...

А потом она оказалась элене совершенно другого мужчины.

И она просто ушла к тому в дом, фактически, из его постели. Написав краткое письмо, изобилующее восклицательными знаками, восторгами, что она счастлива и коротким указанием «Не расстраивайся. Ты же понимаешь, богам не возражают».

Не расстраивайся?

Он был в бешенстве.

Рвал и метал. Злился. На богов, на себя, на эту вертихвостку, что даже не удосужилась поговорить с ним по-нормальному. Да, порой реакции истинных были непредставимые, на уровне сути, не позволяющие сделать шаг вправо или влево - только к своему избраннику. Без вариантов.

Но чаще не так. Люди все-таки не были зверями на поводке.


Но девушка предпочла быть животным.

Он, во всяком случае. убеждал себя в этом. А сам закрылся. Уехал на год из дворца - устроился к отцу в отряд и уехал. А когда вернулся, то застал ее беременной и не слишком-то счастливой. И даже не испытал по этому поводу никакого злорадства.

- Ты еще встретишь ту, что будет с тобой без всякой магической подоплеки, - говорила ему мама уверенно. - Или же ту, для кого ты станешь избранником. Не торопись. Беж нашел меня почти стариканом, и ничего - вас четверо и мы, похоже, пока не остановились.

Она хохотала. Стариканом!

А он смотрел и улыбался.

Только она могла своей улыбкой, живостью, уверенностью разрушить любые его сомнения.

Лили удивительно в этом смысле напоминала маму. Да еще и выбрала ту же профессию.

А еще Лили верила в Линии. И в избранных. И мечтала стать элене - видела бы она себя, когда рассказывала об этом, счастливо улыбаясь!

Он же мечтал о ней.

Смотрел украдкой и не мог насмотреться.

И понимал - с ней не будет так, как с Ашут. С ней он нырнет так глубоко, что вынырнуть не сможет.

Потому избегал сближения изо всех сил. Сколько раз он пытался отослать или отстраниться? Не счесть. А их будто нарочно сближали. До бессонницы. До дрожи в пальцах, которые мучительно хотели прикоснуться к ней. До всепоглощающего ужаса, когда он думал, что она может погибнуть, падая в полную темноту в карьере, и когда она попыталась прикрыть собой.

Как же он тогда взбесился!

И как был счастлив, что удалось уничтожить этих ублюдков. И он вцепился в нее именно потому, что хотел убедиться - она жива. Не в наказание, нет. А просто разделить с ней собственное дыхание и остыть, не попытавшись к Буре разрушить все вокруг.

И сейчас он все правильно сделал. С этим представлением. Не сумел отправить прочь - так значит заставит ненавидеть себя. Так ей будет проще.

И когда все закончится, она сможет вернуться к своим делам, встретить избранника, полюбить его и...

Стало тошно.

- Мне кажется, ты преувеличиваешь, Ир, - мягко продолжил друг. - Во-первых, речь всего лишь о том, чтобы попробовать. У вас может не получиться. Или еще что произойдет... Во-вторых, ты правильно заметил, она другая. А это значит, полюбив всем своим существом, преодолеет любое Проявление...А в -третьих... Тебе не кажется, что ее реакции, ее взгляды... Что она уже встретила того, кого нужно? Тебя?

- А если нет? Сдохнуть? - спросил он с тоской. - Я же сейчас едва держусь. На самом краю. А ведь всего знаком с ней несколько дней. А что будет потом? Если мы и правда будем вместе? Если я узнаю не только каково это - целовать ее, но и все остальное? Я не отделаюсь потом годом в отряде...

- Так ты беспокоишься за нее или все-таки за себя? - рыжий склонил голову и внимательно на него посмотрел.

- Считаешь меня эгоистом? - Максир разозлился.

- Считаю, что ты слишком суров по отношению к себе. И к ней. И... к богам. Проявленные линии заключаются зачастую в том, чтобы столкнуть нас с каким-то препятствием. А сопротивление этому препятствию - тоже согласие с волей Ока. Да, нам приходится осторожничать. Порой, думать - и не мало. Балансировать между долгом и желанием. Не ты один это делаешь... Думаешь, мне хочется отправляться неизвестно куда, чтобы связать свою жизнь с абсолютно незнакомым человеком? Или не хочется познать истинную любовь с полной избранницей? Но я, пусть и не слишком доволен уверенностью матери, что все сложится хорошо - а ей в том королевстве понравилось, сам понимаешь - и приказом деда, я решил что стоит попробовать. Дать шанс Проявлению. Почему ты не хочешь тоже так сделать?

- Потому что я уже так делал.

- Ерунда, - рыжий вдруг сказал жестко. - Ашут применила все свои соблазняющие навыки на тебе - ну как же, младший принц, обладатель трех сил, красавчик и прочее... А ты и поддался. И поверь, если бы вы поженились, счастлив бы ты не был. И прошел бы год, два, как осознал, насколько она...хм, любвеобильна, и насколько тебе не подходит.

Максир открыл рот от удивления.

- Погоди. Ты имеешь в виду...

- Я пытался тебе сказать и раньше. Но ты ничего не видел кроме нее и ничего не слышал, кроме ее слов... Знаешь, первая любовь она такая... - Шер подмигнул. - Но теперь ты вырос. И можешь упустить свой действительный шанс на счастье. Магический или нет. Не важно.

Мужчина вздохнул.

А может ли быть такое, что он не прав? И что бормотание отца, которое он расслышал, относилось вовсе не к тому, что он, как и мама, не может встретить истинную? А к тому, что он слишком цеплялся за то, чтобы действовать исключительно по собственному разумению. Без всяких проявленных линий - что было не возможно.

Без всякой магии - что было глупо.

Магия.

Та, что давала ему силу. Уверенность. Возможности.

Как и всем остальным.

Та, что развращала, как считала его мама - и отголоски этих мыслей он заметил у Лили.

Зачем думать, запоминать, если есть артефакты? Зачем делать, если есть заклинания? Зачем учить анатомию, если есть зелья от всего? Зачем любить и страдать, если есть истинные пары?

Но с другой стороны, зачем так рьяно отрицать то, что являлось основой этого мира? И бояться рисковать там, где приз был гораздо больше, чем проигрыш?

Он не спал всю ночь, размышляя об этом.

Мысли вело и крутило. То сжимало до состояния острой безысходности, до расширяло до ощущения безграничных возможностей. Он было даже вознамерился обратиться к собственной силе, к Свету, например, чтобы понять, что его ждет дальше - и тут же отказался от подобного намерения.