Демонтаж патриархата, или Женщины берут верх. Книга для мужчин
Часть 53 из 155 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Лени Рифеншталь находилась на особом положении. Она была единственной женщиной в
нацистской Германии, которой позволялось играть самостоятельную роль. В августе 1939 года ее
пригласили в имперскую канцелярию посмотреть вечером фильм:
«Как обычно, я опоздала, просмотр уже начался. Шла хроника. В одном из журналов
показали Сталина, принимающего военный парад в Москве. Промелькнули несколько кадров с
советским лидером во весь экран. Было видно, что Гитлер при появлении на экране советского
вождя наклонялся вперед и сосредоточенно его рассматривал. После того как показ закончился, фюрер пожелал еще раз посмотреть этот выпуск. Когда на экране вновь появился Сталин, я
услышала, как Гитлер сказал:
– У этого человека хорошее лицо. Нужно все же суметь с ним договориться…
После возвращения министра иностранных дел Риббентропа из Москвы в советском
посольстве в Берлине состоялся прием по случаю потрясшего весь мир пакта. Была приглашена
и я. Мне передали написанное от руки письмо Сталина, в котором он выражал свое восхищение
«Олимпией».
Лени Рифеншталь восхищалась успехами немецкой армии:
«Когда 14 июня 1940 года передовые немецкие части достигли Парижа, а в сводке вермахта
сообщили о победоносном завершении боев в Норвегии, по всей Германии три дня звонили
колокола. На улицах реяли флаги. Жители Берлина пребывали в полнейшей эйфории».
Лени Рифеншталь тоже послала Адольфу Гитлеру поздравительную телеграмму:
«С неописуемой радостью и волнением, преисполненные горячей благодарности мы
переживаем, мой фюрер, величайшую победу – Вашу и всей Германии – вступление германских
войск в Париж. Вы совершаете невиданные в истории человечества деяния. Слова бессильны
выразить Вам переполняющие меня чувства».
Она решила снять мелодраматическую ленту по опере композитора Эжена д'Альбера
«Долина», не подозревая, что это будет ее последняя работа в кино. Действие фильма
происходит в Испании во времена Гойи. Прекрасная танцовщица оказывается во власти
жестокого властителя, который угнетает местных крестьян. Танцовщицу играла сама Лени
Рифеншталь:
«Сцены с быками можно было снять только в Испании. Но министерство экономики
отклоняло наши просьбы об обмене валюты на том основании, что «Долина» не является
фильмом военного значения. При этом уже договорились о продаже фильма в Испанию, следовательно, необходимое количество песет было гарантировано. Тогда мои доверенные лица
79
решились обратиться к райхсляйтеру Мартину Борману, который стал нашей высшей служебной
инстанцией. Лишь поэтому мы получили валюту».
Память, видно, изменила Лени Рифеншталь. В списке работ оборонного значения на 1942 год
значится и художественный фильм «Долина», «производство которого осуществляется по заказу
фюрера и при поддержке имперского министерства народного просвещения и пропаганды».
Секретарь фюрера Мартин Борман переслал шефу имперской канцелярии и министру без
портфеля Гансу Ламмерсу обращение Лени Рифеншталь к Гитлеру:
«Срочно! Лично! С курьером!
Как подчеркнул сегодня фюрер, после завершения фильм предположительно окупится за
границей и принесет значительные суммы в валюте. По этой причине фюрер выразил желание, чтобы фрау Рифеншталь было выплачено 240 тысяч испанских песет».
Она получила и валюту, и статистов.
«Для усиления испанского колорита, – писала Рифеншталь в своих мемуарах, – я поручила
подыскать цыган, молодых мужчин, девушек и детей. Журналисты впоследствии утверждали, будто я лично отбирала цыган и использовала их в качестве рабов. На самом деле лагерь, в
котором нашли подходящих цыган, не был концентрационным.
Цыгане, как взрослые, так и дети, стали нашими любимцами. Почти со всеми этими людьми
мы встречались после войны. Съемки, рассказывали они, были прекраснейшим временем в их
жизни».
На самом деле в нацистской Германии уничтожали цыган. Нацистские биологи из Института
чистоты расы подвели под ненависть к цыганам базу:
«Цыгане являются продуктом скрещивания рас, к тому же они преимущественно
скрещиваются с уголовными преступниками, что привело к созданию цыганско-воровского
люмпен-пролетариата. Мы признаем цыган изначально примитивными. Отставание в
умственном развитии делает их неспособными к жизни в обществе.
Только если будет пресечено размножение этого смешанного народа, удастся избавить
будущие поколения немецкого народа от этого бремени».
16 декабря 1938 года рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер приказал «зарегистрировать в полиции
всех лиц, ведущих цыганский кочевой образ жизни, и проверить их по расовобиологическим
признакам».
Цыган загнали в лагерь и постепенно отправляли в Освенцим или Бухенвальд, откуда через
какое-то время приходили извещения о смерти.
С разрешения главного управления имперской безопасности в сопровождении эсэсовцев
Лени Рифеншталь отправилась в концлагерь Максглан, где содержали еще не уничтоженных
цыган.
Лени Ришеншталь отобрала себе восемьдесят статистов, которых под охраной отправили на
съемки. Съемки и монтаж ленты продолжались всю войну. Увлеченная работой, Рифеншталь
стремилась к художественному совершенству. Она вновь и вновь объясняла цыганам из
концлагеря, как именно следует изображать счастливую жизнь испанских крестьян.
Один цыганский юноша из числа тех, кто особенно долго снимался, посмел обратиться к ней
за помощью:
– Наша семья пользуется хорошей репутацией. Никто из нас не был судим. Может быть, вы
сможете как-то помочь нам?
Лени Рифеншталь думала только о фильме и легко согласилась помочь:
– Конечно, я попытаюсь освободить всю вашу семью.
Но съемки закончились. Цыган, которые недолго побыли испанцами, вернули в концлагерь. В
нацистской Германии, которой позволялось играть самостоятельную роль. В августе 1939 года ее
пригласили в имперскую канцелярию посмотреть вечером фильм:
«Как обычно, я опоздала, просмотр уже начался. Шла хроника. В одном из журналов
показали Сталина, принимающего военный парад в Москве. Промелькнули несколько кадров с
советским лидером во весь экран. Было видно, что Гитлер при появлении на экране советского
вождя наклонялся вперед и сосредоточенно его рассматривал. После того как показ закончился, фюрер пожелал еще раз посмотреть этот выпуск. Когда на экране вновь появился Сталин, я
услышала, как Гитлер сказал:
– У этого человека хорошее лицо. Нужно все же суметь с ним договориться…
После возвращения министра иностранных дел Риббентропа из Москвы в советском
посольстве в Берлине состоялся прием по случаю потрясшего весь мир пакта. Была приглашена
и я. Мне передали написанное от руки письмо Сталина, в котором он выражал свое восхищение
«Олимпией».
Лени Рифеншталь восхищалась успехами немецкой армии:
«Когда 14 июня 1940 года передовые немецкие части достигли Парижа, а в сводке вермахта
сообщили о победоносном завершении боев в Норвегии, по всей Германии три дня звонили
колокола. На улицах реяли флаги. Жители Берлина пребывали в полнейшей эйфории».
Лени Рифеншталь тоже послала Адольфу Гитлеру поздравительную телеграмму:
«С неописуемой радостью и волнением, преисполненные горячей благодарности мы
переживаем, мой фюрер, величайшую победу – Вашу и всей Германии – вступление германских
войск в Париж. Вы совершаете невиданные в истории человечества деяния. Слова бессильны
выразить Вам переполняющие меня чувства».
Она решила снять мелодраматическую ленту по опере композитора Эжена д'Альбера
«Долина», не подозревая, что это будет ее последняя работа в кино. Действие фильма
происходит в Испании во времена Гойи. Прекрасная танцовщица оказывается во власти
жестокого властителя, который угнетает местных крестьян. Танцовщицу играла сама Лени
Рифеншталь:
«Сцены с быками можно было снять только в Испании. Но министерство экономики
отклоняло наши просьбы об обмене валюты на том основании, что «Долина» не является
фильмом военного значения. При этом уже договорились о продаже фильма в Испанию, следовательно, необходимое количество песет было гарантировано. Тогда мои доверенные лица
79
решились обратиться к райхсляйтеру Мартину Борману, который стал нашей высшей служебной
инстанцией. Лишь поэтому мы получили валюту».
Память, видно, изменила Лени Рифеншталь. В списке работ оборонного значения на 1942 год
значится и художественный фильм «Долина», «производство которого осуществляется по заказу
фюрера и при поддержке имперского министерства народного просвещения и пропаганды».
Секретарь фюрера Мартин Борман переслал шефу имперской канцелярии и министру без
портфеля Гансу Ламмерсу обращение Лени Рифеншталь к Гитлеру:
«Срочно! Лично! С курьером!
Как подчеркнул сегодня фюрер, после завершения фильм предположительно окупится за
границей и принесет значительные суммы в валюте. По этой причине фюрер выразил желание, чтобы фрау Рифеншталь было выплачено 240 тысяч испанских песет».
Она получила и валюту, и статистов.
«Для усиления испанского колорита, – писала Рифеншталь в своих мемуарах, – я поручила
подыскать цыган, молодых мужчин, девушек и детей. Журналисты впоследствии утверждали, будто я лично отбирала цыган и использовала их в качестве рабов. На самом деле лагерь, в
котором нашли подходящих цыган, не был концентрационным.
Цыгане, как взрослые, так и дети, стали нашими любимцами. Почти со всеми этими людьми
мы встречались после войны. Съемки, рассказывали они, были прекраснейшим временем в их
жизни».
На самом деле в нацистской Германии уничтожали цыган. Нацистские биологи из Института
чистоты расы подвели под ненависть к цыганам базу:
«Цыгане являются продуктом скрещивания рас, к тому же они преимущественно
скрещиваются с уголовными преступниками, что привело к созданию цыганско-воровского
люмпен-пролетариата. Мы признаем цыган изначально примитивными. Отставание в
умственном развитии делает их неспособными к жизни в обществе.
Только если будет пресечено размножение этого смешанного народа, удастся избавить
будущие поколения немецкого народа от этого бремени».
16 декабря 1938 года рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер приказал «зарегистрировать в полиции
всех лиц, ведущих цыганский кочевой образ жизни, и проверить их по расовобиологическим
признакам».
Цыган загнали в лагерь и постепенно отправляли в Освенцим или Бухенвальд, откуда через
какое-то время приходили извещения о смерти.
С разрешения главного управления имперской безопасности в сопровождении эсэсовцев
Лени Рифеншталь отправилась в концлагерь Максглан, где содержали еще не уничтоженных
цыган.
Лени Ришеншталь отобрала себе восемьдесят статистов, которых под охраной отправили на
съемки. Съемки и монтаж ленты продолжались всю войну. Увлеченная работой, Рифеншталь
стремилась к художественному совершенству. Она вновь и вновь объясняла цыганам из
концлагеря, как именно следует изображать счастливую жизнь испанских крестьян.
Один цыганский юноша из числа тех, кто особенно долго снимался, посмел обратиться к ней
за помощью:
– Наша семья пользуется хорошей репутацией. Никто из нас не был судим. Может быть, вы
сможете как-то помочь нам?
Лени Рифеншталь думала только о фильме и легко согласилась помочь:
– Конечно, я попытаюсь освободить всю вашу семью.
Но съемки закончились. Цыган, которые недолго побыли испанцами, вернули в концлагерь. В