Демонтаж патриархата, или Женщины берут верх. Книга для мужчин
Часть 35 из 155 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
убедилась, насколько не подвержен Михаил Сергеевич влиянию недобросовестных типов: он
следовал своим представлениям о людях. Он держался очень по-взрослому, самостоятельно.
Он был надежным человеком и остался таким».
Но характерно, что вокруг Михаила и Раисы образовался круг очень порядочных
людей. На одной подруге Раисы женился выдающийся философ Мераб Константинович
Мамардашвили, на другой – замечательный социолог Юрий Александрович Левада. Близким
другом Горбачева был приехавший из Чехословакии Зденек Млынарж, будущий секретарь
ЦК и один из героев «пражской весны».
– Я замуж вышла, когда поняла: а я ведь его люблю – рассказывала Раиса Максимовна.
– А когда вы это поняли? – поинтересовались журналисты.
– Тогда гремело дело «врачей-отравителей». Его друга Володю Либермана толпа
выбросила из трамвая. И Горбачев единственный возмутился. Вот тут-то я все про себя и
поняла. И эти свои достоинства – на все иметь свое мнение и не бояться его отстаивать, не
испытывать неприязни и пренебрежения к людям, ценить друзей – он пронес через жизнь.
13 января 1953 года «Правда» опубликовала сообщение ТАСС «Арест группы
врачей-вредителей» и редакционную статью «Подлые шпионы и убийцы под маской
профессоров-врачей». Так началось позорное «дело врачей». Это событие действительно
приковало к себе внимание всего мира – в Советском Союзе происходило что-то
чудовищное, чего мир после сорок пятого года не видел. Настоящая антисемитская истерия.
И немногие сохранили тогда здравость ума. Страну спасла смерть Сталина…
Лето 1953 года Горбачев провел на практике в родном Ставрополье. Постигал
практическую юриспруденцию в районной прокуратуре. Писал любимой женщине:
«Как угнетает меня здешняя обстановка. И это особенно остро чувствую всякий раз, когда получаю письмо от тебя. Оно приносит столько хорошего, дорогого, близкого, понятного. И тем более сильнее чувствуешь отвратительность окружающего. Особенно –
быта районной верхушки. Условности, субординация, предопределенность всякого исхода, чиновничья откровенная наглость, чванливость. Смотришь на какого-нибудь здешнего
начальника – ничего выдающегося, кроме живота. А какой апломб, самоуверенность, снисходительно-покровительственный тон!»
53
Уже тогда была очевидна необходимость перемен, избавления от калечащей человека
системы. Но до Горбачева никто на такие перемены не решится.
«Новый, 1954 год, мы, только поженившись, встречали в Колонном зале, – вспоминала
Раиса Максимовна. – Пригласительные билеты нам дали в МГУ. Для меня это был самый
счастливый день. Я помню платье, в котором была. Помню бесконечный вальс. Мы с
Михаилом Сергеевичем танцевали, танцевали… И в какой-то момент вдруг оказалось, что
мы вальсируем только с ним вдвоем, а все стоят вокруг и на нас смотрят. Нам было по
двадцать лет, и это ощущение какого- то счастья необыкновенного запомнилось навсегда».
Оставив Москву, Горбачевы поехали к нему на родину. Он пошел по комсомольской
линии. Это был тогда единственный кадровый лифт, суливший в случае удачи
стремительное продвижение. Тут и проявилась необычность горбачевского семейства.
В той жизни политические решения принимались исключительно мужской компанией
– большей частью в бане, на охоте, в дружеском застолье. Так что чем выше поднимался
советский руководитель, тем меньшую роль в его жизни играла оттесненная от главных дел
жена.
Дети, трудно устраиваемый быт, домашние заботы затягивали – и самая милая
женщина быстро теряла привлекательность, блекла, переставала интересовать мужа в
постели. Рано постаревших и располневших жен стеснялись. Интимная жизнь
высокопоставленного чиновника или вовсе прекращалась, заменяясь горячительными
напитками и чревоугодием, или же радость на скорую руку доставлял кто-то из подсобного
персонала.
Другое дело Горбачевы. Страсть не утихала. В выпивке для поддержания хорошего
настроения или расслабления он не нуждался. Откровенно гордился выделявшейся на общем
фоне женой, хотел, чтобы она и выглядела лучше других.
– Могу показать десяток писем Михаила Сергеевича, – рассказывала Раиса
Горбачева, – когда он, скажем, писал из Сочи, что купил мне туфли. Как только
командировка в Москву или еще какая оказия, так составляется длинный список: книги, пальто, шторы, белье, туфли, колготки, кастрюли, лекарства…
В 1958 году Горбачев докладывал жене из Москвы с комсомольского съезда:
«Что купил, не буду говорить. Об одном жалею, что денег уже нет. Я подписал тебе
Всемирную историю – 10 томов, Малую энциклопедию, философские произведения
Плеханова».
Трогательные отношения. Необыкновенная заботливость. Привычка быть рядом.
«Выделяло Горбачева, – вспоминал президентский пресс-секретарь Андрей
Серафимович Грачев, – особенно во время поездок по стране, постоянное присутствие рядом
с ним на протокольных церемониях, а нередко и на деловых встречах Раисы Максимовны.
Иногда на виду у окружающих и телекамер он машинально, явно по многолетней привычке, брал Раису за руку».
Ближайшая в ту пору подруга Раисы Максимовны, с которой потом разошлись, писала:
«Я думаю, что тысячи сплетен относительно Раисы Максимовны, кроме зависти, а
иногда и ненависти, вызваны простым, наивным желанием людей верить в возможность
существования хотя бы где-то совершенно сказочной, беззаботной, легкой жизни, в которой
нет ни проблем, ни горьких разочарований, ни болезни, ни смерти близких людей».
В Ставрополе Раиса Горбачева несколько лет не могла найти работу, потом устроилась
преподавать в сельскохозяйственном институте. С присущей ей целеустремленностью и
внутренней дисциплиной взялась за диссертацию – «Формирование новых черт быта
колхозного крестьянства (по материалам социологических исследований в Ставропольском
крае)».
– Я бегала по дворам с анкетами, – рассказывала жена генерального секретаря. – То, что увидела, помню всю жизнь. И меня потрясло поколение деревенских женщин, оставшихся одинокими из-за войны. Каждый четвертый- пятый дом в селах Ставрополья –
двор женщины-одиночки. Дом обездоленной женской судьбы… Женщины, не познавшие
54
следовал своим представлениям о людях. Он держался очень по-взрослому, самостоятельно.
Он был надежным человеком и остался таким».
Но характерно, что вокруг Михаила и Раисы образовался круг очень порядочных
людей. На одной подруге Раисы женился выдающийся философ Мераб Константинович
Мамардашвили, на другой – замечательный социолог Юрий Александрович Левада. Близким
другом Горбачева был приехавший из Чехословакии Зденек Млынарж, будущий секретарь
ЦК и один из героев «пражской весны».
– Я замуж вышла, когда поняла: а я ведь его люблю – рассказывала Раиса Максимовна.
– А когда вы это поняли? – поинтересовались журналисты.
– Тогда гремело дело «врачей-отравителей». Его друга Володю Либермана толпа
выбросила из трамвая. И Горбачев единственный возмутился. Вот тут-то я все про себя и
поняла. И эти свои достоинства – на все иметь свое мнение и не бояться его отстаивать, не
испытывать неприязни и пренебрежения к людям, ценить друзей – он пронес через жизнь.
13 января 1953 года «Правда» опубликовала сообщение ТАСС «Арест группы
врачей-вредителей» и редакционную статью «Подлые шпионы и убийцы под маской
профессоров-врачей». Так началось позорное «дело врачей». Это событие действительно
приковало к себе внимание всего мира – в Советском Союзе происходило что-то
чудовищное, чего мир после сорок пятого года не видел. Настоящая антисемитская истерия.
И немногие сохранили тогда здравость ума. Страну спасла смерть Сталина…
Лето 1953 года Горбачев провел на практике в родном Ставрополье. Постигал
практическую юриспруденцию в районной прокуратуре. Писал любимой женщине:
«Как угнетает меня здешняя обстановка. И это особенно остро чувствую всякий раз, когда получаю письмо от тебя. Оно приносит столько хорошего, дорогого, близкого, понятного. И тем более сильнее чувствуешь отвратительность окружающего. Особенно –
быта районной верхушки. Условности, субординация, предопределенность всякого исхода, чиновничья откровенная наглость, чванливость. Смотришь на какого-нибудь здешнего
начальника – ничего выдающегося, кроме живота. А какой апломб, самоуверенность, снисходительно-покровительственный тон!»
53
Уже тогда была очевидна необходимость перемен, избавления от калечащей человека
системы. Но до Горбачева никто на такие перемены не решится.
«Новый, 1954 год, мы, только поженившись, встречали в Колонном зале, – вспоминала
Раиса Максимовна. – Пригласительные билеты нам дали в МГУ. Для меня это был самый
счастливый день. Я помню платье, в котором была. Помню бесконечный вальс. Мы с
Михаилом Сергеевичем танцевали, танцевали… И в какой-то момент вдруг оказалось, что
мы вальсируем только с ним вдвоем, а все стоят вокруг и на нас смотрят. Нам было по
двадцать лет, и это ощущение какого- то счастья необыкновенного запомнилось навсегда».
Оставив Москву, Горбачевы поехали к нему на родину. Он пошел по комсомольской
линии. Это был тогда единственный кадровый лифт, суливший в случае удачи
стремительное продвижение. Тут и проявилась необычность горбачевского семейства.
В той жизни политические решения принимались исключительно мужской компанией
– большей частью в бане, на охоте, в дружеском застолье. Так что чем выше поднимался
советский руководитель, тем меньшую роль в его жизни играла оттесненная от главных дел
жена.
Дети, трудно устраиваемый быт, домашние заботы затягивали – и самая милая
женщина быстро теряла привлекательность, блекла, переставала интересовать мужа в
постели. Рано постаревших и располневших жен стеснялись. Интимная жизнь
высокопоставленного чиновника или вовсе прекращалась, заменяясь горячительными
напитками и чревоугодием, или же радость на скорую руку доставлял кто-то из подсобного
персонала.
Другое дело Горбачевы. Страсть не утихала. В выпивке для поддержания хорошего
настроения или расслабления он не нуждался. Откровенно гордился выделявшейся на общем
фоне женой, хотел, чтобы она и выглядела лучше других.
– Могу показать десяток писем Михаила Сергеевича, – рассказывала Раиса
Горбачева, – когда он, скажем, писал из Сочи, что купил мне туфли. Как только
командировка в Москву или еще какая оказия, так составляется длинный список: книги, пальто, шторы, белье, туфли, колготки, кастрюли, лекарства…
В 1958 году Горбачев докладывал жене из Москвы с комсомольского съезда:
«Что купил, не буду говорить. Об одном жалею, что денег уже нет. Я подписал тебе
Всемирную историю – 10 томов, Малую энциклопедию, философские произведения
Плеханова».
Трогательные отношения. Необыкновенная заботливость. Привычка быть рядом.
«Выделяло Горбачева, – вспоминал президентский пресс-секретарь Андрей
Серафимович Грачев, – особенно во время поездок по стране, постоянное присутствие рядом
с ним на протокольных церемониях, а нередко и на деловых встречах Раисы Максимовны.
Иногда на виду у окружающих и телекамер он машинально, явно по многолетней привычке, брал Раису за руку».
Ближайшая в ту пору подруга Раисы Максимовны, с которой потом разошлись, писала:
«Я думаю, что тысячи сплетен относительно Раисы Максимовны, кроме зависти, а
иногда и ненависти, вызваны простым, наивным желанием людей верить в возможность
существования хотя бы где-то совершенно сказочной, беззаботной, легкой жизни, в которой
нет ни проблем, ни горьких разочарований, ни болезни, ни смерти близких людей».
В Ставрополе Раиса Горбачева несколько лет не могла найти работу, потом устроилась
преподавать в сельскохозяйственном институте. С присущей ей целеустремленностью и
внутренней дисциплиной взялась за диссертацию – «Формирование новых черт быта
колхозного крестьянства (по материалам социологических исследований в Ставропольском
крае)».
– Я бегала по дворам с анкетами, – рассказывала жена генерального секретаря. – То, что увидела, помню всю жизнь. И меня потрясло поколение деревенских женщин, оставшихся одинокими из-за войны. Каждый четвертый- пятый дом в селах Ставрополья –
двор женщины-одиночки. Дом обездоленной женской судьбы… Женщины, не познавшие
54